смуглое волевое лицо,
и если присмотреться, то можно  было  увидеть,  как  уголки  губ  слегка
приподнимаются, а в глазах загораются огоньки.  Похоже,  дедушка  считал
жизнь большой шуткой.
   Мать заметила, что я заинтересовалась портретом:
   Почему ты всегда на него смотришь? - Знаешь, похоже,  что  он  живой!
Все остальные портреты - просто картинки, а этот кажется совсем живым!
   Мать отвела взгляд. Я поняла, что она  не  хочет  показать  мне,  что
сильно взволнована, а потом сказала:
   - Он был просто чудесным человеком. Я  любила  его..,  очень  любила!
Когда я была маленькой, он был для меня  самым  главным  человеком.  Ах,
Анжела, как бы мне хотелось, чтобы ты могла узнать  его!  Временами  мне
кажется, что в нашей жизни все заранее предопределено. Он просто  должен
был умереть молодым, он никак не мог стать стариком! Твой дедушка прожил
жизнь, полную приключений, иногда  жестоких..,  а  потом  приехал  сюда,
чтобы жить мирной семейной жизнью с людьми, которых нежно любил. С  моей
матерью Джессикой, сыном Джекко и со мной.
   Мама слишком разволновалась и не могла говорить дальше. Я обняла ее:
   - Давай не будем смотреть на  портрет,  мама,  если  это  так  сильно
расстраивает тебя!
   Мать покачала головой:
   - Услышав это, он просто посмеялся бы надо мной и велел бы прекратить
горевать.
   Она ушла вместе с ним.., моя мать и Джекко, все они ушли  и  оставили
меня одну. Даже сейчас..,  я  так  живо  это  помню!  Никогда  не  смогу
забыть... Я постоянно вспоминаю тот день, когда они  ушли  и  больше  не
вернулись...
   И она рассказала мне историю моего дедушки, Джейка Кадорсона:
   Кадор - его родной дом. У  Джейка  был  старший  брат,  который  стал
наследником имения. Они никак не могли ужиться друг с  другом,  и  Джейк
ушел из дома, присоединившись к странствующим цыганам...
   - Он сам немного похож на цыгана!
   - У Джейка и характер был похожий: он никогда не боялся жизни, бросал
ей вызов, и жизнь приняла его, в конце концов,  победив...  Когда  Джейк
жил цыганской жизнью, он убил одного мужчину из местной  знати,  который
напал на одну из цыганских девушек. Джейк бросился на помощь. Завязалась
драка, во время которой мужчина и был убит, а Джейка сослали в Австралию
на семь лет. Его бы наверняка повесили за это  убийство,  если  бы  твоя
бабушка Джессика не заставила своего  отца  сделать  все  ради  спасения
Джейка:  ее  отец  был  очень  влиятельным  человеком.  Ну  и...  Джейка
приговорили к каторжным работам на новых землях Австралии в течение семи
лет, что по тем  временам  было  очень  легким  наказанием  за  убийство
человека.
   Пока Джейк жил в дальних краях, его брат умер,  и  Джейк  унаследовал
Кадор. Он вернулся в Англию и женился на твоей бабушке. Родился мой брат
Джекко, а потом и я. У нас была очень счастливая семья! Потом мы поехали
в Австралию... Когда кончился семилетний срок  Джейка,  он  получил  там
участок земли и организовал свое хозяйство. Именно тогда, когда мы  были
в Австралии, Джейк на лодке вышел в море в этот ужасный день -  он,  моя
мать и Джекко... Они так никогда и не вернулись...
   Не нужно говорить об этом!
   - Мне больно.., даже сейчас. Я так ясно помню это!..
   Я обняла ее:
   - Ничего, мама! У тебя есть папа и мы... Джек и я.
   Она еще крепче прижала меня к себе.
   - Да, конечно, мне повезло, но я никогда не смогу забыть об этом.  Мы
все  были  вместе,  а  потом..,  ничего  не  стало.   Вот   так   иногда
оборачивается жизнь, в ней нужно быть готовым ко всему! - Она поцеловала
меня и сказала:
   - Конечно, мне не следует печалиться. С ними я была очень  счастлива.
Я должна помнить об этом и быть благодарной судьбе  за  это  счастье.  А
теперь у меня есть вы!
   Выслушав историю о дедушке, я стала еще чаще приходить  в  галерею  и
рассматривать его портрет. Теперь в своих  мечтах  я  представляла  себя
живущей в те давние годы. Я была цыганкой, странствующей вместе с ним  в
кибитке... Я плыла с ним на корабле в дальние моря... Я была с  дедушкой
в тот роковой день, когда они вышли под парусом... Я всех их спасла, и у
этой истории получился другой конец!  В  общем,  дедушка  занял  главное
место в моих мечтаниях.
   Потом настал этот день в начале апреля.  Стояла  настоящая  весна,  и
Джек прогуливался в саду с нашей няней. Я была вместе с ними,  когда  из
дома вышли родители. Джек подбежал к матери и уткнулся в  ее  юбки.  Она
подняла его и улыбнулась мне:
   - Мы получили весточку от твоей тетушки Амарилис!
   Тетя Амарилис часто писала нам. Она считала, что родственники  должны
поддерживать постоянный контакт, и полагала, что должна  взять  на  себя
заботу о матери  после  того,  как  моя  бабушка  погибла  в  Австралии.
Амарилис и моя бабушка Джессика были  одного  возраста  и  воспитывались
вместе.
   - Она очень заинтересовалась Всемирной выставкой, - добавила мать.  -
Выставку откроет сама королева в первый день мая.
   Амарилис предлагает нам приехать в гости, мы уже давно не виделись.
   Я запрыгала от радости: я обожала ездить в Лондон.
   - Не вижу причин, по которым мы не можем принять это  приглашение!  -
сказал отец.
   - Я тоже поеду! - объявил Джек.
   - Ну конечно, дорогой, - улыбнулась мать. - Неужели ты  думаешь,  что
мы могли тебя оставить?
   Нет, - удовлетворенно ответил Джек.
   - Это должно быть интересно, - продолжала мать.  -  Выставку  готовят
уже  много  месяцев,  и  королеву  это  предприятие  особенно  занимает,
поскольку идея принадлежит принцу Альберту. Он-то и стоит за всем этим!
   - А когда мы поедем? - спросила я.
   Через несколько недель, - ответила мать.
   - Мы выберем подходящее время, - добавил отец. -  Нам  нужно  попасть
туда к самому открытию...
   - Которое будет проводить королева! -  вставила  я.  -  О,  я  жду-не
дождусь, когда же это произойдет!
   Я отправляюсь писать письмо тетушке Амарилис, - сказала мать.
   С этих пор все разговоры в доме кружили вокруг предстоящей  Всемирной
выставки.

***

   Когда мы прибыли в Лондон, нас тепло приветствовала тетя Амарилис. Их
лондонская  резиденция  просто  потрясала.  Она  была   расположена   на
знаменитой площади,  в  середине  которой  находились  крытые  сады  для
обитателей  домов,  имеющих  собственные  ключи.  Сады   эти   прекрасно
содержались: там росли деревья, кусты и были беседки  со  скамьями.  Мне
это место всегда казалось миниатюрным заколдованным  лесом.  Из  верхних
окон  дома  можно  было  видеть  Темзу.  Я  любила  смотреть  на  нее  и
представлять  себе  славные  дни  прошлого,  когда  река  была   главной
городской транспортной магистралью.  Я  воображала  себя  Анной  Болейн,
отправляющейся на церемонию коронации, а потом - в тюрьму, в  лондонский
Тауэр. Я  была  в  составе  королевской  свиты,  слушающей  генделевскую
"Музыку на воде". Я всегда находилась в центре  знаменательных  событий,
играя в них, конечно, героическую роль!
   Тете Амарилис сейчас, должно быть, исполнилось лет шестьдесят,  но  у
нее было гладкое, без  морщин,  почти  детское  лицо,  и  она  выглядела
гораздо моложе своих лет. Дядя  Питер  был  еще  старше,  но  производил
впечатление человека, не поддающегося влиянию времени.
   Тетя  Амарилис  взволнованно  обняла  мою  мать.  Ее  глаза  тут   же
наполнились слезами, и я поняла, что сейчас она вспоминает мою  бабушку,
что случалось всегда, когда она виделась с моей матерью после длительной
разлуки.
   - До чего же я рада видеть вас здесь! - воскликнула она.  -  Кажется,
что мы не виделись целую вечность! До чего же успела подрасти Анжела!  А
маленький Джек! Похоже, он у нас больше уже не маленький, а?
   - Я  уже  большой,  -  скромно  признал  Джек.  Тетя  Амарилис  нежно
расцеловала его.
   И Рольф здесь... Как я  рада  тебя  видеть!  Давайте  посмотрим  ваши
комнаты. Конечно, это те самые, к которым вы привыкли. Кстати,  Елена  и
Мэтью придут к нам завтра: Мэтью должен обсудить с утра кое-какие дела с
Питером.
   И вот я оказалась в своей маленькой комнатке на верхнем  этаже  дома.
Тетя Амарилис знала, что я люблю  смотреть  на  Темзу.  Она  никогда  не
забывала о таких мелочах и, похоже, проводила  всю  жизнь  в  стремлении
угодить любимым ею людям.
   Весь остаток дня был посвящен разговорам о семейных делах.
   - Вам обязательно нужно сходить в  гости  к  Елене,  -  сказала  тетя
Амарилис. - Джонни и Джеффри будут очень рады видеть Анжелет.
   - Джонни, должно быть, подрос?
   - Скоро ему исполнится тринадцать.
   Мне тоже захотелось увидеть Джонни, и на следующий  день  мать  взяла
Джека и меня в гости к Хьюмам. Мэтью, конечно, был уже у дяди Питера, но
тетя Елена с радостью встретила нас. Тетя Елена  была  очень  похожа  на
свою мать, но ей не хватало той блаженной  веры  в  доброту  окружающего
мира, которая придавала ее матери совершенно необыкновенное  очарование.
Она обожала свою семью и  очень  гордилась  карьерой  мужа.  Тетя  Елена
рассказывала моей матери об успехах Мэтью в палате общин и о  том,  что,
по ее мнению, их партия скоро придет  к  власти,  в  этом  случае  Мэтью
наверняка получит должность министра. Его отец был уверен в этом,  а  уж
он-то, как никто, умел держать "нос по ветру".
   Я осматривала принадлежавшую Джонни  коллекцию  книг  по  археологии,
которую он показывал мне с большим увлечением. На самом  деле,  меня  не
очень интересовало старое оружие, монеты  и  глиняные  черепки,  которые
раскапывали, чтобы доказать, каким именно образом каменный век перешел в
бронзовый, но  мне  нравилось  быть  рядом  с  Джонни.  Его  тоже  очень
интересовала выставка, и он сообщил мне, что часто  ходит  в  Гайд-Парк,
чтобы посмотреть, как продвигаются работы. К моменту открытия все  будет
просто чудесно, а главным чудом будет знаменитый Хрустальный дворец.
   Джеффри, который был на  два  года  старше  меня,  относился  ко  мне
несколько снисходительно, полагая, что я слишком  мала,  чтобы  привлечь
его внимание. Джонни, который был старше меня на четыре года,  относился
ко мне совсем иначе. В Джонни вообще было что-то необычное.
   Когда мы вернулись в дом на площади, Мэтью все еще был у дяди Питера.
   Дядя Питер всегда был очень приветлив со мной и, по-моему,  питал  ко
мне особую симпатию. Однажды он сказал: "Возможно, внешне ты и не  очень
похожа на  свою  бабушку,  но  на  самом  деле  ты  -  ее  копия",  и  я
почувствовала, что он делает мне комплимент: должно быть, Джессика очень
нравилась ему.
   Он был полным хозяином в доме.  Его  волосы  были  почти  седыми,  но
выглядел он очень привлекательно.  Главной  чертой  его  внешности  была
постоянная  скрытая  улыбка,  как  будто  жизнь  очень  забавляла   его,
поскольку он давным-давно разобрался во всех ее секретах. Я была уверена
в том, что это именно так.
   "Серый кардинал"... Да, в этом  не  могло  быть  сомнений.  Каким  бы
знаменитым политиком ни был Мэтью, он считал  тестя  своим  наставником.
Мэтью успел сделать очень многое с тех пор, как вернулся  из  Австралии:
например,  написал  книгу  про  каторгу  и  каторжников,  которая  стала
классикой,  главной  книгой  по   этому   вопросу.   Каторга   все   еще
существовала, а значит,  существовали  и  те  самые  позорные  трюмы,  в
которых содержали перевозимых заключенных. И условия, царящие в тюрьмах,
все еще были ужасными. Мэтью привлек внимание общества к этим  вопросам,
и тема каторги была у всех на  устах.  Очень  многие  разделяли  взгляды
Мэтью, считая, что следует отменить каторгу, и, похоже, в скором времени
это  должно  было  произойти.  Кроме  того,  Мэтью   написал   книгу   о
детях-трубочистах и  о  труде  на  шахтах.  Мэтью  был  реформатором  по
природе. Это значило, что он был  весьма  уважаемым  членом  парламента,
которого любили избиратели, ценили лидеры партии, уверенные в  том,  что
он займет министерский пост, когда партия придет к власти.
   Мне разрешили сидеть за столом вместе со всей семьей.
   - Я хочу, чтобы Анжелет сидела рядом со мной, - объявил дядя Питер.
   Он умел быть очаровательным и ухаживать за женщинами.  Неудивительно,
что такие существа, как я, восхищались им.
   Разговор, в основном, вел он. Похоже, что  дядя  Питер,  как  говорит
поговорка, "умел держать пальцы сразу в нескольких пирогах". В то  время
я не имела понятия, в чем конкретно состоят  его  деловые  интересы,  но
знала, что они были доходны и сделали его очень богатым человеком. Позже
я узнала, что  он  владел  несколькими  клубами  с  весьма  сомнительной
репутацией, но, с его  точки  зрения,  он  служил  обществу:  эти  клубы
удерживали людей от  совершения  судебно-наказуемых  поступков,  которые
могли бы повредить обществу, и таким образом  оказывал  стране  огромную
услугу. Амарилис полностью верила в это, хотя в свое  время  его  деяния
вызвали огромный скандал, из-за чего он потерял место в парламенте.  Ему
пришлось пойти на компромисс, уйдя от активного участия  в  политической
жизни и ограничиваясь направлением деятельности Мэтью в выгодное, по его
мнению, русло.  Я  считала  Мэтью  марионеткой,  а  дядю  Питера  -  его
кукловодом.  Мэтью   был   не   единственным   человеком,   которым   он
манипулировал. Я была уверена в том, что множество людей делает то,  что
считает нужным дядя Питер. Но я была очень довольна и ощущала себя очень
важной персоной, поскольку именно меня он избрал своей соседкой.
   Разговор шел о глупости Джона Рассела, который был  премьер-министром
и членом партии вигов. Поскольку дядя Питер состоял в партии тори, он не
мог не относиться с презрением к  "маленькому  Джону",  как  он  называл
премьер-министра.
   Подробно обсуждалась выставка.
   - Наверное, тебе не терпится увидеть ее открытие, не так ли, Анжелет?
- спросил он, повернувшись ко мне.
   Я кивнула.
   - Это действительно будет историческое событие, которое ты  запомнишь
на всю жизнь!
   - Насколько я знаю, открывать выставку будет королева? - спросила моя
мать.
   - Ну, конечно же, наше маленькое величество прямо-таки носится с этой
идеей!
   А почему? Потому что это замысел Альберта, стало быть,  в  ее  глазах
это просто совершенство!
   - Правда ведь, чудесно видеть такую счастливую пару? -  сказала  тетя
Амарилис. - Они - прекрасный пример для всей нации!
   Полагаю, моя дорогая, временами у них случаются и  шторма,  -  сказал
дядя Питер, - но, насколько мне известно, Альберт как нельзя лучше умеет
увернуться от такого рода сложностей, что говорит о его мудрости.., или,
может быть, о его милой внешности.
   - Ах, Питер! - воскликнула тетушка Амарилис,  наполовину  восхищенно,
наполовину осуждающе.
   - По крайней мере, - вставил Мэтью, - проект близится к завершению и,
судя по всему, получается неплохо.
   - Маленький Джон постарается сделать все, чтобы вызвать осложнения, -
сказал дядя Питер. - Что он там еще выдумал, Мэтью?
   - Он хочет устроить салют из пушек в Сент-Джеймс-парке.  Он  говорит,
что, если пушки будут стрелять в Гайд-Парке, в павильоне могут  вылететь
все стекла.
   - А они не вылетят? - спросила моя мать.
   - Конечно, нет! - заявил дядя Питер. - Просто он хочет  поучаствовать
в событии и доставить кое-какие неприятности.
   - Полагаю, Альберт собирается выступить против него, - сказал Мэтью.
   - А что, если стекла действительно вылетят? - спросила я.
   - Милая моя Анжелет, - сказал дядя Питер, улыбнувшись мне, - в  таком
случае выяснится, что Альберт ошибался, а Маленький Джон был прав.
   - А это не рискованно? Он пожал плечами.
   - Я не думаю, что Альберт пойдет на уступки в этом вопросе.
   Ну-ну, не бойся, я думаю, ничего там  не  произойдет,  и  Хрустальный
дворец останется цел. А если окажется, что я не прав, ну что ж, тогда  я
скажу "аи-аи-аи!"
   - Мне кажется довольно глупым идти на такой  риск,  -  сказала  я.  -
Будет ужасно, если все пойдет прахом из-за такой мелочи.
   - Жизнь, милое дитя, всегда содержит элемент риска!
   Иногда бывает даже выгодно пойти на риск. Если принц уступит  в  этом
вопросе, у Маленького Джона появятся новые  амбиции.  Альберт  не  может
признать свою ошибку, и поэтому он пойдет на риск.
   Я замолчала, обдумывая  сказанное,  и  заметила,  что  дядя  Питер  с
любопытством поглядывает на меня.
   Он продолжал рассказывать о волшебной  выставке,  о  том,  что  принц
задумал ее как праздник труда и мира. Для нации лучше укреплять  дружбу,
демонстрируя свои  технические  достижения,  чем  сталкиваться  на  поле
битвы. Искусство и коммерция должны идти рука об руку.

***

   Настал великий день. Нам  очень  повезло,  и  мы  сумели  попасть  на
церемонию открытия.  Впервые  в  жизни  я  увидела  нашу  королеву.  Она
выглядела просто великолепно в одежде розового и серебряного цветов.  На
груди у нее была лента ордена Подвязки, а на голове - небольшая  корона,
в которой сверкал алмаз Кохинор. У меня просто дух захватило: никогда  в
жизни  я  не  видела  такого  великолепного  зрелища!   Я   с   радостью
присоединилась к хору восторженных криков, которыми  встретили  прибытие
королевы.  Над  головой  у  нее  развевались  перья,  каким-то   образом
прикрепленные  к  короне.  Она  казалась  очень  гордой,  счастливой   и
совершенно царственной - в общем, такой, какой и должна быть королева.
   Это был  прекрасный  день.  Он  оправдал  все  мои  ожидания.  Играла
прекрасная музыка. Мне очень понравился хор. Королева с супругом  сидели
под сине-золотым балдахином на королевском помосте. Я не могла  оторвать
от нее глаз. Мысленно я присутствовала там, я была  Викторией  -  верной
женой, мудрой матерью, великой королевой, примером  для  всей  нации!  Я
была полностью удовлетворена.
   За день мы очень устали. Нужно было так много  увидеть  самых  разных
вещей. Здесь были представлены все страны, демонстрирующие все лучшее, и
самые знаменитые люди, вроде герцога  Веллингтона.  Но  ничто  не  могло
сравниться  с  нашей  маленькой  королевой,  такой   счастливой,   такой
человечной, но в то же время самой настоящей королевой.  Я  влюбилась  в
нее  с  первого  момента,  и  именно  воспоминания  о  ней  были  самыми
значительным впечатлением этого дня.
   Ни  о  чем  другом,  кроме  выставки,  дома,  конечно,  не  говорили.
Обсуждать ее можно было бесконечно. Тетя Амарилис сказала:
   -  Конечно,  вы  захотите  еще  раз  посетить  ее  до  возвращения  в
Корнуолл?
   Моя мать согласилась с ней.
   - А королева там будет? - спросила я.
   - Это не удивило бы меня! - ответил дядя Питер. -  Выставка  задумана
Альбертом, и поэтому в ее глазах она выглядит безупречно!
   Из пушек стреляли в Гайд-Парке, - сказала я, - и стекла  в  павильоне
не вылетели!
   - Значит, ты помнила об этом? - улыбнулся дядя Питер.
   - Ну да, ведь это было важно.
   - Да, и несколько рискованно. Но разве я не говорил тебе, что  иногда
следует идти на риск.
   И если ты будешь вести себя смело, то риск обернется в твою пользу.
   В этот день мы поздно легли спать, и, как только моя голова коснулась
подушки, я тут же провалилась в  счастливые  сны...  В  розовом  платье,
украшенном серебром, я торжественно ступала на королевский помост, и все
приветствовали меня. Это был красивый сон.

***

   Это случилось на следующий день.
   Мы сидели за столом опять с Мэтью, который  был  здесь,  по-видимому,
постоянным посетителем.  Мы  продолжали  обсуждать  выставку  и  доедали
последнее блюдо, когда послышался негромкий звук в дверь,  и  на  пороге
появился Джонсон, дворецкий.
   Он вежливо прокашлялся и сказал:
   - Сэр, вас желает видеть молодой джентльмен.
   - Джентльмен? А не может ли он подождать, Джонсон?
   - Он сказал, что дело очень важное, сэр. Он не представился?
   - Он назвал себя мистером Бенедиктом Лэнсдоном, сэр.
   В течение нескольких секунд дядя Питер  сидел  неподвижно.  Наверное,
это было трудно заметить, но я наблюдала за ним с близкого расстояния, и
мне показалось, что он слегка обескуражен.
   Он приподнялся со стула, а затем вновь с