мненно, там звучали чьи-то голоса. Они раздавались внутри часовни. Звук их привел меня в дрожь.
     Первый порыв был убежать прочь. Но если я это сделаю, то буду презирать себя. Я уже близка к разгадке, и не должна останавливаться.
     Я заставила себя подойти к проему, где прежде была дверь и напряженно вслушаться.
     Голоса раздались снова, один высокий, другой более низкий... они что-то шептали друг другу.
     И тут я поняла. Эти двое пришли сюда вовсе не за тем, чтобы изображать из себя привидения. Они выбрали это место, чтобы побыть немного вдвоем.
     Голос Эдит: "Ты не должен уезжать". Другой голос в ответ: "Моя любимая, это единственное, что мне осталось. Когда я уеду, ты забудешь меня. Ты должна попытаться быть счастливой..."
     Не желая дальше подслушивать эту трогательную сцену, я двинулась прочь.
     Эдит выбрала разрушенную часовню для встречи со своим возлюбленным, и это, вероятно, их последнее свидание, так как Джереми Браун уезжает через несколько дней в Африку.
     Я тихо брела через ельник. Вот какая оказалась разгадка этой истории с привидением. Часовню выбрали для свиданий. Не для того ли, чтобы отпугивать от нее людей, они стали зажигать там свет. Никогда бы не подумала, что такое может прийти в голову. Но кто бы мог подумать, что Эдит окажется неверной женой. Никогда не знаешь наверняка, что кроется под поверхностью, нередко то, что меньше всего ожидаешь.
     Мне вдруг вспомнилось, как Элис, заложив руки за спину, суровым голосом декламировала:

     ...Они замышляют что-то
     Чтобы взять меня врасплох.

     Я почти уже вышла из ельника, когда вдруг сзади надо мной нависла чья-то фигура. Я резко обернулась, и на какой-то момент у меня возникла нелепая уверенность, что сейчас я увижу привидение Боумента.
     Это был Нейпьер.
     - Извините, что напугал вас.
     - Я просто очень удивилась, вот и все.
     - А у вас такой вид, будто вы узрели привидение.
     - Я не верю в привидения.
     - Но минуту назад верили. Признайтесь.
     - Ну, на какое-то мгновение, да.
     - Полагаю, вы немного разочарованы. Вам бы интереснее было встретить привидение, не так ли? Привидение моего умершего брата. Ведь, как говорят, именно оно появляется в этом месте.
     - Если бы я встретила его, я бы прямо спросила, зачем он здесь бродит.
     Нейпьер улыбнулся.
     - Вы очень смелая. Пришли сюда одна ночью. И однако вы не верите в привидения. А осмелитесь ли вы пойти сейчас к развалинам и сказать там то, что говорите сейчас?
     - Я бы сказала там все то, что говорю здесь.
     - Тогда докажите.
     В бледном свете луны я увидела, как сверкнули при этом его глаза и на губах появилась жесткая усмешка. Я вспомнила о влюбленных в часовне, и не трудно было предугадать, какая была бы реакция у Нейпьера, если бы он их там обнаружил. Мне бы очень хотелось это узнать, но я была уверена, что ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он пошел туда сейчас. Я была уверена, что Эдит и Джереми - это два наивных ребенка, не по своей вине попавшие в непреодолимую ситуацию. Уже одно то, что Джереми Браун был готов отказаться от Эдит и уехать, служило тому доказательством. Я почувствовала, что должна оградить этих несчастных влюбленных и сохранить их секрет. Я сказала Нейпьеру:
     - Ваш вызов я не принимаю.
     Он едко улыбнулся. Пусть думает, что я трушу. Это не так уж важно по сравнению с тем, что может случиться, если тайна Эдит будет раскрыта.
     - Но кто знает, чтобы вы увидели, если бы пошли туда сейчас.
     - Я не боюсь привидений.
     - Тогда почему бы не отправиться в часовню...
     Я повернулась и пошла прочь, он догнал меня и схватил за руку.
     - Вы чего-то боитесь, - сказал он. - Признайтесь!
     - Стало сыро.
     - Боитесь простудиться?
     Мне хотелось поскорее уйти от него, но если бы я это сделала, он вернулся бы в часовню и нашел там любовников... Я знала, что не должна допустить этого. Поэтому я не двинулась с места. И Нейпьер тоже. Он стоял рядом со мной, глядел в сторону дома.
     Наконец он с легкой иронией произнес:
     - Не надо бояться. И никому не надо. Это привидение является только для меня.
     - Какая чушь.
     - Отнюдь нет. Если принять на веру существование привидения, то это вполне логичное заключение. Я причина того, что Боумента здесь нет. И теперь ему претит то, что я вернулся.
     - Это все давно в прошлом, - сказала я нетерпеливо. - Надо забыть об этом.
     - Разве от одного желания зависит, что помнить, а что нет. Вам это легко дается?
     - Нелегко. Но надо попробовать.
     - Ну вот и подайте пример.
     - Я?
     - У вас тоже есть немало такого, что хорошо бы забыть... - Нейпьер приблизился ко мне. - Неужели вы не видите, что из-за этого у нас с вами много общего.
     - Неужели много? - удивилась я. - Мне всегда казалось, что у нас с вами как раз очень мало общего.
     - Действительно всегда?.. И все же я возьму на себя смелость возразить вам.
     - Для этого нужно не так уж много смелости.
     - В таком случае мне придется доказать вам, что я прав, а вам придется набраться терпения.
     - Почему?
     - Потому что вы должны будете смириться с моим присутствием рядом с вами, иначе у меня не будет возможности подтвердить свою правоту.
     - Мне с трудом верится, что вам самому хочется быть в моем обществе.
     - И тут я снова должен возразить вам, миссис Верлейн.
     Я насторожилась и слегка от него отодвинулась.
     - Я вас не понимаю, - сказала я.
     - Но разве это трудно понять? Вы мне очень интересны.
     - Как странно.
     - Ничего странного. Я знаю, что вы и у других вызываете интерес. Во всяком случае у одного человека уж точно вызывали. Я имею в виду вашего гениального маэстро.
     - Прошу вас не говорить так о нем, - поспешно сказала я. - Он был действительно гений, и говорить о нем с такой насмешкой только из-за того, что...
     - Из-за того, что я сам не обладаю теми достоинствами, которыми обладал он. Вы это имеете в виду? Каким же жалким в таком случае кажусь я вам на его фоне.
     - V меня и в мыслях не было вас сравнивать.
     Мне стало не по себе. К чему он клонит? Может быть, таким извращенным образом он проявляет ко мне свою благосклонность. Происходящее напомнило мне сцену из французского фарса, который мы видели с Пьетро в Комеди Франсез. Жена Нейпьера с любовником в одном конце ельника, а в другом ее муж ведет двусмысленную беседу со мной.
     Мне бы давно следовало уйти. Но тогда он направится к развалинам часовни... Нет, мои опасения лишь предлог, чтобы остаться. Возможно, в глубине души меня к нему тянет.
     Все в этом доме запутались в своих делах и чувствах. "Мне до этого нет никакого дела", - старалась я внушить себе. И все-таки мне действительно было жаль Эдит, и я знала, что если ее сейчас обнаружат с любовником, то может случиться самое для нее худшее. Нейпьеру она безразлична, но какова будет его реакция, если он вдруг узнает, что обманут. И если Эдит ждет ребенка, он может от него отказаться, и тогда в этом доме случится еще одна трагедия.
     - Надеюсь, вы извините мое негалантное поведение, - дошел до меня его голос. Звучал он мягко и вкрадчиво. - Понимаете, мне было семнадцать, когда я застрелил брата, и тогда же застрелилась моя мать. - Он словно упивался своими словами, произнося их медленно, с чувством. - После этого я уехал на другой край света. Там совсем иная жизнь. Грубая, суровая жизнь. И для светского общения там нет элегантных женщин вроде вас.
     - Но теперь у вас есть жена.
     - Эдит - совершенный ребенок, - небрежно бросил он.
     Но я не смогла стерпеть такое отношение к Эдит.
     - Да, она еще молода, - наставительно произнесла я. - Но мы все такими были, и это быстро проходит.
     - У нас с ней нет ничего общего.
     "Он уже второй раз повторил эту фразу", - смятенно подумала я. Неужели он этим хочет сказать, что предпочитает ей меня. Я вспомнила про мать Оллегры, цыганку. Каким образом он ее добивался?
     - Взаимные интересы супругов формируются годами, - сказала я.
     - Вы идеализируете семейную жизнь, миссис Верлейн. Хотя как же я забыл! У вас ведь самой был идеальный брак, не так ли?
     - Да! - с нажимом произнесла я. - Именно.
     И я снова почувствовала в голосе Нейпьера насмешливый холодок.
     - Как жаль, что я не встретил вас до вашего замужества.
     - Зачем же?
     - Чтобы знать, как оно вас изменило. Вы учились музыке, жаждали славы. Я думаю, каждый из вас тогда этого жаждал. Все блага мира, казалось, вот-вот будут у ваших ног. Могу поклясться, вы уже слышали гром аплодисментов, когда садились за фортепьяно.
     - А вы... что вы испытывали до того...
     Я запнулась, и он закончил вместо меня;
     - До того, как прозвучал тот роковой выстрел?
     - О, одну лишь зависть и злобу, одну лишь ненависть, ну и прочие гадкие вещи.
     - Почему вы все время стремитесь внушить мне, что вы порочный человек?
     - Я хочу опередить других. Вот почему, Кэролайн.
     Я невольно отшатнулась.
     - Ах, простите, я, кажется, снова проявил невоспитанность. Мне не следует называть вас по имени. "Миссис Верлейн, как поживаете? Какой прекрасный день, не так ли? Скоро пойдет дождь". Вот что мне следует говорить. Какая скука! Какая смертельная скука! В Австралии мы никогда не вели беседы. На это просто не было времени. Я много тогда думал о доме... о той чудесной светлой жизни, которая была бы в нем, если бы Бо остался жив. Я мог бы с ним о многом поговорить. Он был таким остроумным и веселым, он знал, что такое радость. Поэтому говорили, что я завидую ему. Зависть самый большой грех из всех семи наших смертных грехов, согласны?
     - Но с прошлым покончено. Почему вы, ради всего святого, не решите раз и навсегда, что прошлое уже в прошлом.
     - По той же причине, почему вы сами не можете забыть прошлое. Так что вам ли говорить об этом? Вы думаете о прошлом все время. Вы даже приукрашиваете его. Делаете из него сплошную идиллию. И сама в нее верите. Я, по крайней мере, стараюсь видеть вещи такими, какие они есть.
     - Тогда вы должны знать, что тогда произошла трагическая случайность.
     - Послушайте, но почему же тогда все уверены, что это не было случайностью? Вот если бы я был другим... Все знали, что у меня плохой характер, что я часто впадаю в мрачное настроение... что у меня бывают вспышки гнева... Вот если бы Бо застрелил меня, тогда бы, поверьте, все стали говорить, что это произошло случайно.
     - Вы все еще испытываете к нему зависть?
     - Я? Видите, как разговор с вами помогает мне узнать самого себя.
     - И все-таки хорошо бы вам не ворошить прошлое. Начать все с начала.
     - А вы могли бы? - спросил он с надеждой.
     - Я пытаюсь.
     - И вы сможете, - сказал он и затем добавил:
     - Возможно, мы оба сможем.
     Нельзя сейчас встречаться с ним взглядом. То, что я могу в нем прочесть, мне знать ни к чему. Надо во что бы то ни стало сейчас же уйти.
     - Спокойной ночи, - сказала я быстро и направилась по лужайке к дому. Он двинулся следом. Когда перед нами возникли темные мощные стены замка, я подумала: Эдит сейчас в лесу со своим возлюбленным, а я здесь с ее мужем. И еще одна мысль промелькнула у меня в голове: мог ли кто-нибудь видеть, как мы с Нейпьером возвращаемся к дому.

6

     Когда на следующий день я пришла в дом священника, то застала миссис Ренделл в полном негодовании. Джереми Браун все-таки уехал, и теперь у настоятеля будет работы сверх всякой меры. Миссис Ренделл просто в отчаянии, не зная, как ему удастся и вести занятия с девочками, и исполнять свои обязанности настоятеля прихода. Миссис Ренделл хотела, чтобы я сообщила миссис Линкрофт, насколько трудно ему будет совмещать все эти дела, и вряд ли он сможет продолжать занятия с Оллегрой и Элис.
     Я ответила, что безотлагательно поговорю с миссис Линкрофт, и спросила ее, не увести ли мне девочек обратно домой, чтобы настоятель мог спокойно заниматься своими церковными делами.
     - Может быть, дать им урок в Лоувет Стейси? - предложила я.
     Мое предложение, кажется, немного ее смягчило.
     - Проходите, пожалуйста в гостиную и выпейте стаканчик моего самбукового вина. Думаю, сегодня мы не станем нарушать обычный порядок. Пусть они пока позанимаются... но вы уж обязательно поговорите с миссис Линкрофт, чтобы она подумала, как по-другому организовать обучение.
     Я взглянула на часы. До первого моего урока оставалось еще десять минут. Миссис Ренделл усадила меня в кресло, отперла дверцу серванта и достала бутылку, помеченную ее аккуратным, четким почерком.
     - Это вино мне удалось как никогда, - сообщила она. - Хотя и мой можжевеловый джин тоже превосходен. Но, думаю, вы предпочтете вино.
     Я согласилась, и она, налив два бокала, один передала мне, сказав, что вина она делает сама, так как в наши дни нельзя полагаться на слуг.
     - Стаканчик-другой вина очень полезен священнику, и когда у него бывает боль в груди, оно лучше всякого лекарства, - заявила она с гордостью и, пригубив свой бокал, посмотрела на меня в ожидании, оценю ли я по достоинству ее изделие, что я и не преминула сделать.
     - Да, прекрасное вино, - подтвердила она удовлетворенно. Затем добавила:
     - Надо обязательно как-то по-другому организовать занятия... временно, конечно.
     - Вы полагаете, что придется на время взять гувернантку?
     - Не думаю, что в этом есть необходимость. Сейчас нет хороших гувернанток. Одно время миссис Линкрофт, кажется, служила гувернанткой. Она могла бы, я думаю, заняться с девочками, пока все у нас не наладится.
     - У миссис Линкрофт такие разносторонние способности!
     - Умная женщина, ничего не скажешь. На ней держался дом, даже когда бедная леди Стейси была жива. Поговаривали, что сэр Уилльям был к ней неравнодушен... более неравнодушен, чем следовало бы.
     - Несомненно, он ценил ее способности.
     - Ну да, способности! Как бы там ни было, она на какое-то время уехала из Лоувет Стейси и вернулась уже с Элис. Каким-то образом ей вновь удалось занять прежнее положение, и она стала заправлять всем домом. Ну, а теперь она стала там почти хозяйкой. Да еще и Элис воспитывается как настоящий член семьи.
     - Но, наверное, правильно, что не стали подчеркивать социальную разницу между девочками.
     - А почему бы и не подчеркивать, скажите на милость. Элис - дочь экономки. И не одна я считаю не слишком сообразным, что она общается на равных с Эдит. Оллегра - другое дело. Она все-таки внучка сэра Уилльяма. Я, конечно, разрешила Сильвии дружить с Элис. Мне ничего другого не оставалось.
     - Конечно, если вы хотели, чтобы Сильвия занималась вместе с другими девочками.
     - Вы совершенно правы, однако это не меняет сути дела. Кстати, как успехи у Сильвии?
     - Боюсь, что у нее нет особых способностей к музыке.
     - В мое время, - со вздохом поведала миссис Ренделл, - если кто-то не проявлял способностей, их у него выбивали.
     - Боюсь, что нельзя из ребенка выбить то, чего у него нет.
     - Тем не менее, если я узнаю, что Сильвия не работает как положено, я накажу ее. Для этого мне достаточно несколько дней подержать ее на воде и хлебе, и ребенок, как миленький, заиграет на пианино. Ни у кого еще я не видела такого аппетита, как у нее. Эта девочка всегда голодна.
     - Но она же растет.
     - В общем, я рассчитываю, что вы мне сразу скажете, если она не будет выполнять ваши задания.
     - Сильвия очень старается, - поспешила я заверить миссис Ренделл.
     Я посмотрела на часы, приколотые к моей блузке, и поднялась.
     - Пора начинать урок, - сказала я. - Как только вернусь в Лоувет Стейси, обязательно поговорю с миссис Линкрофт.

***

     Миссис Линкрофт на удивление спокойно восприняла мое сообщение. Было решено, что пока не приедет новый викарий, она сама будет давать девочкам задания, и они под ее присмотром будут заниматься в классной комнате.
     - Вы окажете большую любезность, миссис Верлейн, если согласитесь помогать мне, - сказала она.
     - Буду только рада, - ответила я, но напомнила, что у меня нет никакой специальной подготовки.
     - Помилуйте, миссис Верлейн, ведь и у меня ее тоже нет, - сказала миссис Линкрофт. - Почти никто из гувернанток не имеет педагогического образования. Обычно гувернантками становятся женщины из обедневших благородных семей, которые вынуждены зарабатывать на жизнь. И должна вам сказать, вы образованы гораздо лучше, чем большинство из них. Ваш отец был, кажется, профессором?
     - Да. Был...
     - Видимо, все ваши братья и сестры получили образование более глубокое, чем многие.
     - У меня была только одна сестра.
     Миссис Линкрофт тут же заметила, что я говорю о сестре в прошедшем времени.
     - Была? - спросила она удивленно.
     - Она... ее больше нет.
     - О, Господи, простите. Да, теперь я вспомнила, вы упоминали об этом. Так вот, я и говорю: вы хорошо образованы, это очевидно, и если вы согласитесь помочь мне, пока не появится новый викарий, я буду вам очень признательна.
     Я сказала, что постараюсь сделать все, что смогу.

***

     Эдит опаздывала на урок. Я поглядывала на часы. Пять минут... теперь уже десять... Эдит все нет.
     Я раздумывала, не пойти ли к Эдит узнать, что с ней. После встречи с Нейпьером около часовни, я избегала его, и мне совсем не хотелось идти в комнату, где он жил с Эдит. Но когда прошло еще пять минут, я решила, что должна отмести все сомнения и отправиться проведать Эдит.
     Я постучала в дверь, и в ответ раздался слабый голос, приглашавший войти.
     Под огромным шатровым балдахином лежала бледная Эдит с тревожно блестевшими глазами.
     - О, Боже! - воскликнула она, завидев меня. - Урок! Я забыла.
     - Эдит, что с вами? - озабоченно спросила я.
     - Я чувствую себя совершенно больной. И вчера тоже.
     - Наверное, лучше было бы обратиться к врачу. Эдит ответила мне несчастным взглядом загнанного зверька.
     - Я жду ребенка, - сказала она упавшим голосом.
     - Так ведь этому надо только радоваться.
     - О, миссис Верлейн, вы были замужем, но у вас ведь никогда не было детей...
     - Да, не было, - согласилась я. Эдит печально взглянула на меня.
     - Вы, видимо, жалеете об этом?
     - Мне бы очень хотелось иметь детей.
     - Но ведь это жутко, миссис Верлейн. Наша повариха однажды при мне рассказывала, как у нее родилась дочь. Это было ужасно.
     - Не надо слушать подобную болтовню. Ведь у женщин дети рождаются каждый день.
     Эдит закрыла глаза.
     - Я знаю.
     - Вы должны быть сейчас очень счастливы.
     Эдит зарылась лицом в подушку, и плечи ее вздрогнули от рыданий.
     - Эдит! - позвала я ее. - Эдит, что-нибудь еще случилось... помимо этого?
     Она вдруг резко обернулась ко мне.
     - А что еще могло случиться? - отрывисто спросила она.
     - Может быть, я могу чем-нибудь помочь?
     Эдит молчала, и я вспомнила разговор, который случайно услышала возле часовни, а потом вдруг в памяти всплыл возглас Эдит за дверью классной, который навел меня на мысль, что ее шантажируют.
     Но почему? Да, Эдит наследница. Это правда. Но я сомневаюсь, что право распоряжаться огромным состоянием осталось у Эдит. Сейчас оно, видимо, перешло в распоряжение ее мужа, как ни тяжело об этом даже подумать.
     Бедная малютка Эдит! Ее только ради денег выдали замуж за Нейпьера Стейси в то время, как она была влюблена в Джереми Брауна, которому теперь пришлось уехать, и печальная, короткая история их любви на этом закончилась.
     - Эдит! - обратилась я к ней, испытывая искреннее желание помочь ей. - Если я могу хоть как-то помочь вам, скажите! Если, конечно, это возможно.
     - Я не знаю, что сказать... Я не знаю, что делать, миссис Верлейн. Я совершенно... запуталась.
     Я взяла Эдит за руку, и ее пальцы сплелись с моими. Я была уверена, что мое присутствие дает Эдит некоторое утешение и поддержку.
     Видимо, что-то решив, наконец, для себя, Эдит закрыла глаза и прошептала:
     - Теперь я хотела бы немного отдохнуть.
     Я по