ахотят. Ну, и мы тоже будем ездить к ним...
   -  В  общем,  по-моему,  все  в  порядке,  и  ты  счастлива,  правда,
Морвенна?
   Она кивнула.
   - Жизнь просто чудесна!
   Все так неожиданно... Эти ужасные балы и званые обеды, на  которых  я
не знала, о чем говорить и сидела там, чувствуя, что все  ищут  предлог,
чтобы избавиться от меня!
   - А Джастин все изменил?
   - Да, он совсем не такой, как другие! Ему действительно хотелось быть
со мной. Он выслушивал все, что я говорю... Он заставил  меня  осознать,
что я тоже могу быть интересной! Это действительно все изменило!
   - Надеюсь, что  ты  всегда  будешь  счастлива  так  же,  как  сейчас,
Морвенна!
   - Я буду счастлива до тех пор, пока рядом со мной будет Джастин!
   Я  подумала:  "Этот  человек  просто  чудотворец,  он  ее  совершенно
изменил. Или это просто любовь?"

***

   Летели недели. Мое свадебное платье заказали в Плимуте. Оно  было  не
таким роскошным, как мое придворное платье, но очень красивым.  Конечно,
были и фата, и флердоранж.
   Так же, как и Морвенна, я венчалась в церкви Святого Эрвина. Вел меня
отец, а подружкой была Морвенна. Джервис был  просто  великолепен,  и  я
очень гордилась им. Потом была свадьба, разные  тосты,  и  я  с  помощью
Джервиса  разрезала  торт.  Потом  мы  покинули  гостей,   и   я   пошла
переодеваться.
   Вместе со мной  вышли  Грейс  и  мать.  Мать  была  взволнована,  как
большинство матерей, выдающих дочерей замуж. Наверное, все они  считают,
что отношения после этого уже никогда не будут такими, как  прежде,  что
своего ребенка они безвозвратно отдают постороннему человеку.  Я  обняла
мать и стала уверять, что мы всегда будем нужны друг другу.
   - Мы часто будем видеться с тобой. Я буду приезжать  в  Кадор,  а  ты
обязательно приезжай в Лондон.
   Она кивала, слишком взволнованная, чтобы говорить.
   Мы собирались жить в Лондоне. Так же, как  Пенкарроны  Морвенне,  мои
родители подарили дом.  Похоже,  это  был  самый  разумный  подарок  для
новобрачных, которым негде обосноваться. Мы с  Морвенной  решили  вместе
заниматься выбором  наших  новых  домов,  и,  конечно,  собирались  быть
соседями.
   Впереди нас ждали радужные дни, а пока мы с Джервисом отправлялись  в
свадебное путешествие, собираясь провести медовый месяц на юге  Франции.
Мы купили в Лондоне костюм для путешествия, который помогла мне  выбрать
Грейс. Я знала, что выгляжу в нем элегантно, и мне очень  шла  маленькая
шляпка с развевающимися голубыми страусовыми перьями.
   Ты выглядишь просто чудесно, - сказала мать. - Правда, Грейс?
   Грейс согласилась  с  ней.  Потом  я  спустилась  вниз,  к  Джервису,
ожидавшему меня. Судя по его виду, он тоже был согласен с  оценкой  моей
внешности Когда мы прибыли на станцию, поезд уже стоял  у  платформы.  У
нас был билет в купе первого класса. Как удачно! - воскликнула я.
   - Все подстроено, - сказал Джервис с коварством Маккиавелли.
   Мы оба рассмеялись.
   Первую ночь мы  должны  были  провести  в  отеле  Лондона,  чтобы  на
следующий день продолжить наше путешествие.
   - В первый раз я покидаю Англию, - сказала я.
   - Поэтому ты так волнуешься?
   - Это единственная причина.
   - Анжелет, - сурово заявил Джервис, - ты не имеешь права лгать мужу.
   - А что ты сделаешь, если я решу, что имею право?
   - Я буду вынужден предпринять строжайшее меры. Вот так мы дурачились.
***

   Дорога в Лондон, всегда казавшаяся мне  очень  долгой,  на  этот  раз
пролетела мгновенно. Вскоре мы уже выходили на вокзале Паддингтон.  Меня
восхитило, как умело Джервис помог мне выйти из  купе  и  позаботился  о
носильщике. Вскоре мы уже сидели в кебе. "Какой он опытный человек!" - с
гордостью подумала я.
   Окна нашего номера выходили в парк. Это была великолепная  комната  с
тяжелыми парчовыми гардинами, с  позолоченной  мебелью  и  кроватью,  на
которой вполне мог спать Людовик XIV.
   Номер для новобрачных, - пояснил Джервис. -  Должен  признаться,  обо
всем позаботился твой отец.
   - Он не говорил мне.
   - Хотел сделать тебе сюрприз.
   - Очень уж здесь роскошно.
   - Ну что ж, для нашей первой брачной ночи...
   Я переоделась к ужину, и мы спустились  в  ресторан.  Вокруг  кружили
готовые услужить официанты, играла приятная музыка, а  Джервис,  сидящий
напротив меня, говорил о том, как любит меня.
   Вечер был великолепен. С балкона  мы  смотрели  на  парк,  ставший  в
лунном свете таинственным и не вполне реальным. Джервис обнял меня,  его
пальцы нежно гладили мою шею. Затем он осторожно вынул заколки  из  моих
волос, и они рассыпались по плечам.
   Он привлек меня к себе, нежно взял мое лицо в ладони и сказал:
   -  Я  так  долго  ждал  тебя,  Анжелет.  Я  так  хотел  тебя.  Ты  не
понимаешь...
   Затем он  поцеловал  меня  так,  как  никогда  до  этого.  Я  ощутила
волнение: я сохраняла невинность, но не полное неведение. В общем знала,
в чем состоят взаимоотношения полов. Это должно быть чем-то драгоценным,
что  создает  между  людьми  особые  узы,  что  существуют  между  моими
родителями, Еленой и Мэтью, дядей Питером и тетей Амарилис.  Но  была  и
другая сторона, та, которая затронула меня в  тот  незабываемый  день  у
пруда.
   Неожиданно, без всякого повода, это свалилось на меня.  Этот  ужасный
страх. Я вновь была там, я видела все так же живо, как  в  тот  памятный
день. Казалось, я вижу совсем другие черты, чувствую  руки,  дыхание  на
моем лице.
   Я услышала свой крик:
   - Нет, нет! Отпусти меня! - кричала я. - Отпусти.
   Джервис отпустил мои руки и поглядел на меня с удивлением:
   - Анжелет, что случилось?" Что с тобой?
   Звук  его  голоса,  такой  нежный,  такой  любящий,  вернул  меня   к
реальности. Я поняла, что вела себя глупо.
   - Я.., я не знаю, - прошептала я.
   - Тебе нечего бояться. Я не обижу тебя. Я ни за  что  не  решился  бы
причинить тебе боль.
   - Нет, я знаю.., просто...
   Джервис хотел вновь обнять меня, но я ускользнула.
   - Анжелет, что с тобой происходит? Ты смотришь на меня, как на чужого
человека, как на монстра.
   И я подумала: "Я никогда не забуду того человека. Это всегда будет со
мной".
   Я отвернулась от него и бросилась на кровать. Мое тело содрогалось от
рыданий.
   Джервис прилег рядом, обняв меня:
   - Скажи мне, Анжелет. Расскажи, что с тобой? Бремя моей  тайны  стало
невыносимым. Я продолжала молча лежать,  время  от  времени  вздрагивая.
Джервис обнял меня крепче:
   - Анжелет. Чего ты так боишься? Скажи мне, что тебя гнетет?
   Повернувшись, я уткнулась лицом ему в грудь и услышала, как говорю:
   - Все из-за того, что произошло возле пруда. Это  было  давным-давно,
но я  ясно  вижу  это.  Это  уходит,  а  потом  возвращается  совершенно
неожиданно. Со мной всегда будет так.
   - Что? Расскажи мне.
   Я глубоко вздохнула и выпалила:
   - Из Бодминской тюрьмы убежал заключенный. Об  этом  много  говорили,
висели плакаты о розыске. Я  привязала  возле  пруда  лошадь  Глорию,  и
подошел он. Я подумала, что это путник, который хочет узнать  дорогу,  а
он  вдруг  совсем  переменился...  -  Я  вновь  задрожала,  очень   ясно
представив себе это. - Он взглянул на меня, протянул руку и схватил...
   - О, Господи, - прошептал Джервис.
   - Я знала, что он  хочет  сделать  со  мной.  То,  что  он  сделал  с
девочкой, которую уже убил. Я отбивалась, но  была  совсем  ребенком,  а
он...
   Я ощущала, как в Джервисе нарастает ужас, я просто физически  ощущала
это.
   - Появился человек и спас меня. Он дрался с  убийцей...  Тот  упал  и
ударился головой о камень. Я запомнила этот камень: он был частью стены,
которую вы нашли, когда  приехали  на  раскопки.  Он  был  мертв,  и  мы
сбросили его тело в пруд. Все думали, что ему удалось бежать, но это  не
так. Он и сейчас лежит на дне пруда, куда мы его столкнули...
   Джервис молчал. Я  понимала,  что  он  слишком  потрясен.  Он  просто
прижимал меня к себе, потом начал  произносить  мое  имя,  называя  меня
маленькой, милой и любимой.
   - Понимаешь, Джервис, я никому не говорила... Ты первый.
   - Я рад, что ты рассказала мне это.
   - Мне пришлось. Нужно, чтобы ты все понял.
   - Я понимаю.
   Мы долго молчали, а потом я спросила:
   - О чем ты думаешь, Джервис?
   - Я думаю об этом. Я не могу не думать об этом.
   - Это было ужасно. Все произошло так быстро. До этого  все  было  так
просто, легко, а потом... Нам не следовало делать этого, правда?
   Но, понимаешь, он начал драться с Беном.
   - С Беном?
   - С Бенедиктом. Он сказал, что этого человека в любом случае повесили
бы за убийство и что такая смерть для него -  благословение.  Не  думаю,
что Бен так сильно переживал, как я.
   - Ну, конечно. Его же не собирались изнасиловать и убить.  Только  не
нужно так дрожать. Я прикажу  принести  вина,  это  успокоит  тебя.  Моя
бедная, бедная Анжелет, и с тех самых пор ты несла такой груз!
   Джервис дернул за шнурок  колокольчика,  затем,  вернувшись  ко  мне,
вновь обнял:
   - Я рад, что ты рассказала мне все.
   Тебе же постоянно приходилось держать это в себе.
   Я кивнула:
   - Я рада, что ты теперь все знаешь. Пару раз я чуть не рассказала  об
этом матери, но не смогла. Об этом знают только два человека - Бен и  я,
а теперь, разумеется, ты.
   Он нежно поцеловал меня. Раздался стук в  дверь:  это  был  официант.
Джервис заказал вина и вернулся ко мне.
   - А где теперь Бен? - спросил он.
   - В Австралии. Он отправился туда на поиски золота.
   - И ты не слышала о нем все эти годы?
   - Наверное, дядя Питер получает от него весточки.
   - Моя милая бедная Анжелет.
   Сколько же тебе было лет, когда это произошло?
   - Десять, кажется.
   - Бедное дитя!
   - Джервис, мы поступили плохо? А что нам было делать?  Ты  понимаешь,
мы не знали, что нам делать! Он лежал там, мертвый...
   - Может быть, вам следовало сообщить о случившемся?
   - Но Бен сказал, что нас обвинят в убийстве!  Ты  не  слышал  о  моем
дедушке? Его сослали  в  Австралию  на  семь  лет  за  убийство,  а  оно
произошло примерно при  таких  же  обстоятельствах.  Он  странствовал  с
цыганами, и один мужчина попытался изнасиловать их девушку. Мой  дедушка
вступил с ним в драку  и  убил  его!  Его  бы  обязательно  повесили  за
убийство, если бы у моей бабушки не оказался влиятельный отец!
   Там, конечно, было другое дело. Раздался стук в дверь: принесли вино.
   Выпей, - сказал Джервис. - Это тебя успокоит, и ты почувствуешь  себя
лучше.
   - Рассказав тебе все, я уже почувствовала себя лучше.
   - Я рад этому.
   - Мне пришлось сделать это, иначе ты подумал бы, что я не люблю тебя.
   Я, правда, люблю тебя, Джервис. Я хочу, чтобы у нас все было  хорошо.
Просто это как-то нахлынуло на меня.
   Я пила вино, а он обнимал меня:
   Ты не должна терзаться: все это было очень давно. Ты должна выбросить
все из головы.
   Я вздрогнула:
   Неужели такое можно выбросить из головы?
   - Я думаю, со временем это получится.  Ты  уже  сделала  шаг  в  этом
направлении. Я ведь с тобой на всю жизнь для того, чтобы помогать  тебе,
заботиться о тебе.
   - Просто чудесно думать об этом.
   Джервис забрал у меня пустой бокал и поцеловал меня:
   Ты не сделала ничего плохого. Ты помогла спрятать тело - это  правда.
Возможно, это и в самом деле был лучший выход. Он погиб случайно, и  сам
был виноват в этом. Ты должна забыть.
   - Я пыталась. Я забываю, надолго, а потом это возвращается ко мне.
   - Это оставило шрам, я понимаю,  но  мы  залечим  эту  рану.  Я  буду
помогать тебе забывать. Я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива.
То, что ты испытала тогда, было отвратительно, но в этом мире существует
и отвратительное. У тебя это связалось с тем, что делают  любящие  люди,
но поверь мне, здесь нет ничего общего. Я сделаю так, что ты поймешь,  а
узнав разницу, больше не будешь бояться.
   Джервис был очень нежен, и я почувствовала, что он снял с меня бремя.
Тайна больше не тяготила меня, потому что я поделилась ею, и  мне  стало
легче.
   Я никогда не забуду эту первую брачную ночь.  Джервис  все  прекрасно
понимал. Его главным достоинством было то, что он уважал чувства  других
людей  и  умел  поставить  себя  на  их  место,  относиться  к   ним   с
состраданием. Облегчая жизнь для себя, он одновременно облегчал ее и для
других. Его сострадание и понимание были целительны для меня.
   Я пролежала в его объятиях всю ночь -  просто  так.  Он  понимал  мои
чувства, что мне нужно избавиться  от  ужаса,  преследовавшего  меня.  Я
должна была понять разницу между похотью  и  любовью  до  того,  как  мы
станем любовниками. Позже я поняла, как мне с ним повезло, сколь  многим
я обязана Джервису.
   Наконец, я уснула, успокоенная тем, что разделила с ним свою тайну.

***

   Мы путешествовали по Франции и  остановились  на  постоялом  дворе  в
предгорье. Это была деревушка в миле  от  большого  модного  курорта  на
побережье. В студенческие годы Джервис останавливался там,  и  с  самого
начала было ясно, что мадам Бужери неравнодушна к нему.
   Мадам Бужери была полновластной хозяйкой постоялого  двора.  Альфонс,
ее муж, был  маленьким  человечком,  давно  убедившимся,  что  его  жена
требует абсолютного повиновения. С ними жили дочь и зять. Все  семейство
работало в заведении.
   Мадам обычно сидела за прилавком,  разложив  перед  собой  бумаги,  -
строгая женщина, одетая в черное. Она носила агатовые серьги и такое  же
ожерелье. Ее седеющие волосы были зачесаны назад и на затылке собраны  в
узел. Все относились к ней с необыкновенным почтением - от  мальчика  на
побегушках до самого важного гостя.
   Постоялый двор очаровал меня с первого взгляда. Казалось, он  катится
со склона холмы. Тут были конюшня и несколько лошадей, поскольку в таком
месте без них было не обойтись, и гости могли брать их напрокат. Сам дом
был сложен из серого камня, а на террасе  расставлены  плетеные  кресла,
сидя в которых можно было наслаждаться великолепным пейзажем. Живописные
аллеи были аккуратно обложены камнями. Везде было полно цветов,  и  куда
ни глянь, цвели роскошные бугенвилли и олеандры.
   Под нами  виднелись  небольшие  домики  с  белыми  стенами,  розовыми
крышами  и  зелеными  ставнями,  прикрывающими  окна  от  ослепительного
солнца. Это было действительно очаровательное место.
   В течение многих лет мадам доводилось принимать множество  гостей  из
Англии, и  она  очень  гордилась  знанием  английского  языка.  Если  мы
обращались к ней на  французском,  она  непременно  желала  ответить  на
английском. Джервиса это смешило, и он пытался заставить ее  перейти  на
родной язык. Она, похоже, требовала от него того  же  самого.  Любопытно
было слушать их - его французский был достаточно  сносным,  чего  нельзя
было сказать об ее английском, одна оба не желали уступать.
   Нам отвели комнату с балконом, с которого открывался прекрасный вид -
идеальное место для медового месяца. Никогда с  той  самой  поры,  когда
случилось это ужасное происшествие, я не чувствовала себя так  спокойно.
Казалось, с тех пор, как я  поделилась  своей  тайной  с  Джервисом,  ее
значение резко уменьшилось.
   Иногда мадам Бужери собирала нам еду - хлеб с сыром, фрукты и вино, и
мы отправлялись верхом в горы. Мы постоянно смеялись и  много  говорили.
При упоминании о случившемся  у  пруда  я  уже  больше  не  содрогалась.
Благодаря Джервису я сумела взглянуть  на  происшедшее  no-другому.  Мне
удалось в самый последний момент избежать смертельной опасности - и  это
главное.  Наверное,  с  нашей  стороны  было  бы  разумней  сообщить   о
случившемся вместо того, чтобы избавляться от тела, но  осуждать  нас  с
Беном было трудно, - в этом Джервис сумел убедить  меня.  Со  всем  этим
давно было покончено,  изменить  что-либо  было  уже  невозможно.  Самым
разумным было забыть об этом.
   Именно в эти счастливые дни и произошло неизбежное. Конечно,  Джервис
был убежден, что это случится, но нужно было отдать  ему  должное  -  он
хранил сдержанность и  спокойствие  столько,  сколько  было  необходимо.
Теперь  наша  любовь  стала  полноценной,  и  я  была   счастлива,   что
взаимоотношения с мужем так обогатились. Мои привидения  покинули  меня,
ужасное происшествие ушло в далекое прошлое, и над моей жизнью больше не
нависала страшная тень. Я чувствовала, что счастлива.
   Настал день, когда мы решили посетить город. Там царила  совсем  иная
атмосфера. В городе было несколько больших отелей, бульвар для прогулок,
заполненный фешенебельной публикой, и  уличные  кафе  со  столиками  под
разноцветными навесами, где посетители потягивали свои аперитивы. Солнце
сверкало на поверхности воды, заставляя ее ослепительно  сиять.  Джервис
пояснил мне, что это  -  один  из  самых  модных  курортов,  на  котором
отдыхают в основном англичане.
   Мы уселись за один из столиков кафе "Золотое  яблоко".  Я  пила  свой
аперитив с таким видом, словно это было для меня самым обычным делом.
   - "Золотое яблоко"... Любопытно, отчего его так назвали?  -  спросила
я.
   - Золотые яблоки очень популярны во всем мире с тех пор,  как  кто-то
кому-то вручил этот фрукт.
   - Это Парис. Ему нужно было избрать самую  красивую  женщину,  и  его
выбор пал на Афродиту, но там была еще две соискательницы титула.
   - Наверное, для этих двух неудачниц он стал слишком хорош?
   - Бедняга, а что ему оставалось делать? Ведь  ему  следовало  сделать
выбор.
   - Он поступил глупо с самого начала, ввязавшись в эту ситуацию.
   - Вообще в классических легендах яблоки - самый популярный фрукт.
   -  Тяжелым  должен  быть  золотой  самородок  величиной   с   яблоко.
Интересно, нашел что-либо подобное твой друг Бен?
   - Не думаю, иначе мы бы об этом давно бы услышали.
   Это было  просто  чудом:  я  могла  говорить  о  Бене  без  тягостных
ощущений, без ужасных воспоминаний.
   - Полагаю, владельцы этих мест любят напоминать людям о таких  вещах.
Возможно, название "Золотое яблоко" должно вызывать мысли о том, что все
дамы, приходящие сюда, красивы, как Афродиты, а мужчины справедливы, как
Парис. А уж в твоих краях легенды - просто хлеб насущный.
   Я вспомнила о нейкерах, добывавших золото в оловянной шахте, и о том,
как мы с Беном отдыхали на пустоши, и рассказала Джервису наши  легенды.
До чего же  было  приятно  погружаться  в  воспоминания,  не  окрашенные
страхом. И это сделал возможным Джервис!
   Выйдя из кафе, мы отправились на прогулку и дошли до круглого здания,
перед которым был разбит сад, в котором цвели уже ставшие привычными для
меня экзотические цветы.
   - Что это за здание? - спросила я.
   - Казино.
   - Значит, это здесь играют в азартные игры?
   - Не заглянуть ли нам туда?
   Тогда  мне  это  показалось  просто  любопытным,  я   совсем   забыла
предостережения леди Мэндвилл.
   Внутри было множество людей, играющих  в  какие-то  игры,  совершенно
незнакомые мне.
   Некоторое время мы с Джервисом наблюдали за большим столом, где  было
расположено вращающееся колесо. Я заметила, как  напряжены  лица  людей,
как  они  неотрывно  наблюдают  за  какими-то  цифрами.   Потом   колесо
остановилось, и крупье лопаточкой подгреб к себе жетоны.  Все  это  было
совершенно  загадочно,  но,  тем  не  менее,  я  заметила,  что  Джервис
разволновался.
   - Ну что, может быть, уйдем? - предложила я.
   - Подожди минутку.
   Я хочу попытать счастья. Посиди здесь, а я скоро вернусь.
   Джервис посадил меня  на  диванчик.  Я  сидела  и  ждала.  Как  долго
тянулось  время!  Я   наблюдала   за   окружающими.   Они   взволнованно
переговаривались, одни были радостно  возбуждены,  другие  -  подавлены.
Здесь царила атмосфера, которой я не видела  прежде  нигде,  -  какое-то
лихорадочное возбуждение.
   Я никак не могла дождаться возвращения Джервиса. Мне казалось, что  я
прождала очень долго. Когда он вернулся, его щеки пылали,  глаза  сияли,
он был радостно возбужден.
   - Я выиграл! - воскликнул он. - Мне повезло.