, и когда я шел через общину, я вспомнил, что вы остановились здесь. К счастью, я увидел вас и очень удивился. Меня сначала привела в замешательство детская коляска. Я подумал, что это, должно быть, молодая мама... потом понял, никто не может выглядеть так, как вы... и обрадовался. Когда вы возвращаетесь? Я помню, вы сказали, что собираетесь пробыть здесь неделю. В пятницу будет ровно неделя.
     - Да, я так думаю.
     - Я надеюсь, что вы провели эту неделю с пользой.
     - Совершенно верно.
     Флер проснулась и, посмотрев на нас в течение нескольких мгновений, решила, что на нее уже достаточно долго не обращали внимания, и начала хныкать. Я вынула ее из коляски, и она сразу же заулыбалась, когда я стала слегка подбрасывать ее. Она проявила большой интерес к Фабиану и, потянувшись к нему, ухватилась за одну из пуговиц его пиджака. Она внимательно всматривалась в его лицо.
     - Является ли это выражением неодобрения? - спросил он.
     - Я не уверена, но интереса - безусловно.
     Флер рассмеялась, как будто находила его забавным.
     - Она скоро начнет говорить, - сказала я. - Она хочет что-то сказать вам, но пока не может найти слов.
     - Милое создание.
     - Я согласна с вами, и Полли с Эфф тоже так думают.
     - Эфф?
     При упоминании Эфф Флер качала лепетать:
     - Эфф... Эфф... Эфф.
     - Видите, - сказала я, - она уже начинает говорить.
     - Мне это не кажется речью.
     - О, послушайте внимательно. Она говорит "Эфф".
     - Эфф... Эфф... Эфф, - повторяла Флер.
     - Как ее зовут? - спросил он.
     - Флер.
     - Маленький французский цветок. Она француженка?
     - Полли не сказала.
     - Но они дали ей французское имя.
     - Я думаю, что у нее уже было имя до того, как она сюда попала.
     Я пыталась заставить ее отпустить его пуговицу, но она отказывалась, а когда наконец отпустила, то протянула руку и схватила его за ухо.
     - Вы определенно понравились ей, - сказала я.
     - Я бы хотел, чтобы она нашла другой способ выражения своей привязанности.
     - Пойдем, Флер, - позвала я. - Нам пора возвращаться домой. Нас ждут Полли и Эфф. Они будут сердиться, если я с тобой слишком задержусь.
     - У меня идея, - сказал он. - Отнесите ребенка и позвольте мне пригласить вас на ланч.
     - Вы очень добры, - ответила я, - но у меня осталось так мало времени. Я должна быть с Полли.
     - Потому что скоро вы уезжаете? Хорошо. Мы поедем обратно вместе.
     Я ничего не ответила. Я положила слегка протестующую Флер обратно в коляску и повернулась к нему. Он стоял со шляпой в руке.
     - До свидания, - сказала я.
     - Аи revoir , - выразительно поклонился он.
     Я не сказала Полли, что встретила его. Я знала, что это встревожит ее.

***

     Это произошло на следующее утро. Полли и я завтракали. Эфф позавтракала очень рано, и мы с Полли могли поговорить наедине, как любили это делать. Я думаю, что Эфф это знала и была рада ускользнуть, предоставив нам эту возможность.
     Полли просматривала газету и как только я появилась воскликнула:
     - Вот, что ты об этом думаешь? - Я в ожидании села. - Большой пожар в том месте... в этих "Елях". Они называют его частная лечебница... в Нью-Форест. - Она начала читать: "Частная лечебница "Ели". Ужасный пожар, как считают, произошел по вине одного из пациентов. Огонь сильно разгорелся до того, как был обнаружен. Погибла миссис Флетчер, владелица лечебницы. Число жертв пока неизвестно, но пожар был очень сильным и предполагают, что несколько человек погибли, так как многие из обитателей были немощными..."
     Я сидела, глядя перед собой. Стала ли Джанин одной из жертв? Я думала о том, сколько женщин, ожидавших рождения ребенка, погибло там; о герцогине и о молодом человеке, которого тетя Эмили предназначала для Джанин. Я представила, что однажды Джордж зажег одну из своих поленниц, которые он так много раз складывал в буфетах и других местах.
     Я рассказала Полли о Джордже.
     - Слава Богу, что это случилось не тогда, когда ты была там, - сказала она.
     Весь день я не переставая думала о "Елях", тете Эмили, Джанин и других знакомых.
     Это могло произойти, когда мы там были.
     Позже в этот день и на следующий я тщательно просматривала газеты, но больше ничего не смогла обнаружить. Я думаю, что это не считалось достаточно интересным; чтобы поместить дополнение к первоначальному сообщению.

***

     Наступил день моего отъезда.
     За час до отхода поезда у дверей нашего дома появился Фабиан с кебом, чтобы отвезти нас на вокзал на трехчасовой поезд. В тот день это был единственный поезд после полудня, поэтому он знал, что я поеду на нем.
     Когда он постучал, дверь открыла Эфф. Ее удивление было очевидным, его приход произвел на нее большое впечатление. Она любила, чтобы в дом приходили изысканные люди. Как она говорила, это производит хорошее впечатление на соседей.
     Не оставалось ничего другого, как должным образом принять его предложение. Полли поехала с нами на вокзал, но его присутствие, конечно, мешало вести нам задушевный разговор.
     Он был с ней очень любезен и, когда мы прибыли, настоял на том, чтобы возница подождал ее и отвез обратно, заплатив за поездку.
     - В этом нет необходимости, - возразила Полли.
     Но он отвел все ее возражения, и даже Полли вынуждена была согласиться с его действиями, хотя она не поощряла их и, я знаю, беспокоилась, видя меня сидящей с ним в одном купе.
     Он, казалось, был очень доволен своими действиями.
     - Это был приятный визит, - сказал он, когда мы выехали из Лондона.
     - Мне всегда доставляет большое удовольствие побыть с ними.
     - Самая необычная семья - две леди и еще ребенок с ними. Я видел, как сильно вы ее любите. Приятная малышка. Мне кажется, она выглядит немножко как француженка.
     - О, вы так думаете? - заставила я себя произнести.
     - Да. И это имя. Я не знаю, часто ли оно встречается во Франции, но оно действительно очаровательное, как вы думаете?
     - Да.
     - Приходится только удивляться, кто мог бросить такого ребенка. Мне хотелось бы знать историю ее рождения. Я представляю... связь... потом оба поняли, что совершили ошибку...
     - Возможно.
     - Я бы сказал, скорее всего. Вы слыхали о том, как эти две достойные леди провели удочерение?
     - Я не знаю, как делаются подобные вещи.
     Я выглянула в окно.
     - Вы находите этот вид живописным? - поинтересовался он.
     - Графства, прилегающие к Лондону, очень приятные, - ответила я.
     - Да, пожалуй. Здесь все дышит мирным благосостоянием, радует глаз. Мне всегда кажется, что даже деревья здесь подчиняются местным правилам. Как это отличается от Линденштайна!
     Я почувствовала слабость от дурного предчувствия. Он о чем-то догадывался и решил прознать у меня. Он играл со мной как кот с мышью перед последним смертельным ударом.
     - О... Линденшайн, - стараясь, чтобы это прозвучало беззаботно, пробормотала я.
     - Когда я увидел, то я подумал, что довольно плоско. В общем голо. Довольно странно, учитывая его положение. Совсем не то, что ожидал бы.
     Он пытался заманить меня в ловушку. Я припомнила обрывки разговора, когда он приходил к нам в гости, тогда было упоминание о гористой местности.
     Под его испытующим взглядом я чувствовала себя все более неуютно.
     Я отвернулась от окна и встретила его внимательный взгляд. В его глазах было легкое удовольствие. Говорил ли мне его взгляд о том, что ему известно, что я никогда не была в Линденштайне? Я поняла, что он припоминает факты. Мы с Лавинией уехали из школы в конце семестра, сказав, что погостим у принцессы, но отсутствовали в течение двух месяцев. И вдруг появился таинственный ребенок - французский, которого приняла преданная мне няня.
     Я предположила, что он все сопоставил и сделал соответствующий вывод, который для него, с негодованием подумала я, должен был быть очевидным. Мне хотелось сказать ему, чтобы он прекратил свое дерзкое расследование и попросил разъяснений у своей сестры.
     - Я полагаю, что везде мы встречаем не то, что ожидаем увидеть. Возможно, сравнивать не слишком мудро, - холодно сказала я.
     - Неприятные, не так ли... сравнения?
     Он продолжал рассматривать меня и, конечно, понимал, что в это вовлечена Лавиния. Зная ее, он не мог поверить, что она была готова пожертвовать собой ради друга. Если бы это было моей тайной, она никогда бы не зашла так далеко, чтобы помочь мне.
     Мне хотелось прокричать ему: "Вы, Фремлинги, занимаете такую позицию превосходства, тогда как именно вы вызываете все беды".
     Он, должно быть, увидел, что я была потрясена, и когда заговорил, его слова звучали довольно мягко.
     - Я надеюсь, что состояние вашего отца после вашего возвращения значительно улучшится.
     - Я тоже надеюсь. Его обязанности, конечно, значительно облегчены с приездом Колина Брейди.
     - О, викария. Я слышал, что он пользуется большим успехом.
     - Верно, и это очень большая удача, что он там. Бывают дни, когда отец совсем не может работать, и это очень расстраивает его. Но мистер Брейди принимает на себя все обязанности и тем самым снимает огромный груз с плеч отца.
     - Я полагаю, что однажды он захочет стать самостоятельным.
     - Конечно, захочет.
     Он кивнул и опять бросил на меня испытующий взгляд.
     - Осмелюсь предположить, что у вас много общего. - Я подняла брови. - Так сказать, вы оба принадлежите к духовенству. Вы по рождению, а он по выбору.
     - Я полагаю, что можно так сказать.
     - И вы, по-видимому, добрые друзья.
     - С мистером Брейди не может быть других отношений. Он дружественно настроен ко всем.
     - Превосходный молодой человек.
     И опять ироничная улыбка. Он раздражал меня. Во-первых, он решил, что я имела связь во Франции и что Флер - результат этой связи, а теперь он намеревался сосватать меня с Колином Брейди. Это было просто дерзко... присвоить себе роль лорда поместья, заботящегося о своих вассалах.
     Я хотела сказать ему, что не искала его общества и меня не трогают эти предположения, но я, конечно, не позволила себе ничего такого, и он сменил тему разговора.
     Он заговорил об Индии - предмете, который, очевидно, восхищал его, о ее ландшафтах и народе. Он сказал, что еще не бывал там, но изучал ее уже так долго, что начал понимать эту страну.
     Мне было интересно слушать о народе, системе каст, о могуществе компании, о рынках и экзотических товарах, которые там можно было купить. Я была совершенно увлечена, но не могла забыть предшествующий разговор и скрытого смысла того, что Флер является результатом моего неблагоразумия. Я, конечно, не могла сказать ему, что это его сестра, а вовсе не я, была центральной фигурой этой грязной трагедии.
     Наконец поезд прибыл на нашу станцию. Один из грумов поместья Фремлинга подал карету, и Фабиан довез меня до пасторского дома.
     Он взял меня за руку и, улыбаясь, попрощался.
     - Это была самая интересная поездка, - сказал он с двусмысленной улыбкой.

***

     Я чувствовала себя очень неловко и не могла выкинуть из головы мысль о пожаре в "Елях", задавая себе вопрос, кто из моих старых знакомых стал его жертвой. Была ли Джанин одной из них?
     Миссис Янсон сказала мне, что, как она и ожидала, в мое отсутствие все было хорошо. У пастора был всего лишь один очень нехороший приступ, но она подумала, что нет необходимости прерывать мой отдых. Один или два раза заходил мистер Каррузерс, и, кажется, его визиты оказали на пастора очень благотворное влияние. Они там что-то делали со старыми картами и вещами, которые принес мистер Каррузерс, и для пастора это было успокаивающим средством. И, конечно, был мистер Брейди, следящий за всем, поэтому она могла сказать, что все прошло довольно хорошо.
     Примерно в течение следующей недели моя дружба с обоими - с Дугалом Каррузерсом и Колином Брейди - казалось, стала носить иной характер.
     Дугал приходил часто, и отец очень хотел, чтобы я принимала участие в их дискуссиях.
     - Ты поймешь, как это все интересно, - сказал он. - Конечно, сильная сторона мистера Каррузерса - англосаксы... для меня - немного позднее время, но я нахожу все это увлекательным. Он хорошо знает раннеевропейскую историю. Ты найдешь его рассказ просто восхитительным.
     Я была несколько удивлена, но это так. Он принес мне почитать книги, и я была рада отвлечься, поскольку была очень угнетена разговором, происшедшим во время неожиданной совместной поездки с Фабианом. Я не могла перестать думать о нем и его намеках.
     Когда Лавиния вернется, я ей скажу, что она должна объяснить своему брату, каково было мое участие в этой авантюре. Было очевидно, что, сопоставив факты и обдумав их, он сделал собственные выводы. Я не хотела, чтобы он думал, что, во-первых, меня можно вовлечь в такое грязное дело, и, во-вторых, что я бросила своего ребенка... надежной няне, которой доверяла. Лавиния должна объяснить ему все.
     Мне хотелось бы перестать думать о Фабиане, но он постоянно вторгался в мои мысли. Я не была уверена в своих чувствах к нему и временами была близка к мысли, что он мне не нравится. Я боялась встретить его, что всегда было возможно, поскольку мы жили близко друг от друга, и в то же время надеялась на встречу.
     Из-за него я чувствовала себя полной жизни, всегда готовой к отпору. У меня была определенная тревога из-за Флер, но наши встречи действовали на меня возбуждающе.
     Мне бы хотелось перестать вспоминать о пожаре в "Елях", но я постоянно думала о Джанин. Что с ней произошло? Она знала, где мы, и вполне могла бы связаться с нами. Я была уверена, что ее тетя скопила состояние и оставила Джанин хорошо обеспеченной. Я надеялась найти в газетах больше сведений.

***

     Моя дружба с Дугалом развивалась, и я начала думать, что он приходит в пасторский домик не только к отцу, но и ко мне.
     На время меня захватил интерес к исследованию прошлого. Я действительно нуждалась в том, что отвлекло бы мои мысли от Фабиана и от того, что он мог обо мне подумать - если он снова думал обо мне. Возможно, с моей стороны было самонадеянным рассчитывать на это, но в то время он казался глубоко заинтересованным. Кроме того, мне снились сумбурные сны, в которых фигурировали "Ели". Я снова возвращалась в этот мир, населенный странными людьми. Я видела, как Джордж складывает свои поленницы, как он крадется ночью и поджигает одну из них. Мне снилось, что я просыпаюсь, задыхаясь от дыма, проникшего в мои легкие. Какой ужас для несчастных, запертых в таком месте.
     Отношение Колина ко мне тоже изменилось. Церковные дела сблизили нас. Он всегда обсуждал их со мной - какие гимны следует выбрать для специальных служб, кто какой прилавок должен иметь на ежегодных базарах и когда следует спрашивать Фремлингов об аренде их земель.
     Я думала, что знаю о планах, имеющихся у Колина. То, что они имеются - это нормально. Он был молодой викарий, ищущий поддержки. Это был бы для него прекрасный церковный приход. Пасторам нужны жены; их продвижение идет легче, если выбор сделан правильно. Дочь пастора считалась бы наиболее приемлемой партией, и существовала вероятность, что, женившись на мне, он получил бы приход.
     Как и большинство девушек, я думала о замужестве. Но в саду Фремлингов я усвоила, что я некрасива. Я говорила себе, что если никто не захочет взять меня замуж, я не буду переживать. Я останусь сама себе хозяйкой и мне не придется считаться с капризами какого-то мужчины.
     Шансы на замужество у меня если и были, то невелики, однако ни одна разумная девушка не отвернулась бы от них без серьезных на то причин. Для себя я решила, что, скорее, предпочла бы вообще не выходить замуж, чем решиться на это только потому, что этот брак стал бы правильным решением вопроса для Колина Брейди.
     В то же время я должна признать, что слегка романтически думала о Дугале Каррузерсе. Он был умеренно привлекательным, нежным и учтивым со всеми. Миссис Янсон всегда бывала довольна, когда он оставался у нас на ланч. Она очень любила и Колина Брейди, но я полагала, что Дугал Каррузерс пользовался ее особым расположением.
     Я стала очень интересоваться историей, и он приносил мне книги для чтения, которые мы потом обсуждали. Однажды он предложил, чтобы мы поехали к замку Гросхэм, который находился примерно в восьми милях. Это была прогулка на целый день, и миссис Янсон дала нам с собой завтрак. Она сделала это с удовольствием.

***

     Итак, рано утром мы выехали из конюшни Фремлинга. Это был прекрасный летний день, нежаркий, с легким ветерком; и мы не спеша отправились к замку.
     Дугал не торопился. Ему нравилось наслаждаться сельской местностью. Он интересовался природой. Наши лошади шли рядом, чтобы удобнее было разговаривать. Он сказал мне, что не стремится ехать в Индию. С большим желанием он остался бы дома. Он хотел поступить в какой-нибудь университет и продолжить свои занятия.
     К полудню мы достигли замка. Солнце становилось жарким, и поскольку мы выехали рано, то решили, бросив взгляд на руины, сначала закусить тем, что для нас приготовила миссис Янсон. После этого мы могли бы исследовать их более внимательно.
     Гросхэм представлял собой каркас: несмотря на то что стены были не повреждены, внутри замок был целиком разрушен.
     Мы выбрали дорогу через выступающие камни - остатки внутренних стен - мимо разрушенных колонн по траве, которая росла там, где когда-то был отделанный кафелем холл.
     Возмущение Дутала было велико, потому что Гросхэм разрушился не в результате естественного старения, а с помощью солдат Кромвеля.
     В тени замка мы открыли корзину для пикника и обнаружили там жареные цыплячьи ножки с салатом, хрустящий хлеб и горшочек с маслом. Там также были фрукты и бутылка домашнего вина миссис Янсон из плодов самбука.
     Мы проголодались, и еда показалась нам особенно вкусной.
     Я наслаждалась разговором с Дугалом, и так как после знакомства с ним читала уже значительно больше, могла разговаривать уверенно.
     Мне редко доводилось видеть его таким возмущенным.
     - Подумать только, этот замок сегодня мог бы быть в прекрасном состоянии, но из-за такого... вандала...
     - Вы, конечно, относите это к самоуверенному Оливеру?
     - Я ненавижу, когда портят красивые вещи.
     - Но он считал их грешными.
     - Тогда он был глупцом.
     - Я думаю, что его нельзя рассматривать так.
     - Можно быть умным в одном и глупым в другом.
     - Это правда. Кромвель создал армию и научил крестьян сражаться. Он выиграл войну и некоторое время управлял страной.
     - Он разрушил прекрасные вещи, и это непростительно.
     - Он вел войну и уничтожал народы, что, безусловно, еще хуже. Но он верил, что прав, что на его стороне Бог. Разве можно обвинять людей, делающих то, что считают правильным?
     - Трудно понять, был ли он прав или нет. Некоторые историки соглашаются, другие придерживаются совершенно противоположной точки зрения. Совсем нелегко дать оценку такому человеку. Относительно таких людей, как Нерон или Калигула, нет никаких сомнений. Но об Оливере Кромвеле каждый может иметь только свое собственное мнение.
     - Он разрушил столько прекрасного, - настаивал Дугал, - и это то, за что я не могу его простить. Когда убивают во имя Господа Бога, я ощущаю прошлое более уверенно, чем когда люди просто откровенно жестоки. Этот замок как раз является таким примером. Когда думаешь о том, что он делал по всей стране...
     - Я понимаю. Но все дело в том, что он был уверен в своей правоте.
     - Вы высказали свою точку зрения. Я же так страстно люблю красоту, что не выношу разрушения.
     - Я думаю" что красивые вещи для вас имеют большее значение, чем для других. Кромвель рассматривал их как греховные, потому что люди восхищались ими больше, чем Богом.
     В дискуссии он оживился. Его бледное, слегка аскетичное лицо немного порозовело. Я подумала, что могла бы полюбить его. Он относится к тому типу людей, которые, когда узнаешь их ближе, оказываются более интересными. Я