их тоже должны увидеть, раз вы всем здесь так живо интересуетесь.
     Она быстро подскочила к кованой железной калитке в стене и, открыв ее, замерла с таинственным видом, будто маленькая фея из старинной сказки. Мне передалось ее волнение, и с бьющимся сердцем я приблизилась к калитке. Почему в этом доме все ведут себя так странно?
     - Развалины, - шептала мисс Стейси, словно бы для себя самой. - Да, это, конечно, развалины. Хотя и не римские. Однако почему у Стейси не могут быть свои развалины, как у римлян? - У нее вырвался тонкий смешок.
     Я прошла через калитку. Мисс Стейси закрыла ее и пошла немного впереди по обсаженной кустарником аллее, время от времени оборачиваясь и глядя на меня со своей детской проказливой улыбкой.
     Она провела меня в ту часть парка, где я еще не бывала. Мы вышли по тропинке к небольшому ельнику. Густые хвойные лапы, как мантии, окутывали деревца с верхушки до земли.
     Тропинка петляла дальше среди елей. Следуя за мисс Стейси, я вдруг подумала: а не тронулась ли слегка умом эта женщина.
     Наконец я увидела то, для чего мисс Стейси привела меня сюда, - нечто похожее на белую цилиндрическую башню. Мисс Стейси подбежала к ней.
     - Вот эти развалины, миссис Верлейн! Смотрите! - позвала она.
     Подойдя ближе, я увидела, что это не башня, а остов какого-то строения, кладка внутри почернела от копоти. Строение было небольших, крыша почти разрушена, и через нее проглядывало небо.
     - Что это? - спросила я.
     - Остатки постройки, - ответила мисс Стейси. - Сгоревшей постройки.
     - Здесь был пожар?
     - Да. Не так давно, - и многозначительно добавила:
     - Это случилось после приезда Нейпьера.
     - Но что здесь было до пожара?
     - Это была маленькая часовня... красивая маленькая часовня, построенная в честь Боумента. После того, как Нейпьер убил брата, отец построил эту часовню, куда он мог приходить... куда все мы могли приходить... чтобы в молчании, вдали от всех думать о Боументе. Часовня простояла здесь много лет и вот...
     - ...Она сгорела, - договорила я.
     Мисс Стейси приблизилась ко мне и прошептала:
     - Да, после приезда Нейпьера.
     - Как это произошло?
     Глаза маленькой женщины засверкали.
     - Злая проделка... Нет... не проделка. Преступление.
     - Вы хотите сказать, что кто-то сделал это нарочно? Но зачем? Какой в этом смысл?
     - Из ненависти к Бо. Потому что Бо был хорошим и красивым. Вот почему.
     - Вы полагаете... - я не решилась продолжить, но мисс Стейси сказала:
     - Вы должны договаривать, миссис Верлейн. Так что же я полагаю?
     - ... что кто-то совершил поджог. Но я не понимаю, почему кому-то понадобилось это сделать.
     - Вы еще многого не понимаете, миссис Верлейн. Мне бы хотелось предупредить вас.
     И опять она сделала этот нелепый многозначительный кивок.
     - Нейпьер сжег эту часовню, когда вернулся домой, потому что мы любили приходить сюда и вспоминать Боумента. Он не мог этого вынести. Поэтому и уничтожил эту часовню. Как он до этого уничтожил Боумента.
     - Но почему вы так в этом уверены? - спросила я почти сердито.
     - Я хорошо помню, как это случилось. Однажды вечером... было почти темно. Я сидела в своей комнате и почувствовала запах дыма. Я первая поняла, что случился пожар. Выйдя из дома, я сначала не могла понять, откуда идет этот запах. Затем я увидела... побежала... а когда оказалась здесь, на месте прекрасной часовни остались одни развалины. Еще летели искры. Это было ужасное зрелище. Я позвала на помощь, но было уже поздно. Теперь, кроме этого обгоревшего остова, ничего нет.
     - До пожара здесь, вероятно, было очень хорошо.
     - Хорошо?! Здесь было просто чудесно. Такое ощущение умиротворенности и покоя. Мой прекрасный Бо обитал здесь. Да! Вот почему Нейпьер не мог этого вынести. Вот почему он сжег эту часовню.
     - Но ведь нет никаких доказательств, что это сделал... - начала я, но тут же остановилась и поспешно сказала:
     - Простите, у меня много работы. Мне пора...
     Мисс Стейси расхохоталась.
     - Похоже, вам хотелось бы защитить Нейпьера. Вы явно берете его сторону.
     - Не в моих правилах брать чью-либо сторону, мисс Стейси, - ответила я холодно.
     Она снова рассмеялась и едко заметила:
     - Но мы часто делаем то, что не в наших правилах, разве не так? Вы вдова. В каком-то смысле и я тоже. - Внезапно на нее лице появилось совсем старческое, скорбное выражение. - Я знаю. Ведь он... да, некоторые люди могут привлекать к себе своими пороками.
     - Я перестаю вас понимать, мисс Стейси, - заметила я резко. - Полагаю, мне пора заняться своими делами. Благодарю за то, что вы показали мне эти... развалины.
     Я повернулась и стремительно пошла прочь. Этот разговор с мисс Стейси был не просто неприятен, он поверг меня в душевное смятение.

***

     Два дня спустя случилось событие, которое расстроило меня еще сильнее. Я шла тогда в классную комнату, чтобы посмотреть, нет ли там Эдит, и в тот момент, когда я хотела открыть дверь, я вдруг услышала голос Эдит, в нем чувствовалось отчаяние и гнев. Я замерла, и тут услышала, как она воскликнула:
     - И если я это не сделаю, ты расскажешь... О, как ты можешь!
     Меня потрясли не сами слова, не их скрытый смысл, а то, с какой мукой и болью они были произнесены.
     Я не знала, что делать. Мне не хотелось оказаться в роли соглядатая. В этом доме я новый человек, и, возможно, не совсем правильно оцениваю ситуацию, излишне ее драматизируя. Я воспринимала своих учениц, всех без исключения, как почти еще детей.
     Как оказалось впоследствии, я упустила очень важный момент. Стоило мне тогда проявить решительность и войти в комнату, может быть, все обернулось бы иначе. Но я тихо отошла от двери, не осмелившись ее открыть.
     Эдит спорила с кем-то в классной комнате, с кем-то, кто угрожал ей. Единственным извинением тому, что я не вмешалась, было то, что я считала их ссоры детскими и не столь уж серьезными.
     Спустя полтора часа у меня был урок с Эдит. Она играла так плохо, что могли бы возникнуть сомнения в ее способностях, если бы я не догадывалась о ее состоянии.

4

     Я играла для сэра Уилльяма в соседней от него комнате. Дверь была открыта. Сначала я исполнила "К Элизе", затем несколько ноктюрнов Шопена. Мне казалось, что нигде так хорошо я не играла, как в той комнате. Ее атмосфера помогала мне, может быть, оттого, что я знала: здесь жила женщина, которая любила музыку. Пьетро непременно бы над этим посмеялся. Он бы сказал: "Настоящему пианисту не нужно, чтобы вокруг была какая-то особая атмосфера, ему достаточно того, что внутри него".
     Но образ Пьетро померк, как только я подумала об Изабелле, матери Нейпьера, которая могла бы стать большим музыкантом, но забросила свою карьеру ради семьи. О да, мы с ней похожи. Правда, у нее было два сына, одного она любила больше, чем другого... и когда ее любимец был убит, она взяла пистолет и ушла в лес.
     Я подошла к открытой двери. Миссис Линкрофт, которая оставалась с сэром Уилльямом, пригласила меня войти и кивнула на стул рядом с креслом сэра Уилльяма.
     - Сэр Уилльям хотел бы поговорить с вами, - сказала она.
     Я села подле него, и он, медленно подняв голову, посмотрел на меня.
     - Ваша игра очень трогает, - сказал он. Миссис Линкрофт тихонько вышла из комнаты.
     - Вы напомнили мне, - продолжал он, - мою жену. Хотя я не уверен, что она играла столь же хорошо.
     - Видимо, у нее было меньше практики.
     - Несомненно, на ней лежали обязанности.
     - Да, да, конечно, - поспешно согласилась я.
     - А теперь скажите мне, что вы думаете о своих ученицах.
     - Миссис Стейси обладает несомненным талантом.
     - Но не столь уж большим.
     - Вполне достаточным, чтобы ее игра доставляла удовольствие.
     - Понятно. А другие?
     - Они могли бы играть... недурно.
     - Но и это уже неплохо.
     Некоторое время мы молчали, и я подумала, не заснул ли он и не пора ли мне уйти. Когда я уже собралась это сделать, он вдруг сказал:
     - Надеюсь, вы удобно здесь устроились?
     Я заверила его, что мне очень хорошо в его доме.
     - Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь к миссис Линкрофт. В доме она всем управляет. Кстати, вы уже познакомились с моей сестрой?
     - Да.
     - Она, возможно, показалась вам несколько странной?
     Я немного растерялась, не зная, что на это ответить, но сэр Уилльям продолжал сам:
     - Бедняжка Сибила! В молодости она пережила несчастную любовь. Она собиралась выйти замуж, но дело расстроилось. С тех пор она очень изменилась. Правда, потом она все-таки стала проявлять какой-то интерес к общим семейным делам, и мы немного успокоились. И все же ее поступки зачастую не выглядят вполне разумными. Иногда у нее появляется очередная навязчивая идея. Возможно, она уже разговаривала с вами о наших семейных делах. Она это делает со всеми. Вы не должны принимать всерьез все, что она говорит.
     - Да, мисс Стейси немного рассказала мне о жизни вашей семьи...
     - Я так и думал. На нее очень сильно подействовала смерть моего сына. Как и на всех нас. Но в ее случае...
     Голос его куда-то ушел, словно он перенесся в далекое прошлое, в те дни, когда погиб Боумент... а затем его жена, взяв пистолет, ушла из дома и застрелилась. Меня охватила острая жалость к сэру Уилльяму, но мне было жаль и Нейпьера.
     Когда сэр Уилльям упомянул своего младшего сына, в его голосе появилась сухость и бесстрастность.
     - Теперь, когда Нейпьер женился, мы будем чаще устраивать приемы. Как я уже говорил вам, мне бы хотелось, чтобы вы играли для моих гостей.
     - С удовольствием. Какие вещи вы хотите, чтобы я исполняла?
     - Мы обсудим это позже. Обычно для гостей играла моя жена... Теперь вы будете это делать, и все станет, как...
     Видимо, он не заметил, что перестал говорить вслух. Глаза его затуманились... Он протянул руку к колокольчику и позвонил. Миссис Линкрофт появилась так быстро, что у меня возникло подозрение, не стояла ли она у двери, прислушиваясь.

***

     Я начала снова ощущать, что живу... не то, чтобы радостно, но, по крайней мере, не безразлично к тому, что вокруг меня происходит. Я испытывала все возрастающий интерес к дому Стейси и понимала, что центром притяжения для меня является Нейпьер, подобно тому как в Париже центром всего был для меня Пьетро. Но в Париже причиной была любовь, здесь - ненависть. Нет, это слишком сильно сказано. Наверное, тут больше подходит слово - неприязнь. Так или иначе, но в одном я была твердо убеждена - никогда к Нейпьеру Стейси я не смогу относиться спокойно. Неприязнь может легко перейти в ненависть. Конечно, он много пережил из-за того ужасного несчастного случая (в глубине души я не могла поверить, что могло быть иначе), но это не причина, по которой он имеет право мучить свою бедную юную жену. Сам испытав немало страданий, он получал удовлетворение, причиняя страдания другим, и за это я его презирала. У меня не было к нему доверия. Он был мне неприятен, но за одно я ему была очень благодарна. Он пробудил во мне прежнюю способность чувствовать. Хотя, быть может, лучше вообще не испытывать никаких чувств, чем такую яростную неприязнь, какая у меня возникла к Нейпьеру.
     Однажды, когда после обеда у меня выдалось свободное время, я решила отправиться на дальнюю прогулку, чтобы хорошенько подумать о том, что со мной происходит. Не заметив того, я вышла к морю. Дул свежий ветер. Я с наслаждением вдыхала пьянящий морской воздух.
     Куда меня приведет такая жизнь, размышляла я. Не могу же я вечно жить в Лоувет Стейси. Да и вообще нынешнее мое положение не казалось мне стабильным. Я обучаю музыке трех учениц, и ни одна из них, за исключением Эдит, не имеет музыкальных способностей. Но Эдит замужняя женщина, у нее могут вскоре появится другие семейные обязанности. Но мысль об этом выглядела какой-то несообразной. Нейпьер - отец... и отец детей Эдит. Но почему бы и нет, ведь они муж и жена. Захочет ли Эдит продолжать заниматься музыкой, когда станет матерью. В мои обязанности также входит играть для гостей сэра Уилльяма, но никто не будет держать в доме пианиста на случай редких музыкальных вечеров. Нет, моя работа здесь очень ненадежна, и меня могут скоро уволить. И что тогда? Я осталась одна в этом мире. У меня мало денег. Я уже не так молода. Не пора ли всерьез задуматься о своем будущем. Однако кто может знать, что его ждет впереди. Когда-то я верила, что мы с Пьетро будем всю жизнь вместе. Конечно, невозможно предугадать все, но мудрые люди стараются предвидеть на годы вперед, чтобы не попасть в положение тех неразумных дев, у которых в ответственный момент не оказалось в светильниках масла <Евангельская притча о десяти девах (Матф. XXV, 1-15).>.
     По петляющей тропинке я спустилась к морю и пошла по песчаной отмели. Над ней нависал, как гигантская раковина, белый голый утес. Тоскливый крик чайки нарушал мирную тишину вокруг. И вдруг я услышала чей-то оклик: "Миссис Верлейн, миссис Верлейн! Куда вы!"
     Я оглянулась и увидела Элис. Она бежала за мной. Ее легкие каштановые волосы развевались за спиной.
     Запыхавшись, она догнала меня. Щеки ее слегка раскраснелись от бега.
     - Я увидела, как вы сюда спускаетесь, - сказала она, с трудом переводя дыхание. - И поспешила остановить вас. Здесь опасно.
     Я недоверчиво взглянула на нее.
     - Да, очень опасно, - настойчиво повторила она. - Посмотрите! - она обвела руками утес и море. - Это ведь вроде пещеры, образованной прибоем. Сюда заходит море... задолго до прилива вы можете здесь оказаться отрезанной от суши. И тогда вам уже ничего не поможет.
     Элис заложила руки за спину и взглянула на нависший утес.
     - Видите, по нему невозможно подняться. Вы бы оказались в ловушке. Не следует сюда приходить... Только при самом большом отливе здесь еще можно находиться.
     - Спасибо, что предупредила меня.
     - Сейчас еще ничего, но минут через десять здесь уже нельзя находиться. Пойдемте отсюда, миссис Верлейн.
     Мы вернулись тем же путем, которым я пришла сюда, и когда, огибая скалу, я посмотрела вниз, то прилив уже начался. Элис была права. Эта часть берега под утесом скоро будет совершенно отрезана от суши.
     - Видите! - воскликнула Элис.
     - Да. Здесь действительно опасно.
     - Здесь не раз тонули.
     И неожиданно для самой себя я спросила:
     - Интересно, может быть, это случилось и с Роу... с той женщиной, археологом?
     - Вполне возможно. Видно, вас очень заинтересовала ее судьба?
     - Исчезновение человека обычно у всех вызывает интерес.
     - Да, конечно, - Элис протянула руку, чтобы помочь мне взобраться на высокий выступ. - Можно дать и такое объяснение тому, что эта женщина исчезла.
     Я снова взглянула на море. Вода наступала. Роума не очень хорошо плавала, и ее могло унести в море.
     - Но если бы та женщина утонула, ее тело вынесли бы волны, - продолжила я свои размышления вслух.
     - Да, так обычно и происходит, - согласилась Элис. - Но иногда, мне кажется, тело может затянуть в глубь моря. Да, здесь надо быть очень осторожным. Особенно тем, кто здесь впервые.
     - Впредь буду осторожна, - со смехом обещала я. Мои слова, видимо, ее успокоили, и это меня тронуло.
     - Вы хотите еще погулять в одиночестве? - спросила меня Элис.
     - А ты могла бы составить мне компанию?
     - Только если вы сами хотите этого.
     - Я с удовольствием.
     Ее улыбка была совершенно очаровательна, и я почувствовала глубокую симпатию к этой славной девочке. Элис степенно шла рядом со мной, время от времени указывая на цветы, растущие вдоль изгороди.
     - Какой чудесный голубой цвет, не правда ли, миссис Верлейн? Это вероника, это наземный плющ или будра плющевидная. Мистер Браун дает нам уроки ботаники. Иногда мы ходим с ним на прогулки, и он нам показывает растения, о которых рассказывал в классе. Не правда ли, хорошая идея?
     - Прекрасная!
     - Эдит тоже любила уроки ботаники. Я думаю, она скучает без них. Иногда мне кажется, она с удовольствием продолжала бы с нами заниматься. Но замужней женщине вряд ли подобает ходить на уроки, да? О, взгляните, миссис Верлейн, это ведь стриж! Видите? Мне нравится гулять в сумерках. В это время можно увидеть козодоев. Мистер Браун нам о них рассказывал. Они издают звуки, напоминающие шум старой прялки. Эти птицы охотятся в полях за мотыльками.
     - Тебе, видимо, очень нравятся уроки ботаники.
     - О, да. Но теперь уже меньше, поскольку Эдит перестала заниматься. При ней мистер Браун вел уроки более интересно.
     Невольный намек, содержащийся в этих словах, снова встревожил меня, вызвав прежние подозрения.
     - Чайки возвращаются на берег, - заметила Элис. - Это признак скорой непогоды. Когда я вижу, как они сотнями летят назад, то всегда думаю об оставшихся в море рыбаках.
     Она начала напевать своим тоненьким юным голоском:

     Господь услышит наши мольбы
     О тех, кто сейчас в бушующем море.

     Элис передернула плечами.
     - Ужасно утонуть, не правда ли, миссис Верлейн? Говорят, когда человек тонет, он будто заново проживает всю свою жизнь. Как вы думаете, это правда?
     - Не знаю, и мне бы очень не хотелось проверить это на собственном опыте.
     - Дело в том, - сказала Элис вдумчиво, - что утопленники не могут подтвердить, правда ли это. Если бы они вернулись... Но говорят, что к живым возвращаются только те, кто умер насильственной смертью. Они не могут найти успокоения. Вы верите в это, миссис Верлейн?
     - Нет, - ответила я твердо.
     - Наши слуги считают, что Боумент сюда приходит.
     - Этого не может быть.
     - Да, но они убеждены в этом. И они говорят, что он стал приходить чаще с тех пор, как Нейпьер вернулся.
     - Но почему?
     - Потому что он сердится. Ему не нравится, что здесь Нейпьер. Ведь это он виноват, что теперь нет Боумента, и Боумент хочет, чтобы здесь не было и Нейпьера.
     - Я полагала, что Боумент был добрым. Но если бы он хотел, чтобы его брат был наказан из-за трагической случайности, значит, его нельзя считать таким уж добрым.
     - Вы правы, - медленно произнесла Эдит. - Но Боумент, вероятно, просто не может не приходить сюда. Возможно, тех, кто погиб, как он, что-то заставляет возвращаться. Как вы думаете?
     - Я считаю это совершенной чепухой.
     - А как же тогда свет в разрушенной часовне? Говорят, там бродит привидение. Я сама видела, как ночью в часовне появляются огоньки.
     - Они тебе привиделись.
     - Не думаю. Моя комната находится на верхнем этаже дома. Над классной комнатой. Оттуда далеко видно, и я наблюдала эти огоньки. Правда!
     Я промолчала, а она с самым искренним видом продолжала:
     - Вы мне не верите. Вы думаете, что я их просто выдумала. Но если я их опять увижу, можно я их покажу вам? Хотя, наверное, вы не захотите.
     - Если они действительно появляются, я должна их увидеть.
     - Тогда я вам обязательно покажу.
     - Ты меня немного удивляешь, Элис, - сказала я с улыбкой. - Я полагала, что ты достаточно разумная девочка.
     - Я такая и есть, миссис Верлейн, но если что-то на самом деле существует, было бы неразумно притворяться, будто этого нет.
     - Самое разумное - это выяснить, почему они появляются.
     - Они появляются потому, что Боумент не может найти успокоения.
     - Или же потому, что кто-то разыгрывает тебя. Не хочу ничего утверждать, пока сама не увижу этот свет в часовне.
     - Вы, миссис Верлейн, - чрезвычайно разумны, - сказала Элис.
     Я согласилась с этим, переменила тему и весь обратный путь рассказывала Элис о своих любимых музыкантах.
     - Должна сказать, - произнесла раздраженно миссис Ренделл, - что нам это доставит массу неудобств. Так поступить после всего, что мы сделали... Я поражена. Что же касается его преподобия...
     Пухлые щеки миссис Ренделл подрагивали от негодования. Я шла с ней по тропинке к дому, чтобы дать урок Сильвии. Я не могла понять, что вызвало такое возмущение у миссис Ренделл, пока она, наконец, не о