:
     - Мы будем рады вам в любое время, если вы зайдете к нам, правда Карла?
     - Он обязательно будет заходить, - ответила она.
     Когда Люк ушел, отец сказал:
     - Бедный молодой человек! Но, кажется, серьезный. Надеюсь, дела у него пойдут не слишком плохо!
     - Вы, кажется, не очень высокого мнения о миссии? - спросила я.
     - Полагаю, там все в порядке, но обращать язычников очень тяжелое занятие, если, конечно, язычники сами этого не хотят!
     - А эти не хотят?
     Отец пожал плечами.
     - Думаю, они довольны своей жизнью. Это легко, когда духи благоволят к ним и они всегда могут задобрить их какой-нибудь небольшой жертвой! Они не понимают, что значит "Возлюби ближнего своего". Они заботятся только о себе. Им некогда тратить время на своих ближних.
     - Люк очень хороший человек, - сказала я.
     - Мы называем его Сент-Люк, - добавила Тамарикс.
     Отец улыбнулся.
     - Да, - согласился он. - Вокруг него какая-то мягкая аура. Надеюсь, он будет здесь частым гостем!
     Карла показала нам наши комнаты, расположенные рядом. Вся обстановка была из легкого дерева. На деревянных полах лежали ковры, а окна затянуты сетками. В каждой комнате стоял умывальник с кувшином. Позже я узнала, что воду берут из колодца вблизи дома. Условия были не лучше, чем в отеле на Като-Като. Принимая во внимание обстоятельства, я поняла, что для нашего комфорта было сделано все возможное.
     Больше всего мне хотелось побеседовать с отцом наедине. Тамарикс, кажется, поняла это и после обеда, который подавался под наблюдением Карлы, сославшись на усталость, попросила разрешения отправиться в свою комнату отдохнуть.
     Отец отвел меня в свою комнату, в которой я впервые увидела его.
     - Это мой кабинет. Я провожу здесь много времени. Карла говорит, что ты немного озадачена, и я должен тебе все объяснить.
     - Кто такая Карла?
     - Это ее дом. Она дочь англичанина и туземки. Ее отец приехал сюда и основал большую плантацию кокосовых пальм. Он не был женат на ее матери, но очень заботился о Карле. Она очень умная женщина. К тому же привлекательная. Она действительно необыкновенный человек! Я знал, что вы сразу же понравитесь друг другу. После смерти ее отца, Дона Марлинга, ей достался этот дом, плантация и приличное состояние. Она хозяйка этого дома.
     - И вы живете с ней в одном доме?
     Он улыбнулся.
     - Мы очень дружны. Она привезла меня сюда, когда... - он дотронулся до глаз, - когда это случилось со мной.
     - Тетушка Софи рассказывала мне о вас. Она ни слова не сказала о том, что вы ослепли...
     - Она не знает. Я ей не писал об этом.
     - Но вы ей писали! Я думала, что вы в Египте, пока не поехала к вам!
     - Я и был в Египте. Одно время, как ты знаешь, служил в армии... А потом уехал. Занимался многими делами здесь... и в других местах. Теперь все в прошлом. Нет никакого смысла рассказывать о растраченной молодости...
     - Так вы считаете, она была зря прожита?
     - Нет. Я наслаждался ею, так как же это могло быть зря? Я придерживался скорее общепринятых взглядов на жизнь, а не своих собственных!
     - Я хочу побольше о вас узнать. Все эти годы я знала, что у меня есть отец, но я никогда вас не видела... Я мало знала вас, пока тетушка Софи не рассказала мне немного.
     - Ты не должна верить ей. Она всегда была слишком снисходительна ко мне!
     - Она всегда говорила о вас с большой теплотой и любила вас!
     - Я тоже любил ее. Она держала меня в курсе всех твоих успехов. Я был очень рад, когда ты переехала жить к ней.
     - Для меня это просто замечательно!
     - Мне всегда приятно думать, что вы вместе и утешаете друг друга. Софи прекрасно умела утешать... всегда.
     В его словах почувствовалась нотка сожаления, и мне захотелось поподробнее расспросить его об их отношениях. Я знала, что она любила его. Вероятно, и он ее тоже. Мне нужно было еще многое узнать, но не все сразу, это я понимала.
     - Расскажите подробнее о Карле, - попросила я. - Итак, это ее дом и мы ее гости?
     - Я тоже здесь живу!
     - Как ее гость?
     - Не совсем. - После недолгого молчания он продолжал:
     - Ты, наверное, слышала о моей беспорядочной жизни? Мы расстались с твоей матерью, и ты знаешь почему.
     - Вы не были счастливы вместе!
     - Она счастливо избавилась от меня. Мы никогда бы не стали по-настоящему близки. Ты, вероятно, слышала о том, что я никогда не был святым... ничего похожего на твоего Люка. Боюсь, что я слишком сильно отличаюсь от него, а с таким человеком, как я... всегда складываются довольно сложные отношения...
     - А с Карлой?
     - Мы ведем общее хозяйство, - уклончиво ответил он.
     - Но вы могли бы пожениться... или нет?
     - В общем, да. Я сейчас свободен. Она была замужем... но на ней женились из-за денег, полагаю. Может быть, я не совсем прав, но думаю, что именно это было главной причиной. Ее муж мог полностью обобрать ее, но ему это не удалось, потому что она умная, деловая женщина. Он умер. Да, мы могли бы пожениться, но... здесь же не английская деревня, где соседи зорко следят за соблюдением внешних приличий! Карла и не думает о браке, да и я тоже. Это никак не мешает нам наслаждаться обществом друг друга. Ну что, доченька, ты не шокирована?
     - Не думаю. Я догадалась об этом. Она очень добрый человек!
     - Она интересная. Полутуземка, полуанглосаксонка. Это любопытное сочетание. Я познакомился с ней в Египте. Она путешествовала. Мне понравились ее свежесть, искренность и веселый характер. Жить сегодняшним днем - вот ее правило, и мое, думаю, тоже. Мы сблизились в Египте, и, когда со мной произошло это несчастье, она ухаживала за мной. Я тогда был в очень подавленном состоянии, так как боялся своей слепоты, дорогая моя Фредерика, как не боялся ничего в жизни. Я дошел до того, что начал молиться:
     "Господи, оставь мне глаза и возьми все остальное!" Господь не услышал мою молитву, но дал мне Карлу!
     Отец на мгновение крепко схватил меня за руку и продолжал:
     - Карла удивительна! Она прирожденная мать. И почему у таких женщин нет детей? Она была все время со мной" когда я уже совсем отчаялся, и стала для меня самым главным на свете! Карла привезла меня сюда, в свой дом, оставленный ей любящим отцом. По местным понятиям она богата: у нее тысячи высокоплодородных кокосовых пальм. Она деловая женщина и ведет дела плантации не хуже любого мужчины, а за мной ухаживает, как настоящая мать.
     Так что, кроме кокосовых орехов, Карла имеет мою вечную благодарность. Фредерика, я бы не вынес своей слепоты, если бы не она! Я сказала:
     - Тетушка Софи тоже заботилась бы о вас! Вы могли вернуться к нам!
     Отец отрицательно покачал головой.
     - Нет, - ответил он. - Я знаю, что она заботилась бы обо мне, но я не мог вернуться к ней! Иногда у меня мелькала такая мысль... до того как я начал слепнуть. Видишь ли, прежде всего...
     - Я знаю. Она рассказала мне. Она думала, что вы женитесь на ней, а вы женились на маме!
     - Ну вот видишь...
     - Она бы поняла...
     - Из этого ничего бы не вышло. Я действительно недостоин Софи. Мне никогда бы не удалось стать тем, чего она ожидала!
     - Вы ей дороги таким, какой вы есть!
     - Но с ней жила моя дочь, а это гораздо лучше!
     - Вы живете с Карлой под одной крышей, она ухаживает за вами и стала неотъемлемой частью вашей жизни!
     - Она этого и хотела.
     - А вы счастливы здесь?
     Несколько секунд отец молчал.
     - Что же, - ответил он наконец, - я не жалуюсь на свою жизнь. Я должен примириться с этим. Карла научила меня находить радость в малом. Когда я слышу шаги, я уже доволен, я говорю себе: "Это идет Макала... или маленький Мандел". Я различаю шаги Карлы, знаю интонации всех голосов... Вот так и проходят мои дни... Вспоминаю былые наслаждения, а их было у меня немало! О неприятных вещах стараюсь не вспоминать, и это мне удается неплохо. А это ведь искусство, знаешь ли! Иногда я говорю себе: "Ты слеп. Вероятно, у тебя отнято самое драгоценное, но есть же взамен и что-то хорошее, например любовь Карлы. А теперь и моя дочь приехала ко мне с другого конца земли!

***

     Прошла всего неделя, а у меня было ощущение, что я живу на острове уже очень давно.
     По ночам я часто лежала, не сомкнув глаз, и думала о Криспине и тетушке Софи. Имела ли я право уезжать от них? Было, конечно, замечательно познакомиться с отцом и почувствовать, что это родной и близкий мне по духу человек, которого я, казалось, знала всю свою жизнь. К такому отношению к отцу меня исподволь подготовила тетушка Софи. Я поняла, что он всегда умел завоевывать сердца людей. Мое он уже завоевал.
     Мы много говорили с отцом. Он сидел под деревьями, слушал мягкий плеск волн и неторопливо рассказывал о своей жизни. Было совершенно ясно, что мое присутствие ему приятно.
     А ночью меня охватывала нестерпимая тоска по дому, и я видела перед собой тоскливое лицо Криспина, когда он просил меня не уезжать. Я слышали его слова: "Я найду выход, должен же он быть!" И меня продолжали преследовать эти проклятые кусты в Сент-Обине и мысли о лежащем там Марчмонте.
     Остров Каскера был очень красив, но, по-моему, он не отличался от большинства тропических островов с кудрявыми пальмами, пышными зарослями, палящим солнцем, тропическими ливнями и беззаботными праздными туземцами, не помышлявшими о другом образе жизни.
     Тамарикс проявляла к острову большой интерес, и это казалось мне забавным. Думаю, все объяснялось ее страстным желанием уехать подальше от дома. Я не верила, что она виновна в убийстве своего мужа, но, как она заметила сама, в подобных ситуациях некоторое подозрение всегда падает на жену.
     Она весело смеялась над детскими шалостями маленьких островитян, а они проявляли к ней большой интереса
     Куда бы она ни шла, за нею всегда следовали несколько шоколадных провожатых. Некоторые позволяли себе даже такие вольности, что подходили к ней, трогали ее белые руки и золотистые волосы, которые всегда были распущены у нее по плечам.
     Тамарикс всегда любила, когда на нее обращали внимание. Всем своим поведением она показывала ребятишкам свое одобрение и скоро стала их любимицей.
     Гуляя, мы осматривали остров и знакомились с людьми. Остановились взглянуть на гончара, который, сидя на корточках на берегу, вылеплял из глины горшки, тарелки и чашки. Мы обрадовали его, купив кое-что из его изделий, чем вызвали восторг и ликование маленьких обожателей Тамарикс.
     На берегу же располагались и другие ремесленники, которые готовили товары к приходу парома в надежде на предполагаемых покупателей.
     Они изготовляли тисненые картинки, ножи для разрезания бумаги и разноцветные бусы.
     Нас предупредили, чтобы мы не залезали в заросли, где водились змеи.
     Конечно, мы посетили миссию - мрачного вида дом, похожий на сарай, крытый тростником. В нем не было ничего привлекательного. Неокрашенные стены украшало только висящее на внешней стороне дома Распятие.
     - Какое мрачное место! - сказала Тамарикс Люку, который показывал нам здание.
     В одном конце комнаты стоял шкаф, а на импровизированном мольберте была установлена грифельная доска.
     - Здесь мы устроим классную комнату, - сообщил Люк.
     - А где же ученики? - осведомилась Тамарикс.
     - Будут!
     Люк представил нас Джону Хеверсу и его сестре Мюриэл. Они жили на острове Каскера уже два года и вынуждены были признать, что дела их идут не очень успешно и большинство островитян игнорируют их.
     - На предыдущем острове все обстояло иначе, - сказал Джон Хеверс. - Он побольше и не так удален от остального мира. Здесь надо начинать все сначала, а люди равнодушны к нашей работе.
     - Поэтому мистер Армор и приехал, - продолжала Мюриэл.
     - Но у вас здесь совсем нет учеников, - заметила я.
     - Некоторые приходят, но не остаются надолго. Когда они приходили с утра, в одиннадцать часов я обычно угощала их пирогами. Я пыталась учить их, но, уверена, их привлекали только пироги! Съев их, они улыбались и разбегались по домам.
     - Подкуп на них не подействовал! - легкомысленно заметила Тамарикс.
     - Боюсь, вы правы, - ответила Мюриэл.
     - Бедные малютки, - сказала потом Тамарикс. - Думаю, они просто не хотят, чтобы их учила мисс Хеверс, как бы ни были хороши ее пироги!
     За столом с Тамарикс всегда было весело. Она быстро нашла общий язык с такими жизнерадостными людьми, как мой отец и Карла. Еда бывала весьма обильной и питательной, а обслуживали нас босоногие слуги, снующие туда и обратно.
     Карла и отец вспоминали свою жизнь в Египте, у них в запасе имелось множество забавных историй и анекдотов, и наши беседы продолжались до вечера.
     - Бедный Люк, - сказала однажды Тамарикс, - только подумать, каково ему будет в этой миссии с братом и сестрой Хеверсами...
     - Они хорошие люди, - возразила Карла, - но иногда бывают слишком добры, а главное - им не хватает чувства юмора. Они все воспринимают всерьез. Мне их жаль!
     - А можно пригласить их на обед? - спросила Тамарикс.
     - О Боже мой! Как жаль! Мне и в голову не пришло сделать это! - воскликнула Карла. - Я, конечно, должна была пригласить их!
     - Разумеется, - подтвердил отец. - Думаю, нам сразу же следовало пригласить вашего приятеля Люка. Он проявил к вам такую доброту!
     - Конечно, я приглашу его и Тома Холлоуэя, - ответила Карла.
     - Том Холлоуэй, - объяснил отец, - управляющий плантацией. Он славный малый, правда, Карла?
     - Очень славный, только немного печальный, а в жизни не должно быть места печали!
     - Мы бы хотели с ним познакомиться, правда, Тамарикс?
     - Ну, разумеется!
     - Тогда мы это сделаем прямо завтра! - сказала Карла.
     - А они смогут собраться так скоро? - наивно спросила я. Карла, по своему обыкновению, громко рассмеялась.
     - Их не так часто приглашают на обеды! Они придут!
     - Светская жизнь на острове отнюдь не бьет ключом, - иронично добавил отец. - Можете не сомневаться, они придут!
     Перед встречей с новым человеком отец немного рассказал мне о Томе Холлоуэе.
     - В Англии он занимался импортом циновок, сделанных из волокон кокосовых пальм. Какую же пользу можно извлечь из старого кокоса! Из этих волокон делают циновки, пледы и прочее. Том продавал их по всей Англии. Потом его жена умерла при родах, вместе с ней погиб и ребенок. Он до сих пор не может оправиться после этого удара. Карла время от времени встречалась с ним по делам, и ее удручила перемена, происшедшая с ним. Вам уже известна ее натура. Если она видит, что кто-то попал в беду, она должна помочь. Ей пришла в голову мысль, что Тому необходимо порвать с его прошлым, и она предложила ему должность управляющего плантацией. К ее удивлению, он согласился!
     - И это помогло?
     - Полагаю, немного помогло. Он здесь уже два года, или около того, и служит нам верой и правдой. Думаю, на время он забывает о своем горе и очень увлечен работой на плантации. Он научился держать в руках рабочих и любит свое дело. Карле очень бы хотелось, чтобы он здесь прижился, а это совсем нелегко.
     - Какая Карла славная женщина!
     Отец кивнул головой; ему определенно понравились мои слова.
     Обед прошел успешно, хотя, как я смогла заметить, Люк выглядел несколько удрученным. Он уже не был настроен так оптимистично, как на корабле. Джон и Мюриэл Хеверсы говорили о миссии очень серьезно, но я не могла не чувствовать, что они плохо понимают людей, среди которых живут.
     Позже я заметила отцу, что они видят в местных жителях скорее дикарей, чем обычных людей, которым не нравится, когда им навязывают чужие идеи. Мне также показалось, что Мюриэл не одобряет отношений отца с Карлой.
     Тамарикс получила большое удовольствие от обеда и, когда гости ушли, зашла ко мне в комнату, чтобы поболтать о проведенном вечере.
     - Что ты об этом думаешь? - спросила она.
     - Что все прошло прекрасно. По-моему, Люку очень понравился наш обед!
     - Бедняга, - весело заметила Тамарикс. - Боюсь, молодой человек разочарован. Впрочем, меня это не удивляет. Так тесно общаться с этой скучнейшей парочкой!
     - Они не скучны. Просто, по-моему, эта работа им не по зубам!
     - Не по зубам! Миссионеры они или нет? Они должны приспосабливаться! Остров находится так далеко от цивилизованных мест, и население нуждается в каком-то просвещении. Бедный Люк! Надо видеться с ним почаще и подбадривать его.
     - Конечно, ты права!
     - Интересно, а что твой отец думает обо всем этом?
     - Узнаю в свое время! А как у тебя сейчас настроение Тамарикс? - - Я теперь не думаю об этом все время!
     - Это хорошо!
     - А ты думаешь?
     - Очень часто!
     - Тебе не надо было уезжать!
     - Отец хотел видеть меня.
     - Вы же с Криспином обручились. О, я понимаю, тебе не хочется об этом говорить. А вот я должна была уехать! Гастон был моим мужем, и его убили.
     - Я понимаю. Разумеется, понимаю. Но у меня тоже было такое чувство, что я должна уехать!
     - Из-за случившегося? Уж не знаешь ли ты что-нибудь о Гастоне?
     - Нет, нет. Дело не в этом!
     - Ты что-то не договариваешь!
     Я промолчала, и разговор был на этом окончен. Я чувствовала, что если это путешествие и пошло на пользу Тамарикс, то мне оно не очень-то помогло!
     Следующим утром мы с Тамарикс отправились на обычную прогулку. Не успели мы отойти от дома, как нас заметили несколько ребятишек, игравших во что-то, сидя на корточках. Как только мы приблизились к ним, они встали и подбежали к Тамарикс, в упор рассматривая ее.
     Это созерцание вызвало у них приступ неудержимого веселья.
     - Я рада, - сказала им Тамарикс, - что так забавляю вас!
     Это еще больше развеселило их. Они внимательно смотрели на нее, ожидая что же она скажет им еще.
     Мы пошли дальше, а они побежали за нами. Вышли на берег моря, прошли мимо сидящих на корточках людей перед ковриками, на которых были разложены их товары.
     Мы остановились около гончара. Перед ним на коврике стояли две вазы, они были просты, но по-своему красивы.
     Тамарикс любовалась ими, а продавец удивленно разглядывал нас. Что в нас забавляло их? Наш внешний вид, манера говорить или общее поведение, отличающееся от них?
     Тамарикс взяла в руки одну из ваз, а дети столпились вокруг нас, возбужденно наблюдая за ней. Она с вопрошающим взглядом протянула вазу продавцу, и он назвал ей цену.
     - Я возьму вот эту, - сказала Тамарикс.
     - Что ты собираешься с ней делать? - удивилась я.
     - Увидишь! Я и другую возьму!
     Эта сцена вызвала огромный интерес у окружающих. Несколько женщин с детьми подошли ближе и удивленно уставились на нас. Продавец чеканок, сидевший невдалеке, смотрел на нас с надеждой и завистью.
     Уплатив деньги, Тамарикс скомандовала:
     - Ты понесешь одну, Фред, а я - другую. Мне нужны обе вазы!
     - Не понимаю, что ты собираешься с ними делать?
     - Зато я понимаю!
     Дети, столпившиеся вокруг, весело подпрыгивали и смеялись.
     - Пойдем, - сказала Тамарикс. - Сюда!
     Дети немедленно двинулись за нами следом. По пути в миссию к нам присоединилось еще несколько малышей. Тамарикс открыла дверь и вошла в холл миссии.
     - Здесь! - торжествующе сказала она. - Вот здесь они и будут стоять! Мы наполним их водой из ручья, затем поставим одну у входа, а другую... - Она оглядела неуютный холл. - Да, вот здесь, между окон. Теперь мне нужны какие-нибудь красивые цветы. Красные. Красный цвет прелестен, он теплый и приветливый! Пойдем, наполним вазы водой!
     Дети понеслись следом за нами к ручью, радостно визжа и подпрыгивая.
     - А теперь цветы! - она повернулась к детям:
     - Пойдемте! Вы мне поможете, вместо того чтобы смеяться надо мной! Мы будем собирать цветы! Красные! Вот как этот... и лиловые, как этот. Здесь их полно!
     Цветов было действительно много. Тамарикс сорвала несколько из них и жестом показала детям, чтобы они делали то же самое.
     Вернувшись в холл, Тамарикс опустила вазу на пол, встала перед ней на колени и