е ревнуй, Кэт. Я мужчина, которому  нужны  эти  развлечения.  Но  есть
только одна женщина, которая  меня  по-настоящему  волнует,  и  ради  нее  я
оставлю всех остальных.
   - Не сдерживай себя, - сказала я. -  Развлечения  -  это  все,  что  тебе
нужно.
   - Хотя ты и будешь ревновать, но мы должны расстаться на время. Я моряк и
в первый раз жалею об этом. Видишь, как я  люблю  тебя.  Я  люблю  тебя  так
сильно, что разрешил Гирлингу командовать моим  кораблем  ради  того,  чтобы
остаться с тобой.
   Тронутая этим заявлением, я молчала. В первый раз я почувствовала к  нему
нежность.

***

   Гирлинг уплыл. Бедный Джейк, он стоял и смотрел, пока судно  не  скрылось
из вида, - его любовь, его корабль, его "Вздыбленный лев".
   - Это все равно, что увидеть другого мужчину с твоей женщиной, -  заметил
он.
   Целый день он был угрюмым, удивляясь, как он разрешил Гирлингу занять его
место. Он встречал и провожал другие свои корабли, но для  него  существовал
только один "Вздыбленный лев".
   Мысленно он проделал все его плаванье. Зная морские карты  и  высчитывая,
где корабль может быть, он говорил: "При благоприятном  свежем  ветре,  если
корабль  не  встретит  кого-нибудь,  с  кем  придется  вступить  в  бой,  он
вернется".
   Иногда ему хотелось быть с ним, а иногда он радовался, что остался  дома.
В разгар некоторых наших схваток он говорил: "Подумать  только,  я  променял
"Льва" на эту сварливую женщину!"
   Но были и периоды удовлетворения. Жизнь начинала нравиться мне.  Было  ли
это опять связано с безмятежностью беременности? Наверное, так. Моя  матушка
довольно часто посылала ко мне гонца с письмами.
   "Если бы только ты не была так далеко! -  жаловалась  она.  -  Как  бы  я
хотела быть рядом с тобой сейчас".
   Моя бабушка присылала рецепты и даже кое-что из своих припасов.  Хотя  мы
были далеко друг от друга, казалось, мы стали  намного  ближе,  несмотря  на
мили, разделявшие нас.
   Проходили месяцы. Ребенок должен быть родиться в феврале.
   Джейк был весел. Он представлял себе крепкого  малыша,  который  будет  у
нас. Он по-прежнему не обращал внимания на Роберто, но Карлос и Жако никогда
не надоедали ему. День ото дня они становились все более необузданными и  не
поддающимися воспитанию. Они ездили верхом, охотились с Джейком и  обучались
стрельбе из лука и фехтованию.
   Они пропускали занятия с учителем, которого я наняла, чтобы  обучать  их,
что забавляло Джейка.
   Он так же поступал в детстве. Все их  поступки,  которые  напоминали  его
собственные подвиги,  приветствовались.  Они  знали  это.  Мой  Роберто  был
способным в учении, что радовало меня, поскольку это давало ему  хоть  такое
преимущество. Я держала его подальше от Джейка, насколько это было возможно,
и часто без особого труда мне удавалось сделать так,  что  они  не  виделись
неделями,.
   - К возвращению "Вздыбленного льва" мальчик уже должен появиться на свет,
- сказал Джейк. - Мы назовем его Лев-Лай он.
   - Но такого имени нет, - сказала я.
   - А мы изобретем его.
   - Ты хочешь, чтобы  мальчик  страдал  от  своего  имени?  Над  ним  будут
смеяться всю жизнь.
   - Пусть это не беспокоит его.
   - А не лучше ли назвать его Пенн, в честь твоего отца?
   Наступило  Рождество,  и  посыльный  из  Аббатства   привез   подарки   и
долгожданные письма. Хани в Аббатстве  была  счастлива.  Эдвина  чувствовала
себя хорошо. "Как спокойно сейчас, Кэтрин! - писала она. -  Тенериф  кажется
таким далекими.
   А Луис? Вспоминает ли еще Хани о двух своих мужьях, которые  были  убиты,
причем один на ее глазах? Я сама не могла забыть лежащего  в  крови  Фелипе,
убитого мужчиной, который  стал  моим  вторым  мужем.  Мне  недоставало  его
обходительности; иногда я ловила себя на том, что сравниваю с ним Джейка.
   Мы жили в бурные времена, и жизнь ничего  не  стоила.  Мужчины,  подобные
Джейку Пенлайону, мало задумывались, прежде чем направить удар кому-нибудь в
сердце. Я дрожала при мысли о кровопролитии, которое могло  произойти,  если
"Вздыбленный лев" встретит в море испанский галион.
   Эта ненависть людей друг к другу, когда она кончится? Я надеялась, что  к
тому времени, когда мой маленький Роберто станет мужчиной, с  войнами  будет
покончено.
   В конце января "Вздыбленный лев" вернулся домой. Январь выдался  холодным
месяцем с сильными ветрами, дующими с востока. Когда стало теплее, то вместе
с теплом пришли неизбежные дожди и густой туман. И вот  как-то  сквозь  него
неожиданно проступили очертания корабля. Он был в опасной близости к берегу,
и туман плотно окутывал мачты корабля. Джейк первым увидел его в окно.
   - Боже правый! - закричал он и уставился на него.
   Я взглянула на Джейка и увидела, что он побледнел.
   - Что случилось? - закричала я.
   - Боже! - кричал он. - Что они сделали с кораблем?
   Он выбежал из дома. Я последовала за ним. Я стояла на берегу, глядя,  как
маленькая лодка плывет к разбитому кораблю.

***

   Что это был за день! Я никогда не забуду сырость тумана и спокойное,  как
озеро, море. И он, его любимый корабль, со сломанной мачтой  и  пробоиной  в
боку.
   Просто повезло, что кораблю удалось дойти до берега Англии.
   Я видела  лица  мужчин,  почерневшие  от  солнца,  изможденные  от  жизни
впроголодь. Многие из моря ков были ранены.
   Я ничем не могла помочь.
   Я почувствовала сострадание к Джейку, когда  увидела  выражение  мрачного
ужаса на его лице. Он любил этот корабль даже в таком плачевном виде.
   Я  поняла  тогда,  как  он  выглядел,  когда,  вернувшись  из   плавания,
обнаружил, что испанцы увезли меня.
   Произошла обычная история. Корабль неожиданно встретился с  более  мощным
противником. Не стоит говорить, что тот парусник был испанским.
   Испанцы хотели захватить судно, но, благодаря удаче, этого не  случилось.
"Вздыбленный лев" получил почти смертельные  повреждения,  но  показал  свои
лучшие качества. Он также  нанес  смертельные  раны  своему  врагу,  поэтому
испанцы убрались восвояси, предоставив такую  же  возможность  "Вздыбленному
льву".
   Капитан Гирлинг был смертельно ранен, но прожил после  битвы  еще  четыре
дня. Он достойно руководил командой со своего вынесенного на палубу ложа. Он
знал, что умирает, но его главной заботой было  привести  бедный  израненный
корабль к его хозяину. Только узнав, что это сделано, он умер.
   Один из матросов рассказал: "Было похоже, что он собрал все свои силы для
этого, капитан Пенлайон. Как будто он держался за жизнь до тех пор, пока  не
убедился, что корабль сможет войти в гавань".
   Джейк был спокойнее, чем я могла ожидать. Я представляла  его  обвиняющим
во всем команду, но  он  был  моряком  и  понимал,  что  в  действительности
произошло.
   "Вздыбленный лев" не опозорил ни его, ни себя; он достойно выстоял против
более могущественного врага. Он пострадал  не  меньше  противника,  и  Джейк
рисовал себе более радостную картину - тонущего испанца. Он был уверен,  что
тот пошел на дно моря.
   Он посылал проклятия ему и  его  команде.  Но  его  главной  заботой  был
"Вздыбленный лев". Он пробыл  на  нем  весь  оставшийся  день  и  далеко  за
полночь, успокаивая себя тем, что его можно опять вернуть в строй.
   Потом он вернулся.
   - Он показал, на что способен, Кэт, - сказал мне Джейк, -  Я  всегда  это
знал. Другое судно пошло бы ко дну,  а  он  здесь  и  в  течение  нескольких
месяцев опять будет таким же, как прежде. Я позабочусь об этом.
   Это действительно было время несчастий.
   На следующий день после того, как "Вздыбленный  лев"  вернулся  домой,  у
меня начались родовые схватки. Это было слишком рано, и мой ребенок  родился
мертвым.
   Трагедию усугубило еще то, что родился мальчик.

***

   Я была безнадежно больна. Я потеряла долгожданного ребенка, что также  не
способствовало моему выздоровлению, и  две  недели  все  думали,  что  я  не
выживу.
   Джейк приходил и сидел около моей постели. Бедный Джейк! Я полюбила  его.
Его "Вздыбленный лев" получил повреждения, сын, о котором он так мечтал, был
потерян. И я, кого он по-своему любил, находилась при смерти.
   Позже я узнала, что он почти сошел с ума и угрожал докторам, что, если  я
умру, он убьет их. Он делил свое  время  между  моей  комнатой  и  кораблем.
Где-то к концу второй недели стало ясно, что у меня есть шанс поправиться  и
что "Вздыбленный лев" будет опять, как прежде, плавать.
   Я часто бредила, и не знала, где нахожусь. Временами  я  видела  себя  на
гасиенде, ожидающей прихода дона Фелипе. Однажды мне показалось, что я  вижу
его, что  это  он  стоит,  глядя  на  меня,  около  кровати,  подняв  высоко
подсвечник. В другой раз я держала моего сына на руках, а он глядел на нас.
   Однажды ночью я очнулась и  увидела,  что  это  Джейк  стоит  возле  моей
кровати. Я увидела его сжатые кулаки и услышала его шепот.
   - Ты зовешь его. Перестань. Ты подарила сына ему.  А  мне  дать  сына  не
смогла.
   Я испугалась, испугалась за Роберто, потому что  в  этот  момент  поняла,
какими неистовыми могут быть чувства Джейка. Я поняла, что рождение сына  от
Фелипе всегда будет точить его мозг, и его  яростная  ненависть  к  нему,  к
испанцам, и ко всему испанскому сконцентрируется на моем сыне.
   Я хотела обратиться к нему.
   - Джейк, - сказала я. - Я умру... Он опустился на колени около кровати  и
взял мою руку. Он горячо, одержимо целовал ее.
   - Ты будешь жить, - сказал он, и это было подобно приказу.  -  Ты  будешь
жить ради меня и сыновей, которые будут у нас.
   Я поняла его чувства ко мне. Я была нужна ему, и он  не  мог  представить
свою жизнь без меня. Его губы были прижаты  к  моей  руке.  "Поправляйся,  -
говорил он. - Будь сильной. Люби меня, ненавидь меня, но будь со мной".
   Я почувствовала себя более  уверенно,  но  когда  мне  стало  лучше,  мои
опасения за Роберто вернулись. "Что было бы с ним,  если  бы  я  умерла?"  -
задавала я себе вопрос.
   В таком настроении я послала за Мануэлей. Мануэла вела себя  незаметно  с
момента ее прибытия в Англию. Если она и скучала по дому, то  никогда  этого
не показывала. У нее и Роберто было что-то общее, потому  что  в  них  обоих
текла испанская кровь. Я велела ей проверить,  не  слушает  ли  нас  кто,  и
попросила сесть около меня.
   - Мануэла, - сказала я, - ты счастлива в Англии? Она ответила:
   - Она стала моим домом.
   - Ты должна быть  ласковой  с  Роберто.  Он  доверяет  тебе  больше,  чем
остальным.
   - Мы разговариваем по-испански. Приятно говорить так, как будто мы дома.
   - Я много думала о нем, пока здесь лежала. Он  еще  мал,  Мануэла,  и  не
способен позаботиться о себе.
   - Капитан ненавидит его, сеньора. Это потому, что он сын дона  Фелипе,  а
вы его мать.
   - Я на пороге смерти, Мануэла, и цепляюсь за жизнь, потому что  боюсь  за
Роберто.
   -  Ваша  жизнь  в  руках  всемогущего  Бога,  сеньора,  -   сказала   она
укоризненно.
   - Я пока в этом мире, но очень слаба и хочу, чтобы ты дала мне  обещание.
Если я умру, ты должна немедленно покинуть этот  дом  вместе  с  Роберто.  Я
хочу, чтобы ты отвезла его к моей матушке. Ты скажешь ей, что я  просила  ее
позаботиться о нем. Она должна полюбить его, потому что он мой сын.
   - А капитан, сеньора?
   - Как ты знаешь, капитан не любит Роберто.
   - Он ненавидит его, потому что мальчик испанец.
   - Он немного недолюбливает его, -  сказала  я  уклончиво.  -  Роберто  не
такой, как Карлос и Жако. Я знаю,  ты  когда-то  сильно  любила  Карлоса.  Я
помню, как ты приходила в детскую на гасиенде...
   Мой голос дрогнул, и она сказала страстно:
   - Карлос стал  настоящим  сыном  капитана.  Он  кричит,  хвастается,  что
перережет горло испанцам. Он больше не принадлежит к вере своей матери.
   - Он теперь сын своего отца, Мануэла. Я увидела  слезы  злости  у  нее  в
глазах. Я знала, что она истово предана своей вере и что она  постоянно,  но
тайно молится.
   - А Роберто,  -  сказала  она  мягко,  -  он  другой.  Роберто  останется
настоящим испанцем.  Он  никогда  не  забудет,  что  его  отец  -  испанский
дворянин.
   - Ты любишь мальчика, не так ли, Мануэла? Карлос теперь может сам о  себе
позаботиться,  но  если  что-нибудь  случится  со  мной,  пригляди  за  моим
маленьким Роберто.
   - Я сделаю все, чтобы спасти его, - сказала она страстно.
   Когда она говорила, в ее взгляде был яростный фанатизм, и  я  знала,  что
она искренна.
   Я проснулась и увидела матушку, сидящую около моей кровати.
   - Это действительно ты? - спросила я.
   - Моя дорогая Кэт! Джейк послал за мной. Я немедленно приехала и останусь
до тех пор, пока ты не поправишься. Твоя бабушка прислала много лекарств,  и
ты знаешь, что ее средства всегда помогали.
   Я взяла ее за руку и не отпускала, так как хотела удостовериться, что все
это мне не снится.
   С того момента, как она приехала,  мое  выздоровление  пошло  быстрее.  Я
чувствовала, что мне будет лучше, если она станет  ухаживать  за  мной.  Так
было еще с тех пор, когда я болела в детстве. Она обычно  говорила:  "Теперь
все хорошо. Мама здесь". И я всегда верила ей.
   Она с бабушкой сшили  одежду  для  новорожденного.  "Мы  оставим  ее  для
следующего", - сказала она мне.
   Я успокоилась. Следующий!  Конечно,  то,  что  случилось  со  мной,  было
несчастьем, которое приключается со многими женщинами в  период  вынашивания
ребенка. У меня уже есть один сын, появится и другой.
   Она принесла в  дом  ощущение  покоя.  Мне  нравилось  слушать,  как  она
разговаривает со слугами.
   Я рассказала ей о моем разговоре с Мануэлей.
   - Моя дорогая Кэт, -  успокоила  она  меня,  -  у  тебя  нет  причин  для
беспокойства. Если бы произошла эта трагедия, я был приехала и взяла Роберто
с собой. Но, благодаря Богу, его мать будет долго жить вместе с ним.
   Она откровенно спросила меня, счастлива ли я в браке, и я не  знала,  как
честно ответить ей.
   - Сомневаюсь, что когда-нибудь был брак, подобный нашему, - сказала я ей.
   - Я слышала, что на его корабле ушел другой капитан, так как Джейк не мог
оставить тебя. Я засмеялась:
   - Дорогая мама, не пытайся понять, что представляет собой мое замужество.
Это никогда бы не случилось с кем-либо таким же кротким и ласковым, как  ты.
Во мне есть какая-то необузданность, которая будит в нем ответные чувства.
   - Но вы любите друг друга?
   - Я бы не назвала это любовью. Он решил,  что  я  должна  вынашивать  его
сыновей. Он выбрал меня для этой цели. Я обманула его ожидания..,  и  именно
сейчас, когда он потерял свой корабль! Я нашла в своем сердце сострадание  к
нему, что удивило меня. Мама, дорогая, не беспокойся. Ты не поймешь нас.  Ты
слишком хорошая, слишком добрая.
   - Моя дорогая дочь, я жила и любила, и жизнь часто казалась мне странной.
   - Но теперь у тебя есть Руперт и все, к чему ты всегда так стремилась.
   - Хотя я могла бы  заполучить  Руперта  много  лет  назад,  но  этого  не
произошло. Видишь, ни для кого из нас нет легких путей.
   - Я часто думаю, что было бы хорошо, - сказала я, - если бы мы поженились
с Кэри. Она перебила меня.
   - Ты обманываешь себя. Все это в прошлом. У тебя есть  ребенок,  и  будут
другие. Ты все еще живешь с навязчивой идеей, хотя у  тебя  есть  Джейк.  Ты
любишь его, и знаешь это. Перестань  думать  о  прошлом.  Ты  любила  твоего
испанца, но теперь у тебя есть Джейк. Посмотри действительности в лицо, Кэт.
Была ли она права, моя мудрая мать?

***

   Джейк вошел и сел около меня.
   - Ты скоро поправишься, - сказал он, - теперь у тебя самая лучшая сидела,
какая только может быть.
   - Спасибо, что послал за ней.
   - Теперь, когда она здесь, я ненадолго  уеду.  Я  должен  позаботиться  о
семье Гирлинга.
   - Какая у него семья?
   - Его жена недавно умерла, я думаю, от потницы. У него есть дети, которые
могут оказаться в нужде. Он хорошо служил  мне.  Я  не  должен  предать  его
память.
   - Ты должен убедиться, что с ними все в порядке, - сказала я.
   - Я тоже так думаю. Я поеду в Сент-Остелл и посмотрю, что там творится. Я
знаю, что оставляю тебя в хороших руках.
   Он уехал на следующий день.
   Дом казался спокойным без него. Я стала подниматься с постели,  сидеть  у
окна и смотреть на Хоу. Я видела "Вздыбленного льва". Его  паруса  и  снасти
были разобраны. Корабельные плотники сновали  взад  и  вперед  на  маленьких
лодках; они были заняты восстановлением обшивки судна.
   Я раздумывала над тем, когда он  сможет  опять  выйти  в  плавание,  ведь
вместе с ним уйдет и Джейк.
   Я пила бульон, который готовила для  меня  матушка,  глотала  специальные
снадобья бабушки и вскоре вышла на открытый  воздух.  Был  конец  апреля,  и
цвели нарциссы. Моя мать, которая любила цветы и сама была названа  в  честь
дамасской розы, собирала их и делала из них букеты, чтобы расставить в  моей
спальне. Мы гуляли по аллее под сплетенными ветвями, и  солнце  просвечивало
сквозь них - на ветвях были еще только почки и крошечные листики. Мы  сидели
в саду у пруда и разговаривали.
   Однажды, когда мы сидели здесь, она сообщила мне новости, которые  тяжким
грузом лежали на ней. Я знаю, что она ждала того времени, когда  я  окрепну,
чтобы услышать их.
   Матушка сказала:
   - Кэт, я должна сообщить тебе кое-что. Прими это мужественно.  Ты  должна
понять это.
   - Что случилось, мама?
   - Это касается Хани, - сказала она.
   - Хани? Она больна?
   - Нет. Ты очень ее любишь, Кэт?
   - Ты знаешь, что люблю. Она мне как сестра.
   - Это так, я всегда  этого  хотела.  Я  понимала,  что  даже  сейчас  она
старается выиграть время.
   - Пожалуйста, не тяни... - попросила я. - Что случилось с Хани?
   - Она опять выходит замуж.
   - А почему бы нет? Она так красива. Многие мужчины хотели бы жениться  на
ней. Это хорошие новости, не так ли? Почему бы ей не выйти замуж?
   Матушка опять помолчала. Я повернулась и с удивлением посмотрела на нее.
   Казалось, она хотела разозлиться:
   - Хани вышла замуж за Кэри.
   Я уставилась на зеленую траву, на блики солнца, игравшие  на  поверхности
пруда.
   Я представила их вместе. Красавицу Хани и Кэри, моего Кэри...
   Почему я почувствовала внезапный гнев? Он не мог стать моим, и было ясно,
что когда-нибудь он все же женится. Если бы я не сделала этого.., дважды.  А
раз у него должна быть жена, почему это не может быть  Хани,  которая  давно
любит его?
   Матушка накрыла мою руку своей:
   - Я просила Мануэлу привести Роберто к нам. Кажется, я слышу их шаги. Она
часто повторяла:
   - У тебя есть сын.  Забудь  о  несбыточной  мечте.  Это  прошлое,  а  это
настоящее. Здесь твое будущее.
   Пришла Мануэла с моим сыном и, увидев нас, он подбежал ко мне.
   - Мама, мама! - кричал он. Я знала, что пока  я  лежала  больная  и  наши
встречи были невозможны, он очень страдал.
   - Я опять здорова, Роберто. Вот она я. Мы так скучали друг без  друга,  -
сказала я. И на душе у меня стало спокойно.

***

   Матушка говорила обо всем, кроме Хани и ее  замужества,  но  я  не  могла
этого забыть.  Я  представляла  из  в  замке  Ремуса,  счастливо  смеющихся,
беседующих  о  былых  временах,  занимающихся  любовью.  Вспоминают  ли  они
когда-нибудь меня? И как чувствует себя при этом Кэри?
   Хани была красива и мила. В ее красоте была безмятежность, которая делала
ее более привлекательной для мужчин. В ней не было ничего  от  дикой  кошки;
она легко ко всему привыкала. Она была хорошей женой Эдуарду, хотя и  любила
Кэри; позже она, очевидно, забыла Эдуарда и посвятила себя Луису.  А  теперь
она забудет их обоих ради Кэри. И, кроме того, признавалась  я,  она  всегда
любила Кэри.
   Матушка рассказывала о том, что произошло дома. Близнецы ее родного брата
хотели пойти в море, и моя бабушка пыталась отговорить их, о цветах, которые
выращивает бабушка, и о большом количестве  бутылочек  на  полках  ее  тихой
комнаты.
   - Она стала почти аптекарем,  и  люди  ходят  к  ней  за  лекарствами,  -
говорила матуш