азала миссис  Полгенни.
- Раз уж выжила, дело пойдет на лад.
   Наверное, именно с этого момента у  нас  изменилось  настроение.  Нам
нужно было думать о ребенке, заботиться о его будущем.
 
*** 
 
   Мы поступили разумно,  проведя  несколько  дней  у  Пенкарронов.  Эта
поездка проложила границу между ужасными переживаниями  и  последовавшей
повседневной жизнью.
   По возвращении мы  осознали,  что  жизнь  продолжается.  Очевидно,  в
глубине души мы не верили в то, что ребенок  выживет  и  что  возле  нас
постоянно будет находиться воплощенное  напоминание  о  смерти  любимого
человека. И доктор Уилмингхем  и  миссис  Полгенни  явно  полагали,  что
ребенок последует за своей матерью, но каким-то чудом девочка не  только
выжила, но и поправилась. Мы должны были любить и нянчить  ее  -  именно
этого хотела бы моя мать.
   Теперь самым главным для нас стал ребенок, и  мы  мало-помалу  начали
излечиваться от горя.
   Нужно было крестить ребенка. Ее назвали  Белинда-Мэри.  Имя  выбирала
моя бабушка.
   - Оно просто пришло мне в голову, - сказала она.
   С этих пор в нашем доме  появилась  вполне  определенная  личность  -
Белинда.  Мы  сразу  заметили,  что  это  необычный  ребенок:  она  была
сообразительней других малышей, и нам даже казалось (как бы  нелепо  это
ни звучало), что она узнает нас.
   Миссис Полгенни, к счастью, была  в  это  время  свободна  от  прочих
пациентов и смогла на некоторое время взять на себя роль няни. Вероятно,
именно благодаря  ее  искусству  ребенок  чувствовал  себя  так  хорошо.
Бабушка сказала, что нам необходима няня, и миссис Полгенни  согласилась
с этим.
   Примерно через неделю после нашего  возвращения  от  Пенкарронов  она
сделала нам одно предложение,.
   - Это о моей Ли, - сказала она. - Не знаю, конечно, но с тех пор, как
она ездила в Хан-Тор заниматься рукоделием, с ней что-то неладное. Я  уж
думаю, не сглазила ли ее  в  Сент-Иве  моя  сестра,  чтобы  Ли  подольше
оставалась при ней.
   Мы с бабушкой обменялись  многозначительными  взглядами.  Нам  трудно
было  представить,  чтобы  Ли  хотела  вернуться   в   этот   дом,   где
безукоризненная чистота ценилась почти так же, как богобоязненность.
   - Ли умеет обращаться с малышами, - продолжала миссис Полгенни.  -  Я
ведь ее кое-чему учу.., да и сама я буду неподалеку. В общем,  я  думаю,
что для Ли было бы неплохо поработать нянькой у вашей малышки.
   - Как! - воскликнула бабушка. - Да ведь у Ли золотые руки!
   - Вот пусть  она  их  и  приложит  ради  ребеночка.  Девочку-то  надо
обшивать.
   - Вы уже говорили с ней об этом?
   - Ну да, говорила. Поверьте, Ли сама хочет взяться за  такую  работу.
Устала она вечно сидеть над рукоделием, да и для глаз  это  вредно.  Она
чувствует, что глазам пора отдохнуть. У нее даже головные боли начались.
В общем, моя дочь хочет быть нянькой у этого ребенка. Чего она не  знает
- я подскажу. А малышей она действительно любит.
   - Что ж, - сказала бабушка, - если Ли и в самом  деле  согласна,  это
превосходная идея.
   - Я пришлю ее сюда. Пусть поговорит с вами.
   - Это решило бы проблему.., да  и  человек  нам  знакомый.  Меня  это
устраивает.
   Так Ли пришла к, нам и вскоре поселилась в детской. Ребенок,  похоже,
принял, ее благосклонно, и все были довольны.
   Нам всегда нравилась Ли, хотя, конечно, раньше мы видели ее  нечасто.
Она сидела взаперти в своем доме, выходя из него только в  сопровождении
матери.
   Теперь она казалась совсем другим человеком, более  счастливым,  чему
я, впрочем,  не  удивилась.  Она  была  спокойной  и  скромной.  Бабушка
сказала, что нам очень повезло с няней.
   Ли расцвела и стала настоящей  красавицей  -  с  довольно  загадочной
внешностью,  с  длинными  темными  волосами  и  одухотворенными   карими
глазами. Ее привязанность к девочке была несомненной. Бабушка  заметила,
что с ребенком на руках Ли напоминает мадонну с картин эпохи Ренессанса.
Как только малышка начала узнавать окружающих, она стала тянуться к Ли.
   Наш интерес к детской помог нам пережить эти самые тяжелые месяцы. Мы
постоянно говорили о Белинде. Ее первая улыбка, первый прорезавшийся зуб
- все приобретало  для  нас  чрезвычайную  важность  и  было  необычайно
захватывающим.
   Во всяком случае, мы оправились от полученного удара  и  смирились  с
тем, что моей мамы больше не было с нами.
   Мы втроем сидели за завтраком, когда принесли  почту.  Среди  прочего
там было и письмо от Бенедикта.
   Бабушка  встревоженно  взглянула  на  него,  и  я  поняла,   что   ей
страшновато вскрывать письмо.
   Она неуверенно сказала дедушке:
   - Это от Бенедикта.
   Дедушка медленно кивнул.
   - Он, наверное, хочет забрать ребенка...
   Дедушка спокойно сказал:
   - Вскрой его, Аннора. Бенедикт, скорее всего, понимает, что Белинде и
Ребекке лучше остаться здесь.
   Бабушкины пальцы слегка дрожали, но по мере чтения выражение ее  лица
начало проясняться. Я жадно смотрела на нее.
   - Он пишет, что считает себя ответственным за малышку и за Ребекку.
   - Только за Белинду, - возразила я.
   - Ну, я полагаю, что, будучи  твоим  отчимом,  он  является  и  твоим
опекуном, - сказал дедушка.
   - Нет. Меня опекаете вы.
   Дедушка улыбнулся и спросил:
   - Что там еще в письме?
   - Он пишет, что предпримет соответствующие шаги, а пока, если это нас
не  затруднит,  детям  было  бы  лучше  оставаться  здесь.   -   Бабушка
засмеялась. - Не затруднит! Вот уж, действительно...
   Я тоже рассмеялась.
   - Мы не нужны ему, так же как и он нам.
   - Значит, все в порядке, - заключила бабушка.
   - Бенедикт хочет дать понять, что сознает, как  мы  помогаем  ему,  -
заметил дедушка;
   - Что это он такое говорит?
   - Думаю, речь идет о няне и всем прочем.
   - Какая чепуха!
   - Что ж, отлично. Будем жить, как прежде.
   Мы почувствовали облегчение, но, тем не менее, я призадумалась.  Меня
смутило напоминание о том, что Бенедикт является моим опекуном  и  отцом
Белинды, что именно он будет решать наше будущее. Подбежав к бабушке,  я
прильнула к ней.
   - Мы останемся с вами, - сказала я, - Я не хочу покидать вас.
   - Все будет хорошо, - заверил меня дедушка.  -  Подобным  образом  он
выражает заботу о вас. Он рад тому, что вы здесь, под нашим  присмотром,
ведь нам это сделать гораздо легче, чем ему.
   Когда позже я вновь заговорила с бабушкой да эту тему, она сказала:
   - Не беспокойся. Без жены ему  будет  нелегко  организовать  домашнее
хозяйство - хоть в Лондоне, хоть в  Мэйнорли.  Бенедикт  поглощен  своей
карьерой.
   Он просто хочет подчеркнуть, что чувствует свою  ответственность,  но
он, конечно же, понимает, что для Белинды не придумать лучшего места. Не
забывай, что он - ее отец.
   - Лучше бы это было не так, - сказала я.
   Бабушка лишь печально покачала головой.
   Она так же, как и я, мечтала о том, чтобы все шло, как прежде,  когда
мы счастливо жили вместе.
 
*** 
 
   Прошел год, и настала годовщина смерти моей матери. В  течение  этого
года Бенедикт нанес два визита в Корнуолл. Он осматривал своего ребенка.
Я  в  это  время  находилась  в  детской.  Белинда  отнеслась   к   нему
безразлично. Ли подняла ее и передала ему на руки.
   Он осторожно поднял ее, и  тут  Белинда  издала  протестующий  вопль,
который тут же сменился удовлетворенным пыхтением, когда Ли  забрала  ее
обратно.
   Ли сказала:
   - Очень сообразительная малышка. Вы будете ею гордиться.
   Мой отчим внимательно поглядел на Ли. Она  опустила  глаза  и  слегка
покраснела, став еще больше похожей на изображения мадонны.  Чуть  позже
бабушка завела с ним разговор о Ли.
   - Она исключительно привязана к Белинде,  -  сказала  она  ему,  -  и
хорошо умеет ухаживать за ребенком. Она  ведь  дочь  акушерки,  так  что
многому научилась у своей матери.
   - Судя по всему, она знает свое дело, - согласился Бенедикт.
   Со мной он говорил сдержанно, видимо, зная мою неприязнь  к  нему  и,
возможно, ощущая по отношению ко мне то же самое.
   - Ребекка, через некоторое время тебе необходимо будет отправиться  в
школу, - сказал он.  -  Гувернантка  не  может  обеспечить  достаточного
образования.
   - Я очень довольна мисс Браун.
   - Быть образованной - нечто  совсем  иное,  чем  быть  довольной.  Мы
планировали отдать тебя в школу.
   Он хотел сказать, что они с мамой когда-то планировали  это.  Значит,
она говорила с ним обо мне.
   - Возможно, в следующем году, - сказал он.
   Итак, пока я была в безопасности.
   Я радовалась его отъезду в Лондон. Бабушка  тоже  оживилась.  Видимо,
она никогда не забывала о том, что рано или поздно он заберет  у  нее  и
меня, и Белинду.
   Меня посылали в школу, но, что касается Белинды, она, по-моему,  была
ему не нужна. Что-то  в  его  взгляде,  когда  он  смотрел  на  девочку,
подсказывало мне, что он винит ее в смерти своей жены.
 
*** 
 
   Патрик приехал в  Корнуолл  на  летние  каникулы  и  привез  с  собой
школьного приятеля. Конечно, этот приятель не  хотел,  чтобы  им  мешала
девчонка. Итак, на этот раз все складывалось  иначе.  Патрик  был  очень
добрым человеком и всегда внимательно относился к чувствам других  людей
- он унаследовал это от своей матери,  поэтому  ему  было  ясно,  что  я
ощущаю себя отверженной. Он был смущен, но ничего не  мог  поделать:  он
был обязан доставлять удовольствие своему  гостю.  Мы  подрастали,  и  в
наших отношениях появилось много нового.
   Я часто ходила к пруду и вспоминала о  своей  маме,  о  том,  как  мы
сидели там вместе с ней и разговаривали.
   Я вспоминала, как она просила меня позаботиться о ребенке, тогда  еще
не родившемся на свет Она будто предчувствовала, что что-то произойдет и
ей суждено умереть.
   Этот пруд сыграл в ее жизни особую роль, и, когда  я  сидела  там,  у
меня появлялось странное ощущение,  что  мама  находится  возле  меня..,
пытается заговорить со мной.
   Именно здесь, у пруда, я впервые увидела Люси.
   Она меня интересовала, поскольку никто до последнего дня не  верил  в
то, что ее мать собирается рожать, и никто не знал отца Люси.
   Иногда о ней упоминала миссис Полгенни. Она говорила:
   - Не найти лучшей матери, чем Дженни Стаббс, и  это  весьма  странно,
потому что у нее, как говорится, кое-чего в голове не хватает. Но,  если
речь идет о ребенке, она хорошо соображает. Уж на что заморышем была эта
Люси, а теперь здоровехонька, и все благодаря заботам Дженни. Такие, как
она, просто предназначены быть матерями. Жаль, что  милосердный  Господь
счел необходимым малость недодать ей ума.
   Это было единственной критикой в адрес Господа Бога, которую я от нее
слышала: очевидно, этот вопрос ее сильно волновал.
   Моя бабушка тоже удивлялась. Миссис Грейнджер, на чьей ферме время от
времени подрабатывала Дженни, сказала, что эта женщина сильно изменилась
после рождения Люси.
   - Она теперь вполне разумна, - продолжала миссис Грейнджер, -  а  что
до Люси, так за самой  мисс  Белиндой  лучше  не  присматривают.  Всегда
чистенькая,  ухоженная  Я  позволила  Дженни  приносить  ребенка   сюда.
Работать ей это не мешает, а терять Дженни мне не хочется. Она  неплохая
работница, а теперь, когда к ней вернулся рассудок, стала еще лучше.
   Бабушка сказала:
   - Бедняжка помешалась именно на этой почве.
   Видишь ли, когда-то она потеряла своего ребенка.
   После этого у нее и начались странности А когда у нее снова  появился
ребенок, она пришла в себя Когда она украла тебя, то  заботилась  ничуть
не меньше, чем сейчас о маленькой Люси.  Я  знаю,  как  миссис  Полгенни
относится к тому факту, что этот ребенок незаконный, но, если это меняет
жизнь человека таким образом - думаю, здесь нет вреда.
   Как бы то ни было, я очень интересовалась Люси и явно ей нравилась. Я
частенько приходила к пруду во  второй  половине  дня,  и  тогда  Дженни
выносила ее из дома и беседовала со мной Девочке в это время  исполнился
годик. Это было чудесное дитя с голубыми глазами и темными волосами. Она
обычно сидела рядом со мной, серьезно  глядя  на  меня,  а  потом  вдруг
начинала улыбаться.
   - Она вас очень полюбила, мисс Ребекка, - довольным голосом  говорила
Дженни.
   Иногда вместе со мной приходила Ли с Белиндой.
   Девочки были одного возраста, и им нравилось играть  друг  с  другом.
Любопытно, что, несмотря на младенческий возраст, Белинда уже стремилась
командовать.
   Я предпочла бы, чтобы они  почаще  играли  вместе,  но  Ли  время  от
времени находила какие-нибудь отговорки. Я  заметила,  что,  когда  дети
играли, она наблюдала за ними с напряженным выражением лица  Неужели  ей
были свойственны снобистские  предубеждения  насчет  того,  что  Белинда
принадлежит к знатному семейству и ей не стоит водиться  с  ребенком  из
деревенского дома?
   Я сказала об этом бабушке,  и  она  согласилась  с  тем,  что  низшие
сословия иногда бывают  в  этих  вопросах  гораздо  чувствительнее  нас.
Достаточно было посмотреть на строгие правила поведения прислуги в доме,
чтобы убедиться в этом.
   Бабушка была довольна тем, что я проявляю интерес к  Дженни  и  Люси.
Она и сама часто посещала их домик и проверяла, достаточно ли там еды  и
комфорта.
   Чем  чаще  я  видела  Люси,  тем  больше  привязывалась  к  ней  и  с
нетерпением ожидала новых встреч.
   - Что с ней будет?  -  спрашивала  я  бабушку.  -  Сейчас,  пока  она
маленькая, все в порядке, ну а потом, когда она вырастет?
   - Наверняка найдет работу в одном из зажиточных  домов,  а  возможно,
будет подрабатывать на фермах, как ее мать - Я чувствую в  этой  девочке
что-то необычное.
   - Мы будем присматривать за ней и помогать, чем можем.
   -  Знаешь,  Люси   очень   смышленая.   Я   думаю,   она   столь   же
сообразительна', как Белинда, только менее активна.
   - Что можно сказать о ребенке в таком возрасте?
   - По-моему, это уже заметно. Надеюсь, у Люси все будет хорошо.
   - Не беспокойся. Мы позаботимся о ней.
 
*** 
 
   Я знала, что  перемены  близки.  Сразу  после  второго  дня  рождения
Белинды мне пришлось отправиться в  школу.  По  мнению  Бенедикта,  мисс
Браун уже не могла обеспечить мне достаточного образования.
   - Да что он в этом понимает? - возмущалась  я,  -  Меньше  всего  его
интересует мое образование.
   - В свое время он обсуждал это с твоей матерью, - утихомиривала  меня
бабушка. - Вероятно, так будет лучше для  тебя.  Здесь  ты  отрезана  от
мира, и тебе полезно пообщаться с другими людьми.
   Итак, я поехала в школу, которую в первые недели ненавидела, а  потом
понемножку  привыкла  к  ней  и  даже  полюбила.  Я   легко   завязывала
знакомства, неплохо проявляла себя в играх,  еще  лучше  -  на  занятиях
(мисс Браун дала мне прочные основы  знаний),  и  жизнь  моя  постепенно
наладилась Время летело быстро. Я с нетерпением ждала приездов  в  Кадор
на каникулы, но, как выяснилось, с  той  же  радостью  ожидала  и  новой
встречи со своими подругами. Школьные события,  вроде  того,  кто  будет
петь на школьных концертах, кто с кем будет жить в одной  комнате,  куда
мы направимся на пикник, - все это было важно для меня.
   Бабушка с дедушкой были довольны, что я так хорошо  приспособилась  к
этой жизни. Они с нетерпением ждали моих писем, которые  затем  отсылали
Бенедикту. Думаю, он никогда даже не смотрел их.
   Я приехала домой на рождественские каникулы.
   Патрик со своими родителями прибыли на праздник  в  Пенкаррон,  и  мы
часто виделись с ним. На этот раз Патрик не привез с собой приятеля, так
что никто нам не мешал.
   Белинде  через  полгода  должно  было  исполниться  четыре  года.   Я
поразилась, насколько она выросла за время моего отсутствия.  Она  стала
довольно властной и бойко разговаривала. Ли  с  гордостью  сказала,  что
девочка необыкновенно умна для своего возраста и что она  с  нетерпением
ждет Рождества.
   В этот день должен был состояться праздник и для нее. Были приглашены
близнецы Джекко и Анн-Мэри и еще несколько живших неподалеку  детей.  Из
Плимута ждали специально вызванного фокусника.
   Я давно не видела бабушку такой счастливой.  Подготовка  к  празднику
для Белинды очень радовала ее.
   Мои мысли обратились к Люси. У нее будет совсем другое  Рождество!  Я
расспросила о ней бабушку.
   - О, мы позаботимся о том, чтобы она ни в чем  не  нуждалась.  Я  уже
послала им угля и дров, а ты, наверное, не откажешься снести  корзину  с
провизией.
   - С удовольствием. А когда?
   - Дорогая, ты же только что приехала домой.  До  Рождества  еще  есть
время.
   - Я зайду к ним завтра и, наверное, прихвачу что-нибудь с собой.
   - Ты очень интересуешься этой девочкой, правда?
   - Что ж, это так. Ее рождение было столь неожиданным, верно? Никто не
верил в то, что Дженни действительно собирается рожать. К тому  же  Люси
очень умный  ребенок.  Просто  невероятно,  чтобы  Дженни  могла  родить
такого.
   - О, дети часто совсем непохожи на своих родителей. Но я  согласна  с
тобой, девочка и в самом деле очень милая.
   - Я сравниваю ее с Белиндой.., у которой все есть.
   - Так уж устроен мир. Неравенство существовало всегда.
   - Да, наверное,  но  мне  хотелось  бы  сделать  для  нее  что-нибудь
хорошее.
   - У тебя будет такая возможность.
   Итак, на следующий день я отправилась в дом Дженни.  Пруд  производил
мрачное впечатление. Был сырой пасмурный день, плакучие  ивы  склонялись
над поверхностью пруда, и коричневато-зеленая вода зловеще  поблескивала
в этом мраке.
   Зато дом выглядел  приветливо,  был  чистеньким  и  уютным.  На  стук
выбежала Люси. Охватив мои колени, она прижалась ко мне.
   Приветствие получилось искренним и теплым.
   - Я уезжала в школу, - объяснила я.
   - Я ей говорила, - сказала Дженни.  -  Она  не  понимает,  что  такое
школа.
   - Сейчас объясню.
   Я уселась в кресло, взяла Люси к себе на колени и начала рассказывать
ей про свою школу: про дортуары, в которых мы спим, про большой холл,  в
котором нас собирают, про наших  учителей,  про  то,  как  мы  сидим  за
партами, как ходим парами на прогулку с двумя воспитательницами  -  одна
во главе процессии, а другая в конце, в какие игры играем, как нас  учат
танцевать и петь.
   Девочка внимательно слушала меня. Думаю, она не понимала  и  половины
моего рассказа, но смотрела мне в рот как зачарованная.
   Дженни поинтересовалась, как поживает малышка в Кадоре.  Я  сообщила,
что Белинда здорова и готовится к Рождеству.  Я  начала  рассказывать  о
подготовке к празднику, о фокуснике, который  приедет  из  Плимута..,  и
вдруг оборвала себя на полуслове. Как я бесчувственна! Ведь  у  бедняжки
Люси не будет такого праздника.
   - Кто такой фокусник? - спросила Люси.
   Я ответила:
   - Он делает так, что вещи исчезают, а потом, как по волшебству, вновь
появляются.
   - А приедет он прямо из самого Плимута, - сказала Дженни.
   Глазки Люси расширились от изумления. Она продолжала расспрашивать  о
фокуснике, и мне пришлось давать объяснения.
   Я подумала: нельзя ли пригласить ее на праздник?
   Бабушка   с   дедушкой   были,   без   сомнения,   лишены   сословных
предрассудков.  Однако  если  Люси,  дитя   помешанной   Дженни,   будет
приглашена на праздник, то на это же начнут надеяться  все  ребятишки  с
окружающих ферм и из близлежащих домов.
   Вернувшись домой, я немедленно рассказала обо всем бабушке.
   - Это было глупо с моей стороны, - сказала  я.  -  Мне  не  следовало
вообще упоминать  о  празднике,  но  я  заговорила  о  нем,  а  потом  о
фокуснике.., вот так все и получилось.
   Бабушка, как и я, сразу же поняла суть проблемы.
   Если  сюда  приедет  Люси,  то  все  местные  дети  почувствуют  себя
обойденными  Тогда  бабушке  пришла  в  голову  идея  пригласить  Дженни
помогать  на  кухне.  Та  приведет  с  собой  Люси,  и  девочка   сможет
участвовать в празднике.
   Так мы и договорились.
   Когда я обратилась с этим предложением к Дженни, ее  глаза  сияли  от
радости. Я добавила -  А  Люси  сможет  посмотреть  фокусник