рытие, которое вызвало зависть у какого-то другого археолога. Но лично я считаю это неубедительным.
     Нейпьер внимательно посмотрел на меня и сказал очень серьезно:
     - Обещайте мне, что вы скажете мне, если обнаружите что-то такое, что может, на ваш взгляд, дать ключ к разгадке. Вы должны позволить мне помогать вам. Помните, что если эти два исчезновения взаимосвязаны, то для меня крайне важно узнать, в чем связь между ними.
     - Я сделаю это с большой радостью, если смогу.
     - Значит, я могу надеяться, что мы будем вместе этим заниматься?
     - Да, - ответила я. - Давайте действовать вместе.
     Он шагнул ко мне, словно бы желая взять меня за руку, но я отошла, сделав вид, что не заметила этого, и сказала, что пора возвращаться домой.

***

     Сибиле не давало покоя присутствие цыган. Ни о чем другом она не могла говорить, и казалось даже, что она забросила свои занятия живописью.
     Здоровье сэра Уилльяма заметно улучшилось, и я все ждала, что его распря с Нейпьером возобновится, но ничего подобного не случилось, и я решила, что, по-видимому, сэр Уилльям понял, какую пользу приносит Нейпьер поместью, и поэтому склонился к тому, чтобы пока оставить все как есть. Не самое лучшее решение, но все же оно предпочтительнее, чем дикая ссора.
     Окруженный стенами уединенный сад, который мне так нравился, оказался любимым местом отдыха сэра Уилльяма. Каждое утро он проводил там около часа, заботливо завернутый в плед и обложенный подушками. Его привозила миссис Линкрофт и ровно через час приходила обратно, чтобы забрать его в дом.
     Первый раз, когда я его там застала, с ним была Сибила. Еще издали я услышала ее сердитый голос.
     - Ты должен приказать им убраться отсюда! - кричала она. - Их присутствие здесь не принесет ничего хорошего. Вспомни, что было, когда ты прошлый раз разрешил им остаться. Эта дурная девчонка пришла работать на кухню, и вот что из этого вышло.
     - Сибила, успокойся, - сказал сэр Уилльям. - Не повышай, пожалуйста, голос.
     - Ты всегда говорил, что больше не допустишь, чтобы они здесь были. Что теперь ты намерен делать?
     - Сибила... тише. Тише!
     Я повернулась, чтобы уйти, и тут столкнулась лицом к лицу с миссис Линкрофт. Быстро на меня взглянув, она вбежала в сад.
     - Мисс Стейси, - послышался ее голос. - Будьте добры, не тревожьте сэра Уилльяма. Он еще не совсем окреп.
     - А кто вы здесь?! - вскричала Сибила. - Нет, можете не говорить. Я знаю. И это позор для вас. Вы же считаете себя хозяйкой дома. Но позвольте сказать вам, что если вы любовница хозяина дома, то это вовсе не означает, что в этом доме вы тоже хозяйка. Вы потворствуете этим цыганам. Почему? Потому что эта Сирина знает слишком много! Вот почему!
     Я поспешила уйти. Сибила просто не в своем уме. Почему я вообще слушала ее бессмысленную болтовню! Она живет в выдуманном мире, а я с глупой доверчивостью воспринимаю все ее фантазии.
     Через несколько минут я увидела, как миссис Линкрофт, с пылающими щеками и опустив глаза, везла домой сэра Уилльяма.
     Сэр Уилльям все-таки прислушался к словам сестры. Он заявил, что больше не будет терпеть цыган на своей земле, и отдал распоряжение, чтобы они уехали.
     Нейпьер был на стороне миссис Линкрофт, и произошла бурная сцена, которую при мне девочки обсуждали с большим интересом.
     - Они уйдут отсюда, - сказала Оллегра, - потому что так сказал дедушка. Он здесь хозяин. Хотя мой отец и миссис Линкрофт против.
     - Моя мама тоже считает, что они должны уехать, - сказала Сильвия. - Она говорит, это позор для всей округи иметь у себя цыган. Они грязнят землю, воруют цыплят, и они обязаны отсюда убраться.
     - Я тоже думаю, что это позор, - заявила Оллегра.
     Элис пожала плечами и философски заметила, что цыгане смогут найти какое-нибудь другое приятное для жизни место, и будет лучше для всех, если они уедут.
     Позже, когда я осталась заниматься с Сильвией, она осторожно посмотрела через плечо и сказала:
     - Моя мама говорит, что только двое за то, чтобы цыгане остались, миссис Линкрофт и мистер Нейпьер, потому что их шантажирует цыганка.
     - На твоем месте я бы не стала распространять сплетни, Сильвия.
     - Да я не распространяю. Я передаю только вам, миссис Верлейн, то, что говорит моя мама. Нейпьер был любовником этой цыганки, и она - мать Оллегры. Мама считает, что об этом можно только сожалеть. Что касается миссис Линкрофт... мама говорит, что тут непонятная история и что она не верит, будто этот мистер Линкрофт когда-либо существовал.
     - Об этом тебе бы тоже не стоило говорить, Сильвия, - сказала я и подумала, что из всех троих она наименее приятная девочка. - Давай продолжим занятия, а то мы отвлеклись.
     Сэр Уилльям продолжал борьбу против цыган. Миссис Линкрофт выглядела очень обеспокоенной, таким же был и Нейпьер. Я начинала склоняться к тому, что цыганка Сирина действительно грозит им каким-то разоблачением, если они не будут поддерживать цыган в их желании остаться на земле Лоувет Стейси.
     И вот наступило то утро, когда все раскрылось.
     Я сидела в уединенном саду, когда миссис Линкрофт привезла туда сэра Уилльяма. Я хотела было уйти, но сэр Уилльям попросил меня остаться, чтобы побеседовать немного о музыке.
     Я села рядом с ним, и пока мы разговаривали, миссис Линкрофт осталась с нами. Сэр Уилльям уверил меня, что получает огромное удовольствие от моей игры на рояле покойной леди Стейси. Он часто засыпал под мою музыку, но это только потому, что она смягчала его тревоги и успокаивала.
     Мы с ним мирно и приятно беседовали, как вдруг, на какую-то секунду раньше остальных, я почувствовала, что кто-то вошел в сад. Это была Сирина, цыганка.
     Затем ее увидела миссис Линкрофт. Она, слегка вскрикнув, вскочила и спросила:
     - Что вы здесь делаете?
     - Я пришла повидать сэра Уилльяма. Здравствуйте, сэр Уилльям. Не легко добиться встречи с вами, но вы тут не при чем, верно?
     - Что эта женщина хочет? - спросил сэр Уилльям.
     - Вам известно, кто она? - прошептала ему миссис Линкрофт.
     Я поднялась, чтобы уйти из сада, но цыганка остановила меня:
     - Нет, останьтесь, мадам. Я хочу, чтобы вы все слышали. У меня есть на то причины.
     Я вопросительно посмотрела на миссис Линкрофт. Та утвердительно кивнула, и я снова села. Лицо сэра Уилльяма стало угрожающе багрового цвета.
     - Что, сэр Уилльям, вы так и будете настаивать, чтобы мы убрались с вашей земли?
     - Да, буду! - ответил сэр Уилльям. - Если вы до завтрашнего вечера не покинете мое поместье, то я вызову полицию.
     - Не думаю, что вы на это пойдете, - дерзко сказала Сирина. Она стояла, уперев в бока руки и слегка расставив ноги. Откинув голову назад, она с вызовом смотрела на сэра Уилльяма. - Вы горько пожалеете, если сейчас же не отмените свой приказ.
     - Извините, но это уже шантаж! - отрезал Уилльям.
     - Что? И это говорите вы, старый негодяй! Да вы не лучше любого из нас.
     Миссис Линкрофт поднялась со словами:
     - Я не допущу, чтобы волновали сэра Уилльяма.
     - Не допустите? Но вы не допустите, чтобы и вас тревожили, верно? Но вам придется сделать то, что я хочу, или вы пожалеете. Да, я знаю, что я бедна. Я не живу в таком огромном доме, как вы, но у меня есть право жить там, где мне хочется, как у любого другого... и если вы попытаетесь помешать мне, то пожалеете... оба.
     Миссис Линкрофт взглянула на меня.
     - Надо отвезти сэра Уилльяма в дом, - сказала она. Я поднялась, но цыганка сделала жест, чтобы мы остались.
     - Итак, вы не отмените свой приказ? - еще раз спросила она.
     - Нет, никогда, - заявил сэр Уилльям. - Вам надо отсюда убраться до истечения этой недели. Я поклялся, что на моей земле не будет цыган, и я сдержу свое слово. Идите вон!
     - Хорошо. Теперь пеняйте на себя. Я сейчас скажу вам пару вещей, которые вам не понравятся. У меня есть дочь, Оллегра, ваша внучка.
     - Да, к несчастью, это так, - сказал сэр Уилльям. - Мы заботимся о ребенке. У нее здесь дом. И на этом наши обязанности по отношению к вам кончаются.
     - О, да... а Нейпьер считается ее отцом. Это вполне вас устраивает, верно? Но что если я скажу вам, что отец не он, а? Вам ведь это не понравится, правда? Да, один из ваших сыновей - отец моего ребенка, но это не Неп. Это был ваш драгоценный Бо... тот, кому вы построили храм.
     - Я не верю этому! - вскричал сэр Уилльям.
     - Я знала, что вы не поверите. Но я-то знаю, кто отец моего ребенка.
     - Это ложь, - сказал сэр Уилльям. - Все ложь.
     - Не слушайте эту женщину, - сказала миссис Линкрофт, подымаясь со скамейки и положив руки на кресло-каталку.
     - О, да, слушайте только эту женщину! - насмешливо воскликнула Сирина. - Она вам станет говорить лишь то, что вы хотите услышать. И она будет как всегда только поддакивать. - Сирина злобно усмехнулась. - Как это и было с самого начала, верно? Когда еще была жива леди Стейси. А как вы думаете, почему она себя убила? Потому что ее сын случайно застрелил своего брата? Потому что она потеряла своего любимого мальчика? Возможно, но главное потому, что у нее оказался не тот муж, который мог утешить ее, кто помог бы ей пережить утрату. Она узнала, что ее муж больше склонен тешить хорошенькую компаньонку.
     - Прекратите! - закричала миссис Линкрофт. - Прекратите сейчас же!
     - Прекратите, прекратите! - передразнила ее цыганка и, повернувшись ко мне, сказала:
     - Видите, не всем нравится правда. Можно ли винить их за это? Я не могу. Потому что правда эта не очень приятна. Бедный старина Неп! Он оказался козлом отпущения. Он застрелил своего брата, поэтому было легко обвинить его во всем. Если бы я сказала, что Бо отец моего ребенка, меня бы прогнали. Никто бы мне не поверил. Поэтому я сказала, что это Неп. Тогда мне совершенно поверили и взяли на себя заботу о ребенке. Я поступила так только ради ребенка. Я солгала, потому что знала, иначе у моей девочки не будет дома... а потом, когда леди Стейси покончила с собой, оставив записку, в которой сказала почему... не только потому, что потеряла своего прекрасного мальчика, но еще и потому, что ее муж изменил ей в ее же собственном доме... И тогда в этой смерти тоже обвинили Непа и выгнали из дома. Все стало просто. Один преступник... вместо трех.
     - Вы очень расстраиваете больного сэра Уилльяма, - сказала миссис Линкрофт.
     - Ну и пусть расстраивается. Пусть больше не прячется за Непом. Хватит ему обманывать себя, что он не несет ответственность за смерть жены. И запомните... если цыган отсюда прогонят, всем станет все известно, всем! А не только мадам-музыкантше.
     Миссис Линкрофт умоляюще на меня взглянула.
     - Я должна отвезти сэра Уилльяма в дом, - сказала она. - Думаю, надо вызвать доктора. Позаботьтесь об этом, пожалуйста, миссис Верлейн.

***

     Я решила найти Нейпьера. Зная, что в это время он обычно бывает на конюшне, я направилась прямо туда. Когда он там появился, я сразу ему сказала:
     - Я должна поговорить с вами. Но здесь это невозможно.
     - Тогда где?
     - В ельнике. Я пойду вперед и подожду вас.
     Нейпьер кивнул. По моему лицу он, наверное, понял, что это очень важно.
     Мне надо было поговорить с ним о том, что я услышала в саду. Даже идя по открытой лужайке, освещенной ярким солнцем, я не могла избавиться от ощущения, что за мной следят чьи-то глаза. Меня все время преследовало опасение, что каждый мой шаг кому-то известен, что кто-то лишь ждет удобного момента, чтобы нанести удар. И еще мне казалось, вернее, я чувствовала это всем своим нутром, что тот, кто следит за мной, кто готовится меня уничтожить, ответственен за смерть Эдит и Роумы.
     В последнее время я жила в постоянном напряжении, но то, что я услышала сегодня утром, заставило меня, наконец, испытать радость. Мне не терпелось рассказать обо всем Нейпьеру.
     Я стала ждать его у разрушенной часовни. Она была уничтожена пожаром... как и домик Роумы. Я прислонилась к стене и прислушалась. Раздался хруст валежника. Кто-то шел из глубины леса. Как глупо было прийти сюда одной. Ведь здесь, у разрушенной часовни, куда редко кто заходит из-за страха перед привидениями, может случиться все, что угодно.
     Но Нейпьер уже скоро будет здесь.
     Я тревожно оглянулась. Хруст валежника напугал меня. Где-то за деревьями, казалось мне, прятались чьи-то недобрые глаза... кто-то смотрит на меня в раздумье: зачем она здесь? Не настало ли ее время?
     Меня охватила паника. Я позвала: "Это вы, Нейпьер?!" Ответа не было. Только сухой шелест листьев... и снова похрустывание веток. Может быть, под чьими-то ногами.
     Наконец, подошел Нейпьер.
     - Как хорошо, что вы пришли.
     Я протянула руки, и он тепло сжал их.
     - Мне стала известна правда об Оллегре, - сказала я. - Ее мать только что имела стычку с сэром Уилльямом, и она ему все сказала. И мне нужно было повидать вас.
     - Правду об... Оллегре? - повторил Нейпьер.
     - Да. То, что ее отец - Боумент.
     - Она ему это сказала?
     - Да. В саду часа полтора назад. Он пригрозил при помощи полиции выслать цыган, и она пришла уговорить его не делать этого, а когда не вышло, то сказала ему, что Оллегра - дочь его драгоценного Бо и что она обвинила вас, потому что ей бы не поверили, если бы она сказала, что это был Бо.
     Нейпьер молчал.
     - Почему вы тогда не стали отрицать это?
     - Я убил Бо, - ответил Нейпьер. - И подумал, что взяв на себя его вину, смогу как-то искупить свою. Бо возненавидел бы всех за то, что они узнали о цыганке. Его всегда очень заботило мнение о нем других людей.
     Он все еще держал мои руки в своих. Я посмотрела ему в лицо с радостной улыбкой.
     - Я ведь все равно должен был уехать, - продолжил Нейпьер. - Так что это не имело большого значения. Еще один проступок... ну и что, когда их и так много.
     - А ваша мать... она покончила с собой, потому что узнала, что ваш отец и миссис Линкрофт были любовниками, а не только потому, что потеряла Бо.
     - Это все в прошлом, - сказал он.
     - Нет, - воскликнула я с болью, - не в прошлом, если это продолжает влиять на настоящее и на будущее.
     - Да, кому как не вам это должно быть понятно.
     Я опустила глаза. Никогда еще Пьетро не был так далек от моих мыслей.
     - Вы глупец, Нейпьер, - сказала я.
     - И вы так долго не могли понять это?
     - Мы оба были глупы. Но почему вы позволили обвинить вас?
     - Повторяю, я убил его, а он был так красив, так полон жизни... Как и все, вы бы обязательно полюбили его.
     - Однако очевидно, что он не был таким уж совершенством.
     - Он был молод, жизнерадостен...
     - Поэтому соблазнил юную цыганку.
     - Но в нем было столько сил, и если бы он остался жив, он наверняка бы признал свою ответственность. Он куда-нибудь пристроил бы дочь, заботился бы о ней... и не дал бы ее в обиду. В тот день, когда я застрелил его, я так жалел... совершенно искренне... что выстрелил первым не он. Тогда это было бы не такой большой трагедией. Его бы простили.
     - Вы завидовали ему?
     - Конечно, нет. Я им восхищался. Мне хотелось походить на него, потому что я считал его образцом.
     Я старался во всем ему подражать. Но я не завидовал. Я любил его, как и все... может быть, даже больше.
     - Поэтому вы взяли на себя его вину.
     - Я больше ничем не мог загладить свою.
     - Но теперь все позади. И вы не должны больше об этом вспоминать.
     - Вы считаете, что когда-нибудь я смогу это сделать?
     - Да. Сможете.
     - Возможно, есть только один человек, который может заставить меня это сделать... единственный человек в мире. А вы... вы забыли свое прошлое?
     - Возможно, есть только один человек, кто мог бы мне в этом помочь.
     - Но вы не очень уверены...
     - С каждым днем я обретаю все большую уверенность.
     Мы стояли, соединив наши руки, но держась на расстоянии. Между нами все еще стояла Эдит.
     Но я поклялась себе, что не успокоюсь, пока не узнаю, что случилось с Эдит. Нейпьер теперь чист от обвинений в том, что соблазнил цыганку, что подтолкнул свою мать к самоубийству, но на нем была еще тень подозрения, связанного с исчезновением Эдит, и чтобы мы могли думать о нашем будущем, это подозрение должно быть развеяно.

12

     Стояла послеобеденная тишина. Сэр Уилльям отдыхал у себя, по распоряжению доктора приняв снотворное, миссис Линкрофт прилегла, потому что была совсем без сил, как она сама мне сказала. В ее глазах затаилась вина, и она избегала моего взгляда.
     Мне надо было все обдумать. Я хотела проанализировать все моменты нашего последнего разговора с Нейпьером. Мне необходимо было поразмыслить о нем и о Годфри.
     Но в глубине души мне не надо было принимать никакого решения. Я знала... точно так же, как тогда, когда делала вид, что раздумываю, бросать ли мне свою музыкальную карьеру ради Пьетро; знала, что поступлю только по велению сердца. Если бы Роума сейчас оказалась рядом со мной, она бы сказала, что я сошла с ума, отказываясь от брака с Годфри ради Нейпьера. С Годфри меня ждет надежная, спокойная, благополучная жизнь. А с Нейпьером? Я не была уверена, какая жизнь была бы у меня с ним. Я не верила, что тень Боумента может в один миг рассеяться. У меня не было надежды, что чувство вины так легко оставит Нейпьера. Тень Боумента может вернуться в любую минуту и омрачить его жизнь, и так будет еще многие годы. А с моими тенями? Не будет ли тревожить меня образ Пьетро?
     У меня было немного свободного времени, погода стояла солнечная и тихая, поэтому я решила пойти в свой любимый уединенный сад. Войдя туда, я с удивлением обнаружила там Элис. Она задумчиво сидела на скамейке, сложив руки на коленях.
     - Я знала, что вы придете, миссис Верлейн, - сказала она.
     - Ты хотела меня видеть?
     - Да. Мне надо вам кое-что сказать... вернее, показать, что я обнаружила. Но мне не хотелось бы говорить об этом здесь.
     - Но почему так?
     - Потому что я считаю, что это может иметь очень большое значение. - Элис поднялась, добавив:
     - Вы не против совершить небольшую прогулку?
     - Нет, конечно.
     Когда мы начали удаляться от дома, она все время оглядывалась.
     - В чем дело, Элис? - спросила я.
     - Я хочу удостовериться, что за нами никто не следит.
     - А вы думаете, что следят...
     Я содрогнулась, и Элис добавила:
     - И ведь вам тоже, верно, миссис Верлейн?
     Я призналась, что мне часто бывает тревожно.
     - Конечно, любой мог бы оказаться в огненной ловушке, попади он случайно в горящий дом. Но с тех пор у меня такое чувство, что я должна быть особенно к вам внимательна.
     - Ты очень славная, Элис. И я, конечно, ощущаю твою заботу.
     - Мне бы очень хотелось этого.
     - Приятно осознавать, что у тебя есть ангел-хранитель.
     - Да, вероятно. Один у вас уже точно есть, дорогая миссис Верлейн.
     - Но куда мы идем и что ты хочешь показать мне?
     - Здесь мы свернем и спустимся вниз к берегу.
     - Значит, это где-то внизу?
     - Да. И я действительно думаю, что это может оказаться чрезвычайно важным.
     - Ты меня заинтриговала.
     - Я просто не знаю, как описать эту находку словами. Поэтому лучше показать. И я думаю, что она имеет большую археологическую ценность.
     - Господи, Элис! Тогда, может быть, нам лучше...
     - Сказать кому-нибудь еще? О нет, не сейчас. Давайте мы вдвоем сначала посмотрим.
     - Ты говоришь загадками.
     - Вы все скоро узнаете.
     Элис бросила взгляд через плечо.
     - В чем дело?
     - Мне просто показалось, что за нами кто-то идет.
     - Я никого не вижу.
     - Они могут прятаться вон в тех зарослях кустарника.
     - Не думаю. Во всяком случае нас двое. И не стоит нервничать.
     Элис повела меня по извилистой тропинке вниз к морю.
     На полпути она остановилась и сказала: "Послушайте!"
     Мы постояли, не двигаясь, минуту.
     - Отсюда очень хорошо слышны шаги... даже если человек идет где-то далеко отсюда.
     - Все в порядке, - успокоила я ее. - А ведь