Я долго шел пешком, мама.
   - Ешь и отдыхай, а я скоро приду, - я направилась к  двери.  -  Запри  за
мной и  никому  другому  не  открывай.  Запомни,  тебе  очень  опасно  здесь
оставаться.
   Я открыла дверь и застыла в ужасе.
   Передо мной стоял Джейк.
   - Действительно, очень опасно, - проговорил он, - изменникам скрываться в
моих владениях.
   Он вошел в лачугу  и  захлопнул  дверь.  Чувствуя,  что  могу  упасть,  я
прижалась к каменной стене.
   - Итак, - продолжал Джейк с таким  жестоким  выражением  лица,  какого  я
никогда не видела, - ты скрываешься от закона. Ты не только изменник,  но  к
тому же еще и дурак, коли пришел сюда.
   Он возвышался над Роберто. Он схватил его за плечи и встряхнул. Его  рука
оказалась на шпаге.
   Я бросилась вперед, вцепилась в его руку и повисла на ней со всей  силой.
Джейк сверху свирепо взглянул на меня, как смотрел только на испанцев.
   - Джейк! - взмолилась я. - Ради Бога! Это мой сын.
   - Твой испанский выродок! - прорычал он. Он обнажил  шпагу  -  я  увидела
блеск стали. Я пыталась разнять их.
   Джейк оттолкнул меня и приставил шпагу к горлу Роберто.
   - Значит, ты, негодяй, пришел сюда?
   Роберто не  отвечал.  Неподвижный,  с  побледневшим  лицом,  он  сохранял
достоинство  как  истинный  испанец.  Я  бессвязно  молилась   Богу   -   не
протестантскому, не католическому - единому Богу любви: "Боже, спасти  моего
сына! Позволь ему жить. Что  бы  ни  случилось  сейчас  со  мной,  пусть  он
останется жить. Помоги ему вырваться отсюда для доброй  мирной  жизни.  Даже
если я никогда больше его  не  увижу,  неважно,  только  бы  он  жил  и  был
счастлив".
   - Джейк, - рыдала я, -  Джейк..,  умоляю  тебя...  Джейк  заколебался.  И
совершилось чудо - он вложил шпагу в ножны.
   - Ты покинул свое жилище, - сказал он. - Ты находишься в розыске. По тебе
плачет  виселица.  Но  этого  мало  -  ты  явился  сюда.  Ты  мог  запятнать
предательством собственную мать.  Ты  мог  сделать  ее  соучастницей  своего
злодейского преступления. Если на нее  падет  подозрение,  то  даже  мне  не
спасти ее.
   - Я бы никогда не выдал ее. Я бы  поклялся,  что  она  не  разделяла  мои
взгляды. Я бы сказал, что она не знала о моей присутствии здесь.
   - Замолчи! - Джейк покачивался на каблуках в  глубокой  задумчивости.  Он
снял с крючка ключ.
   - Ты останешься здесь, - приказал он. - Пошли, Кэт! Оставь его.
   Он вытолкнул меня и запер лачугу. Я спросила:
   - Что ты собираешься делать, Джейк?
   - Увидишь, - ответил он.
   Я знала, что он имеет в виду: он будет держать Роберто взаперти, пока  не
сможет передать его в руки  тех,  кто  доставит  его  в  суд  для  смертного
приговора за измену.

***

   Не знаю, как я пережила этот день. Мне не приходило в голову,  что  можно
сделать.
   Джейк зловеще молчал, думаю - вырабатывал план.  Я  спрашивала  себя,  не
попытается ли Роберто сбежать. Если так, то далеко ему не уйти.  Он  слишком
измучен. Вряд ли он сможет дотянуться до оконца,  разбить  его  и  выбраться
наружу. Он уже не в том состоянии, как прежде, когда мы с Мануэлей  скрывали
его.
   Весь день напролет я напряженно ждала. Мне постоянно слышался стук  копыт
- как будто пришли за Роберто. Пять минут казались часами, а  час  -  целыми
сутками.
   Я чувствовала себя совершенно разбитой; из  головы  не  выходила  ужасная
картина страдальцев на виселице. Такое не должно случиться с Роберто.., нет,
нет, не с моим сыном, не с малышом, которым мы так гордились, - Фелипе и я.
   К вечеру Джейк вернулся домой и сразу прошел в спальню.
   - Джейк, - воскликнула я - что ты сделаешь?
   - А что, по-твоему, я должен сделать?
   - Ты выдашь его?
   - Пока он в хижине. Я связал его, чтобы он не сбежал, кроме того, у  меня
ключ.
   - Джейк, умоляю.., я никогда и  ничего  не  просила  так,  как  сейчас..,
отпусти его. Ну, пожалуйста, Джейк, а не то я...
   - Что тогда?
   - Если ты причинишь зло моему сыну, я возненавижу тебя навеки.
   - Ты уже сто лет говоришь, что ненавидишь меня.
   - Раньше я шутила, а теперь говорю всерьез. Если ты выдашь Роберто...
   - Ты слишком все драматизируешь. Он - предатель. Это ты  понимаешь,  Кэт?
Очень скоро нам придется бороться не на жизнь, а на смерть против таких, как
твой Роберто. Испанцы готовы вторгнуться сюда.., силой навязать нам свою  не
праведную веру, установить по всей стране инквизицию. Ты понимаешь, что  это
значит?
   - Да, очень хорошо понимаю. Я ненавижу это. Я буду бороться всей силой  и
волей.
   - Значит, ты с нами, Кэт, а те, кто с нами, не имеют  права  жалеть  тех,
кто против нас.., кем бы они ни были.
   - Отпусти его, Джейк. Помоги ему. Ты можешь. Дай ему коня.  Он  доберется
до Корнуолла и сможет там жить спокойно.
   - Ну да - спокойно жить! Когда  это  будет?  В  любой  момент  он  начнет
воздвигать своих идолов.
   - Джейк, Джейк, прошу тебя. Не сказав ни слова, он  вышел,  оставив  меня
одну. Он ездил далеко; я поняла это, когда он вернулся, по загнанной лошади.
   Настала ночь. Я не ложилась. Неподвижно сидела в кресле и плакала.
   Джейк лег в постель и заснул или притворился спящим. Когда он  проснулся,
я все еще сидела в кресле.
   Тогда он подошел ко мне, поднял и перенес на кровать.
   Он обнял меня и ласково сказал:
   - Ты губишь себя.
   Я не ответила. Все уже сказано, он принял решение. Интуитивно я  знала  о
его намерениях.

***

   Я заснула, вконец измученная своими переживаниями,  а  когда  проснулась,
было совсем светло, Джейк уже ушел.
   Мне очень хотелось сходить в лачугу, но  Джейк  строго-настрого  запретил
мне это делать, и я не пошла. В любом случае нужно ждать, пока не прояснится
ситуация.
   "Надо что-то придумать. Боже Милостивый, - молилась я, - научи меня,  что
делать. Помоги мне спасти моего сына".
   Все утро я не видела Джейка. Пришла Дженнет и затараторила с порога:
   - Знаете, хозяйка, "Золотая лань" уходит в плаванье. Говорят, с  приливом
она уйдет.
   Я почти не слышала ее, думая о своем: "Роберто, как бы спасти тебя?"
   Я боялась, что Дженнет заговорит о хижине, что кто-то там живет,  но  она
не упоминала об этом. Она  была  поглощена  неожиданным  отплытием  "Золотой
лани", потому что там служил один ее знакомый матрос.
   Я резко оборвала ее, так как была  не  в  настроении  обсуждать  любовные
связи Дженнет. Ну, уйдет матрос на "Золотой лани",  она  быстро  найдет  ему
замену.
   К полудню Джейк вернулся.
   Он сказал, что хочет поговорить со мной, и мы пошли в спальню.
   - Они уже напали на след.
   - Ты хочешь сказать, что сообщил им?
   - Нет. Ничего  я  не  сообщал.  Но  его  ищут.  Сейчас  преследуют  всех,
подозреваемых в государственной измене. Твой сын - один из  них.  Дурак  он.
Ему нельзя было появляться здесь. Первое место, где его будут искать  -  это
родительский дом.
   - О, Боже, они найдут его!
   - Они обыщут усадьбу.
   - И доберутся до хибарки. - Я  закрыла  руками  лицо.  В  этот  момент  я
услышала переполох во дворе. Джейк поднял меня с кресла и подвел к окну.
   - Посмотри, - сказал он. - Ты видишь  "Золотую  лань"?  Она  снимается  с
якоря. С приливом она поднимет паруса. Сейчас попутный ветер. К полуночи  ее
унесет далеко.
   Я не смотрела в окно. Роберто, запертый в  лачуге  и  связанный  Джейком,
стал слишком легкой добычей для преследователей.
   - Я верный патриот, - сказал Джейк. - Это все знают. Я  помогал  очистить
море от испанцев. Каждому известно, что в моих владениях изменник не  найдет
себе убежище.
   - Успокойся, никто тебя не тронет! - проговорила я с неприязнью.
   - За жену я тоже ручаюсь, - ответил он.
   - Ты смеешься надо мной.., в такой момент.
   - Ничуть, - сказал он. - Зря ты не хочешь смотреть  на  корабль.  Сказать
тебе, какой груз она несет?
   - Меня не интересует ее груз.
   - Даже если это твой сын Роберто? Я вытаращила глаза от изумления.
   - Джейк! Что это значит? Ты... Он поднял руку и сжал кулак.
   - Он - изменник. Никогда не думал, что стану помогать изменнику. Но когда
мне приказывает жена - а она настоящая мегера, - я подчиняюсь.
   Я склонилась перед ним и подняла лицо.
   - О, Джейк, это правда?
   - Они придут в хижину, а птичка-то, улетела. Как ветром сдуло. Рано утром
я отвез его на "Золотую лань".
   Что  я  могла  сказать  этому  человеку?  Мне  не  отблагодарить  его  до
последнего дня.
   Я взяла его руку и поцеловала. По-моему, он растрогался.
   И в этот момент постучали в дверь.

ЛЬВЫ ТОРЖЕСТВУЮЩИЕ

   Страна жила в тревожном ожидании.
   Мы знали, что испанцы наступают. Мы  знали,  что  они  завоевали  большую
часть мира; знали и то, что они придут не только с войском и орудиями, но  и
с дыбой, тисками и другими ужасными  орудиями  пытки,  о  которых  мы  и  не
слыхивали. Они придут на нашу землю не  только  как  захватчики,  но  и  как
религиозные фанатики. Если они, не дай Бог, покорят нас, как покорили другие
народы, "тогда - конец нашей свободе. Они силой навяжут нам свою веру.
   Такие люди, как Джейк, Карлос, Жако, Пенн, верили - этому не  бывать!  Их
верой стала Англия - гордая и независимая страна.
   Мужчины говорили о  непобедимой  Армаде  не  иначе  как  с  презрительным
смехом. Только мы - непобедимые и непокоренные.
   День Святой Троицы навсегда сохранится в памяти тех, кто пришел в церковь
в то утро. Это была не просто торжественная служба, но еще  и  освящение,  и
напутствие нашим славным морякам, чьи суда стояли наготове в гавани. Никогда
еще Плимут не видывал такого великолепного зрелища.
   Из Пенлайона явились все: Джейк и я с Карлосом  и  Эдвиной,  Жако,  Пенн,
Линнет и Дамаск. Солнце  играло  в  воде.  На  узкие  улицы  высыпал  народ,
спешащий в церковь, чтобы увидеть сэра Френсиса. Ибо  он  был  там  -  гроза
испанцев и герой всех верноподданных королевы.
   Мы понимали, что скоро свершится величайшая битва в истории нашей страны.
Те из нас, кто трезво смотрел на жизнь, постоянно напоминали себе, что  наше
будущее зависит от ее исхода. Испанцы уже приготовились выйти в море.
   А в бухте стояли суда, над каждым  из  которых  реял  английский  флаг  -
красный крест на белом фоне. Дул сильный ветер, и,  казалось,  корабли  были
готовы в любой миг сорваться с якоря  и  ринуться  вперед.  Там  находились:
собственное судно Дрейка -  "Реванш",  "Ковчег"  Говарда  Эффингама.  "Белый
медьведь" и "Триумф" Мартина  Фробишера.  Здесь  были  и  корабли  Елизаветы
"Отважный"  и  "Безупречный".  Чудесное  зрелище!   Джейк   отдал   себя   в
распоряжение лорду Ховарду и сэру Френсису. Карлос и Жако поступили так же,.
   Они считали своим священным долгом служить на флоте и, когда пробьет час,
сразиться с Армадой.
   А я, сидя в церкви в то воскресенье, задумалась, что нового принесут  мне
ближайшие дни.
   "Золотая лань" еще не вернулась. Я  часто  думала,  что  будет,  если  ее
захватили испанцы. В этом случае Роберто, скорее  всего,  спасен.  Возможно,
теперь он живет в Испании в семье своего отца. Но стоит ли уповать  на  это?
Кто знает? Вообще говоря, с его отплытия прошло не слишком много времени, и,
допустим, он на той же "Золотой лани" вернется. А если так, то угомонится ли
он, способен ли жить спокойной жизнью?
   Королева Шотландии, прочно связанная с Бабингтонским заговором, в прошлом
году была казнена в замке Фосерингей, и, если удастся разгромить Армаду,  то
в результате Англия избавится как от внешней угрозы, так  и  от  внутренней.
Можем ли мы рассчитывать хотя бы на несколько лет спокойной жизни?
   Я рассказал Линнет о побеге Роберто. Я доверялась ей все больше и больше.
В свои восемнадцать лет она стала красивой и умной девушкой. Она походила на
нас обоих - на Джейка и на меня. Беседуя  с  ней,  я  особенно  подчеркивала
благородство Джейка - ведь он спас Роберто, отправив его на "Золотой  лани",
вопреки своим твердым убеждениям.
   - Он сделал это ради меня, - говорила я. - Об этом я никогда не забуду.
   По-юношески импульсивная Линнет изменила  к  нему  отношение.  Она  стала
видеть отца в новом свете. Этот грубый человек, тем не  менее,  имел  доброе
сердце. Она больше не презирала его, а другим открытием для меня явилось то,
что Джейку очень льстило новое отношение к нему дочери.
   Между ними все еще  оставалась  настороженность:  я  думаю,  ей  хотелось
гордиться им, а ему - чтобы она его любила.
   Вот как обстояли наши дела к утру того памятного дня Святой Троицы.

***

   Потянулись недели томительного ожидания - испанцы не  наступали.  Корабли
неподвижно стояли в гавани. По слухам, между адмиралами возникли трения.
   Джейк ненавидел бездеятельность. Он каждый день  спускался  к  причалу  в
ожидании сигнала.
   Поступили сообщения, что Армада вышла из Лиссабона, но буря так потрепала
суда, что им пришлось укрыться в Коруне для ремонта и пополнения провианта.
   В Англии эту  новость  встретили  с  восторгом.  По  общему  мнению,  это
показывало, на чьей стороне Господь Бог.
   Ожидание продолжалось. Напряжение росло. Никогда  не  видела  человека  в
таком нетерпении, как Джейк.
   - Что случилось с испанцем? - ворчал он. - Он что, струсил, что ли?
   Мы оживленно болтали о том, как огромная Непобедимая Армада не справилась
со стихией и была вынуждена отступить для ремонта; я  при  этом  с  тревогой
думала о предстоящем сражении. Всю жизнь я живу при религиозном конфликте. И
вся жизнь моей матери прошла под этим гнетом. Я чувствовала,  что  наступила
решающая фаза. Я боялась за Джейка и понимала - Эдвина боится за Карлоса так
же, как Дженнет за Жако, а Ромелия за Пенна.  Разумеется,  те  из  нас,  чьи
мужчины уходили на битву, особенно  волновались.  Что  случится,  если  нога
захватчика ступит на нашу землю, мы не представляли себе. Так далеко  мы  не
заглядывали. В глубине души все  мы  верили  -  никому  никогда  не  удастся
покорить и завоевать нашу страну.
   Тем не менее, предстояло большое сражение.  Мы  слышали,  что  в  Тилбури
состоялся военный сбор, на котором сама королева ехала  верхом  среди  своих
солдат.
   Глаза Джейка светились гордостью, когда он говорил о королеве:
   - Она держалась в седле, как настоящий солдат, и несла маршальский  жезл.
Жаль, что я не видел этого.
   - Твое место здесь, - напомнила я.
   - Да, - ответил он, - с Дрейком, Фробишером и всеми остальными.
   Я вспомнила, как видела ее тогда, много лет назад, в  лондонском  Тауэре,
когда она присягала на верность Богу и милосердию к людям. Теперь она, как и
я, уже немолода и, подобно мне, наверное, многое пережила за эти годы.
   Она была женщиной,  которая  представала  во  всем  величии,  когда  того
требовали обстоятельства.
   Ее  воззвание  ходило  по  всей  стране  и  много  сделало  для  поднятия
морального духа народа. Часть его я запомнила на всю жизнь.
   "Я нахожусь среди вас в это трудное время не ради отдыха и забавы,  но  в
твердой решимости разделить со всеми накал борьбы, жить или умереть вместе с
вами, сложить голову за моего Бога и мое  Королевство,  за  мой  народ,  мою
честь и мою кровь. Я знаю, у меня тело слабой и хрупкой женщины, но  в  ноем
сердце и жилах течет кровь короля,  короля  Англии,  и  я  глубоко  презираю
всякого, будь то  Парна,  или  Испания,  или  иной  Европейский  принц,  кто
осмелится посягнуть на границы моей страны..."
   Такие слова воодушевляли всех нас.
   Итак, мы ждали - одни с трепетом, а  другие,  как  Джейк,  с  томительным
нетерпением.

***

   Наконец наступил решающий день - это было  в  июле,  девятнадцатого  -  в
Плимут пришло сообщение:
   Армада вышла от Лизарда.
   Народ высыпал из домов, заполнив узкие мощеные улочки.  В  воздухе  стоял
гул голосов. Повсюду чувствовалось возбуждение.
   Сэр Френсис, коротавший время за игрой в кегли, сказал, что сначала нужно
закончить игру, а уж после этого бить испанцев.

***

   Мы провожали корабли все вместе - Линнет, Эдвина, Ромелия, Дженнет  и  я.
Мы без слов понимали чувства друг друга.  Нашим  мужчинам  предстояло  самое
главное в жизни испытание. Их суда  с  надутыми  ветром  парусами  выглядели
довольно величаво, но меня пробирала дрожь при мысли о гигантских  галионах,
с которыми им предстоит встретиться.
   Испанцы находились в проливе, они приплыли  со  своей  хваленой  Армадой.
Наши суда выглядели просто карликами по сравнению с ними.
   Но, несмотря на это, мы все, провожавшие корабли, твердо верили в победу.
Адмирал Дрейк был так  уверен  в  разгроме  испанцев,  что  его  уверенность
передалась всем нам. Такие люди, как Джейк, никогда не  сомневались,  и  шла
молва, что испанцы осознавали эту удивительную уверенность в рядах англичан.
Они полагали, что английский флот управляется  нечистой  силой  во  главе  с
пораждением дьявола - Драконом.
   Я провожала глазами  корабль  Джейка  "Торжествующий  лев",  пока  он  не
скрылся из вида. Карлос и Жако командовали двумя другими кораблями Джейка.
   "Великий Боже, - молилась я, - мы победим испанцев, я уверена, но  сделай
так, чтобы наши мужчины вернулись домой невредимыми!"
   Сейчас уже всем известен исход этой  битвы  -  как  сильные  и  величавые
галионы не выстояли против легких, подвижных английских парусников, как одна
эскадра Дрейка загородила собой гавани Ньюпорт и Дюнкерк  и  тем  остановила
войска из Фландрии.
   Нам известно также, как  англичане  взяли  хитростью  испанские  галионы.
Дождавшись темноты, они направили брандеры в расположение галионов. Испанцы,
обнаружив огонь на многих своих судах, стали рубить тросы и искать выхода, и
тогда быстрые и юркие англичане одних захватили, а других потопили.  Правда,
довольно многим галионам удалось уйти; их  вынесло  из  пролива  в  открытое
море, где прибило к берегу, а там уже поджидали наши сухопутные войска.
   Боевой  дух  таких  людей,  как  Дрейк  и   Джейк   Пенлайон,   оставался
непоколебим, потому что они были уверены в победе, в то  время  как  испанцы
боялись проиграть. Испанцы, несомненно, были храбрыми воинами, но ни в какое
сравнение не шли с англичанами. Англичане защищали свою  родину,  а  испанцы
воевали с целью захвата. Наши корабли могли пополнять запасы  боеприпасов  и
продовольствия с берега - тендеры постоянно курсировали туда и обратно.
   Против нас выступал самый могучий  в  мире  флот.  Испанцы  называли  его
"Непобедимой Армадой". Она оказалась полностью разбитой.
   Наши суда возвращались домой. Мы все -  Линнет,  Дамаск,  Пени,  Ромелия,
Дженнет, Эдвина и я - ждали в порту, устремив взоры в море, когда  покажутся
наши корабли.
   Все ли вернутся домой? Могли ли мы надеяться, что все наши мужчины придут
назад?
   Я взглянула на Эдвину, которая думала о Карлосе, и взяла ее  за  руку.  Я
разделяла ее опасения. Я вспоминала мою первую встречу с Джейком  Пенлайоном
на этой самой пристани и мое твердое намерение побороть его.
   "Господи, сделай милость, -  молилась  я,  -  пусть  он  вернется  назад!
Позволь мне до самого конца прожить с Джейком Пенлайоном".

***

   Что за радостный день был, когда они все вернулись!  "Торжествующий  лев"
почти не пострадал, только слегка накренился.
   А что же с капитаном? Я вся дрожала. Вот он - переходит в шлюпку.
   Народ бурно приветствовал победителей. Новость распространилась  по  всей
стране. Повсюду гремел салют и били колокола.  Испанская  Армада  разбита  и
повержена. Какие-то их суда снесло в  океан,  какие-то  -  прибило  к  нашим
берегам, немногие доберутся до Испании.
   Это была победа, и ею мы обязаны нашим английским морякам.
   - Джейк! - Я бросилась к нему и крепко обняла. Его глаза сияли.
   - Черт побери! - воскликнул он. - Мы это сделали,  Кэт!  Мы  смыли  их  с
моря! С ними покончено. Это конец испанского владычества.  Отныне  мы  будем
хозяевами морей и новых земель. Этот день войдет в  историю.  Да,  это  день
нашего триумфа. День львов... Для моей семьи, Кэт, и для моих кораблей,  для
"Торжествующего льва" - это величайший день, какого они еще не  знали.  И  к
тому