оп! - она взмахнула руками и взвела глаза к потолку. - Это был конец славы маленькой Эльзы. Никаких денег. Эльза предоставлена самой себе. Мне ничего не оставалось, как пойти работать. И что я могла делать? К чему меня подготовили?"
     - Не к работе горничной, - с доброй французской логикой сказала Моник.
     Тут все рассмеялись, включая Эльзу.
     Мы не могли не любить ее. Она была забавной и очень хорошо знала легенды лесов Германии, в которых, как она говорила, провела свое раннее детство, прежде чем отец перевез ее в Англию, где она некоторое время жила до переезда в Швейцарию.
     - Мне нравится думать обо всех этих троллях, которые прячутся под землей, - как-то сказала она. - От этого у меня мурашки по коже бегают. Есть и приятные истории о рыцарях в латах, которые приезжали и увозили дев в Валгаллу... или еще куда-то.
     - Туда они отправлялись после смерти, - напомнила я ей.
     - Ну, в какое-то приятное место, где были пиры и банкеты.
     Она стала присоединяться к нашей компании почти ежедневно.
     - Что сказала бы мадам де Герэн, если бы узнала? - спрашивала Лидия.
     - Вероятно, нас бы исключили, - добавляла Моник.
     - Какая удача для тех, кто в списке кандидаток! Четверо ушли бы одновременно.
     Эльза сидела на краешке стула и смеялась вместе с нами.
     - Расскажите мне о замке вашего отца, - говорила она Моник.
     И Моник рассказывала ей о чопорности своего дома и о том, что она практически помолвлена с Анри де ла Крезезом, который владеет землями, прилежащими к поместью ее отца.
     Потом Фрида рассказала о своем строгом отце. Он наверняка найдет по крайней мере барона, за которого она должна будет выйти замуж. Лидия говорила о своих двух братьях: они подобно ее отцу станут банкирами.
     - А Корделия? - спрашивала Эльза.
     - Корделия - самая счастливая из нас! - воскликнула Лидия. - У нее самая что ни на есть замечательная тетушка, которая позволяет ей поступать так, как ей угодно. Я люблю слушать про тетю Пэтти. Я уверена, она никогда не будет пытаться заставить Корделию выйти за какого-нибудь барона или старика из-за того, что у него есть титул и деньги. Корделия выйдет просто за кого захочет.
     - И она сама по себе будет богата. Ей достанется эта прекрасная старая усадьба. Она ведь когда-нибудь станет твоей, Корделия, и тебе не нужно будет за кого-то выходить замуж, чтобы ее получить.
     - Желания получить ее у меня не возникнет, поскольку это означало бы, что тетя Пэтти умрет.
     - Однако когда-нибудь все это станет твоим. Ты будешь богатой и независимой.
     Эльза расспрашивала о Грантли Мэнор, а я описывала его сияющими красками, и сама думала, не преувеличиваю ли слегка великолепие Грантли. И уж конечно нисколько не преувеличивала, описывая эксцентричный шарм тети Пэтти. Но как счастлива я была, рассказывая о ней, и как остальные мне завидовали, будучи воспитаны в более строгих и чопорных домах.
     - Я думаю, вы все очень скоро повыходите замуж, - однажды сказала Эльза.
     - Боже упаси, - возразила Лидия. - Я хочу сначала пожить в свое удовольствие.
     - Вы были на Пике Пильхера? - спросила Эльза.
     - Я слышала о нем, - сказала Фрида.
     - Он всего в двух милях отсюда.
     - Есть там на что смотреть?
     - О да! Это в лесу; странная скала. О ней есть история. Я всегда любила такие истории.
     - Какая история?
     - Если пойдешь туда в определенное время, увидишь своего суженого.
     Мы рассмеялись. Моник сказала:
     - У меня нет пока что особого желания видеть Анри де ла Крезеза. Для этого будет достаточно времени, когда я уеду отсюда.
     - А, - сказала Эльза, - но ведь судьба может решить, что вам не он предназначен.
     - И суженый появится на этом месте? Что этот Пик Пильхера собой представляет?
     - Я расскажу вам эту историю. Много-много лет назад был обычай приводить на Пик Пильхера застигнутых в прелюбодеянии, их заставляли взобраться на вершину и сбрасывали вниз. Это происходило в полнолуние. Многие погибли там, так что от их крови земля сделалась плодородной, и вокруг Пика стали расти деревья, образовался лес.
     - И вот это место нам и нужно бы посетить?
     - У Корделии последний семестр. Ей следовало бы увидеть его, пока можно. Завтра ночью будет полнолуние, да к тому же это Охотничья луна. Очень подходящий момент.
     - Охотничья луна? - спросила Моник.
     - Она следует за Урожайной луной. Одна из самых лучших - и время охотничьего сезона. Это бывает только в октябре.
     - А сейчас и вправду октябрь? - спросила Фрида. - Так тепло.
     - Вчера вечером было холодно, - сказала Лидия, вздрагивая от воспоминания.
     - Днем замечательно, - сказала я. - Нам следовало бы как можно больше этим пользоваться. Странно знать, что я больше не вернусь сюда.
     - А тебе бы хотелось? - спросила Моник.
     - Мне будет вас всех недоставать.
     - Зато ты будешь со своей замечательной тетушкой, - с завистью сказала Фрида.
     - И вы будете богаты, - сказала Эльза, - да еще независимы, поскольку вам будет принадлежать школа и замечательный старый помещичий дом.
     - Нет, нет. Еще много лет нет. Я получу его, когда умрет тетя Пэтти, а я этого никогда не пожелаю.
     Эльза кивнула.
     - Что ж, если вы не хотите идти к Пику Пильхера, я расскажу другим.
     - Почему бы нам и не пойти? - сказала Лидия. - Это завтра... полнолуние?
     - Мы могли бы взять фургончик.
     - Можно было бы сказать, что мы хотим поискать в лесу какие-нибудь дикорастущие цветы.
     - Думаете, нам позволят? Дикорастущие цветы - не совсем подходящая тема для гостиных знати. Да и какие дикие цветы могут быть в это время года?
     - Мы могли бы придумать что-нибудь еще, - сказала Лидия.
     Однако никто не мог предложить ничего подходящего, и чем старательнее мы думали, тем желаннее становился поход к Пику Пильхера.
     - Я знаю, - наконец сказала Эльза. - Вы отправитесь в город выбрать пару перчаток для тетушки Корделии. На нее произвели такое впечатление те, в которых Корделия приезжала домой, и конечно же таких перчаток... таких элегантных, таких подходящих... не делают нигде, кроме Швейцарии. Мадам это покажется вполне правдоподобным. Затем фургончик вместо того, чтобы отправиться в город, повернет и отправится в лес. Это всего две мили. Вы могли бы попросить дополнительное время, поскольку захотите зайти в кондитерскую и выпить чашечку кофе с одним из тех пирожных со сливками, какие можно найти только в Швейцарии. Я уверена, что разрешение будет получено, и это даст вам время отправиться в лес и посидеть под дубом влюбленных.
     - Какое вероломство! - воскликнула я. - Что, если мадам де Герэн узнает, как ты нас развращаешь? Тебя вышвырнут бродить в заснеженных горах.
     Эльза сложила руки, словно в мольбе.
     - Умоляю, не выдавайте меня. Это только шутка. Мне хотелось придать вашей жизни немного романтики. Я засмеялась вместе с остальными.
     - Что ж, почему бы нам и не отправиться? Скажи, что мы должны делать, Эльза?
     - Вы сядете под дубом. Его нельзя не узнать. Он расположен прямо под Пиком. Просто сидите и разговаривайте... Как обычно. Потом, если вам повезет, появится ваш будущий муж.
     - Один на четверых! - воскликнула Моник.
     - Может и больше... кто знает? Но если хоть один придет, этого достаточно, чтобы доказать, что в легенде что-то есть, а?
     - Это нелепо, - сказала Фрида.
     - Зато нам будет куда пойти, - возразила Моник.
     - Наша последняя прогулка перед наступлением зимы, - сказала Лидия.
     - Кто знает? Она может начаться завтра.
     - Тогда для Корделии будет слишком поздно, - напомнила нам Лидия. - О Корделия, ну уговори же тетю Пэтти позволить тебе остаться еще на год.
     - Двух вполне достаточно для наведения лоска. Должно быть, я и так уже слишком сверкаю.
     Мы посмеялись и решили, что на следующий день отправимся к Пику Пильхера.

***

     Было ясное послеполуденное время, когда мы собрались в путь. Благодаря солнцу было тепло, словно весной, и у всех было превосходное настроение, когда фургончик свернул с дороги, ведущей в город, и повез нас в лес. Воздух был чистым и бодрящим, на дальних горах сверкал снег. Я ощущала острый запах сосен, которые составляли большую часть леса. Однако между вечнозелеными деревьями были и дубы, один из которых нам предстояло найти.
     Мы спросили возчика о Пике Пильхера, и он сказал нам, что мы не можем ошибиться. Он покажет нам его, когда мы свернем за поворот, скала высоко вздымается над ущельем.
     Ландшафт был восхитительным. Вдалеке мы видели склоны гор, ближе к долинам покрытые лесами, дальше вверх растительность становилась более редкой.
     - Интересно, кто из нас его увидит? - прошептала Лидия.
     - Никто, - откликнулась Фрида. Моник засмеялась.
     - Это буду не я, потому что я уже знаю своего жениха.
     Мы все рассмеялись.
     - Я полагаю, Эльза выдумывает половину того, что говорит, - добавила я.
     - Вы верите в то, что она потеряла положение в свете?
     - Не знаю, - задумчиво сказала я. - В Эльзе что-то есть. Она не похожа на других. Это может быть правдой. С другой стороны, она могла это выдумать.
     - Как видения у Пика Пильхера, - сказала Фрида. - Она посмеется над нами, когда мы вернемся.
     Мы счастливо покачивались взад-вперед, стук лошадиных копыт звучал успокаивающе. Когда я уеду, мне будет недоставать этих прогулок. Но, конечно, замечательно будет оказаться дома с тетей Пэтти.
     - Вон и Пик, - сказал возчик, указывая хлыстом.
     Мы все посмотрели туда. С этого места он производил сильное впечатление, похожий на старое морщинистое лицо... коричневое, сморщенное и недоброе.
     - Интересно, неужели это и есть Пильхер? - спросила Моник. - И вообще, кто такой этот Пильхер?
     - Нам придется спросить у Эльзы, - сказала я. - Она кажется кладезем информации в такого рода делах.
     Мы были уже в лесу. Фургончик остановился, и наш возчик сказал:
     - Я подожду здесь. А вы, юные дамы, идите по этой тропинке. Она ведет прямо к подножию скалы. Там внизу есть большой дуб, который называют Дубом Пильхера.
     - Это нам и нужно, - сказала Моник.
     - Меньше полумили, - он взглянул на часы. - Я буду готов забрать вас обратно, скажем, через полтора часа. Приказано, чтоб вы не опаздывали.
     - Спасибо, - сказали мы и по каменистой тропе пошли к большой скале.
     - Должно быть, здесь произошло извержение вулкана, - заметила я, - Так образовался Пильхер, а много позже вырос дуб. Смею предположить, семена уронили птицы. В большинстве тут вокруг сосны. Ну разве не восхитительно они пахнут!
     Мы почти добрались до росшего близ скалы дуба.
     - Должно быть, это он, - сказала Лидия, бросаясь поддерево и вытягиваясь на траве. - Мне от этого запаха хочется спать.
     - Прекрасный пьянящий запах, - сказала я, жадно его вдыхая. - Да, в нем есть что-то усыпляющее.
     - Ну и что теперь, когда мы здесь? - спросила Фрида.
     - Садись... и подождем - увидим.
     - Я считаю, что это глупая затея, - сказала Фрида.
     - Ну, это же прогулка. Место, куда можно сходить. Давайте делать вид, что покупаем перчатки для моей тети Пэтти. Я действительно собираюсь купить их перед отъездом.
     - Перестань говорить об отъезде, - сказала Лидия. - Мне это не нравится.
     Фрида зевнула.
     - Да, - сказала я, - конечно, я ощущаю то же самое.
     Я вытянулась на траве, остальные тоже. Мы лежали, подперев головы руками и глядя сквозь ветви дуба.
     - Интересно, как это было, когда сбрасывали людей, - сказала я. - Только представьте, как вас ведут на вершину и вы знаете, что вас сбросят... или, возможно, предложат спрыгнуть. Может быть, кто-нибудь упал на это место.
     - У меня от этой мысли мурашки по коже побежали, - сказала Лидия.
     - Я предлагаю, - вставила Фрида, - вернуться к фургончику и все-таки поехать в город.
     - Эти маленькие пирожные с разноцветными сливками очень аппетитны, - сказала Моник.
     - Мы успеем? - спросила Фрида.
     - Нет, - ответила Лидия.
     - Успокойтесь, - приказала я. - Дайте этому приключению шанс.
     Мы притихли, и тут он вышел из-за деревьев. Высокий, с очень светлыми волосами. Я сразу обратила внимание на его глаза. Они были пронзительно синими, в них было что-то необычайное; казалось, что они смотрят сквозь нас, в места, которых мы не можем видеть... или, может быть, я потом это вообразила. Темная одежда подчеркивала светлый цвет его волос, подстриженных элегантно, хотя и не по последнему слову моды. Он был в сюртуке с бархатным воротником и серебряными пуговицами и высокой черной шляпе.
     При его приближении мы онемели - преисполненные благоговения, я полагаю, - на миг растеряв весь свой шаффенбрюккенский лоск.
     - Добрый день, - сказал он по-английски, поклонился, затем добавил:
     - Я услышал ваш смех, и мне непреодолимо захотелось увидеть вас.
     Мы все еще молчали, а он продолжал:
     - Скажите, вы ведь из школы, не так ли?
     Я ответила:
     - Да, верно.
     - На экскурсии к Пику Пильхера?
     - Мы отдыхали перед возвращением, - сказала я ему, так как остальные выглядели потерявшими дар речи.
     - Это интересное местечко, - продолжал он. - Вы не возражаете, если я поговорю с вами минутку?
     - Разумеется, нет, - заговорили мы все сразу. Значит, остальные оправились от шока.
     Он сел немного в стороне от нас и посмотрел на свои Длинные ноги.
     - Вы - англичанка, - сказал он, взглянув на меня.
     - Да... Я и мисс Маркем. Это мадмуазель Делорм и Фрейлейн Шмидт.
     - Космополитичная группа, - прокомментировал он. - Ваша школа - для юных леди из Европы. Я прав?
     - Да, именно так.
     - Не скажете ли мне, почему вы сегодня предприняли экскурсию к Пику Пильхера? Это ведь не просто летняя прогулка?
     - Мы подумали, что было бы любопытно на него посмотреть, - сказала я, - а у меня, вероятно, другой такой возможности не будет. В конце года я уезжаю.
     Он поднял брови.
     - Вот как? А остальные юные леди?
     - У нас будет еще год, я полагаю, - сказала Моник.
     - А затем вы вернетесь во Францию?
     - Да.
     - Вы все так молоды... так веселы, - сказал он. - Было очень приятно слушать ваш смех. Меня потянуло к нему. Я вдруг почувствовал, что должен присоединиться к вам на минутку, должен разделить вашу непосредственную радость.
     - Мы не предполагали, что настолько притягательны, - сказала я, и все засмеялись. Он огляделся вокруг.
     - Какой приятный день! В воздухе такой покой, вы ощущаете?
     - Я думаю, да, - сказала Лидия. Он поднял взгляд к небу.
     - Бабье лето, - спокойно сказал он. - Вы все отправитесь по домам на Рождество, не так ли?
     - Это такие каникулы, на которые мы все уезжаем домой. Эти и летние. Пасха, Троица и остальные, ну...
     - Для путешествия слишком коротки, - закончил он за меня. - И ваши семьи встретят вас, - продолжал он. - Они будут устраивать для вас балы и банкеты, и вы выйдете замуж и будете с тех пор вовеки жить счастливо: судьба, которая должна ожидать всех прекрасных девушек.
     - Но не всегда их ожидает... или не часто, - сказала Моник.
     - Среди вас уже есть циник. Скажите мне, - его глаза были устремлены на меня, - а вы в это верите?
     - Я верю в то, что жизнь будет такой, какой мы сами ее сделаем, - я, конечно, цитировала тетю Пэтти. - Что невыносимо для одних, для других - утеха. Дело в том, кто как на это смотрит.
     - В этой вашей школе вас, несомненно, кое-чему учат.
     - Так всегда говорит моя тетя.
     - У вас нет родителей, - это было скорее утверждением, чем вопросом.
     - Нет, они умерли в Африке. Обо мне всегда заботилась тетя.
     - Она - замечательный человек, - сказала Моник. - Она руководит школой и настолько отличается от мадам де Гсрэн, насколько это вообще возможно. Корделия - счастливица. Она будет работать со своей тетей в школе, которая когда-нибудь будет принадлежать ей. Вы можете представить Корделию во главе школы?
     Он улыбнулся мне.
     - Я могу представить, что Корделия может стать, кем только захочет. Значит, она леди с достатком, не так ли?
     - Если вы спросите у меня, ей повезло больше нас всех, - сказала Моник.
     Он продолжал упорно смотреть на меня.
     - Да, - сказал он. - Я думаю, что Корделии может действительно очень повезти.
     - Почему вы говорите "может"? - спросила Фрида.
     - Потому что это будет зависеть от нее самой. Она осторожна? Склонна колебаться или использует возможности, когда они ей представляются?
     Девушки переглянулись и посмотрели на меня.
     - Я бы сказала, что она решительна, - сказала Моник.
     - Время покажет, - ответил он.
     У него было странное произношение, несколько архаичное. Возможно, из-за того, что он говорил на английском языке, который мог не быть его родным, хотя он свободно им владел. Мне показалось, что я улавливаю едва заметный немецкий акцент.
     - Вечно приходится ждать, чтобы время показало, - несколько раздраженно сказала Фрида.
     - Что же вы хотите в таком случае, юная леди? Заглянуть в будущее?
     - Это было бы забавно, - сказала Моник. - В городе была гадалка. Мадам де Герэн устранила эту возможность... но мне кажется, кое-кто ходил к ней.
     - Это может быть чрезвычайно захватывающим, - сказал незнакомец.
     - Вы имеете в виду... заглядывать в будущее?
     Это произнесла Моник, он наклонился и взял ее руку. Она взвизгнула.
     - О... так значит, вы можете предсказывать судьбу?
     - Предсказывать судьбу? Кто же может предсказать судьбу? Хотя иногда возникают видения...
     Мы все вдруг притихли. Я почувствовала, как бешено бьется мое сердце. В этой встрече было что-то очень необычное.
     - Вы, мадмуазель, - сказал он, глядя на Моник, - просмеетесь всю свою жизнь. Вы вернетесь в свой семейный замок - он выпустил ее руку и закрыл глаза. - Он находится в глубине страны. Его окружают виноградники. Островерхие круглые башенки устремляются в небо. Ваш отец - человек, который заботится о достоинстве семьи. Он горд. Вы выйдете замуж так, как он этого хочет, мадмуазель?
     Моник выглядела потрясенной.
     - Полагаю, я выйду за Анри... он мне действительно нравится.
     - А ваш отец никогда и не позволил бы, чтобы это было иначе. А вы, фрейлейн, вы так же покорны, как ваша подруга?
     - Трудно сказать, - ответила Фрида в своей практичной манере. - Иногда я думаю, что поступлю, как мне вздумается, а потом, когда я дома... все по-другому.
     Он улыбнулся ей.
     - Вы не лжете себе, а это большое преимущество в жизни. Вы всегда будете знать, куда идете и почему - хотя это не всегда будет та тропа, которую вы избрали.
     Затем он повернулся к Лидии.
     - Ну, мисс, - сказал он, - какова же ваша судьба?
     - Одному Небу известно, - заявила Лидия. - Я предполагаю, что отец будет больше заниматься моими братьями. Они старше меня, и всегда считается, что мужчины важнее.
     - У вас будет хорошая жизнь, - сказал он. Лидия засмеялась.
     - Это как будто и впрямь вы предсказываете нашу судьбу.
     - Свою судьбу вы сами создадите, - ответил он. - Просто у меня есть некоторое... как бы это назвать... чутье.
     - Теперь черед Корделии, - сказала Моник.
     - Черед Корделии? - произнес он.
     - Вы ей пока ничего не сказали... о том, что должно произойти.
     - Но я же сказал, - мягко ответил он, - что это будет зависеть от Корделии.
     - Но разве вам нечего ей сказать?
     - Нет, - ответил он. - Корделия узнает... когда придет время.
     Последовало глубокое молчание. Я очень остро ощущала тишину леса и видела нависшую над нами гротескной формы скалу, которой воображение с легкостью могло бы придать угрожающие черты.
     Заговорила Моник.
     - Здесь довольно жутко, - сказала она и вздрогнула.
     Внезапно тишину нарушил звук. Это был довольно мелодичный призыв нашего возчика. Казалось, что его голос ударил в гору и эхом разнесся по лесу.
     - Нам следовало уйти отсюда уже десять минут назад, - заметила Фрида. - Придется поторапливаться.
     Мы быс