збуждена, но когда он заявил,  что  с  нами  поедет  и
Софи, та впала в отчаяние, так как боялась, что в этот раз  ей  подберут
мужа.
   Через несколько дней мы уже были в  Париже.  Меня  так  захватил  вид
этого огромного чарующего города, что целых два дня я  не  вспоминала  о
Диконе, а когда поняла, то стала упрекать себя.
   Мы прибыли в великолепный городской дом графа, один из тех  особняков
на улице Сен-Жермен, которые назвали отелем и которые принадлежали самым
богатым дворянам страны. Эти высокие здания, фронтоны  которых  украшали
гербы, были величественными и впечатляющими. Дом был  обставлен  так  же
роскошно,  как  некоторые  апартаменты  замка,  но  в   стиле,   ставшем
популярным именно при  Людовике  XV,  -  сочетание  строгой  классики  и
рококо. В то время я слабо разбиралась в таких вещах. Все, что  я  могла
понять в то время, - это ошеломляющая красота  обстановки,  доставлявшая
огромное удовольствие уже от одного  созерцания  превосходных  кресел  с
гобеленовой обивкой, диванов необычной  формы,  называвшихся  султанами,
украшенных резьбой шкафов и инкрустированных столиков. Ковры  и  коврики
нежных тонов прекрасно сочетались с картинами, украшавшими стены. Граф с
гордостью показал мне картины  Буше  и  Фрагонара,  художников,  которые
только-только начинали входить в моду, когда он купил их картины  Теперь
они стали придворными художниками  короля  -  человека  расточительного,
уделявшего эротическим утехам больше внимания,  чем  делам  государства,
но, несомненно, тонкого ценителя  искусства.  То  же  самое  можно  было
сказать и о мадам Помпадур,  в  свое  время  управлявшей  страной  через
своего любовника.
   Я была очарована особняком, но еще больше его обстановкой.
   А ведь помимо всего этого еще существовал и сам Париж - город  шарма,
шума, веселья, грязи и, контрастов. Наверное, именно это и поразило меня
более всего во время моих прогулок - запущенность, нищета  и  убожество,
соседствовавшие с крайней утонченностью и богатством.
   Граф был уверен, что я полюблю Париж Только позднее я поняла,  что  у
него были скрытые мотивы вместе с моей  матерью  он  решил  отвлечь  мои
мысли от Дикона. Но тогда  я  относила  все  это  на  счет  национальной
гордости. Однако в Париже действительно было чем гордиться.
   Итак, он решил показать  мне  все,  но  прежде  отвел  нас  к  модной
портнихе, так как для представления ко двору в Версале нам с  Софи  были
необходимы новые платья.
   - Я хочу, чтобы ты понравилась королю, - сказал он мне, - иначе ты не
сможешь бывать при дворе Возможно, сразу мы его и не застанем,  придется
подождать, надеясь на то, что он  все  же  появится  Все,  что  от  тебя
требуется, - это сделать несколько более глубокий, чем обычно, реверанс,
а если он обратится к тебе с вопросом - ясно  ответить  на  него.  Прием
будет весьма коротким, а если он решит поговорить с тобой, то я дам  ему
понять, что ты находишься во Франции всего лишь с кратким визитом, -  на
тот случай, если вдруг он решил  попросить  кого-нибудь  позаботиться  о
тебе. Там будет присутствовать много людей, и  каждый  будет  надеяться,
что король удостоит именно его  своей  милости  и  обратится  к  нему  с
приветствием, однако король лишь  пройдет  через  приемную  по  пути  на
важную встречу.
   - И для этого нам следует шить новые платья?
   - Вы должны довериться мне, - сказал граф.
   - Похоже, что тут есть очень много всяких формальностей.
   - Такова Франция, - ответил граф.
   Итак, мы отправились к портнихе -  очень  внимательной  женщине;  она
выглядела старой и была так напудрена  и  нарумянена,  что  из-под  слоя
румян и пудры едва можно было разглядеть лицо. Создавалось  впечатление,
что на ее лицо надели маску. Она разложила  ткани  и  нежно  ласкала  их
длинными белыми  пальцами,  словно  это  были  любимые  существа;  потом
вызвала своих помощниц. Они крутили меня во все стороны, приподнимали  и
распускали  мои  волосы  и  вообще  обращались  со  мной   так,   словно
прикидывали, стоит ли меня купить. И все это время портниха  внимательно
рассматривала меня. Ее глаза сверкнули, когда она произнесла: "Это всего
лишь дитя.., пока что.., но  мы  постараемся  что-нибудь  придумать".  А
обратившись ко мне, она сказала:
   - Когда ты станешь постарше , когда ты станешь женщиной, верно?.. Вот
тогда одевать тебя будет сплошное удовольствие.
   Наконец, они решили, что для меня  подойдет  синий  шелк  насыщенного
переливчатого оттенка.
   - Все очень просто! - воскликнула она. - Мы покажем это дитя..,  а  в
ней будущую женщину.
   Со мной она провела очень много времени, гораздо больше, чем с  Софи.
Ей тоже выбрали синий цвет, но с бирюзовым оттенком.
   Когда мы вышли, я рассмеялась.
   - Она воспринимает свои платья ужасно всерьез, - сказала я.
   - Она одна из величайших портних Парижа, - пояснила Софи. -  Когда-то
она шила для самой мадам Помпадур.
   Это произвело на меня впечатление, но Париж интересовал меня  гораздо
больше, чем предстоящее посещение Версаля, который и был причиной  столь
тщательных приготовлений.
   Часто мы отправлялись на прогулки только вдвоем  с  графом.  Судя  по
всему, он сам этого  хотел,  и  бедняжка  Софи  частенько  оставалась  в
одиночестве. Как правило, он отказывался от собственной кареты и нанимал
для разнообразия  небольшой  экипаж.  Такие  экипажи  называли  pots  de
chambre , и хотя они не защищали  пассажиров  от
плохой погоды, мы менее  всего  обращали  на  это  внимание.  В  них  мы
объездили весь Париж. И как только я  слышу  цокот  лошадиных  копыт  по
мостовой, я переношусь в эти волшебные дни.
   Граф хотел познакомить меня  с  жизнью  Парижа.  Он  хотел,  чтобы  я
послушала, что говорят люди, приходящие к заставам рано по утрам,  чтобы
доставить свои продукты на рынки. Париж просыпался рано, и к семи  утра,
хотя на улицах еще не было экипажей, они были полны людей,  спешащих  по
своим делам.  Больше  всего  мне  нравилось  смотреть,  как  гарсоны  из
кондитерских бежали в жилые дома с подносами, на которых стояли  кофе  и
рулеты  для  обитателей  этих   домов   Похоже,   представители   разных
специальностей появлялись на люди в твердо определенное время. В  десять
часов  юристы,  одетые  в  парики  и  мантии,  направлялись  в  Шатле  и
устраивали целый спектакль перед бегущими за ними  клиентами,  чьи  дела
должны были рассматривать сегодня. Полдень принадлежал биржевым маклерам
Но в два часа становилось тихо. Это было обеденное время, и вновь  город
оживал лишь к пяти часам Именно тогда он становился очень шумным,  улицы
его были забиты экипажами и пешеходами Самое опасное время -  это  когда
начинает темнеть, - пояснял граф - В это время дамам не следует выходить
без сопровождения. Кругом кишат воры и личности  еще  похуже.  Стража  к
этому  времени  еще  не  заступает  на  дежурство,  и  никто  не   может
чувствовать себя в безопасности Позже, когда улицы  заполняются  людьми,
становится гораздо спокойнее Спектакли начинались в девять, затем  улицы
несколько затихали  примерно  до  полуночи,  когда  их  вновь  заполняли
публика и экипажи, возвращавшиеся из театра, с приемов, из гостей.
   Мне все  это  нравилось.  Я  с  удовольствием  рано  вставала,  чтобы
поглядеть на крестьян, привозивших фрукты, цветы и всевозможную провизию
на Центральный рынок. Мне нравилось наблюдать  за  работой  каменотесов,
приносивших с собой хлеб. Я любила покупать кофе у  разносчиц,  стоявших
на углах улиц с оловянными сосудами за спиной.  Кофе  стоил  два  су  за
чашку Чашки были глинянными, но напиток казался мне  нектаром  Я  любила
слушать уличных певцов  -  одни  распевали  священные  гимны,  а  другие
непристойные песенки Мне кажется, граф тоже получал удовольствие от этих
прогулок и, возможно, благодаря  мне  узнал  Париж  лучше,  чем  прежде.
Отправляясь на прогулки со мной,  он  одевался  очень  просто  и  всегда
крепко держал меня под руку. Меня трогала его забота, то, как он защищал
меня от потоков грязи, летящей из-под колес экипажей, - парижская  грязь
имела дурную славу, так как  содержала  серу,  проедавшую  одежду,  если
сразу же не почистить ее. Граф сводил меня в собор Парижской  Богоматери
- эту великую достопримечательность великого города. Собор  потряс  меня
своим величием, но главное - своей древностью. Мы вошли внутрь,  и  граф
показал мне знаменитые витражи на северном нефе и розетку  над  органом,
мы поднялись по тремстам девяносто семи ступеням  винтовой  лестницы  на
башню, чтобы взглянуть на Париж с крыши собора; потом мы сидели в соборе
в полумраке, и граф рассказывал мне о  событиях,  связанных  с  историей
собора Парижской Богоматери. Мы вышли из собора, и он показал мне химер,
украшавших  стены,  и  неуловимым  образом  мое   настроение   несколько
изменилось. У химер были  такие  странные  лица..,  такие  злые.,  такие
хитрые.
   - Зачем их поместили здесь?  -  спросила  я.  -  Они  портят  красоту
собора.
   Однако я  не  могла  оторвать  взгляд  от  их  отвратительных  лиц..,
мрачных..,  злых,  но  более  всего  меня  поразило,  что  они,  похоже,
насмехались надо мной - Над чем они насмехаются? - спросила я.
   - Над глупостью человеческой  натуры,  так  мне  всегда  казалось,  -
ответил граф.
   Должно быть, он заметил, какое впечатление произвели на меня  химеры,
но считал нужным показать мне все без исключения. Мы осмотрели и тюрьмы.
Мне запомнились две из  них  -  Консьержери  на  Набережной  Часов,  чьи
круглые башни можно было видеть с мостов и набережной реки, и Бастилия у
ворот Сент-Антуан, ощетинившаяся угрюмыми бастионами и башнями Из бойниц
торчали пушки. Бастилия повергла меня в ужас.
   Сюда попадают не  только  преступники,  объяснил  граф.  -  Некоторые
просто жертвы своих врагов люди, пострадавшие по политическим мотивам..,
или ставшие слишком опасными в результате придворных интриг.
   И тогда он рассказал мне о пресловутых lett res de cachet   санкционированных королем Франции. И хотя на них  стояла
подпись министра, все знали, что издавались они королем.
   В этом случае спасения нет, сказал граф. Любому  может  быть  выписан
ордер на арест, и он никогда не узнает, за что его посадили,  поскольку,
уж оказавшись в Бастилии, он, скорее всего, никогда из нее не выберется.
   Глядя на эти мрачные стены, я пыталась представить себе людей, живших
за ними.
   Но это  же  нечестно  несправедливо!  -  воскликнула  я  Жизнь  часто
поступает так с людьми, сказал граф. - Нужно  быть  очень  осторожным  и
следить за тем, чтобы не сделать ложного шага, который  может  кончиться
катастрофой.
   Но как можно быть в этом уверенным?  Никак.  Нужно  просто  соблюдать
осторожность, а этому человек обучается с возрастом Это в молодости люди
любят резкие движения.
   Он не хотел, чтобы я оставалась подавленной, и в тот же  вечер  мы  с
ним отправились на спектакль. Как мне нравилось рассматривать  элегантно
одетых    людей,    великолепные    женские     прически,     смеющуюся,
переговаривающуюся толпу зрителей.
   С нами была Софи. Ей нравилось в  театре,  и  когда  мы  вернулись  в
отель, я зашла к ней в комнату и мы  обсудили  пьесу  и  посмеялись  над
событиями этого вечера. Мне показалось, что я все  лучше  узнаю  Софи  и
начинаю понимать, что она чувствует себя очень одинокой и на самом  деле
искренне рада появлению сестры, с которой можно доверительно поболтать.
   "Мы будем настоящими друзьями", - сказала я себе Но тут же  вспомнила
о том, что вскоре возвращаюсь в Англию, и задумалась над тем,  когда  же
мы сможем встретиться. Когда она  выйдет  замуж,  решила  я,  нанесу  ей
визит, а потом она приедет в гости ко мне.
   И вот наступило главное событие -  наше  посещение  Версаля.  Как  ни
странно, после  Парижа  он  не  произвел  на  меня  особого  впечатления
Возможно, меня уже пресытил вид роскоши и богатства Конечно, дворец  был
чудесный,  а  его   сады   превосходны,   террасы,   статуи,   бронзовые
скульптурные группы, украшенные орнаментом  бассейны,  из  которых  били
фонтаны, все это казалось сказочной страной;  оранжерея  была  построена
самим Мансаром,  как  сказал  мне  граф,  и  считалась  самым  блестящим
образцом архитектуры во всем Версале, с чем я готова  была  согласиться;
и, уж конечно, не могла не произвести впечатления  огромная  центральная
терраса с газоном Но что мне больше  всего  запомнилось  в  Версале  это
переполненная приемная, с большим овальным окном;  здесь  мы  с  Софи  и
графом ждали появления короля из его апартаментов.
   Все были очень изысканно одеты, а граф, думаю,  потому,  что  занимал
важный пост при дворе, стоял несколько особняком возле  двери,  а  мы  с
Софи рядом с ним.
   В воздухе ощущалось  напряжение,  и  на  всех  лицах  было  выражение
готовности. Придворные были очень озабочены тем, чтобы проходящий король
заметил их. Я же размышляла об узниках Бастилии, не знающих, за что  они
туда попали, находящихся там лишь потому, что не  понравились  тем,  кто
имел власть заточить их в тюрьме. Но разве граф не сказал,  что  lettres
de cachet выдает сам король?
   Внезапно в приемную  вошел  человек  и  воцарилось  молчание,  Король
Франции! Его сопровождали приближенные, но я смотрела  лишь  на  короля.
Мне кажется, я опознала бы в нем короля  при  любых  обстоятельствах.  У
него было какое-то  особое  чувство  собственного  достоинства,  которое
можно было бы определить, пожалуй,  как  отстраненность.  Его  лицо,  на
котором, разумеется, распутство оставило свои следы, все еще  оставалось
красивым. Его  движения  не  были  лишены  грации,  к  тому  же  он  был
великолепно одет; костюм был украшен бриллиантами. Я не  могла  оторвать
от него глаз.
   Он был совсем близко от нас, и граф встретился с ним взглядом. Я  как
можно ниже присела в реверансе. Софи сделала то же самое, а  граф  низко
поклонился.
   - А, Обинье, - произнес король низким мелодичным голосом.
   - Позвольте представить вам моих дочерей, сир, - сказал граф.
   Я почувствовала на себе  утомленный  взгляд.  Потом  на  лице  короля
появилась очаровательная  улыбка,  и  несколько  секунд  он  внимательно
смотрел на меня.
   - У вас очень милая дочь, граф, - сказал он.
   - Она приехала погостить из  Англии,  сир.  Вскоре  она  возвращается
домой к матери.
   - Надеюсь, до отъезда мы успеем увидеть ее при дворе.
   Король прошел дальше. Кто-то услужливо кланялся ему.
   Граф был очень доволен. По пути в Париж в карете он сказал:
   - Это огромный успех. Король действительно обратил на тебя  внимание.
Вот почему я сообщил ему, что ты здесь всего  лишь  с  визитом.  Ты  ему
понравилась. Это было ясно. Ты польщена этим?
   - Я слышала, что ему вообще нравятся молоденькие девушки.
   - Не все, -  сказал  граф,  рассмеявшись,  и  я  заметила,  что  Софи
забилась в самый угол кареты. Мне  стало  жалко  ее,  ведь  король  едва
взглянул на нее.
   Когда мы приехали в Париж, граф заявил, что хочет поговорить со  мной
и просит меня прийти в маленькую гостинную, где он будет меня ждать.
   Я переоделась в платье попроще и спустилась в комнату,  где  он  ждал
меня.
   - Ах, Лотти, - сказал он, - ты прямо расцвела от успеха.
   - Это был краткий миг славы, - напомнила я ему.
   - А чего ты ожидала? Приглашения поужинать вместе с ним? Боже сохрани
нас от этого. Я не взял бы тебя с собой, если бы это было возможно.
   - Я ничего не ожидала. Меня просто удивило  то,  что  он  смотрел  на
меня.., сколько? - две секунды?
   - Ты очень красивая девушка, Лотти.  Ты  выделяешься  из  толпы.  Это
значит, что теперь, когда король обратился к тебе..,  или  заметил  твое
присутствие.., ты можешь при первом удобном случае появиться при  дворе.
Очень удобно занимать такое положение.
   - Ну что ж, так или иначе, вскоре я возвращаюсь домой, и  думаю,  что
мне уже пора подумывать о возвращении. Ведь  я  приехала  всего  лишь  с
кратким визитом, не так ли?
   - И этот визит доставил тебе удовольствие?
   - Он был чудесным, волнующим и так отличался от всего, что я  до  сих
пор видела!
   - Теперь, когда я обрел тебя, знаешь ли, я не собираются терять  тебя
вновь.
   - Надеюсь, что это так.
   Он пристально взглянул на меня.
   - Я думаю, Лотти, мы с тобой прекрасно понимаем друг  друга.  Мы  оба
легко вписались в роли отца и дочери.
   - Видимо, да.
   - Я собираюсь сообщить тебе кое-что важное. Я  написал  твоей  матери
письмо, в котором просил ее выйти за меня замуж. Она согласилась.
   Я изумленно уставилась на него.
   - Но... - я запнулась, - ее.., ее дом находится в Эверсли.
   - Когда женщина выходит замуж, она оставляет свой дом и  отправляется
в дом мужа.
   - Вы имеете в виду, что она собирается жить здесь?
   Он кивнул.
   - Это и твой дом, - добавил он.
   Это  меня  ошеломило.  Сначала  появился  мой  отец,  затем  все  эти
впечатления последних недель, а теперь.., моя мать  собирается  выходить
замуж за графа.
   - Но... - начала я, запинаясь, рассчитывая  на  ходу  успеть  собрать
свои мысли, - вы.., ведь.., вы не  видели  друг  друга  долгие  годы  до
вашего приезда в Англию.
   - Когда-то мы любили друг друга.
   - Но потом.., ничего не было.
   - Ничего не было! Родилась ты! Более того, теперь  мы  оба  свободны.
Тогда у нас обоих не было этой свободы.
   - Для меня все это очень неожиданно.
   - Иногда такие вещи происходят мгновенно. Как у нас.  Похоже,  ты  не
слишком этому рада. Ты размышляешь о том, что будет с тобой? Лотти, и я,
и твоя мать искренне желаем, чтобы ты жила вместе с  нами.  Теперь  твой
дом здесь.
   - Нет.., мой дом в Англии. Вы знаете о Диконе.
   - Моя дорогая, ты еще так молода. Ты же знаешь, что не может  быть  и
речи о замужестве.
   - Но я знаю, что люблю Дикона, а он любит меня.
   - Ну что ж, ведь мы решили, что тебе следует немного подрасти, не так
ли? Почему бы тебе не подрастать здесь?
   У меня не было никакого ответа на  его  слова.  Мне  хотелось  побыть
одной и обдумать этот  новый  поворот  дел,  задав  себе  вопрос,  какое
влияние это все окажет на мою жизнь.
   Вновь заговорил граф:
   - Твоя мать уже готовится к переезду во Францию.
   - Она не может покинуть Эверсли.
   - И все же ей надо готовиться. Она  уже  занимается  этим  не  первый
день. Мы достигли согласия две недели назад. Мы оба решили,  что,  найдя
друг друга, не следует рисковать возможностью вновь потеряться. Лотти, я
просто не могу высказать, какую радость мне доставило то,  что  я  нашел
тебя.., и твою мать. Я думал о ней все эти годы, а  она,  кажется,  тоже
думала обо мне. Случившееся с нами бывает с людьми редко, Я  кивнула,  а
он улыбнулся мне в ответ, понимая, что сейчас я думаю о Диконе. Хотя ему
казалось, что я неспособна понять происходящее,  он  не  высказал  этого
вслух.
   -  Теперь,  после  долгой  разлуки,  у  нас   появилась   возможность
воссоединиться. Мы оба сознаем это.
   Ничто не стоит у нас на пути. Вскоре сюда приедет твоя мать. И  тогда
мы поженимся. И я хотел, чтобы ты узнала об этом  от  меня.  Твоя  мать,
когда приедет, расскажет, как она уладила все дела.  А  пока  мы  должны
готовиться к свадьбе.
   Он обнял меня, привлек к себе и поцеловал.  Я  прижалась  к  нему.  Я
очень любила его и гордилась тем, что он мой отец. Но когда я попыталась
заглянуть в будущее, оно показалось мне весьма туманным.

***

   Новость о том, что мой  отец  собирается  жениться,  была,  по-моему,
воспринята в доме с некоторым замешательством, хотя со мной разговоры об
этом  почти  не  велись.  Арман  пожал  плечами  и   несколько   цинично
развеселился, поскольку новобрачная была  моей  матерью,  а  романтичные
планы были явно последствиями старинной любовной интриги.
   - Итак, мы получили сестрицу и красавицу мать одним махом,  -  заявил
он, и я была уверена, что он покатывается  со  смеху  вместе  со  своими
приятелями, такими же бездельниками, как и он.
   Софи, кажется, напротив, была довольна.
   - О