ид, будто я  никогда  и  не  покидала  ее,  но  в  ней  поставили
колыбель.
   - Я подумала, что тебе хочется поначалу держать Ребекку при  себе,  -
сказала мне мать, - но как только ты решишь, мы подготовим  для  девочки
детскую! Уже несколько служанок просят, чтобы им  позволили  обслуживать
тебя. Я думаю  поговорить  с  нянюшкой  Кроссли:  очень  уж  она  хорошо
справлялась и с тобой, и с Джеком.
   - Давай пока немножко подождем, хорошо? - попросила я. - Ребекка  еще
совсем маленькая! Я сама ухаживала за ней в  Австралии...  Поначалу  мне
помогала местная акушерка, а уж с такой кучей помощников, как здесь, я и
подавно управлюсь!
   - Я понимаю, ты еще не совсем пришла в себя,  это  естественно.  Отец
сказал, что понадобится время для того, чтобы все улеглось  после  того,
что тебе пришлось пережить в Австралии.
   Похоже, что за время моего отсутствия Джек стал совсем  взрослым.  Он
приветствовал меня менее эмоционально, но так же  тепло,  как  родители.
Теперь он много занимался делами  поместья  вместе  с  отцом.  Он  очень
интересовался Австралией и  забрасывал  меня  кучей  вопросов.  Родители
прислушивались к этому озабоченно, опасаясь, что разговоры на  эту  тему
могут разбередить мои раны.

***

   Морвенна часто приезжала в Кадор, а я ездила в  Пенкаррон.  Она  была
просто счастлива: Джастин решил поселиться здесь, и ее отец нашел, что у
него  превосходные  деловые  качества.  Патрик  стал  чудным  двухлетним
ребенком - на год старше Ребекки; частенько они весело возились вместе.
   Конечно, я не могла не пойти к пруду. Выглядел он так же загадочно, и
воспоминания о случившемся вновь нахлынули на меня.  Я  стояла  на  краю
темной воды, пытаясь вообразить, что кроется под  ее  поверхностью.  Все
это время он лежал  там,  на  дне  пруда,  который,  как  говорили,  был
бездонным.
   Я каталась вдоль берега моря, доезжая  до  старого  лодочного  сарая,
ездила в город и на рыбный мол. Казалось, что здесь ничто не изменилось.
Как и раньше, рыбацкие суденышки танцевали  на  волнах;  как  и  раньше,
мужчины чистили рыбу, а старики, сидевшие  на  камнях,  чинили  сети.  В
дверях стояла миссис Фанни. - Доброго здоровья вам, мисс Анжела! Значит,
вернулись, да? И малыша, гляжу, с собой привезли? Ужас, конечно,  что  с
вашим муженьком случилось! Ну что, теперь, миленькая,  сделаешь,  хорошо
хоть вы вернулись, за границу-то ездить никому на пользу не шло!
   Мисс Грант, занимавшаяся в своей лавке вышиванием, окликнула меня:
   - До чего же хорошо, что вы вернулись, мисс Анжелет!
   Старый Пеннилег и его бармен, закатывавший бочки в подвал,  окликнули
меня:
   - Приветствуем вас дома, мисс Анжелет!
   На меня смотрели с сочувствием - на  вдову,  чей  молодой  муж  погиб
столь благородно, при таких трагических обстоятельствах.

***

   Я сказала матери:
   - Ничто не меняется в Полдери. Все выглядит таким же, как всегда.
   - Да, люди умирают и рождаются... Ты помнишь старого Рубена  Стаббса,
который жил возле пруда Бранока?
   Как всегда, при упоминании этого места я насторожилась.
   - Как же не помнить старого Рубена! Своеобразный человек! У него ведь
есть дочь?
   Дженни, по-моему?
   - Как раз об этом я тебе и хочу сказать:  Рубен  умер  еще  до  вашей
свадьбы.
   Я помнила его: неопрятный старик, похоже, вечно  занимавшийся  сбором
дерева, выброшенного прибоем на берег. Когда я его видела, у меня всегда
возникало какое-то нехорошее ощущение. Он смотрел на людей,  проходивших
мимо его домика, так, словно боялся, что они у него  что-то  украдут,  а
Дженни, его дочь, была, как говорили, связана с нечистью.
   - Я как раз собиралась сказать тебе про Дженни, - продолжала мать.  -
Она всегда была несколько странной, ты же сама  помнишь...  Разгуливала,
разговаривая сама с собой, пела. Если к ней обращались, она  пугалась  и
отворачивалась.
   Ну, так вот, после смерти отца она стала совсем странной.
   Твой отец сказал, что ее следует оставить в покое, что она безвредна.
Дженни поддерживала чистоту в домике: этим она всегда занималась,  а  уж
после  смерти  отца  там  все  стало  прямо  сверкать!  Она   понемножку
подрабатывала на фермах, когда там  требовались  дополнительные  рабочие
руки. В общем занималась всем понемногу, ничего  особенного  за  ней  не
замечалось,  а  странной  она  была  всегда.  Ну,  и  что,  ты  думаешь,
произошло? Дженни родила ребенка!
   - Она вышла замуж?
   - О нет, никто не знает отца ребенка. Хотя был здесь мужчина, который
чинил изгороди и помогал фермерам: что-то вроде сезонного  рабочего:  то
сенокос, то уборка, то сев и так далее. Он с ней  разговаривал,  и  она,
видимо, его не боялась. Ну, так вот, он куда-то исчез, а у Дженни  через
некоторое время родился ребенок, примерно в то же время, что и  Ребекка.
Все ждали, что произойдет, но вмешиваться не пришлось: Дженни совершенно
изменилась, стала совсем нормальной. Ни одна мать  так  не  заботится  о
своем ребенке, как она! Самое настоящее чудесное исцеление! Ты видела ее
домик, когда ходила к пруду?
   - Я.., я не хожу туда.
   - Ну, еще увидишь ее в городке... Всегда с ребенком!
   - Я очень рада за нее. А каков был  приговор  общества?  Что  сказала
миссис Фанни, я предполагаю!
   Мать рассмеялась.
   - Понятно, что без упоминаний о Судном Дне  не  обошлось,  ты  же  ее
знаешь, но Дженни на это, конечно, не обращает внимания.
   Я хорошо понимала, насколько изменилась жизнь Дженни:  у  меня  самой
был ребенок.
   Прошло лето, потом - осень, наступило Рождество.  Пенкарроны  провели
его вместе с нами. Мои родители  постарались  отметить  его  по-особому,
поскольку я вернулась домой, а в семье появился новый член, для которого
это было первым Рождеством.
   Ребекке было почти два года. Мне с трудом верилось, что я  так  давно
не виделась с Беном. Я продолжала постоянно  думать  о  нем.  По  правде
говоря, я вспоминала его все чаще.  Сначала  меня  занимали  возвращение
домой и встреча с семьей, а теперь, когда эти волнения улеглись, во  мне
вновь ожили воспоминания. Я  старалась  судить  Бена  построже.  Он  был
амбициозен - я всегда знала это. Он жаждал денег и  власти  -  это  было
весьма распространенной чертой у мужчин. Он желал во  всем  побеждать  -
должно быть, мой отказ был первым его  настоящим  поражением.  Теперь  я
очень ясно понимала это. Теперь я все прекрасно понимала, а главное, что
я  не  смогу  никогда  быть  счастлива  без  Бена,  меня  всегда   будут
преследовать мысли об упущенной возможности. Я не осуждала  его  за  то,
что он сделал, поскольку, когда любишь человека, любишь его не только за
достоинства, но и за слабости. Я попыталась избавиться от  этих  мыслей,
полностью погрузившись в рождественские заботы.
   Ребекка уже начала разговаривать. Она называла себя  "Бекка",  и  все
согласились принять это имя.
   Было трогательно видеть, как от удивления загорелись ее глазки, когда
в  дом  внесли  рождественское  полено,  когда  его   украсили   лавром,
вечнозеленым самшитом и падубом. Взволнованная,  раскрасневшаяся  миссис
Пенлок постоянно крутилась на  кухне.  Ребекка  стала  ее  фавориткой  и
пользовалась всякой возможностью, чтобы проскользнуть в эти таинственные
края.  Я  не  одобряла  этого  увлечения,   поскольку   миссис   Пенлок,
убежденная,  что  ребенка  нужно  "откормить",   постоянно   совала   ей
что-нибудь в рот.
   Мы   с   матерью   украсили   рождественскую   елку   куколкой   феи,
предназначенной Ребекке, и  куклой  шута  в  колпаке  с  колокольчиками,
предназначенной Патрику. Развесили мы и рождественский  плющ  -  еще  до
того, как внесли  елку.  Две  плети  пересекались  под  прямым  углом  и
украшались еловыми лапками и  яблоками.  Это  сооружение  подвешивали  к
потолку, и пара лиц противоположного пола, встретившись под ним,  должна
была целоваться. Такое же сооружение, украшенное омелой,  повесили  и  в
кухне, что доставило всем слугам большое удовольствие: конюхи  постоянно
заглядывали туда, стараясь при случае облапить и поцеловать  кого-нибудь
из молоденьких  служанок,  причем  миссис  Пенлок  в  данном  случае  не
возражала, допуская подобное даже  по  отношению  к  своему  величеству,
поскольку стояло, по ее словам, "такое уж время года".
   Приходили рождественские певцы и нищие со своими чашами: это был  еще
средневековый обычай. Мы поддерживали старые корнуоллские обычаи, потому
что мой отец, хотя и не был корнуоллцем,  очень  интересовался  историей
древних кельтов и знал древние обычаи герцогства, честно говоря,  лучше,
чем большинство корнуоллцев.
   Он поощрял и танцоров в масках - еще дохристианский обычай, так что в
нашей округе существовала группа таких танцоров,  поочередно  посещавших
зажиточные дома и в течение года устраивающих представления. Дети были в
восторге от их выступлений, особенно от сценки поражения дракона  Святым
Георгием.
   Утром мы отправились в церковь и, вернувшись домой, сели  за  стол  с
традиционным гусем и пудингом с изюмом. С елки сняли подарки, и никто не
был обделен. Дети придавали празднику особую прелесть, и мне никогда  не
доводилось  видеть  такого  удовлетворения  на  лицах  Пенкарронов,  как
сейчас.
   Джастин, как они сказали, "приживался", но я могла предположить,  что
давалось это ему нелегко. Трудно  было  ожидать,  что  он  безболезненно
впишется в тихую провинциальную  жизнь,  -  Джервису  это  наверняка  не
удалось бы, - и все-таки я искренне надеялась, что он сумеет  порадовать
Морвенну и ее родителей.
   Когда у детей, переполненных рождественскими  впечатлениями,  начали,
наконец, закрываться глаза, мы отправили их  спать.  Последними  словами
Ребекки перед тем, как она окончательно заснула, были: "Мама,  а  завтра
мы опять устроим Рождество?" Я поняла, что праздник удался.

***

   Вот так шло время.
   Зимой заболела и умерла дочка Дженни Стаббс.  Это  несчастье  тронуло
всю округу, горевала даже миссис Фанни. Меня всегда удивляло, что  люди,
осуждавшие других в основном за то, что  те  не  похожи  на  них,  люди,
бескомпромиссно  осуждающие  мелкие  прегрешения   ближних,   неожиданно
менялись, когда происходила трагедия. Все жалели Дженни Стаббс, это была
настоящая трагедия.
   Бедняжка Дженни! Она была просто ошеломлена свалившимся на нее горем.
Мать отправилась к ней с корзиной вкусной еды, чтобы утешить ее. Я пошла
вместе  с  ней.  Дженни,  казалось,  не  замечала  нашего   присутствия.
Поскольку у меня была Ребекка, я особенно глубоко могла ощутить ее горе.
Мне хотелось хоть как-то помочь ей.
   Она очень изменилась: новая живая, смышленая Дженни, к которой мы уже
успели привыкнуть, куда-то исчезла, и опять появилось жалкое  запуганное
существо. Это было печально. Все пытались хоть как-то помочь ей: те,  на
кого она работала, предлагали ей  побольше  работы;  таким  образом  они
пытались выразить ей свое сочувствие.
   - Она оправится, но  на  это  понадобится  время,  -  сказала  миссис
Пенлок.
   Миссис Фанни полагала, что это наказание за грехи.
   - Все уже раньше сказано: родившееся от не праведного  ложа  неугодно
нашему Господу!
   Меня очень рассердили ее слова, и я возразила:
   - А ведь он должен быть доволен тем, как этот ребенок изменил Дженни!
   Миссис Фанни бросила на меня  осуждающий  взгляд,  и  я  поняла,  что
теперь  она  начнет  всем  подряд  рассказывать,  что  мисс  Анжелет  не
следовало ездить в заграничные  края,  поскольку  люди,  пожившие  среди
язычников, начинают и сами терять страх Божий.
   Конечно, горю бедняжки Дженни нельзя было  помочь  по-настоящему,  но
все старались относиться к ней как можно добрей, раскланиваясь с  ней  и
дружелюбно улыбаясь, где бы она ни появлялась.

***

   Стояла весна - лучшее время года в  этих  краях,  где  землю  ласкают
юго-восточные ветры, приносящие теплые дожди от могучего  Атлантического
океана. Обильно цвели цветы - ярко-желтый чистотел, золотые  одуванчики,
красные лихнисы и вьюнки. Цвели  деревья;  воздух  был  наполнен  пением
скворцов и дроздов; морские ветры были свежими и опьяняющими.
   Шла время. Забыла ли я о старой жизни? Насколько часто я возвращалась
мыслями к тому городку, состоящему из хижин? Сейчас там наступала  зима.
Я пыталась представить себе мистера и миссис Боулз в их лавке. А сколько
там родилось детишек? А кладбище? Джервис и Дэвид  Скэллингтон,  лежащие
неподалеку  друг  от  друга...  Я  пыталась   стереть   воспоминания   о
Голден-холле... А как они провели  Рождество?  Как  идут  дела  у  Бена?
Продолжает ли шахта приносить богатую добычу? Должно  быть,  продолжает,
иначе он уже давно бы вернулся. Я не могла поверить в  то,  что  он  там
счастлив. Как это могло быть возможно? Бен был человеком, любившим живые
разговоры,  ему  доставляли  наслаждение  споры.  В  городке  была  пара
человек, с которыми он мог поговорить, но Лиззи...  Лиззи  была  мягкой,
доброй, любящей, но могла ли она дать ему то, в чем он нуждался? А может
быть, такой мужчина, как Бен, привыкший быть во всем  главным,  нуждался
именно в такой послушной жене?
   Вот в таком направлении развивались мои мысли. Я пыталась забыть  обо
всем, но, хотя жила в Кадоре, где окружающие делали все,  чтобы  я  была
счастлива, хотя возле меня была любимая дочь, я  тосковала  по  грязному
австралийскому  городку..,  по  пыли,  по  жаре,  по  мухам,   по   всем
неудобствам жалкой хижины.
   "Должно быть, ты сошла с ума",  -  говорила  я  себе  и  отправлялась
играть с Ребеккой. Мы прогуливались с ней в саду; я слушала ее  забавные
замечания; я старалась побольше говорить с  родителями;  я  стала  очень
много  читать.  Отец  сумел  заинтересовать  меня  отдаленным   прошлым,
историей нашего  герцогства,  его  своеобразными  обычаями.  Он  глубоко
изучил его, и наши беседы с ним были очень интересными. Мне следовало бы
быть счастливой...

***

   В апреле мы получили письмо от Грейс: она уже  так  давно  не  видела
нас, нельзя ли ей приехать  и  погостить  у  нас  пару  недель?  Мать  с
энтузиазмом ответила, что мы с нетерпением ждем встречи с ней.
   У тети Амарилис была привычка регулярно писать письма, и она  держала
нас в курсе всех событий, происходящих в Лондоне. В основном  ее  письма
были  заполнены  описаниями  смелых  проектов  дяди  Питера,  прекрасных
выступлений Мэтью в парламенте и того, насколько удачно  идет  работа  в
миссии у Питеркина и Френсис.
   Кроме того, мы узнали, что Грейс устраивает у себя в доме приемы.  Ее
дом был невелик, но люди с  удовольствием  приходили  туда.  Грейс  тоже
часто приглашали в гости, и Питер заботился о том, чтобы  она  постоянно
приходила к ним домой. "Питер  говорит,  что  она  прирожденная  хозяйка
дома, - писала тетя Амарилис. - Он полагает, что ей вновь следует  выйти
замуж. В конце концов после смерти  Джонни  прошло  уже  много  времени,
нельзя же скорбеть вечно. Возможно, в один прекрасный  день  и  в  самом
деле ей встретится какой-нибудь достойный мужчина?"
   - А тебе не  кажется,  что  тетя  Амарилис  сама  не  прочь  заняться
сватовством? - спросила я.
   - Вполне возможно, - ответила мать.

***

   Прибыла Грейс. Хотя ее нельзя было назвать красивой, она, как всегда,
выглядела ухоженной и элегантной.
   Мы с Джеком приехали на станцию,  чтобы  встретить  ее.  Грейс  бурно
выразила свою радость.
   - Просто чудесно снова встретиться с тобой,  Анжелет,  и  я  не  могу
дождаться, когда увижу Ребекку!
   - Она называет себя  Бекка,  -  сообщила  я.  -  Видимо,  Ребекка  ей
произносить еще трудновато.
   - Бекка! Мне это нравится, необычное имя. Вообще мне кажется,  что  у
тебя будет необычный ребенок, Анжелет! Ты и сама достаточно необычна.
   Как прекрасно оказаться здесь вновь! Я никогда не забуду все, что для
меня сделала ваша семья.
   Теперь это твоя семья, - сказала я. - Ты вошла в нее через брак, но и
до этого почти была ее членом.
   Такое чувство, что я возвращаюсь домой! Мать с радостью встретила ее.
   -  А  ты  помнишь,  как  шила  нам  платья?  Меня  так  и   подмывает
использовать тебя, пока ты у нас в гостях!
   - Я с удовольствием соглашусь! - заявила  Грейс.  -  Тогда  наверняка
почувствую себя совсем как дома.
   - Ты всегда должна чувствовать себя здесь как дома, - сказала мать.
   Грейс выразила восхищение красотой,  обаянием  и  умом  Ребекки,  что
очень понравилось мне. Ребекке Грейс тоже понравилась.

***

   Мы с удовольствием выслушали последние известия из Лондона.
   - В нашем кругу постоянно говорят о политике, - говорила Грейс. - Как
много было шума, когда умер Палмерстон, этого никто не  ожидал!  Правда,
ему было почти восемьдесят, но ему было ни за что не дать этих  лет,  до
самого  конца  он  был  крепким  стариком.  Люди  обычно  стояли   возле
Кембридж-хауса  на  Пиккадилли,  дожидаясь,  когда  он  выйдет  в  своем
элегантном костюме и на своей серой лошади отправится на Роу. Все любили
этого старого грешника: до самого конца он заглядывался на женщин, и это
всем нравилось, его называли добрым старым Пэмом. Он сохранял здравый ум
и бодрость и, умирая, говорят, заявил: "Умереть? Я?  Вот  уж  последнее,
чего вы от меня дождетесь!" Королева очень расстроилась, хотя он никогда
не был ее любимцем. Его заменил лорд Рассел, но  ненадолго.  Как  только
старый Пэм умер, либералы  потеряли  популярность,  и  теперь  премьером
вновь стал лорд Дерби. Это, конечно, на пользу Мэтью.
   - Сложная игра - политика, - сказала мать.  -  В  ней  все  постоянно
меняется.
   - Поэтому-то она так и интересна! - ответила Грейс.
   - Мы кое-что здесь слышали.., даже здесь.., о Бенджамине Дизраели.
   - О да, это будущая звезда! - воскликнула Грейс. - А возможно,  и  не
будущая: он уже  появился  на  политическом  небосклоне.  Мы  еще  много
услышим о  нем,  ему  удалось  очаровать  королеву,  что  само  по  себе
удивительно. Вряд ли кто-нибудь  мог  предположить,  что  ей  понравятся
жирные черные космы!
   - Вряд ли такое могло понравиться принцу-консорту! - заметила я.
   - А как она чувствует себя после его смерти? поинтересовался отец.
   Я заметила,  как  мать  бросила  на  него  испепеляющий  взгляд.  Это
значило: совершенно неуместно говорить о покойных мужьях  в  присутствии
Анжелет. Он понял ее и сконфузился.
   - Похоже, она упивается своей скорбью, -  ответила  Грейс  и  сменила
предмет разговора.

***

   Ребекка проявила особую благосклонность к одной из горничных. Та была
молода, но умела обращаться с детьми. Звали ее Энни. Мать заявила,  что,
по ее мнению, Энни должна помогать мне присматривать за  ребенком,  пока
мы не примем окончательное решение относительно няни Кроссли.  Я  хорошо
помнила ее: превосходно справляется со своим делом, но любит командовать
в детской, а мне не хотелось делить с кем-то мою дочь.
   Таким образом, приглашение  Энни  в  помощь  мне  казалось  идеальным
решением, тем более, что она понравилась Ребекке.

***

   Я никогда не забуду этот день. Мне пришлось пережить, пожалуй,  самые
горестные часы в своей жизни.
   Мы с Грейс отправились на верховую прогулку. Грейс хотела съездить на
пустошь. В это время года там было очень красиво: цвел утесник, и воздух
был замечательным. Энни осталась присмотреть за Ребеккой и сказала,  что
они погуляют.
   Когда мы вернулись домой,  там  царила  страшная  суматоха.  Узнав  о
случившемся, я похолодела от ужаса: Ребекка пропала!
   Энни заливалась слезами: они прогуливались, смеялись и болтали, когда
Энни вдруг споткнулась о камень, упала и ударилась головой. Она показала
нам грязные кровоточащие ладони.
   - Я от этого потеряла сознание, - говорила она, - а  когда  пришла  в
себя, Бекки не было!
   Где?! - закричала я. Мать обняла меня.
   - Ее уже ищут, она не могла никуда деться.
   - Когда это случилось?
   - Примерно час назад... Возле дороги.., неподалеку от дома Черри.
   - Там ищут, - успокоила меня мать. - Ищут везде.
   Вмешалась Грейс:
   - Мы тоже поищем, пошли, Анжелет, она не могла