совсем выбились из сил, - сказал Ланс.  -  Кларисса  потом
все нам расскажет. А пока им надо помыться, поесть  и  отдохнуть.  Это  Джек
Торли, молодой человек из Хессенфилда.
   Ланс сразу отметил благородство манер Дикона. Сначала он  принял  его  за
грума, но уже спустя  несколько  секунд,  будучи  светским  человеком,  стал
относиться к Дикону как к равному. Я была благодарна ему за это, и  несмотря
на то, что я беспокоилась о Диконе, для  меня  было  огромным  удовольствием
опять находиться в веселом обществе Ланса.
   В доме нам приготовили комнаты, и мы смыли с себя дорожную грязь.
   Как только мы справились с этим нам подали обед, во время  которого  я  и
Дикон имели возможность обменяться несколькими словами.
   - Я не могу здесь остаться, - сказал он. - Мне надо ехать.
   - Мы еще увидимся?
   - Обязательно. Мы не можем не увидеться. Я что-нибудь придумаю.
   - Они отошлют меня домой. Нас будут разделять мили.
   - Я сказал тебе, что найду способ. Если  я  останусь  здесь..,  если  они
узнают, кто я...
   - Да, да. Ты здесь в такой же опасности, в какой я  была  в  Хессенфилде.
Эти глупые, глупые люди! Я так сердита на них.
   - Сейчас не время для гнева. Я немедленно должен уехать.
   - Да, я понимаю. Когда дядя вернется, когда начнут задавать вопросы...
   - Тогда они не будут столь дружелюбны ко  мне.  О,  Кларисса,  почему  ты
должна быть с ними? Ты же наша.
   - Я принадлежу сама себе и держусь в стороне от этих дурацких  свар.  Мне
все равно, за кого ты - за Георга или за Якова. Ты знаешь это.
   - Я люблю тебя, - сказал Дикон.
   - Я люблю тебя, - ответила я. Мы улыбнулись друг другу.
   - Эти дни в мансарде... Я никогда не забуду их, - сказал он.
   - Я тоже. Я бы  хотела  вернуться  туда.  Хотела  бы  быть  еще  в  пути,
очутиться на галерее "Ночлег на одну ночь".
   - О,  Кларисса,  Кларисса...  -  повторял  он  мое  имя,  заставляя  меня
трепетать. - Я вернусь за тобой. Что бы ни случилось, клянусь, я приду.
   - Да, знаю. А теперь ты должен ехать, Дикон. Ты  очень  рискуешь,  и  чем
дольше ты здесь, тем опаснее это для тебя. Я буду думать  о  тебе,  пока  ты
будешь в пути и вернешься домой... Ты поедешь  в  Шотландию?  О,  Дикон,  не
надо! Пусть они ведут свои глупые войны, если это им нужно, но ты..,  только
не ты... Давай подумаем, как нам соединиться!
   - Когда все кончится, и истинный король будет на троне я приеду за  тобой
и буду просить твоей руки. Я увезу тебя к себе.., и мы заживем счастливо.
   Мы посидели молча, держась за руки. Потом Дикон поднялся и сказал:
   - Теперь я пойду к нашей хозяйке. Я скажу  ей,  что  должен  уехать  рано
утром. Так лучше. Когда я уеду, ты можешь сказать им правду о том, кто  я...
Так будет проще.
   Я потерянно кивнула.
   Эту печальную ночь мы провели каждый в своей комнате. Он делил комнату  с
одним из старших слуг, потому что других не было. У меня была своя маленькая
комнатка. Я лежала, думая о нем и знала, наверняка, что и он думал обо мне.
   На рассвете я спустилась в конюшню. Мы бросились друг к другу и несколько
мгновений стояли, не в силах разжать объятия. Его последние слова были:
   - Я вернусь. Помни об этом. Я вернусь за тобой, Кларисса!
   Я стояла и смотрела, как он удалялся в свете раннего утра.

***

   Надо было очень многое объяснить, и когда дядя Карл и Ланс  услышали  мою
историю, они пришли в ужас.
   - Как лорду Хессенфилду пришло в голову отправить тебя таким  образом!  -
воскликнул дядя Карл.
   - Разве он мог держать ее там? - спросил Ланс.  -  Он  правильно  сделал.
Господи! Что было бы с ней, окажись она сейчас в руках Френшоу!
   - Они считали, что я шпионка, - объяснила я.
   - Хорошенькое дело! - сказал дядя Карл. - Теперь надо решить, что  делать
с тобой. Ты же знаешь, что происходит. Страна в  состоянии  напряжения.  Тот
факт, что эти горцы дошли до самого Престона, всех нас потряс.  Кто  бы  мог
поверить, что это возможно? Север - это рассадник измены.
   - То же самое они говорят о юге!
   - А! - воскликнул Ланс. - Они сделали из вас маленькую якобитку?
   - Конечно, нет! Я вообще думаю, что все это глупости. Какая разница?..
   Ланс взял мою руку и поцеловал ее.
   - Ваша женская точка зрения, несомненно, мудра, - сказал он, - но мужчины
никогда этого не поймут. Они будут продолжать вести войну, и с  этим  ничего
не поделаешь, Кларисса. Кроме того, Яков не годится. Он не сможет объединить
народ. Он ханжа.
   Он принесет в  страну  католицизм,  а  из-за  костров  Кровавой  Марии  и
поскольку наши моряки познакомились с испанской инквизицией, англичане этого
не потерпят. Может быть, Георг не совсем то, что нам  нужно,  но  он  мирный
человек и не слишком  вмешивается  в  дела  своего  народа.  При  нем  будет
процветать торговля, вот увидите. Вот чего мы хотим - славного  "Германского
мужика", а не безудержно романтичного ханжу Шевалье.
   - Сейчас нам прежде всего нужно решить, что делать с Клариссой, - прервал
его дядя Карл.
   - Я знаю, что по понедельникам, средам и пятницам от  Йорка  отправляется
дилижанс до Лондона.
   - Ты хорошо информирована, -  ответил  дядя,  -  но  я  не  позволю  тебе
путешествовать одной в таком дилижансе.
   - Почему? Ведь люди ездят.
   - Но не дамы нашей семьи. Ланс... Ланс улыбнулся,  словно  заранее  знал,
что собирается предложить ему дядя.
   - Через несколько дней ты собираешься в Лондон.
   - Да, это так, - сказал Ланс.
   - Если бы ты смог взять Клариссу  с  собой...  Может  быть,  нам  удастся
договориться, чтобы кто-нибудь приехал в Лондон и  отвез  ее  в  Эндерби.  Я
уверен, это смогли бы сделать Джереми или Ли.
   Ланс сказал:
   - Я с большим удовольствием  сам  провожу  леди  Клариссу  не  только  до
Лондона, но и до Эндерби.
   Я слабо улыбнулась. Все мои мысли были с Диконом.

***

   Все  последующие  дни   я   думала   о   Диконе,   но   мне   приходилось
довольствоваться обществом Ланса Клаверинга. Его  живые  беседы,  наблюдения
над  жизнью  и  происходящие  события  отвлекли  мои  мысли   от   недавнего
расставания, тем более что ничего другого, конечно, нельзя было сделать.
   Более того, я думаю, Ланс понял, что произошло. Он был  добр  со  мной  и
слегка задумчив; но на протяжении всего пути его красноречие било ключом,  и
его веселые шутки приносили мне какое-то утешение.
   С погодой нам повезло, причем по мере продвижения к югу  она  становилась
мягче. Небо было голубое, ветер слабый. Рано утром,  когда  мы  уезжали,  на
ветках деревьев и на дорогах лежал иней, но когда взошло солнце, иней исчез,
и хотя воздух был морозный, ехать было приятно.
   Ланс пел, смеялся,  много  говорил,  стараясь  успокоить  меня,  и  побыв
несколько часов в его обществе, я действительно почувствовала себя лучше. Он
относился к жизни с неистребимым оптимизмом, которым легко было заразиться и
поверить, что однажды эти глупые неприятности исчезнут  и  Дикон  приедет  к
нам. Я была уверена, что он понравится Дамарис и Джереми и  что  они  хорошо
его примут, когда поймут, что я люблю его.
   Вот какое воздействие оказал на меня Ланс. Жизнь создана для того,  чтобы
радоваться, и всегда можно найти что-то, над чем можно  посмеяться.  По  его
настоянию я даже стала подпевать ему.
   Мы ехали в сопровождении двух грумов, так что  нас  было  четверо.  Любой
разбойник дважды подумает, прежде чем напасть на троих сильных мужчин.
   В первый день с наступлением сумерек мы достигли  таверны,  которую  знал
Ланс и где, по его словам, было хорошее обслуживание.
   Он оказался прав. Хозяин встретил нас радушно и дал нам две  комнаты  для
гостей;   грумов   устроили   в   отдельной   комнате.   Все   было   вполне
удовлетворительно. Смыв с  лица  и  рук  дорожную  грязь,  мы  спустились  в
гостиную, чтобы поужинать. Еда  была  очень  вкусная,  как  и  обещал  Ланс.
Толстые куски  сочного  мяса  были  поданы  с  клецками;  еще  был  пирог  с
голубятиной, потом сладости. Специально  принесли  вино  из  подвала,  чтобы
удовлетворить тонкий вкус Ланса; и если бы меня не занимали мысли о том, что
происходит с Диконом, я была бы вполне довольна обществом Ланса.
   Мы все время говорили о его  приключениях  в  армии,  специально  избегая
разговоров о нынешних волнениях, так как он чувствовал, что это  усилит  мое
беспокойство. Я действительно была ему Очень признательна за его доброту  ко
мне во время нашего путешествия.
   Когда мы заканчивали ужинать,  вошла  жена  трактирщика,  чтобы  спросить
Ланса, не хочет ли  он  портвейна.  Он  сказал,  что  не  откажется,  и  она
добавила, что с минуты на минуту ожидает прибытия дилижанса,  поскольку  это
был его день по расписанию.
   - Все приедут голодные, -  продолжала  она,  -  но  мы  готовы  к  этому.
Дилижансы приносят нам хороший доход. Они всегда приходят  приблизительно  в
одно и то же время. У меня достаточно мяса для всех пассажиров, оно горячее,
и его можно подавать, как только они появятся.
   Принесли портвейн, и Ланс, не  торопясь,  стал  потягивать  его.  В  этот
момент во двор трактира с грохотом въехал дилижанс, из него  стали  выходить
уставшие пассажиры - замерзшие, голодные, с измученными, бледными лицами.
   - Входите, - сказал хозяин.  -  Здесь  можно  согреться  у  огня,  и  вас
немедленно накормят. Хозяйка вбежала в гостиную.
   - Приехали, - объявила она. - Сомневаюсь,  что  такие  господа,  как  вы,
захотят находиться с ними в одной комнате. Я их  задержу,  пока  вы  допьете
свой портвейн, милорд.
   Мне понравилось, что Ланс сразу поднялся.
   - Нет, - сказал он, - пусть они войдут. Я могу взять портвейн  к  себе  в
комнату. Бедняги! Мало радости путешествовать в таких дилижансах. Я  слышал,
их называют "костоломками". Пойдемте, Кларисса, пусть они поедят.
   - Благодарю вас, сэр, - сказала женщина. - Очень  мило  с  вашей  стороны
проявлять заботу о других.
   Я  улыбнулась  Лансу,  подумав,  что,  несмотря  на  все  свои  наряды  и
щегольство, он был истинным джентльменом.
   Выходя из гостиной, мы услышали, что кто-то еще подъехал  к  трактиру,  и
только мы собрались подняться по лестнице в наши  комнаты,  как  в  гостиную
торопливо вошли три человека. Они были модно одеты, и  один  из  них,  учуяв
запах еды, которую готовились внести в  комнату  для  пассажиров  дилижанса,
воскликнул:
   - Господи! Какой аппетитный запах! Что это, женщина?
   Жена трактирщика с  безошибочным  инстинктом  узнав  в  вошедших  господ,
сделала книксен и сказала:
   - Это ужин, которым мы собираемся кормить прибывших пассажиров дилижанса,
милорд.
   - Тогда подай нам этой аппетитной еды, прежде чем займешься пассажирами.
   Хозяин вышел, подобострастно потирая руки, но не скрывая тревоги.
   - Любезные милорды,  -  сказал  он,  -  эта  еда  только  для  пассажиров
дилижанса. Ее заказывают заранее. Дилижанс ходит по расписанию, и мы обязаны
быть готовы к его прибытию. Другой  горячей  пищи  у  нас  нет.  Но  я  могу
предложить вам прекрасный сыр и свежий ячменный хлеб с хорошим вином...
   - Прекрасный сыр! Любезнейший, мы  хотим  горячего!  Пусть  эта  компания
поделит между собой то, что останется, когда мы насытимся. Или дай им своего
прекрасного сыра. Не  сомневаюсь,  они  будут  удовлетворены.  А  нам  подай
горячее.., и не мешкай. Мы едем издалека и проголодались.
   Одна  из  пассажирок  дилижанса  услышала  разговор.  Это  была  крупная,
краснолицая женщина с решительным подбородком; сразу  было  видно,  что  она
привыкла поступать по-своему.
   - О нет, этого не будет! - воскликнула она.  -  Этот  ужин  для  нас.  Он
заранее заказан для пассажиров.  Так  что  оставьте  эти  ваши  штучки,  мой
высокомерный лорд, ибо я и мои спутники не потерпим этого.
   Прибывший господин с удивлением осмотрел женщину через монокль, свисающий
с его элегантного камзола.
   - Хозяин, - сказал он, - это существо оскорбляет меня. Удалите ее.
   Женщина подбоченилась и в упор посмотрела на него.
   - Поосторожнее, петушок задиристый! - заорала она. - Иначе выводить будут
не меня.
   - Да эта тварь еще дерзит.
   Господин сделал несколько шагов, и она пошла ему навстречу.  Он  выставил
вперед руки, словно желая отстранить ее, но на самом деле нанес ей удар,  от
которого она отлетела к лестнице.
   Тогда вперед выступил Ланс.
   - Так не  обращаются  с  дамой,  сэр,  -  сказал  он.  Человек  удивленно
посмотрел на него и, казалось, был поражен,  столкнувшись  лицом  к  лицу  с
равным ему.
   - Вы сказали - с дамой, сэр? - спросил он, ухмыляясь.
   - Да, я так сказал. Я слышал ваш спор. Горячая пища была приготовлена  ко
времени прибытия дилижанса. Неожиданные гости не могут рассчитывать  на  то,
что предназначено для других.
   - Разве, сэр? Разрешите спросить, а вы готовы довольствоваться  хлебом  и
сыром?
   - Нет, я только  что  поужинал  замечательной  говядиной.  Но  я  приехал
вовремя и не взял ничего, что предназначалось не мне.
   - Вы вмешиваетесь не в свое дело.
   - Наоборот, это очень даже мое дело. Я не собираюсь стоять  в  стороне  и
наблюдать, как хороших людей лишают того, что принадлежит им по праву.
   - Вы не собираетесь стоять в стороне? Ланс вынул шпагу и стоял, улыбаясь.
Я сильно испугалась за него. Нападающих было  трое  против  одного.  Но  все
равно я гордилась Лансом.
   - Будь я проклят, если это не Клаверинг, - сказал один из них.
   - А, так это ты, Тимперли, - резко ответил Ланс. - Удивлен, увидев тебя в
подобной компании.
   - Успокойся, Клаверинг, что тебе за дело до этой черни, путешествующей  в
дилижансе?
   - Люди заслуживают того, чтобы их права уважали, путешествуют  ли  они  в
дилижансе или в своей карете. Я говорю, что они получат полагающийся обед, а
вы, я уверен, отлично утолите свой голод горячим  хлебом  и  вкусным  сыром.
"Откормленная куропатка" - отличный трактир. Портвейн  тоже  хорош.  Вам  он
понравится, Тимперли.
   - Послушайте, Клаверинг, - сказал первый человек, - стоит ли беспокоиться
из-за этого?
   - Все равно, - ответил Ланс. - Просто я  беспокоюсь,  и  все.  Я  вызываю
любого из вас на дуэль. Пусть она и решит этот вопрос.
   - Идет, - сказал первый.
   -  Осторожнее!  -  предупредил  Тимперли.  -  Ты  же   знаешь   репутацию
Клаверинга!
   - Боитесь? - спросил Ланс. - Ну  же,  давайте.  Который  из  вас?  Ставим
горячую говядину с клецками против хлеба с сыром.
   - Я принимаю вызов, - ответил первый из них и выхватил шпагу.
   - Джентльмены! - воскликнул Ланс. - Давайте заключим  пари.  Каковы  ваши
предложения? Скажем, вы даете мне двадцать фунтов, если я выиграю.  Если  же
нет.., но, черт Я так уверен в победе, что даю по двадцать каждому, если  он
проткнет меня первым.
   - Спор решит первый удар? - спросил просиявший Тимперли.
   - Пусть будет так, - сказал Ланс.
   - Когда начнем?
   - Здесь и сейчас.
   Хозяин и хозяйка стояли  в  испуге,  несколько  пассажиров  с  изумлением
следили за спором Они шепотом обсуждали причину дуэли, глядя на Ланса  почти
с обожанием. Я гордилась им и в то же время боялась за него,  но  в  глубине
души знала, что он победит. Другого исхода я просто не могла представить,  и
с первым ударом шпаг меня охватило общее возбуждение. Я  молилась  за  успех
Ланса.
   - Ланс.., ну же, Ланс! - шептала  я.  Пассажиры  дилижанса  подняли  шум,
орали и свистели, а хозяин стоял, сжимая и разжимая кулаки.
   Через несколько мгновений все было кончено.  Ланс  победил.  Он  проткнул
своего соперника, забрызгав кровью его элегантные  манжеты,  издал  победный
возглас, поднял шпагу и застыл на  несколько  секунд,  словно  средневековый
рыцарь, победивший в борьбе добра со злом.
   - Двадцать фунтов мне и обед для пассажиров! -  воскликнул  он.  -  Какая
замечательная схватка!
   Трое господ опечалились, но смирились со своей судьбой. Деньги перешли из
рук в руки, и господа удалились в гостиную,  а  пассажиры  дилижанса  толпой
повалили в столовую, болтая о приключении, с которым они встретились.
   Ланс коснулся моей руки:
   - Пора на покой. Нам надо встать рано утром. Он взял меня под руку, и  мы
стали подниматься по лестнице. Когда мы подошли к моей комнате, он спросил:
   - Что вы думаете о нашем маленьком скандале?
   - Я гордилась вами, - сказала я.
   - О, благодарю вас.
   - Но мне жаль, что в это дело вмешались деньги. Они все испортили.
   - Если пассажиры получили свой обед, должен же я тоже что-то получить?
   - Это досадно. До того момента казалось, что  вы  совершаете  благородный
поступок, защищая людей из дилижанса. А потом получилось,  что  все  это  вы
затеяли ради денег.
   - Я никогда не упускаю случая рискнуть.
   - Да, знаю. Но насколько было бы лучше без этого.
   Ланс взял меня за подбородок и посмотрел мне в лицо.
   - Ваша беда в том, Кларисса, что вы всегда ищете совершенство.  Не  надо.
Понимаете, вы никогда не найдете его.
   - Почему?
   - Потому что его нет в мире.
   Я подумала о Диконе. Разве это не было  совершенством?  Да,  пока  мы  не
расстались. Возможно, Ланс прав  и  в  жизни  нет  совершенства.  Надо  быть
готовой к этому, не искать его и не надеяться, а просто  принимать  все  как
есть.
   Ланс задумчиво улыбался мне. Потом он  наклонился  и  легонько  поцеловал
меня.
   - Как следует выспитесь, моя дорогая, и вставайте пораньше.  На  рассвете
мы должны выехать.

ПРИГОВОР

   Когда мы отъехали от трактира, на небе появились первые лучи  солнца.  На
самом деле было не так уж и рано, ведь в это время года дни  короткие.  Ланс
сказал, что мы прибудем домой к Рождеству и моя семья, конечно,  будет  рада
этому.
   Мы больше не видели ни Тимперли, ни его друзей.
   Но нескольких пассажиров мы встретили, потому что  дилижанс  тоже  должен
был рано отправляться. Одна из пассажирок сказала мне о Лансе:
   - У вас превосходный кавалер.
   Я засияла от гордости и согласилась с ней. И мы уехали.
   Ланс, казалось, забыл о вчерашнем инциденте.  Наверно,  в  той  волнующей
жизни, которую он вел, это было  обычным  явлением.  Он  пел  и  то  и  дело
заставлял  меня  подпевать  ему.  Когда  я  начинала  петь,  мое  настроение
поднималось. Такое воздействие оказывала на меня его компания.
   В положенное время мы подъехали к трактиру "Бочка и виноград",  где,  как
сказал Ланс, о нас хорошо позаботятся. Я заметила, что он  настоящий  знаток
трактиров.
   - Да, я бывалый путешественник, - ответил он.
   Мы вошли, и нам опять подали  очень  хороший  ужин.  Мы  познакомились  с
другими гостями, на этот раз настроенными дружелюбно.
   Двое мужчин путешествовали со своими женами, и по всему было  видно,  что
это благородные люди.  Из  дружеской  беседы  с  ними  мы  узнали,  что  они
направляются домой, в Лондон. Они знали Ланса понаслышке, и им было  приятно
оказаться в его обществе.
   Во время совместного ужина выяснилось, что у  них  с  Лансом  были  общие
знакомые.
   - Я помню старого Черрингтона, - сказал один из них, - За  одну  ночь  он
потерял двадцать тысяч в этом.., как его... "Кокосовом дереве".
   - Там целые состояния переходили из рук в руки, -  сказал  Ланс,  сверкая
глазами. - Одно время это был самый многолюдный игорный притон в Лондоне.
   - Послушайте, - сказал один из мужчин, - а не встряхнуться ли  нам  прямо
сейчас?
   - Меня это вполне устраивает! - воскликнул Ланс.
   Сердце у меня упало. Я надеялась, что мы посидим и поболтаем всласть.  Но
Ланса  уже  охватила  лихорадка  азарта,  и  он  не  мог  отказать  себе   в
удовольствии.
   Как только ужин был закончен, они сразу же начали играть. Ланс повернулся
ко мне и предложил пораньше лечь спать, так как мы  должны  отправляться  на
рассвете, если хотим завтра же попасть в Лондон.
   Я поняла, что от меня отделываются, и, приняв равнодушный  вид,  пожелала
компании спокойной ночи.
   Хотя я не переставала  думать  о  Диконе  и  волновалась  за  него,  меня
несколько уязвило то, что Ланс предпочел  меня  компании  этих  незнакомцев.
Почему он хватается за малейшую  возможн