Я представила, как мама входит в эту комнату, подходит к шкафу, берет альбом, карандаши. Вот она набрасывает виды замка, уголки сада, вот на бумаге появляются очертания лица. Это портрет. А комната? Где мама видела ее? Еще одна тайна...
     Раздумья мои были прерваны каким-то шорохом, от которого сразу екнуло сердце, настолько я была взвинчена. Обернувшись на звук, я увидела, как медленно начала открываться дверь. Я уже приготовилась к самому страшному, ведь твердо убедила себя, что кто-то готовится убить меня... Но за дверью оказался всего лишь Слэк.
     - О, ты здесь, мисс Эллен, - прошептал он, - я так и подумал. Сюда раньше часто приходил один человек. Это неплохое местечко, когда у тебя неприятности или беды.
     - Что за странные вещи ты говоришь, Слэк.
     - Да нет, ничего такого, просто быть в этой хорошей комнате - хорошо.
     - А что в ней такого особенного?
     - Мисс Сильва часто сюда приходила. Приходила и садилась вот на этой скамейке, точь-в-точь как ты сейчас. Я глаза закрываю и прямо вижу ее на твоем месте.
     - Моя мать тоже любила эту комнату. Наверное, здесь тихое прибежище.
     - Что это такое, мисс Эллен?
     - Прибежище - спокойное место, куда ты приходишь просто подумать о чем-то, когда не знаешь, как поступать в жизни, что делать.
     - Ага, - согласился он, - точно. - Потом запнулся, нахмурил едва заметные брови. Похоже было, он хочет сказать что-то важное, но не может найти нужных слов.
     - Да, Слэк? - полувопросом поторопила я его.
     - Ты ведь по сторонам смотришь - следишь, да?
     - Мы уже договорились об этом, Слэк. Но мне было бы легче, если бы я знала, за чем или за кем именно мне смотреть.
     - Если станет тебе страшно, мисс Эллен, приходи сюда. А я не брошу тебя.
     - Сюда? В эту комнату?
     - Беги ко мне сначала, а затем сюда, да, вот в эту комнату. Я буду знать, где ты. Так будет легче.
     Я внимательно посмотрела в глаза мальчика и подумала: а не правы ли люди, утверждая, что он немного не в себе?
     - Но почему, Слэк?
     - Будет лучше, - повторил он. - И мисс Сильве я это говорил.
     - Значит, она приходила сюда.
     - Да, мисс Эллен, она верила мне. И ты верь.
     Он приложил палец к губам и почти неслышно вновь повторил:
     - Сюда приходи. В эту комнату. Так будет лучше всего.
     - Но почему? - не понимала я.
     - Придет еще твое время.
     Бедный парень. Наверное, он действительно не в себе.
     - Не пора ли кормить голубей? - громко и почти весело спросила я.
     - Еще пять минут есть.
     - Ну зачем заставлять их ждать, - собираясь уходить, сказала я.
     Слэк улыбнулся и повторил:
     - Придет еще твое время.

***

     Море хмурилось. Юго-западный ветер налетел неожиданно, и почти сразу расходились волны. Какую-то лодочку, болтавшуюся у причала, они грозили полностью захлестнуть. Я покинула бухту, по берегу которой бродила, поднялась на скалы. Дальше начинались заросли утесника, папоротника, мелкого кустарника. Среди зелени я нашла сухую кочку и присела на ней отдохнуть. Здесь на берегу думалось явно лучше, чем в замке.
     На мне был плащ зеленоватого цвета, плотный, теплый, он так хорошо защищал от пронизывающего ветра. На солнцепеке, правда, я всегда снимала его. Сидя среди камней и зелени, я погрузилась в созерцание морской стихии.
     К берегу маленькой бухты тем временем подплыла лодочка, в пену прибоя спрыгнул человек. Мне показались чем-то знакомыми его черты. Я стала вглядываться - определенно я уже встречала его.
     Буквально через несколько минут раздался поблизости чей-то голос - и на песчаную полосу дикого пляжа вышел Яго. Он крикнул человеку, приплывшему в лодке:
     - Как ты смел являться сюда? Что тебе нужно?
     Ответа я не услышала. Голос собеседника Яго явно уступал по силе. Из своего зеленого укрытия я Заметила, что Яго очень сердит, почти взбешен. Где же все-таки я могла видеть его собеседника?
     Когда стих на мгновение ветер, я разобрала слова.
     - Мне надо с вами поговорить.
     - Я не хочу тебя видеть, - сурово отвечал ему Яго, - ты прекрасно знаешь, что не имел права являться сюда.
     Человек жестикулировал, что-то говорил, но порывы ветра вновь заглушили его слова. Потом вновь раздался голос Яго.
     - Меня ждут дела. Я опаздываю. Как ты смел... явиться сюда. Ладно, а что...
     И снова ветер. Они говорили серьезно, напряженно. Ничего не слышала я из-за этого ветра!
     - Хорошо, - услышала я снова голос Яго, - сегодня вечером придешь. И чтобы никто тебя не видел. И не вздумай бродить по замку. Хотя постой... пожалуй, приходи в подземелья. Там никто нас не увидит. Ровно в девять будь у западной двери. Я спущусь к тебе. Но имей в виду - ты больше ничего не получишь! Ты просто зря теряешь время. Куда ты сейчас?
     Человек что-то ответил.
     - Вот и иди в свою гостиницу. И до темноты не высовывайся. А если что - пожалеешь, предупреждаю.
     Яго повернулся и зашагал прочь.
     Человек долго смотрел ему вслед. Потом огляделся по сторонам - скалы, кустарники. Я затаилась в своем зеленом убежище, меня-то он точно не заметил, но я... я увидела его лицо. И содрогнулась, узнав этого человека. Это был Хоули, камердинер из дома Каррингтонов, тот самый, что насторожил меня еще во время прогулки в Гайд-парке.
     Я сидела лицом к морю, но не видела его. Что это означало? Какая связь могла быть между Яго и Хоули, - уверена, это был именно он, - человеком, который служил у Каррингтонов? Я даже вспомнила о горничной Бесси, которая влюбилась в него, и подумала о том, чем закончился их роман. Но больше всего я, конечно, размышляла о Яго.
     Никакие объяснения, ни простые, ни сложные, не могли избавить меня от жуткого холодка в груди. Не удалось мне, как я надеялась, после приезда на Остров избавиться от всего прошлого: смерть Филиппа, Хоули, Яго и все остальные события - все это смыкалось в одну цепь.
     Яго совершенно определенно негодовал по поводу появления Хоули. А сам Хоули? В его манерах было что-то одновременно и раболепское, и цинично жестокое. То, что он боялся Яго, было несомненно, но, с другой стороны, Яго так был возмущен и зол, что приходило в голову, а не опасается ли он сам чего-то? Яго, должно быть, знал, что Хоули собирается на встречу с ним, ведь они почти одновременно прибыли в бухту. А этой ночью Хоули ведено было спуститься в подземелья. Почему именно туда? Потому что Яго ни в коем случае не хотел, чтобы Хоули кому-нибудь попался на глаза в замке. А чьих глаз прежде всего стремился он избежать? Может, моих? Я встречала Хоули раньше, я знала, что он работал в доме Каррингтонов. А что скажет Яго, если узнает, что я уже осведомлена о приезде Хоули на Остров?
     Куда ведут меня эти рассуждения, в отчаянии задавала я себе вопрос. Как может быть Яго связан с кошмарной трагической историей гибели Филиппа? Что ему известно о его смерти?
     Филипп скончался от выстрела. Но не собственными руками был сделан тот выстрел. Я твердо уверена в этом. Ведь Филиппа я знала так хорошо, как только можно вообще знать другого человека. Филипп никогда бы не покончил с собой, а раз так, кто-то другой убил его. Но почему? Неужели Яго знает ответ? Я пребывала будто в кошмарном сне. Как вспышки мелькали перед глазами картины пережитого. Яго на музыкальном вечере у Каррингтонов... Он без приглашения явился туда, потому что знал, что там буду я. Он хотел незаметно познакомиться с семейством, в которое после замужества мне предстояло войти. Однако о Каррингтонах и без таких предосторожностей можно было все выяснить. Пустой особняк на площади Финлей... Зачем туда проник Яго? Объяснения его теперь меня уже не устраивали, слишком уж не правдоподобны они были.
     А потом погиб Филипп. Самоубийство? Нет, это было не самоубийство. Это было самое настоящее убийство. Но Хоули? Что у него за роль? Что известно ему? Он приехал к Яго, они поговорили, и вот назначена встреча - в подземельях.
     Предпринять теперь можно только одно. Я тоже должна побывать на этой встрече, только так, чтобы они не узнали об этом. У них состоится откровенный разговор, очень важный, я была уверена в этом. И я должна все узнать. Мне надо только незаметно укрыться в подземных коридорах, и тогда я, возможно, раскрою тайну, которая так опутала мою жизнь.

***

     День тянулся бесконечно долго, вечер будто вообще не собирался наступать. К обеду я надела светло-коричневое платье из матового шелка, и, поскольку Яго постоянно спрашивал, где старинное ожерелье из разноцветных камней, я решила надеть его. Хотя, возможно, он и не обратит внимания. Наверное, мысли его заняты предстоящей встречей с Хоули.
     Застегивая ожерелье на шее, я снова обратила внимание, как ослаб механизм замочка. Он держался, но ненадежно.
     Ожерелье Яго заметил. За столом он даже оказал, что на цветном шелке оно особенно хорошо смотрится. Потом он заговорил о разнообразии камней, на которое так щедро здешнее море, и о том, что у него возникла идея организовать на острове цех по обработке и огранке морских "каменных сокровищ". Но все же я чувствовала, что голова его занята совершенно другим. Без десяти девять все встали из-за стола. Гвеннол и Дженифрай отправились в маленькую гостиную пить кофе. Яго к ним не присоединился, а я пробормотала что-то насчет письма, которое надо написать в Лондон.
     В комнату свою я не поднималась, а сразу незаметно выскользнула на улицу и тихо и осторожно через внутренний двор подошла к западному входу. Внезапный ужас сковал меня, когда я подумала, что Хо-ули уже в подземелье и может заметить меня. Ночь была светлая, на темном небе висел идеально круглый серебристый диск луны. Жутким мерцающим светом были озарены древние стены замка. С замирающим сердцем открыла я тяжелые двери и начала спускаться по винтовой лестнице вниз, в подземелье.
     Только один раз я была здесь. Это не то местечко, куда так и тянет наведаться. Более того, было здесь что-то неуловимо отталкивающее и страшное, так что даже в прошлый раз, когда мы с Гвеннол спускались сюда вместе, единственным желанием моим было как можно скорее выбраться на свет.
     Я стояла теперь на круглой площадке, где со всех сторон были двери. Я вспомнила: за каждой из этих дверей - каменные мешки-камеры, где в былые времена хозяева Острова держали своих пленников.
     Толкнув одну из дверей, я заглянула в темную клетушку. Под потолком - крошечное оконце с решеткой, куда проникает тусклый лунный свет, достаточный, однако, чтобы разглядеть земляной пол и сырые стены. Было холодно, стоял невыносимый смрад. И несмотря ни на что, я шагнула вперед, прикрыв за собой дверь.
     Казалось, ждать пришлось целую вечность, но, должно быть, ровно в девять раздались гулкие шаги по винтовой лестнице. Я приникла к щелочке у дверного косяка. В слабом освещении фонаря я увидела Яго.
     - Ты здесь? - громко позвал он.
     Никакого ответа.
     Я притаилась в своем убежище. Как отреагировал бы Яго, если бы обнаружил здесь меня?
     Наконец послышались шаги.
     - Так, пришел, значит, - заговорил Яго. - Итак, что означало твое послание с требованием встречи?
     - Мне надо было увидеть вас, - сказал Хоули, - сейчас трудные времена. У меня долги. Мне нужны деньги.
     - С тобой расплатились сполна, Хоули!
     - Я не так много прошу. А для вас я ведь неплохо поработал.
     - Да, поработал и получил за это уже. Все! В твоих услугах я более не нуждаюсь. Ты и так натворил невесть что, должен признаться.
     - Все было не так просто, - начал объяснять Хоули, - я камердинером прежде никогда не был.
     - Всякий опыт полезен, - заметил Яго.
     - А потом те неприятности, которые возникли...
     - В этом только ты сам виноват.
     - Меня вообще могли обвинить в убийстве.
     - Но не обвинили. Вердикт был вынесен иной - самоубийство, не так ли?
     - Могло быть иначе. Подумайте только, сколько заданий у меня было: сойтись с той девчонкой, горничной, чтобы все знать о ее хозяйке, добыть для вас ключи...
     - Для тебя это была детская игра, Хоули, не надо преувеличивать.
     - Я бы не сказал, что это игра, когда погибает человек.
     - А я бы сказал, что лучше надо было делать свое дело. Теперь послушай меня внимательно, Хоули. Ты хочешь причинить мне неприятности? Ты говоришь мне - плати, а то... Есть одно слово для таких заявлений - шантаж. Я в такие игры никогда не играл.
     - Но не хотите же вы, чтобы девица все узнала.
     - Вот-вот, что я говорил. Шантаж. Это не в моих правилах, Хоули, повторяю еще раз, такая игра не по мне. Известно ли тебе, как мы поступаем с нарушителями закона? С такими преступниками, как ты? Мы заключаем их в тюрьму... вот в этих подземельях. Место не самое лучшее; может, ты чувствуешь, какая тут обстановка? Видит Бог, Хоули, я запру тебя здесь, потом сообщу властям, и тебя будут судить как шантажиста. Понравится тебе это?
     - Я все-таки думаю, что вам не угодно, чтобы все вышло наружу, мистер Келлевэй. Не хотите же вы... ваша юная леди...
     - Я не хочу и не допущу другого, Хоули, - оборвал его Яго, - шантажа. Ты ведь рыскал сначала на по-бережье, так? Узнал, что мисс Келлевэй здесь. Набрался всяких слухов. Надеюсь, ты сам не станешь распускать новые, а? Но если ты думал, что шантаж твой удастся, что я испугаюсь, ты жестоко ошибался. Ну-ка припомни, что произошло в спальне Филиппа Каррингтона!
     - Я только выполнял ваше задание...
     От ужаса у меня подкосились ноги. Привалившись к стене, я непроизвольно теребила пальцами ожерелье. Неужели Филипп был хладнокровно убит человеком, нанятым для этого Яго? Но зачем? Ответ был ясен. Яго знал, что наследница Острова - я. Он не хотел, чтобы я выходила замуж за Филиппа, потому что хотел жениться на мне сам.
     Разговор Яго и Хоули на секунду замер, мертвая тишина воцарилась в подземелье. Вдруг я услышала стук, будто что-то упало на пол.
     - Что это? - встрепенулся Яго. - Здесь кто-то есть? Ты привел с собой кого-то, Хоули?
     - Нет-нет. Клянусь, что нет!
     - Надо посмотреть, - сказал Яго, - надо заглянуть в каждую из камер.
     Я буквально приросла к стене. От ужаса я онемела, оцепенела, услышанное только что едва не лишило меня чувств. Однако поверить в это полностью я не могла. Вернее, не хотела верить, что Яго, который говорил мне о своей любви, окажется человеком столь страшным и зловещим.
     Сейчас он найдет меня, затаившуюся в этом углу. И я потребую ответа. "Что все это значит, Яго? - спрошу я, - ради всего святого, объясни, оправдайся!"
     Тут я услышала голос Яго:
     - Держи фонарь, Хоули.
     Пучок света направился в противоположную сторону каменных подвалов, и я выглянула из своей "норы". Они стояли ко мне спиной, осматривая другие камеры. Если постараться, то тихо и быстро можно выскользнуть отсюда, подумала я.
     Дождавшись, когда они зашли в самую дальнюю от моей камеру, я неслышно подкралась к винтовой лестнице и через мгновение уже летела наверх. Счастье улыбнулось мне. Маневр свой я совершила вовремя, меня они не заметили. А что теперь? Если успею незаметно зайти в замок, то можно будет присоединиться к вечерним посиделкам Гвеннол и Дженифрай, сделав вид, будто ничего не произошло, и обдумать тем временем свой следующий шаг.
     Через силу заставила я себя подняться в малую гостиную. Гвеннол читала, ее мать вышивала шелком. Они нисколько не удивились, увидев меня, наверное, они полагали, что все это время я писала письмо.
     Я взяла какой-то журнал, принялась листать его, не видя ни строчки, ни картинки.
     Голова моя была занята Яго. Яго, Яго, думала я. Надо же, угораздило меня в тебя влюбиться! Как это вообще могло произойти. Ты заплатил Хоули за его "работу" в Лондоне. Филипп убит по твоему приказу!
     Какой ужас! Страшно поверить в это. Может, я неверно толкую все услышанное, может, есть другое, человеческое, а не дикое объяснение всему этому? И уж если на то пошло, зачем Яго, который мечтает стать властелином Острова, должен был убивать Филиппа? Уж лучше убить сразу меня.
     Сколько еще мое глупое любящее сердце будет сражаться с холодным рассудком? Сколько еще я буду убеждать себя, что все это вздор, ошибка, недоразумение?
     Сегодня в подземелье открылась мне правда, правда неоспоримая и неизбежная: кто бы ни был Яго, что бы он ни совершал, я люблю его.
     Эх, Эллен Келлевэй, где твоя голова? Ведь он мечтал об Острове - он сам признался в этом. Нет, не только - он мечтал и о тебе.
     И вот в гостиной появился Яго. От Хоули, он, вероятно, уже отделался. Я не отрывалась от журнала. Я чувствовала, как Яго пристально смотрит на меня. Он сел рядом, румянец вспыхнул на моем лице.
     - Ты ничего не потеряла, Эллен?
     Я удивленно взглянула на него. Глаза его блестели, их выражения я, как всегда, не могла понять. Целая гамма чувств, похоже, была в них - страсть, упрек, лукавство, удовольствие. Удовольствие, наверное, того рода, которое испытывает кошка, забавляясь с мышью.
     Яго вынул из кармана руку, и я в ужасе увидела на его ладони ожерелье. Я поняла сразу, где оно было найдено. Я догадалась, что за тихий звук слышала в подземелье. Замочек ожерелья был ведь очень слаб. Яго, не пропускающий ничего, конечно, обнаружил ожерелье в камере, где я пряталась.
     Теперь он знал, что я там была. Значит, догадывается о том, что я слышала.
     Я взяла ожерелье, стараясь сдержать дрожь в руках.
     Еле слышно я пробормотала:
     - Здесь очень слабый замок.
     - Как ты думаешь, где я нашел его? - спросил он, в глазах его по прежнему было странное выражение.
     - Где же?
     - Оно было на тебе во время обеда. Подумай, где за это время ты побывала.
     Я попыталась сделать вид, что вспоминаю.
     - Ты должна помнить, Эллен, - мягко сказал Яго. - В подземелье. Что там могло тебе понадобиться?
     Я нервно рассмеялась и обратила внимание, как пристально следит, за мной Гвеннол.
     - О, я часто брожу по замку, то здесь, то там, везде, разве нет, Гвеннол?
     - Да, ты многим интересуешься, - холодно ответила она.
     - Сколько же смелости надо иметь, чтобы ночью спуститься в подземелье, - заметил Яго.
     - А я не боюсь, - глядя ему в глаза, сказала я.
     Он накрыл мою руку своей тяжелой ладонью.
     - Мне надо очень многое сказать тебе, Эллен, - произнес он. - Приходи в мой кабинет.
     - Поднимусь через несколько минут, - пообещала я.
     - Не откладывай.
     Надо действовать очень быстро, подумала я, а времени в обрез.
     И вместо того, чтобы подняться к себе, я промчалась через холл, выскочила на улицу, побежала через внутренний двор. Я спешила к Слэку. Он был у своей голубятни.
     - Как ты испугана, мисс Эллен, - сказал он, - что, пришло твое время?
     Филипп был убит... по приказу Яго, стучало у меня в голове.
     Нет, это дикость. Я не могу в это поверить. Мне надо поговорить с Яго. Я хочу услышать, что он скажет. Но сколько раз я уже слушала его объяснения и всякий раз начинала верить только тому, что он говорит. Нет, надо бежать, спасаться! Позднее, возможно, я смогу трезво поразмыслить над всеми загадками, но не здесь, не сейчас, когда Яго так близко.
     - Ну-ка иди в ту комнату, мисс Эллен. Я догоню. Ничего не бойся. Все обойдется, как обошлось с мисс Сильвой.
     О, Слэк, безмолвно кричала я, о чем ты говоришь? Что обойдется? Что, я, как Сильва, исчезну?
     - Торопись, мисс Эллен, - сказал Слэк, - может, времени уже совсем мало.
     И он почти потащил меня за собою в замок. С зажженной свечой мы прошли холл, прошли в любимую мамину комнату.
     - Подержи-ка свечу, мисс Эллен, - попросил Слэк, а сам подошел к широкой деревянной скамье-сундуку и поднял тяжелую крышку.
     - Ты что, хочешь тут спрятать меня? - изумилась я.
     - Нет, нет, - замотал он головой, - ты сама все увидишь. Это не просто старый сундук.
     Слэк нагнулся и, к моему ужасу и удивлению, поднял дно огромного деревянного короба, как только что поднимал крышку-сиденье. Там зияла чернота.
     - Осторожно, мисс Эллен. Там ступеньки. Видишь? Спускайся тихо-тихо и медленно-медленно. Я сейчас.