ной Колума.
   Когда довольно долго была хорошая  погода  и  на  нашем  берегу  не  было
крушений, совесть моя притуплялась, и я говорила себе: "Место жены возле  ее
мужа. Я обещала оставаться с ним  в  беде  и  в  радости,  я  дала  клятву".
Странно, но в глубине сердца я хотела остаться с Колумом.
   Наступила ночь. Была середина октября. Весь день до этого  дул  ветер.  Я
почувствовала тошноту,  видя  теперь  уже  знакомые  признаки  деятельности:
фонари на двух башнях погашены, потом высоко на  утесы,  за  несколько  миль
выведут мулов с огнями. Значит, сообщили, что мимо  нас  пройдет  корабль  с
богатым грузом.
   Я лежала в постели. Неужели я ничего не могла сделать? Ничего  не  должна
делать? Но что? Как я могла остановить беду? Я могла только молиться,  чтобы
капитан того корабля прошел мимо "Зубов дьявола".
   Я не могла заснуть. Как только рассвело, я встала и пошла на берег. Колум
и его люди были заняты тем, что в своих лодках доставляли на берег  груз.  Я
увидела одного слугу и остановила.
   - Какой корабль на этот раз? - спросила я.
   - Один из лучших, госпожа. - Взгляд жестокий, язык облизывал губы.  Слуга
был возбужден. Несомненно, он уже подсчитывал, какова будет его доля. - Один
из тех, что торгует с Ост-Индией, - один из "Лайонов".
   "Лайоны"? Это были корабли моего отца.  Разве  Колум  этого  не  знал?  Я
задрожала.
   - Ты видел название?
   - "Лэндор Лайон", госпожа.
   Будто  волны  остановились  на  бегу.  Вдруг  стало  тихо-тихо,  а  потом
сумасшедший стук барабана - это стучало мое сердце.
   Человек посмотрел на меня как-то странно, потом на  лице  его  проступила
растерянность. Он на минуту забыл, кем я была, я же пришла  из  Лайон-корта,
мой  отец  был  Джейк  Пенлайон,  владелец  "Лэндор  Лайона".  Он  торопливо
поклонился и побежал прочь, придя в ужас оттого, что разболтал то, что нужно
было держать в секрете.
   Я стояла, глядя на море. Волны были высокие, и я почти ничего не  видела.
Где-то там был один из кораблей моего отца,  потерпевший  крушение  по  вине
моего безнравственного мужа. Больше мириться нельзя Это был конец.
   Вдруг ужасная мысль пронзила меня: кто был на том корабле?  Я  не  знала,
что делать, а что я могла сделать? Взять  лодку,  чтобы  подъехать  к  месту
крушения? Надо, чтобы кто-то взял меня в свою лодку, я должна все узнать,  я
не могла пребывать в неизвестности. Что если мой собственный  отец  вел  тот
корабль? Этого не может быть, он очень хорошо знал этот берег.  А  если  его
ввели в заблуждение огни? Я  не  могла  поверить  в  это,  только  не  Джейк
Пенлайон, который плавал в испанских морях и прошел сквозь все невредимым!
   Я поднялась по лестнице на вал,  откуда  можно  было  видеть  на  большое
расстояние. Солнце уже всходило, видны были "Зубы дьявола";  я  увидела  то,
что осталось  от  корабля..,  плавающая  масса  на  воде,  богатый  груз  и,
вероятно, тела? А если кто-то еще жив? Что делали с теми, кто спасся?
   А что я делала в этом замке все эти годы? Почему я стала соучастницей?  Я
чувствовала себя беспомощной перед нахлынувшими на меня чувствами, как  была
беспомощна перед этими громадными волнами.
   Потом, уже днем, на берег вынесло тело.  Я  обнаружила  его.  Я  печально
ходила по берегу, мысли мои перепутались, я вновь и вновь  спрашивала  себя,
что я могу сделать? Он лежал на берегу. Я опустилась на колени и  посмотрела
на него. Это был Фенимор Лэндор. Мертвый.
   Прошли годы с тех пор, как я последний раз видела эти благородные  черты.
О, Фенимор-мечтатель, Фенимор-идеалист,  который  прожил  достаточно,  чтобы
начать свое большое дело, увидеть  его  процветающим,  сулящим  сделать  его
страну такой великой, какой никогда не смогли сделать войны! Лицо мечтателя,
человека, который любил идею больше всего на свете,  Фенимора,  который  мог
быть моим мужем.
   Я  подняла  его  голову,  положила  на  колени,  гладила  мокрые  волосы,
потемневшие от морской воды. Какие  тонкие  черты,  какие  благородные.  Эти
застывшие глаза когда-то  горели  энтузиазмом,  когда  он  говорил  о  своих
планах, и любовью ко мне. Это был мужчина, стойко принявший свою судьбу,  но
любовь его была  такая  нежная.  Я  вышла  замуж,  он  взял  другую  жену...
Интересно, любил ли он ее? Конечно, любил, спокойно и нежно. У него был сын,
как и он, Фенимор - Фенн.
   Какая странная жизнь! Если бы он не вошел  в  мою  жизнь,  я  никогда  не
отправилась бы в ту поездку, к его семье, а  значит,  не  встретилась  бы  с
Колумом? Значит, каким-то образом его жизнь была связана с моей?
   Я не могла от него уйти и осталась с ним на берегу.  Там  Колум  и  нашел
меня. Как потемнело его лицо, когда он увидел меня  с  головой  мертвеца  на
коленях. Он крикнул:
   - Какого черта?..
   - Да, - прошептала я. - Это еще одна твоя жер-7ва!
   - Все время вмешиваешься не в свое дело! Твое место в детской! Иди туда!
   - Ты разбил один из кораблей моего отца.
   - Если бы его капитан умел водить корабль...
   - Хватит! - закричала я. - Вот кто был его капитаном.  Корабль  назывался
"Лэндор Лайон" - это был корабль, который построили мой отец и  Лэндоры  для
мирной торговли. Они везли богатый груз из Ост-Индии, и тебе нужен был  этот
груз. Дьявольская работа одной  ночи  -  и  ты  получаешь  то,  на  что  они
потратили месяцы совместного труда. Я ненавижу тебя!
   - Интересно увидеть жену, скорбящую над своим любовником.
   - Он никогда не был моим любовником.
   - Да, у него не хватило  духу.  Он  хотел  тебя,  но,  будучи  трусом,  с
удовольствием отдал тебя и взял другую. Думаешь с ним ты проводила бы  такие
же ночи, как со мной?
   Я осторожно положила голову на песок и поднялась.
   - Он должен быть достойно похоронен. Я настаиваю на этом.
   - Кто вы, мадам, чтобы настаивать?
   - Твоя несчастная жена, а не раба.
   - Его выбросят обратно в море.
   - Если ты это сделаешь, я расскажу, как ты нажил свое состояние.
   - И ты говоришь мне, что я смею? Знай, что я сделаю, как считаю нужным, и
ты подчинишься мне. Иначе ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
   - Мне все равно, делай со мной, что хочешь. Убей меня, если  можешь,  моя
смерть для тебя не первая.  Я  не  оставлю  Фенимора  Лэндора,  пока  его  с
надлежащим почтением не унесут отсюда. Я хочу, чтобы его тело в  гробу  было
поставлено в часовне, а потом он будет похоронен возле  своей  сестры,  этой
бедной женщины, которая когда-то была твоей женой!
   Он посмотрел на меня, и в его глазах промелькнуло сдержанное восхищение.
   - Поражаюсь, - сказал он, - что я так мягок с тобой!
   - Я буду ждать здесь, - сказала я, - пока его не унесут в часовню. Я хочу
еще немного побыть с ним.
   - А если я скажу "нет"?
   - Тогда я покину замок, уеду в дом отца и расскажу ему, что  случилось  с
"Лэндор Лайон" и его капитаном.
   - Донесешь на своего мужа, которого поклялась слушаться! Нарушишь  данную
мне клятву?
   - Сделаю это без колебания. Он схватил меня за руку.
   - И ты думаешь, я отпущу тебя?
   - Я попытаюсь.
   - Ей-Богу, - сказал он, - ты попытаешься, я верю. Ты бросаешь мне  вызов,
и все же я с тобой так мягок! Хорошо, жена, будь  по-твоему,  его  похоронят
возле сестры, но на его надгробье не будет имени, и чтобы я больше не слышал
названия его корабля! Пусть думают, что он  погиб  далеко  от  этого  места.
Видишь, как я снисходителен к тебе?
   Я не ответила ему. Я опустилась на колени и  посмотрела  в  мертвое  лицо
Фенимора.
   Колум ушел, и вскоре четверо мужчин пришли  на  берег.  Они  унесли  тело
Фенимора в часовню.  На  следующий  день  его  похоронили  возле  сестры  на
кладбище Касвеллинов, около башни Изеллы.
   Это был  конец,  я  никогда  не  смогла  забыть  этого.  Меня  все  время
преследовало мертвое лицо  Фенимора.  Я  не  знала,  что  произойдет,  когда
матушка приедет ко мне: я больше не могла ничего от  нее  скрывать.  Я  даже
была рада, что мы еще не встречались, потому что она сразу  заметила  бы  во
мне перемену.
   В начале октября был шторм. Как ни странно, но Колум пытался ухаживать за
мной, добиваясь  возврата  нежных  чувств.  Но  я  была  бесчувственна:  вид
мертвого Фенимора на берегу что-то убил во мне навсегда.

***

   Вновь наступил Хэллоуин - ночь, когда ведьмы на  метлах  летали  на  свой
шабаш, где поклонялись дьяволу в образе рогатого козла. День  был  туманный,
обычный для октября в нашей стороне - теплый и сырой.
   Слуги, как всегда в Хэллоуин,  рассказывали  всякие  истории.  Интересно,
вспоминали ли они Марию? Уже семь лет прошло с тех  пор,  как  она  ушла,  и
Сенаре было уже почти семь. Для памяти это  был  большой  срок.  Но,  должно
быть, Дженнет рассказывала детям о ведьмах, потому  что,  когда  я  вошла  в
детскую, Сенара задавала вопросы, а Тамсин отвечала, а она  могла  повторять
только то, что слышала от Дженнет.
   - Они собираются на шабаш, - говорила Тамсин.
   - Что такое шабаш? - спрашивала Сенара.
   - Это место, где они встречаются. Они летят туда на метлах, у них есть  и
хозяин - дьявол. Иногда он бывает большой  черной  кошкой,  а  иногда  он  -
козел. Он такой большой, больше всех на свете, и они танцуют.
   - Я хочу пойти туда, - сказала Сенара. Коннелл ответил:
   - Если ты пойдешь, тогда ты - ведьма! Тогда мы поймаем тебя,  привяжем  к
твоему домашнему духу и бросим в море.
   - Какой домашний дух?
   - Это, наверное, кошка.
   - А может быть, это - собака?
   - Да, собака! - воскликнул Коннелл. - Все равно кто. Иногда это  -  мышь,
или крыса, или.., жук, или лошадь.
   - Значит, может быть, и Нонна? - спросила Сенара. Нонной была  ее  кукла,
которую она назвала по имени башни. Глаза  ее  округлились.  -  Может  быть,
Нонна - мой домашний дух?
   - У тебя не может быть домашнего духа, - сказала Тамсин. - Если бы  он  у
тебя был, сказали бы, что ты - ведьма.
   - И мы тогда взяли бы тебя и повесили на виселице! - закричал  Коннелл  с
удовольствием - сын своего отца.
   - Он не сделает этого, - защищала ее Тамсин. - Я ему не дам.
   - Я бы его лучше повесила! - сказала Сенара.
   - Хотел бы посмотреть, как ты  попытаешься!  Коннелл  схватил  Сенару  за
волосы, она оттолкнула его. Наступило  время  мне  вмешаться.  Почему  я  не
прервала эту беседу в самом начале?
   - Хватит, вы все говорите чепуху. Никто не собирается  никого  вешать,  и
здесь нет никаких ведьм.
   - Дженнет сказала... - начала Тамсин.
   - А я говорю, что не следует слушать всякие бредни служанок. Пусть у  них
будут ведьмы, если они хотят. Нас нельзя обмануть!
   Затем я заставила их вынуть книги, и  мы  читали  с  ними  "Утопию"  сэра
Томаса Мора, которая была весьма далека от неприятной темы колдовства.
   В ту ночь вернулась Мария...
   Колум и я  ужинали  в  зимней  гостиной.  Как  всегда  теперь,  это  была
молчаливая трапеза. Колум не пытался заводить  разговор.  Иногда  он  быстро
съедал, что хотел, и оставлял меня одну за столом.  Видимо,  он  понял,  что
после смерти Фенимора между  нами  встал  непреодолимый  барьер.  Напряжение
нарастало, но беспокоило ли это его? Теперь он не всегда приходил в спальню.
По несколько ночей подряд он проводил вне  дома,  организуя  сбыт  товара  с
"Лэндор Лайона", но, когда он приходил ко мне, я понимала, что он делал это,
чтобы доказать мне, что он все еще предъявляет свои права. Я ненавидела  эти
свидания и в то же время находила в них удовольствие, а когда Колума не было
со мной, испытывала разочарование. Такова была обстановка до той ночи.
   Должно быть, Мария прошла прямо в замок, потому  что  она  вошла  в  нашу
комнату. На какой-то момент я подумала, что опять вижу  призрак.  Потом  она
заговорила.
   - Я вернулась, - сказала она.
   Колум в недоумении смотрел на нее, я тоже.
   - Вернулась? - воскликнул Колум - Помилуй Бог! Мария!
   - Да, - сказала она. - Я вернулась, и буду опять здесь жить.
   - Но... - начал Колум. Я встала, вся дрожа.
   - Где ты была? И почему вернулась? - потребовала я объяснений.
   - Тебе это ничего, где я была, - сказала она на своем ломаном английском.
- Не иметь значения. Я опять здесь.
   - И ты думаешь, что можешь просто так войти?.. - сказал Колум.
   - Думаю, да. Ты взял мой  корабль..,  ты  убил  моих  друзей.  Ты  обязан
предоставить мне крышу над головой, я остаюсь. Не пытайся выгнать меня, если
попытаешься.., пожалеешь. Ты должен мне это, и я беру.
   Я сказала:
   - Но этого не может быть!
   - Да, - ответила она. - Может. - Она посмотрела на Колума в упор.
   Она стала еще красивее. На ней был бархатный плащ с капюшоном,  откинутым
назад и открывающим ее блестящие черные волосы, собранные высоко на затылке.
Ее черные глаза удлиненной формы  спокойно  улыбались.  В  ней  было  что-то
неземное. Я подумала, что мне снится сон.
   - Я иду в свою комнату, мою Красную комнату.
   - Ты не можешь здесь оставаться! - воскликнула я.
   Мария, будто не слыша меня, повернулась к Колуму.
   - Мои вещи скоро прибудут, - сказала она. - Я на некоторое время останусь
здесь. И ушла. Я смотрела на Колума.
   - Что это значит? Она пошла в  Красную  комнату.  Этого  не  может  быть!
Откуда она пришла?
   - Она останется здесь, - сказал он.
   - Это цена, которую ты должен заплатить за убийство ее людей, да?
   - Говори, что хочешь. Она останется!
   И он ушел.
   Вот так Мария вернулась в замок Пейлинг.

***

   Все домашние сгорали от любопытства. Поползли слухи: "Ведьма  вернулась!"
Она не могла выбрать лучшего времени для своего появления, чтобы подтвердить
их. В первый раз она появилась в ночь Хэллоуина, через год в такую ночь  она
исчезла, а теперь, через семь лет, она опять вернулась в Хэллоуин.
   Она жила в Красной комнате,  в  той  самой  комнате,  где  слуги  слышали
странный шум и где я сама видела - или думала, что видела, - ее дух.
   Я послала за Дженнет.
   - Дженнет, Мария вернулась. Дженнет с мрачным видом кивнула.
   - Готова поклясться, опять говорят, что она - ведьма.
   Дженнет опять кивнула.
   - Я не хочу, чтобы такой разговор дошел до детей. На днях я слышала,  как
они говорят о ведьмах. Я не хочу, чтобы это касалось их.
   - Она - мать Сенары, - медленно сказала Дженнет.
   - Все эти слухи не должны касаться Сенары.
   - Они и не коснутся.
   - Я знала, что могу доверять тебе. Слуги следили за Марией украдкой. Если
она отдавала распоряжения, они бросались исполнять со всех  ног.  Они  очень
боялись "злого глаза".
   Она продолжала выезжать на прогулки одна. Однажды я встретилась с ней: не
глядя на меня, она поехала в другую сторону, волосы  развевались  у  нее  за
спиной.
   Скоро будет Рождество, я очень хотела видеть свою матушку  и  была  очень
подавлена, когда от нее пришло письмо:
   "Дорогая моя Липнет! Лэндоры проводят Рождество с нами. Как ты знаешь,  у
них ужасная трагедия. Мы уже все уверены,  что  Фенимор  пропал,  и  "Лэндор
Лайон", который должен был вернуться еще месяц тому назад и который видели в
десяти милях от нашего берега, не вернулся. Мы боимся, что  судно  попало  в
шторм в конце октября. Твой отец  и  капитан  Лэндор  все  время  говорят  о
чем-то, потеря корабля для них большой удар. Но то, что Фенимор погиб вместе
с ним, - этого его бедная мать не может вынести, она обезумела  от  горя.  Я
хочу, чтобы она приехала к нам вместе с женой бедного Фенимора и его детьми,
я пытаюсь помочь им забыться немного. Это значит, дорогая моя, что нам  надо
воздержаться на этот раз от совместной встречи Рождества. Ведь ты не  можешь
приехать без Колума, а он не сможет приехать по  вполне  понятным  причинам:
потеря Фенимора обострила горечь потери Мелани!  Как  только  они  уедут,  я
приеду к тебе, или, может быть, ты приедешь к нам?"
   Дни казались очень  длинными.  Солнце  всходило  поздно,  садилось  рано.
Матушка говаривала: "Самые темные дни - перед Рождеством".
   В дом вкралось что-то зловещее. Если бы здесь была Эдвина, она опять меня
предупредила бы. Я чувствовала  это.  Зло  исходило  из  Красной  комнаты  и
угрожало мне.
   Может быть, и правда Мария была ведьмой? Может быть, она  и  не  была  на
корабле? Может быть, она лежала в море, ожидая, пока я найду ее? Меня  стали
одолевать разные фантазии.
   Но Мария была здесь, и никто не смел сказать ей,  чтобы  она  уходила.  Я
сознавала ее растущее влияние на домочадцев,  ее  дьявольскую  власть,  даже
Колум попал под ее чары.
   Какая она была красивая! Может быть, это была порочная красота, но тем не
менее соблазнительная. Казалось, она обладала множеством  лиц  и  сбрасывала
их, как змея сбрасывает шкуру. Я так и думала о ней - красивая грешная змея!
   Дети тоже были восхищены ею.
   - Мама Сенары теперь живет с нами? - спросила Тамсин.
   Я ответила:
   - Немного, наверное, поживет.
   - Все мамы все время живут со  своими  детьми,  правда?  Но  мама  Сенары
отличается от всех мам. Сенара сказала:
   - Ты - моя настоящая мама, а она  -  моя  сказочная  мама.  Мне  нравится
смотреть на нее, но я люблю больше, когда ты здесь.
   - Я всегда буду здесь, если ты хочешь, Сенара, - ответила я.
   Коннелл заметил:
   - Она самая красивая мама в мире. Тамсин смотрела  на  меня,  и  лицо  ее
медленно покрывалось румянцем.
   - Это не правда, - сказала она и еще более покраснела, потому что  лгала.
- Моя мама самая красивая.
   Дорогая моя Тамсин-защитница! Как странно, что в эти  дни  тридцатилетняя
женщина вынуждена была искать защиты у десятилетнего ребенка! Защита?  Какое
странное слово пришло в голову!
   Как всякие дети, они отнеслись к затянувшемуся визиту Марии как к  вполне
естественному событию. В том, что слуги при них вели разговоры об этом, я не
сомневалась, но Мария была,  и  они  приняли  ее.  У  Сенары  была  странная
красивая мать, которая  вела  себя,  не  подчиняясь  обычным  правилам.  Она
появилась внезапно и стала членом семьи. Спустя некоторое время  это  никому
уже не казалось странным. Теперь Мария интересовалась  дочерью,  ибо  Сенара
была похожа на нее - такие же удлиненные глаза,  черные  волосы,  правильные
черты лица. Но в Сенаре не было таинственности, она была обычной девочкой.
   Мария действительно "сбрасывала шкуру". Она была уже другой, отличной  от
той, которая когда-то давно целый год провела в нашем доме. Она  становилась
обычной женщиной: слушала, как занимаются дети в классной  комнате,  ласкала
Сенару, дарила ей подарки,  ибо  вещи  ее  прибыли  и  в  них  были  золотые
украшения и богатые ткани, приглашала швею, чтобы та сшила платья для нее  и
Сенары.
   Сенара, конечно, была немного тщеславна: такой ребенок не мог не знать  о
своей красоте. Она наивно гордилась ею, и моя дорогая Тамсин - простушка  по
сравнению с ней - тоже гордилась.
   Я рада была видеть, что приезд Марии не повлиял на отношения девочек. Они
спали в одной спальне, и им не нравилось, если их разлучали надолго.
   Мария пыталась очаровать и мою дочь. Иногда мне казалось, что она  хотела
разорвать глубокую связь между нами,  но  ей  это  не  удавалось.  Наоборот,
Тамсин стремилась еще больше защитить меня, как  будто  осознавала  какую-то
угрозу в доме, а может быть, я сама нервничала и по мне это было видно.
   Но больше всего меня тревожило влияние Марии на  Колума.  Я  чувствовала,
как росло напряжение. Зная его, я понимала, что он хочет ее так же  безумно,
как когда-то меня. Я видела огонь в его глазах, когда он смотрел на нее. Она
присоединялась к нам, когда мы с ним ужинали, и мы сидели втроем за  столом,
свечи отбрасывали свет на наши лица. Я знала, что выражение моего лица  было
настороженным, и еще я знала, что они не обращали на меня никакого внимания.
   Я не могла больше этого переносить: я должна  уехать,  поехать  домой,  к
матушке. Мне давно надо было ей довериться, и она мне посоветовала  бы,  что
делать.
   Красота Марии была неземная, какая-то  сатанинская,  и  я  понимала,  что
Колум не мог противиться ей. Иногда я думала, что они любовники,  иногда  не
была так уверена. В те ночи,