н Феллоуз.
     Я не знала, довольна я этим или нет, поскольку все еще не могла понять, нравится ли мне Джанин или нет. Франсуаза была хорошей подругой; она была занимательной, а ее знание замка очень помогло нам в первые наши дни. Ее беспечное принятие судьбы, философский взгляд на жизнь, реализм и отсутствие сентиментальности занимали меня. Я чувствовала, что многому научилась у Франсуазы. Герда была, конечно, не самым интересным соседом по комнате. Ее сосредоточенность на еде всегда немного раздражала меня; она была слишком флегматична и уделяла много внимания собственным удобствам; но она никогда не была злой. Лавинию я знала. И вот теперь появилась Джанин.
     Ее присутствие изменило атмосферу в нашем дортуаре. С Франсуазой она была легкой и несколько возбужденной; теперь же я чувствовала в ней что-то недоброжелательное.
     Во-первых, оказалось, что они с Лавинией с самого начала невзлюбили друг друга, но что было еще хуже, Джанин иногда это показывала. Проявлялось это, в некоторых вспышках характера Лавинии и скрытом сарказме Джанин.
     Джанин была некрасивой, и в этом она была схожа со мной. Ее рыжие волосы, тонкие и прямые, редко были в хорошем состоянии; у нее были маленькие очень светло-голубые глаза, а тонкие брови придавали удивленный вид.
     Она, казалось, прониклась ко мне симпатией. Герда интересовалась главным образом только собой, и, когда речь заходила о чем-то другом, ее глаза делались тусклыми и рассеянными; она никогда не причиняла беспокойства, но никогда и не привносила что-либо в нашу дружбу.
     Поэтому, естественно, Джанин общалась со мной больше, чем с другими, просто потому, что Лавиния, как и Герда, не интересовалась ничем, кроме своих удовольствий.
     Лавиния возобновила свое восхищение месье Дюбуа, возможно, потому, что другие мужчины были недоступны. Джанин это заметила, и ее губы каждый раз подергивались при его упоминании.
     Лавиния по-прежнему прекрасно танцевала, и месье Дюбуа, как всегда, выбирал ее. Она наслаждалась этим, кружась, качаясь из стороны в сторону, прижимаясь теснее, чем надо, к месье Дюбуа, обращая к нему свои прекрасные глаза и затем опуская их и демонстрируя свои длинные загибающиеся ресницы.
     - Месье Дюбуа - прирожденный любитель пофлиртовать, - сказала Джанин. - Это входит в его обязанности. Он, конечно, знает, с кем из девушек может пофлиртовать, с некоторыми он бы не посмел. Вы не сможете увидеть его пытающимся пофлиртовать с принцессой, не так ли?
     Принцесса принадлежала к правящему дому одной из малоизвестных среднеевропейских стран, и Мадам особенно гордилась ее титулом.
     - Я очень сомневаюсь, что он захотел бы этого, - сказала Лавиния.
     - Дорогая моя, ему не интересен никто из нас. Это просто способ сделать нас счастливыми. Он флиртует, если видит, что девушка хочет этого. За что ему и платят.
     Лавиния не была искусной в разговоре, и Джанин была для нее слишком умной. Она почти всегда проигрывала в этих словесных баталиях. Но она продолжала кокетничать с учителем танцев.
     В школе она танцевала лучше всех и была самой выдающейся красавицей - или, может быть, самой яркой. Сейчас она была в расцвете своей молодости. Восемнадцати лет, с полными бедрами и полной грудью, с тонкой талией. Иногда она распускала волосы, подхватив их сзади бантом; иногда она укладывала их высоко на голове, оставив на белой шее маленькие завитки. Вряд ли кто мог удержаться, чтобы не взглянуть на Лавинию еще и еще раз.

***

     Однажды Джанин пришла в страшном возбуждении. Прежде чем сказать, что позабавило ее, она подождала, пока с нами не оказалась Лавиния.
     Она последовала за месье Дюбуа к его дому и следила за ним на безопасном расстоянии. Она увидела его дом, жену и четырех детей; подслушала, как он поздоровался с женой, поскольку Джанин свободно говорила по-французски. Она сказала, что они обнялись как любовники, которые не виделись несколько месяцев. "Анри, как у тебя сегодня?" - "О, неплохо... в общем, неплохо, mon chou . - "Сколько глупых девчонок охотилось на тебя сегодня?" - "О... как обычно. Всегда одинаково. Такая скука. Мой ангел, ты должна мириться с этим. Я должен стараться, чтобы девочки были счастливы. Это важно... Это все входит в мои обязанности".
     - Я не верю этому, - горячо сказала Лавиния. Джанин пожала плечами, как будто для нее не имело значения, поверит ей Лавиния или нет. Джанин выделяла меня.
     - Ты не похожа на всех других, - сказала она. - Они глупые, легкомысленные ничтожества. Что же касается твоей подруги Лавинии, то я просто не понимаю, как ты ее выносишь?!
     - Я знаю ее всю свою жизнь.
     - Слишком долго, - прокомментировала Джанин.
     - Ее мать доплачивает за меня. Мой отец не мог себе позволить отправить меня сюда. Ты права, говоря, что я не похожа на других. Я небогата, и меня не ждет грандиозное замужество.
     - За это благодари свои звезды.
     Джанин умела выпытывать секреты. Я часто удивлялась на себя за свою откровенность с ней. Она была жадным слушателем - большая редкость среди эгоцентричных девушек. Очень скоро я дала ей полную картину леди Харриет и нашей деревни.
     - Балованный отпрыск, - охарактеризовала она Лавинию.
     - Леди Харриет считает совершенством себя и все, что с ней связано, включая свою дочь.
     - Она, должно быть, умственно слепая. Выше шеи у Лавинии мало что есть, кроме вьющихся волос и хорошенького личика.
     - Я думаю, это возмещает многое.
     - Она слишком... "телесно" ради своего же блага. Я не удивлюсь, если она рано или поздно попадет в какую-нибудь беду. Она так падка на мужчин. Посмотри, как она бросается на месье Дюбуа.
     - Ей не понравилось то, что ты сказала о нем и его жене. Это правда?
     Она посмотрела на меня и рассмеялась.
     - В известном смысле.
     - Так ты придумала?
     - Я уверена, что все происходит очень похоже. Я видела их вместе на рынке. Они очень преданы друг другу. Его, должно быть, раздражают бросающиеся на него глупые романтичные девчонки.
     Джанин поведала мне свою историю. Я не знаю поверила ли ей. Согласно ее рассказу, история была вполне романтической. Она была незаконным отпрыском двух высокопоставленных людей. Она намекала на королевскую семью.
     - Они не могли пожениться, понимаешь? Он - мой отец - должен был осуществить грандиозную женитьбу по политическим соображениям. Так принято среди членов королевской семьи. Моя мать была фрейлиной королевы. Она также должна была выйти замуж за кого-нибудь из высшего света. Однако тут появилась я. Я родилась в клинике, которой заведовала женщина, называемая мной тетей Эмили. Она вовсе не моя тетя, но я всегда звала ее так. Я должна была получить лучшее образование. За него платили мои родители, но я вынуждена была делать вид, что верю тому, что обязана всем тете Эмили. Она тесно связана со двором. Она известна своей сдержанностью. К ней обращаются... когда не хотят огласки...
     Я сказала; что все это очень интересно, хотя поверила ей лишь наполовину. Я не могу объяснить, но почему-то почувствовала к ней жалость. Я полагала, что она все время пыталась что-то доказать себе. Она не была особенно популярной среди других девушек, но, в конце концов, поскольку она была одной из четырех, живших в нашей комнате, я, кажется, проводила с ней времени больше, чем с кем бы то ни было другим.

***

     Это произошло спустя примерно неделю после нашего возвращения в Ламазон... чудесным золотым сентябрьским днем. Мы приехали в карете в город и разбрелись в разных направлениях. Я, Джанин, Лавиния и девушка по имени Мари Даллон направились в patisserie. Мы выбрали себе пирожные и уселись под одним из тентов. Шарль, гарсон, принес нам кофе.
     Мы все смеялись, когда мимо нас проходил какой-то мужчина. Он задержался, глядя на нас, и слегка улыбнулся. Лавиния моментально отреагировала на это. Он был очень привлекательным, хотя его нельзя было назвать мужественным. Я заметила, как его глаза остановились на Лавинии, но в этом не было ничего необычного.
     - Добрый день, - сказал он. - Извините меня. Я совершенно очарован. Я услышал ваш смех... и увидел, как вы здесь сидите... такие на вид счастливые. Это нетактично с моей стороны... но прошу вас, простите меня.
     - Вас простили, - блеснув улыбкой, ответила ему Лавиния.
     - В таком случае, я счастлив.
     Я подумала, что он поклонится и пойдет дальше, но он не сделал этого. Он стоял и смотрел на Лавинию.
     - Скажите мне, - продолжал он, - не вы ли молодые леди из замка?
     - Совершенно верно, - воскликнула Лавиния.
     - Когда-то я тоже видел девушек из замка. Сейчас я только что приехал сюда... по пути в Париж, и вижу то же самое зрелище. Я очень обрадовался. Здесь по-прежнему юные леди из замка... и они стали еще более обворожительными. Я хотел бы обратиться с просьбой.
     Мы вопросительно посмотрели на него.
     - Не позволите ли мне остаться здесь... совсем ненадолго... чтобы продолжать видеть вас... и если возможно, немного поговорить.
     Джанин, Мари и я немного смущенно посмотрели друг на друга. Одному Богу известно, что произойдет, если нас застанут за беседой с этим странным человеком. Это было бы катастрофой, вне всяких законов Ламазона; в любую минуту могла появиться учительница, которая привезла нас сюда.
     Но Лавиния уже отвечала ему:
     - Пожалуйста, садитесь, если вы сможете стать невидимым, когда появится наш дракон-учительница. В противном случае мы скажем, что вы сели после того, как мы уже заказали кофе, поэтому мы не могли уйти.
     - Какая очаровательная хитрость. - Подошел гарсон, и он заказал кофе.
     - Я думаю, что мы в безопасности, - сказала Лавиния, опираясь руками о стол и сосредоточенно изучая его. Ее позиция была приглашающей.
     - Я буду внимательным и при первом появлении дракона пущу в ход свои магические силы, чтобы стать невидимым.
     Лавиния. рассмеялась, откинув назад голову и демонстрируя свои превосходные зубы.
     - А теперь вы должны рассказать мне о замке Ламазон. Его правила очень строгие?
     - До известной степени... но не так плохи, как в школе, - сказала Лавиния.
     - Что вас очень устраивает?
     - О, конечно, - сказала я. - Это позволяет нам выходить в город, как сейчас.
     - И встречать интересных людей, - улыбаясь ему, добавила Лавиния.
     Мы разговаривали. Он задавал много вопросов о нас и о школе и в свою очередь сообщил нам, что он граф Боргассон. Его замок находится примерно в пятидесяти милях отсюда. Он один из тех, что уцелели после Революции.
     - Как Ламазон, - вставила я.
     - Да... так же. - Он улыбнулся мне грустной улыбкой, но не мог надолго отводить взгляд от Лавинии.
     Во время этой первой встречи он представился как аристократ, имеющий замок примерно в пятидесяти милях отсюда, большое имение, включающее виноградники. Он был молод, не женат; его отец умер, и он унаследовал титул и огромное имение.
     - Закончились мои студенческие дни, - сказал он. - Теперь я должен стать серьезным.
     Это было настоящим приключением. Я была уверена, что Лавиния наслаждалась всем этим, особенно потому, что он ясно показал, что из нас именно она привлекла его внимание.
     Когда мы увидели направляющуюся к нам мадемуазель, мы с невинным видом встали, пробормотали "до свидания" нашему красивому компаньону и присоединились к другим в карете.
     Когда я поднималась в карету, то увидела, что Лавиния обернулась. Граф поднял руку в ответ. Пока мы возвращались в замок, Лавиния тихонько улыбалась.

***

     Мы вновь встретили графа, когда в следующий раз отправились в город, и он пил с нами кофе так же, как и в прошлый раз. На этот раз он сел рядом с Лавинией. Мы много веселились и болтали.
     Я догадалась, что у Лавинии появилась тайна, наверное, потому, что так хорошо знала ее. Она часто исчезала, и мы точно не знали, где она. Она стала очень рассеянной и, казалось, не ощущала больше шарма месье Дюбуа. Она танцевала с той же импульсивностью, но уже не старалась, как раньше, заставить его выбрать себя, немного выдвигаясь вперед и откидывая с лица волосы.
     Я больше не видела графа и не вспоминала о нем вплоть до того дня, когда встретила его около замка. Он улыбнулся мне несколько рассеянно, как бы пытаясь вспомнить, кто я такая. Меня это не удивило, поскольку во время наших встреч он не смотрел ни на кого, кроме Лавинии.
     Она продолжала оставаться в каком-то эйфорическом состоянии; она была менее раздражительной, часто сидела, накручивая на палец локон, уставясь в пространство и улыбаясь.
     Однажды я спросила ее, что происходит.
     Она бросила на меня довольно презрительный взгляд.
     - О, тебе этого не понять.
     - Если это настолько сложно, то я удивляюсь, что ты поняла.
     - Это не какая-нибудь глупая школьная задача. Здесь жизнь.
     - Ах так, - ответила я в том же духе. - Месье Дюбуа понял, что не любит больше свою жену и четверых детей и мечтает только о тебе?
     - Не глупи. Месье Дюбуа. Этот маленький учитель танцев. Ты думаешь, он действительно настоящий мужчина? О, ты не можешь... зная о них так мало.
     - Ты, конечно, знаешь очень много. Она таинственно улыбнулась.
     - Это что-то, связанное с мужчиной, - сказала я.
     - Ш-ш-ш, - совсем добродушно ответила она.
     Мне следовало быть начеку.
     Однажды, когда мы собрались в город, она не поехала, сказав, что у нее болит голова. Я ей не поверила. Для такого состояния она выглядела слишком сияющей.
     Когда мы вернулись, в комнате ее не было, и прежде чем она появилась, прошло какое-то время. Она была очень раскрасневшейся. Теперь мне не понятно, как я могла быть такой слепой. Ведь я же все это уже видела раньше, с Джосом.

***

     Наступило Рождество. Его отпраздновали в Ламазоне в соответствии с традициями, и большинство девушек оставалось в замке, поскольку до дома было далеко. Праздник получился веселым.
     Джанин сказала мне, что она вновь видела графа. Он был совсем рядом с замком. Казалось, что он не узнал ее.
     - Он выглядел довольно ослепительным, - пояснила она.
     Через несколько дней, оставшись наедине с Лавинией, я сказала ей, что Джанин видела его. Она слегка ухмыльнулась:
     - Ты умеешь хранить секрет?
     - Конечно. А что?
     - Я собираюсь выйти замуж.
     - Замуж ты, конечно, выйдешь. Когда леди Харриет подыщет тебе мужа.
     Она покачала головой.
     - Ты думаешь, я сама не смогу его себе найти?
     - Ты хочешь дать понять, что уже находишься в поиске.
     - Я не собираюсь ждать долго.
     - Что ты хочешь сказать?
     - Я собираюсь выйти замуж за графа.
     - За графа? Ты хочешь сказать, за человека, который говорил с нами в городе?
     Она радостно кивнула.
     - Но как же твоя мать?
     - Она будет довольна.
     - Ты сказала ей?
     - Нет, Жан-Пьер считает, что лучше не... пока не говорить. Пока мы не решим, как сообщить новость.
     - Жан-Пьер?
     - Граф, конечно, глупышка. Только подумай! Я стану графиней де Боргассон и буду жить в великолепном замке. Он очень богат. Он хочет поехать в Англию и познакомиться с мамой. Он заметил меня с первого взгляда... в тот первый день и понял, что я создана для него. Разве это не чудесно?
     - Ну, звучит это так, будто...
     - Как, будто что? Друзилла, ты ревнуешь?
     - Конечно, нет.
     - А должна. Все должны завидовать мне.
     - Ладно, но ты едва знаешь его. Она выглядела очень неразумной.
     - В таких случаях важно не то, как долго знакомы друг с другом, а насколько хорошо знают. Пока никому не говори... особенно Джанин.
     - Почему ты должна сохранять это в тайне? - спросила я.
     - Это только ненадолго, Я не должна была бы говорить тебе, но ты знаешь, что у меня нет от тебя секретов.
     Она была сама не своя от счастья и более любезна ко мне, чем обычно. После обеда она не пришла в карету, и я предположила, что у нее какое-то тайное свидание с графом. Мне хотелось бы знать, где. Возможно у него есть карета, которая будет ее ждать в тайном месте и увезет... куда? Я почувствовала приступ беспокойства.
     - Что случилось с Лавинией? - спросила Джанин. - Она так изменилась.
     - Разве? - невинно удивилась я.
     - Не говори мне, что ты этого не заметила.
     - Ну, никогда не знаешь заранее, в каком она будет настроении.
     - Что-то случилось, - сказала всевидящая Джанин. В ее глазах светилось подозрение. Проснулось ее всеподавляющее любопытство. Когда настроение Лавинии вновь изменилось, она была первой, кто обратил на это внимание.
     Лавиния выглядела немного бледной; она была рассеянной; иногда, когда кто-то заговаривал с ней, она, казалось, не слышала этого.
     Я предположила, что, должно быть, возникли какие-то проблемы, связанные с ее романом, и подумала, не спросить ли ее об этом, как вдруг она сказала, что хочет поговорить со мной... как можно скорее.
     - Пошли в сад, - предложила она. - Там спокойнее.
     Так как стоял февраль, погода была холодной. Мы обнаружили, что, хотя лето здесь жарче, чем в Англии, зима намного холоднее. В летний сезон сад славился бугенвиллеями, олеандрами и многими другими красивыми растениями. Но сейчас была все-таки зима. И зимой, в феврале, нам меньше всего могли помешать именно здесь.
     - Ну, в чем дело? - спросила я.
     - В графе, - ответила она.
     - Я поняла, что новости не очень хорошие. Он разорвал помолвку?
     - Нет. Я просто не вижу его.
     - Возможно, его вызвали по важному делу... это огромное поместье и тому подобное.
     - Он бы дал мне знать. Предполагалось, что он встретится со мной.
     - Где?
     - В той маленькой хижине. Ты ее знаешь... примерно в полумиле, в лесу.
     - Этот развалившийся старый сарай... Так это и было то место, где вы встречались?
     - Туда никто не ходит.
     Я начала беспокоиться. Это становилось похожим на случай с Джосом.
     - Так вот, он не пришел...
     Она покачала головой. Я увидела, что она пытается сдержать слезы.
     - Как давно ты видела его в последний раз?
     - Три недели назад.
     - Это очень большой срок. Я не сомневаюсь, что любой бы уже появился. Если же нет, тебе следует обратить свое внимание на месье Дюбуа.
     - Ты не понимаешь, - она твердо посмотрела на меня и выпалила:
     - Я думаю, у меня будет ребенок.
     Я в ужасе уставилась на нее. Моя первая мысль была о леди Харриет. Ее шок... ее упреки. Лавинию отослали, чтобы избежать такой ситуации; и я была послана с ней, чтобы ее защитить.
     Я сказала:
     - Тебе необходимо выйти за него замуж... немедленно.
     - Я не знаю, где он.
     - Мы должны послать message  в его замок.
     - Прошло уже три недели с тех пор, как я его видела. О, Друзилла, что же мне делать?
     Мне сразу же стало ее жаль. Все ее высокомерие исчезло. Остался только страх, и я была польщена, что она обратилась за помощью именно ко мне. Она вкрадчиво смотрела на меня, как будто я действительно могла найти решение. Мне было приятно, что она меня уважает.
     - Мы должны его найти, - сказала я.
     - Друзилла, он так сильно любил меня. Больше чем кого-либо в своей жизни. Он сказал, что я самая красивая из всех женщин, которых он когда-либо видел.
     - Я думаю, что они всегда и всем так говорят. - Я хотела ответить более резко, но проговорила это мягко, потому что в поверженном высокомерии было что-то большее, чем просто жалкое. Я видела вконец перепуганную девушку, какой она и была на самом деле.
     - Друзилла, - умоляла она. - ты мне поможешь?
     Я не понимала как, но было приятно, что обычно властная Лавиния обращается ко мне с такой наивной уверенностью в мою возможность разрешить ее проблемы.
     - Мы подумаем об этом, - сказала я. - Надо только сосредоточиться.
     Она в отчаянии цеплялась за меня.
     - Я не знаю, что делать. Я должна что-то предпринять. Ты поможешь, правда, ты такая умная.
     Я сказала, что сделаю все, что могу.
     - О, спасибо, Друзилла, спасибо.
     Моя голова была занята ее проблемой. Я подумала: "В первую очередь следует найти графа".

***

     В тот де