, дрожали, а я  все  смотрела  на
этот мерцающий свет. Я хотела было позвать Дейзи или Китти или спуститься  к
миссис Полгрей, но удержала себя, представив, какой у меня  при  этом  будет
глупый вид. И я не тронулась с места, не отрываясь глядя на то окно.
   Через некоторое время свет погас, и стало темно.
   Я еще долго стояла, но так ничего больше и не увидела.
   В гостиной играли вальсы Шопена, а я все стояла, пока не  замерзла,  хотя
эта сентябрьская ночь была очень теплой.
   Потом я легла в постель, но долго не могла уснуть.
   Когда же наконец сон пришел, мне приснилась женщина в амазонке с  голубым
воротничком и манжетами, отделанной тесьмой и бахромой. Она сказала мне:
   - Меня не было в том поезде, мисс Лей. Вы все гадаете, где я. Именно  вам
предстоит меня найти!
   Сквозь сон я слышала шепот волн, бьющихся внизу о камни; и первым  делом,
проснувшись поутру, а встала я как только забрезжил рассвет,  посмотрела  на
то окно напротив. Всего лишь год назад его открывала сама Элис.
   Шторы были подняты. Я  отчетливо  видела  тяжелые  занавеси  из  голубого
бархата.

Глава 4

   Впервые я увидела Линду Треслин примерно неделю спустя.
   Было начало седьмого, и, отложив  книги,  мы  с  Элвиной  отправились  на
конюшню, чтобы взглянуть на Кувшинку, которая растянула сухожилие.
   Ветеринар уже осмотрел  лошадь  и  поставил  ей  компресс.  Элвина  очень
расстроилась. Ее искреннее сочувствие, как всегда, тронуло меня.
   - Не тревожьтесь, мисс Элвина, -  сказал  ей  Тэпперти,  -  и  недели  не
пройдет, как Кувшинка поправится,  вот  увидите!  Джим  Бонд,  а  он  лучший
коновал на всю округу, обещает. Я вам точно говорю.
   Это обещание ее немного утешило, а когда я предложила Элвине  попробовать
завтра силы на Черном Принце, та совсем развеселилась, а я обрадовалась, что
она не испугалась. Ведь Черный Принц намного норовистей Кувшинки,  и  Элвине
придется проявить все свое умение, чтобы с ним справиться.
   Выйдя из конюшни, я взглянула на часы и предложила:
   - Хочешь побродить по парку? У нас есть еще полчаса.
   К моему удивлению она согласилась, и мы отправились на прогулку.
   Вершина скалы, на которой  стоял  Маунт  Меллин,  была  примерно  с  милю
шириной. По крутому склону, обращенному в  сторону  моря,  можно  спуститься
удобными извилистыми дорожками. Садовники здесь хорошо потрудились,  и  парк
со множеством цветущих кустов был просто великолепен. Кое-где в  нем  стояли
беседки, увитые розами, которые  и  сейчас,  несмотря  на  осень,  наполняли
воздух своим ароматом.
   Из беседок открывался чудесный вид на море и южный  фасад  дома.  С  этой
стороны он был особенно похож на величественную крепость на  вершине  скалы,
гордую и неприступную, бросающую вызов не только морю, но и всему миру.
   Мы шли по одной из благоухающих тропинок и только поравнялись со  стоящей
на ней беседкой, как увидели, что в ней кто-то есть.
   Элвина вдруг ахнула, и, повернув голову,  я  увидела,  что  в  беседке  -
совсем близко друг к другу - сидят двое: мужчина  и  женщина.  Женщина  была
удивительно красива - с точеным лицом, обрамленным темными волосами, которые
прикрывал расшитый блестками газовый шарф. Она  показалась  мне  похожей  на
героиню шекспировского  "Сна  в  летнюю  ночь"  -  Титанию,  хотя  я  всегда
почему-то думала, что та должна быть  блондинкой.  Ее  красота  была  яркой,
притягивающей взгляд, как магнит, помимо воли вызывающей восхищение. На  ней
было облегающее фигуру светлое розовато-лиловое шифоновое платье  с  большой
бриллиантовой брошью  у  ворота.  Коннан,  а  это  был  он,  первым  прервал
молчание:
   - Так ведь это моя дочь со  своей  гувернанткой.  Значит,  вы  с  Элвиной
решили подышать свежим воздухом, мисс Лей?
   - Да, ведь сегодня чудесный вечер, - ответила я и взяла  было  Элвину  за
руку, но та резким движением вырвала ее.
   - Можно я посижу с вами, папа? - спросила она.
   - Вы с мисс Лей совершаете прогулку, -  отвечал  он,  -  и  не  стоит  ее
прерывать.
   - Да-да, конечно, - вставила я, прежде чем  девочка  успела  ответить.  -
Пойдем, Элвина.
   Коннан повернулся к своей спутнице:
   - Нам очень повезло, что мы нашли мисс Лей. Она.., восхитительна.
   -  Надеюсь,  Коннан,  что  на  сей  раз  это   действительно   образцовая
гувернантка, - ответила леди Треслин.
   Они спокойно обсуждали меня  в  моем  присутствии,  как  выставленную  на
продажу лошадь. Мне было гадко и стыдно, и неприятнее всего было то, что  он
явно догадывался о моем состоянии, и оно его забавляло. Временами он казался
мне очень неприятным, жестоким человеком. Я холодно сказала:
   - Нам пора возвращаться. Мы ведь вышли только немного  подышать  воздухом
перед сном. Пойдем, Элвина, - и крепко схватила ее за руку.
   - Но я хочу остаться, - запротестовала она. - Мне надо поговорить с вами,
папа.
   - Но ты же видишь, что я занят. В другой раз, дитя мое.
   - Нет, это очень важно, - настаивала она, - сейчас.
   - Не вижу никакой необходимости так спешить. Обсудим все завтра.
   - Нет.., нет... Сейчас! - в голосе Элвины появились  истерические  нотки.
Первый раз на моей памяти она осмеливалась открыто не слушаться отца.
   - Я вижу, Элвина - девочка  с  характером,  -  вполголоса  заметила  леди
Треслин.
   - Мисс Лей с ней справится, - холодно произнес Коннан Тре-Меллин.
   - Да, конечно. Она ведь образцовая гувернантка... - в голосе леди Треслин
звучала насмешка, и это настолько подстегнуло меня, что, схватив  Элвину  за
руку, я буквально потащила ее  прочь.  Она  едва  сдерживала  слезы,  но  не
проронила ни слова, пока мы не вернулись  в  дом.  Только  тогда  она  вдруг
сказала:
   - Ненавижу ее. Вы ведь знаете, мисс Лей, она хочет стать моей мамой.
   Я промолчала, потому что не хотела, чтобы  нас  кто-нибудь  услышал,  но,
войдя за ней в комнату и плотно прикрыв дверь, я ответила:
   - Ты говоришь странные вещи, Элвина. Как она  может  хотеть  стать  твоей
мамой, если она замужем?
   - Он скоро умрет.
   - Почему ты так решила?
   - Все говорят, что они только этого и ждут.
   Я была потрясена, что она могла слышать такие разговоры, и подумала,  что
обязана поговорить с миссис Полгрей. Слуги не должны болтать при  Элвине,  о
чем им вздумается. От кого она могла услышать такое: от этих  двух  болтушек
Дейзи и Китти.., или от Джона Тэпперти и его жены?
   - Она вечно здесь, - продолжала Элвина, - но я не позволю ей занять место
мамы. Ни ей, ни кому другому.
   - Ты просто не отдаешь себе  отчета,  что  говоришь.  Я  не  хочу  больше
слышать ничего подобного. Этими разговорами ты унижаешь своего отца.
   Это на нее подействовало, она задумалась. Бедная маленькая Элвина, бедное
одинокое дитя! Как она его любит!..
   Там, в прекрасном саду, где меня насмешливо разглядывала та красавица  из
беседки, мне стало себя очень жалко, и я подумала, что это несправедливо.
   Почему одному человеку дано так много, а другим - ничего? Имея платье  из
шифона и бриллианты, я тоже была бы красавицей. Может, не  такой,  как  леди
Треслин, но уж, по крайней мере, более привлекательной, чем в  своей  одежде
из ситца или шерсти с единственным  украшением  в  виде  брошки  с  бирюзой,
доставшейся мне от бабушки.
   Но теперь я больше не думала о себе, так жалко мне было бедную Элвину.
   Уложив Элвину, я в подавленном настроении вернулась к себе. Перед глазами
стояли Коннан Тре-Меллин с леди Треслин в беседке. Там ли они еще  и  о  чем
разговаривают? Наверное, друг о друге, ведь мы с Элвиной  прервали  любовное
свидание. Как мог он позволить себе такую недостойную связь! В том, что  она
недостойна, у меня не возникло никаких сомнений, ведь  его  дама  замужем  и
обязана хранить верность своему мужу.
   Я подошла к окну. К счастью, из него не было  видно  ни  моря,  ни  южной
части сада. Опершись о  подоконник  я  вдыхала  ароматный  вечерний  воздух.
Солнце уже село, смеркалось, но было  еще  не  очень  темно,  и  я  невольно
взглянула на окно, в котором несколько дней назад мелькнула чья-то тень.
   Шторы были подняты, и мне были хорошо видны синие занавеси. Я смотрела на
них не отрываясь. Не знаю, что я ожидала увидеть: лицо в окне, манящую руку?
В другое время суток мне, может быть, самой  стало  бы  смешно  от  подобных
фантазий, но только не в сумерки, когда все кажется возможным.
   Вдруг занавеси шевельнулись: в комнате кто-то был!
   Мое странное состояние в тот вечер было, вероятно, связано со встречей  в
беседке, тогда я этого не понимала, потому что еще не  разобралась  в  своих
чувствах. Но несмотря на то, что встреча была унизительной и  оскорбила  мое
достоинство, я была готова еще к одной, даже, наверное, еще менее  приятной.
В саду я могла гулять, где захочу, но комнаты Элис были  в  недоступной  для
меня части дома. Попадись я кому, было бы очень трудно объяснить, что я  там
делаю. Но я не чувствовала опасности: мне было все равно. Мысли об  Элис  не
давали покоя. Иногда мне так хотелось раскрыть тайну ее смерти, что  я  была
готова на все что угодно.
   Выскользнув из комнаты, я, никем не замеченная, прошла через  свое  крыло
дома в галерею, а оттуда к гардеробной Элис.  Тихонько  постучав,  я  резким
движением открыла дверь. Сердце билось так громко, что стук  его,  казалось,
был слышен по всему дому.
   В первое мгновение мне показалось, что в комнате  никого  нет.  Но  затем
занавеси снова едва заметно шевельнулись. За ними кто-то прятался.
   - Кто здесь? - как ни странно мой голос не дрожал, хотя от страха  внутри
все трепетало.
   Ответа не последовало: кто бы ни  прятался  за  занавесями,  он  явно  не
хотел, чтобы его заметили.
   Решительным шагом я  пересекла  комнату,  отдернула  занавеси  и  увидела
притаившуюся Джилли. Ее пустые голубые глаза  быстро  моргали  от  ужаса.  Я
хотела взять ее за руку, но она съежилась и отпрянула к окну.
   - Не бойся, Джилли, - сказала я как можно более мягко, - я тебя не обижу.
   Она смотрела на меня, не отводя пустого, ничего не выражающего взгляда. Я
попробовала еще раз:
   - Скажи, что ты здесь делаешь?
   Молчание. Вдруг взгляд ее забегал по комнате, как будто она ждала чьей-то
помощи, и на мгновение, на одно жуткое мгновение, мне  показалось,  что  она
действительно видит что-то или кого-то, кого не вижу я.
   - Джилли, ты ведь знаешь, что тебе не следует находиться в этой комнате?
   Она вздрогнула, но когда я повторила вопрос, кивнула, а потом вдруг сразу
же замотала головой.
   - Пойдем ко мне, Джилли, и поговорим. Я  обняла  ее  за  плечи:  она  вся
дрожала. Мы направились к двери, но она шла неохотно, еле передвигая ноги, а
на пороге оглянулась и неожиданно позвала...
   - Мадам.., вернитесь, мадам. Вернитесь.., пожалуйста!
   Мы вышли из комнаты, и я буквально силой потащила Джилли к  себе.  Плотно
затворив дверь, я повернулась и увидела, что у девочки дрожат губы.
   - Джилли, пойми, я не сделаю тебе  ничего  плохого.  Я  хочу  быть  твоим
другом, - ее глаза оставались пустыми, и я добавила  наугад,  -  как  миссис
Тре-Меллин.
   Она вздрогнула, в глазах что-то мелькнуло. Неожиданно для себя я  сделала
еще одно открытие; Элис была добра к этому несчастному ребенку.
   - Ты ведь там искала миссис Тре-Меллин, правда?
   Она кивнула. Вид у нее был такой  несчастный,  что  я  не  сдержалась  и,
опустившись на колени, обняла ее; теперь мое лицо оказалось вровень с ней.
   - Ты не сможешь найти ее, Джилли. Она умерла. Ее нет в этом доме.
   Джилли  кивнула,  но  непонятно  чему:  то  ли  соглашаясь,  что   искать
бесполезно, то ли считая, что миссис Тре-Меллин действительно нет в доме.
   - Поэтому, - продолжала я, - нам надо постараться забыть ее. Не  так  ли,
Джилли?
   Она закрыла глаза и как бы спряталась от меня.
   - Мы будем друзьями. Я хочу, чтобы мы были друзьями, - уговаривала  я.  -
Если мы будем друзьями, то тебе ведь будет уже не так одиноко, правда?
   Джилли  кивнула,  и  мне  показалось,  что   глаза   ее   потеряли   свое
бессмысленное выражение. Она больше не дрожала  и,  по-моему,  уже  меня  не
боялась.
   Вдруг Джилли выскользнула из моих рук и подбежала к двери. Не двигаясь, я
смотрела ей вслед. Открыв дверь, она  обернулась:  по  ее  губам  скользнула
слабая улыбка. Потом она исчезла...
   События этого вечера должны сблизить нас. Джилли перестала меня  бояться,
думала я. А Элис была добра к ней. Постепенно ее образ становился  для  меня
все отчетливей.
   Я снова подошла к окну и, глядя через двор на противоположное крыл" дома,
опять вспомнила ту ночь, когда за шторами мелькнула чья-то тень.
   Моя встреча с Джилли ничего не объясняла, ведь  я  видела  тень  явно  не
ребенка, а женщины, и хотя девочка и пряталась  в  комнатах  Элис,  та  тень
принадлежала кому-то другому.
   На следующий день я отправилась к миссис Полгрей на чашку чая.
   - Миссис Полгрей, - объяснила я ей, - мне бы очень  хотелось  обсудить  с
вами нечто чрезвычайно важное.
   Она  просто  засветилась  от  удовольствия.  Несомненно,  в   ее   глазах
гувернантка,  которая  спрашивала  у  нее  совета,  была  просто   идеальной
гувернанткой.
   - Я с удовольствием уделю вам час, - сообщила  она.  -  Да  и  угощу  вас
чашечкой своего  лучшего  чая.  И  вот  мы  уже  пьем  чай  в  ее  гостиной.
Благосклонно взглянув на меня, миссис Полгрей осведомилась:
   - Итак, мисс Лей, что же вы хотели со мной обсудить?
   - Меня очень обеспокоила одна  фраза  Элвины,  -  ответила  я,  задумчиво
помешивая чай. - Она, наверно, услышала разговоры прислуги, а для ребенка ее
возраста это крайне нежелательно.
   - Это нежелательно для любого из нас.  Я  уверена,  что  такая  достойная
молодая леди, как вы, именно  так  и  думает,  -  заметила  миссис  Полгрей,
по-моему, не без лицемерия.
   Я рассказала ей, что мы встретили в саду хозяина вместе с леди Треслин  и
добавила, что свое замечание Элвина сделала именно тогда.
   - Она сказала, что леди Треслин хочет стать ее мамой.
   Миссис Полгрей покачала головой и спросила:
   - Как насчет  капельки  виски  в  чай,  мисс?  Очень  помогает  поправить
настроение.
   И хотя мне виски не хотелось, я видела, что, отказавшись,  огорчу  миссис
Полгрей, которой не терпится слегка приправить свой чай, и поэтому сказала:
   - Но, пожалуйста, только самую чуточку, миссис Полгрей.
   Она отперла буфет и, достав оттуда  бутылку,  отмерила  виски  еще  более
тщательно, чем чай, а я поймала себя на том, что мне интересно, что  же  еще
спрятано в буфете. Теперь мы напоминали двух заговорщиков, и миссис  Полгрей
явно получала удовольствие от нашего разговора.
   - Боюсь, мисс, - начала она, - вы будете шокированы.
   - Ничего, продолжайте, - успокоила я ее.
   - Дело в том, что сэр Томас Треслин - глубокий старик.  И  вот  несколько
лет назад он  женился  на  этой  молодой  леди.  Кое-кто  говорит,  что  она
всего-навсего какая-то комедиантка из Лондона. Как-то сэр Томас поехал  туда
с визитами, а вернулся уже с ней. Все соседи были поражены, мисс. Можете мне
поверить.
   - Верю и без труда.
   - Говорят, что красивей ее во всей округе нет.
   - Это тоже похоже на правду.
   - О красоте надо судить по делам.
   - Дела - делами, а красота - красотой, - заметила я.
   - Мужчины падки на красивую  внешность.  И  хозяин  -  не  исключение,  -
признала миссис Полгрей.
   - Если на эту тему идут пересуды, мне бы очень не хотелось, чтобы  Элвина
их слышала.
   - Ну, конечно, мисс. Но вы правы, разговоры идут, а у этого ребенка слух,
как у ночной птицы.
   - А как вы думаете, Дейзи и Китти болтают на эту тему?
   Миссис Полгрей наклонилась ко мне, и, почувствовав, что от нее попахивает
виски, я с ужасом подумала, не пахнет ли от меня.
   - Все болтают, мисс.
   - Понятно.
   - Поговаривают даже, что они не из тех, кто будет  дожидаться  церковного
благословения.
   - Что ж, может быть и так.
   Я  чувствовала  себя  отвратительно.  Это  гадко!  Какая   возмутительная
мерзость и грязь! Как ужасно это должно быть  для  такой  впечатлительной  и
легко ранимой девочки, как Элвина.
   - Хозяин - человек увлекающийся, и он непрочь приударить за женщинами.
   - И вы думаете... Она печально кивнула.
   - Вот умрет сэр Томас, и в этом доме появится новая  хозяйка.  Им  только
осталось дождаться, чтобы он умер. А миссис Тре-Меллин.., ее уже нет.
   Мне не хотелось задавать следующий вопрос,  но  какая-то  сила  заставила
меня это сделать:
   - А при жизни миссис Тре-Меллин.., все было так же?
   Миссис Полгрей опять кивнула.
   - Он часто навещал Треслин. Это началось почти с тех самых пор,  как  она
сюда приехала. Иногда он уезжает поздно вечером, и до утра его нет.  Что  ж,
он - хозяин, сам свои правила, устанавливает. Наше дело  готовить,  убирать,
вести хозяйство  или  заниматься  с  ребенком..,  в  общем,  выполнять  свои
обязанности. И говорить тут не о чем.
   - Так вы думаете, что Элвина просто повторила то, что всем уже  известно?
Что когда сэр Томас умрет, леди Треслин станет-таки ее мамой?
   - Кое-кто считает, что это более, чем вероятно, а другие даже рады этому.
Ее милость не из тех,  кто  будет  вмешиваться  в  дела  слуг,  а  я  всегда
говорила, что во всем должен быть порядок, - и она благочестиво добавила.  -
По мне пусть уж хозяин дома, где я служу, живет  в  законном  браке,  чем  в
грехе. Да и все так думают.
   - А нельзя ли предупредить девушек не болтать на эту тему при Элвине?
   - Это все равно, что приказать кукушке  не  куковать  по  весне.  Я  могу
задать им такую взбучку, что с ног буду валиться от усталости, а  все  равно
будут сплетничать. Ничего не поделаешь. У них это в  крови.  Да  сейчас  все
девчонки таковы. Вот в наше время...
   Я сочувственно кивнула, думая об Элис и о том, что связь ее мужа  с  леди
Треслин развивалась на ее глазах. Неудивительно, что она готова была убежать
с Джеффри Нэнселлоком. Бедняжка Элис! Что ей пришлось  пережить  замужем  за
таким человеком.
   Миссис  Полгрей   была   в   разговорчивом   настроении,   и   я   решила
воспользоваться этим и заговорить на другую тему, которая меня интересовала.
   - Скажите, а вы никогда не думали о том, чтобы научить Джилли грамоте?
   - Джилли! Это бесполезно. Вы, наверное, знаете, мисс, что с Джилли не все
в порядке, - и миссис Полгрей постучала себя по лбу.
   - Но она много поет, знает разные песни. Если она  смогла  выучить  слова
песен, то ее можно научить и еще чему-нибудь?
   - Она - странное создание. Наверное, это связано с тем, как она появилась
на свет. Я об этом редко говорю, но уверена, что вам  уже  рассказывали  про
мою Дженифер, - в голосе миссис Полгрей зазвучали новые  нотки.  Похоже,  ей
было жаль свою дочь, но это могло быть связано и с виски, ведь я  не  знала,
сколько "капелек" она уже добавила сегодня в свой чай. - Иногда я думаю, что
Джилли проклята богом. Мы ее не хотели... Да она еще совсем крошкой  была..,
в колыбели.., едва два месяца исполнилось.., когда Дженифер не стало.  Через
два дня ее тело вынесло приливом. Ее здесь нашли, в бухте Меллин.
   - Мне очень жаль, - сказала я мягко, но миссис Полгрей уже взяла  себя  в
руки.
   - Ее не стало, но Джилли-то осталась. А  она  с  самого  начала  была  не
похожа на других детей.
   - Может быть, она чувствовала произошедшую трагедию? - предположила я.
   Миссис Полгрей бросила на меня высокомерный взгляд.
   - Мы все, что могли, для нее делали - мы с мистером Полгреем. Он уж с ней
носился!
   - А когда вы заметили, что она не такая, как другие дети?
   - Да когда ей около четырех было.
   - И давно это было?
   - Года четыре назад.
   - Значит, они с Элвиной ровесницы. А она выглядит намного младше.
   - Она  младше  мисс  Элвины  на  несколько  месяцев.  Они  вместе  играют
иногда.., в одном доме находятся, да и возраст подходящий, понимаете. С  ней
несчастье случилось, когда ей было.., дай бог памяти, да около четырех.
   - Какое несчастье?
   - Она играла на дороге, недалеко от сторо