ть, что не останется времени на размышления о том, где же Филип. Я время от времени буду забывать о том, что надо ждать письма - только затем, чтобы мои надежды разбились вдребезги, потому что письмо не придет.
     Да, было весьма вероятно, что Реймонд сделает мне предложение, а я скажу "да".
     Однако в то утро Реймонд ничего не сказал. Наверное, ему как-то передалась моя неуверенность.
     На следующий день бабушка Биллингтон не очень хорошо себя чувствовала, и я не увиделась с ней, как планировалось.
     - Оставим это на денек-другой, - сказала Грейс. - Скоро она поправится, а когда бабушка здорова, она и впрямь очень интересная собеседница. Когда ты видела ее в последний раз, она была не в себе. Обычно она очень живая.
     Я сказала, что мне показалось - в тот день бабушка была очень живой, однако, Грейс возразила:
     - Ой, но ведь ты не знаешь бабушку! Она может быть очень разговорчивой, когда чувствует себя в форме.

***

     Шли дни. Мы ездили верхом на прогулки с Реймондом, Бэзилом и Грейс. Я наслаждалась вечерами, когда мы садились обедать всей семьей, иногда еще и с соседями. Биллингтоны развлекались с удовольствием. Беседа всегда бывала очень оживленной, и когда появлялись гости, она переходила от карт к политике. Я внимательно слушала, поскольку всегда интересовалась всем, что могло расширить мой кругозор.
     Одна из замечательных черт Биллингтонов заключалась в том, что когда поднималась какая-то тема, ее обсуждали очень горячо и даже пылко, однако ничего неприятного не возникало. Это скорее были дебаты, но никак не споры.
     Разумеется, у всех на устах был ирландский вопрос, и долгое время обсуждалась судьба Чарлза Стюарта Парнелла. Развод, во время которого капитан О'Ши объявил его соответчиком, погубил карьеру Чарлза, и проблема заключалась в том, следует ли осуждать и снимать с поста человека, несомненно являющегося лидером, из-за его частной жизни.
     Я решительно заявила, что работа и личная жизнь - это разные вещи. И получила отпор со стороны Бабули М я миссис Биллингтон, считавших, что моральное падение мистера Парнелла заслуженно принесло ему бесчестие. Реймонд был на моей стороне. Грейс колебалась между Двумя точками зрения, а Бэзил и Джеймс были склонны согласиться с братом, в то время, как мистер Биллингтон принял точку зрения Бабули и миссис Биллингтон.
     Я получила такое удовольствие от обеда, что подумало. "Вот так и будет, когда я стану членом их семьи". Дискуссия оказалась очень волнующей, и мы просидели за столом очень долго. К тому времени, когда пришли слуги зажечь свет, я уже была уверена, что хочу остаться здесь и стать членом этой семьи.
     Я просто влюбилась во все семейство и в большой, весьма Уродливый викторианский дом, такой уютный как и они сами. И я уже начинала подумывать, что если отважусь выйти за Реймонда, то буду сожалеть об этом всю жизнь.
     На следующее утро мы снова отправились кататься верхом. Это был один из тех прекрасных дней ближе к концу месяца, когда в воздухе ощущается дыхание осени, и ты знаешь, что сентябрь уже не за горами, а с ним и утренняя прохлада, и туманы в долинах.
     Мы остановились в таверне выпить бокал сидра и, когда устроились, Реймонд улыбнулся мне через стол и произнес:
     - По-моему, ты начинаешь привязываться к моей семье.
     - Кто бы не привязался к ним? - ответила я.
     - Согласен, с ними довольно приятно общаться.
     - И я не могу с тобой не согласиться.
     - Чем лучше ты их узнаешь, тем больше полюбишь. Тебе придется примириться с рассеянностью Грейс, с уверенностью Бэзила в том, что он знает все на свете, и с решимостью Джеймса доказать, что он такой же, с увлеченностью отца своими картами, а матери - с ее садом... Ну, а о своих недостатках я тебе рассказывать не стану. Я просто надеюсь, что ты не обнаружишь их долго-долго.
     - Я отказываюсь верить, что у тебя есть недостатки. Вы - прекрасная семья, и вы так хорошо смотритесь вместе. Бабуле и мне будет жаль с вами расставаться.
     Реймонд протянул руку через стол и взял мою.
     - Вы вернетесь, - произнес он. - Вы вернетесь... и останетесь надолго.
     - Если нас пригласят, - сказала я, - наверное, вернемся.
     По-моему, он бы тут же сделал мне предложение, но в этот момент в таверну ввалилась какая-то очень шумная компания. Они очень громко заговорили о погоде и охотничьем бале, который должен был состояться в скором времени, причем, похоже, стремились и нас включить в разговор.
     Вот так Реймонд чуть было не сделал мне предложение. И я была уверена, что он бы так и сделал еще до нашего ухода.
     В тот момент я была уверена и в своем ответе. Я собиралась ответить ему, что хочу выйти за него замуж.
     Так бы я и сделала, если бы не одно обстоятельство. Я дважды навестила бабушку. Казалось, ей были приятны мои визиты. Она садилась напротив меня и наблюдала за мной во время разговора, ее живые глаза под густыми бровями не отрывались от моего лица.
     Бабушка сообщила мне, что очень гордится своей семьей и тем, чего та достигла.
     - Это имя, признанное среди изготовителей карт.
     - Да, действительно, - согласилась я. - То же самое и с моей семьей. Так мы впервые познакомились с Реймондом. На конференции... Впрочем, вы об этом знаете.
     Бабушка кивнула.
     - Всегда одно и то же. Всегда карты. Что ж, это ведь деньги. Знаете ли, сам этот дом построен на картах.
     - Да, конечно. Это очень прибыльное дело. Разумеется, открытия и само производство карт сопряжено с большим риском и требует большого труда.
     Бабушка улыбнулась.
     - И ваша семья тоже. Мне рассказывали, что вы из семьи, чьи корни прослеживаются вплоть до времен Елизаветы Великой.
     - Это правда. Моя бабушка утверждает, что наши предки были в числе тех, кто плавал с Дрейком.
     - Мне бы хотелось проследить нашу генеалогию. Но тут - увы! Полная неизвестность... Причем с недавних времен. Биллингтоны - новая ветвь семьи. Дом был построен моим отцом. Я была его единственным ребенком, причем девочкой. А это означало конец нашей фамилии. Я вышла замуж за Джозефа Биллингтона, так и начался род картографов Биллингтонов.
     - Понимаю.
     - Я подумывала о том, чтобы создать семейное генеалогическое древо. И начала... вышивать. Но глаза у меня уже не те. Это было слишком сильное напряжение, а потом я к тому же зашла в тупик. Никого не могла найти до моего отца, так что древо все равно получилось бы слишком коротким. А у вас, наверное, есть большое генеалогическое древо со всеми ответвлениями и во всю стену.
     - Никогда не думала об этом. Наверное, где-то в доме око есть. Я выясню это, когда вернусь домой.
     - Меня всегда очень интересовали вещи такого рода, Жаль, что я не знала своего деда. Его мать была замужем дважды. Вторично она вышла замуж уже после рождения моего деда, так нам мало что известно о том, что было до того. Я покажу вам свою вышивку. Если хотите, конечно.
     - Очень хочу.
     - Видите ту шкатулку на полке. Оно лежит в шкатулке, вышитое разноцветными шелками. Имена я писала карандашом, а потом вышивала по надписи тем цветом, какой считала наиболее подходящим. Я начала с самого низа. Мне необходимо было сделать это древо... И начать с корней, понимаете?
     - Какая замечательная идея.
     - Да, но так мало материала. Всего-то на сто лет.
     - Все равно я просто жажду его увидеть.
     Я поставила шкатулку на стол, и бабушка с благоговением вынула из нее большой отрез полотна.
     - Вот, смотрите: Фредерик Гилмур. Это мой отец. Но я не знаю, кем был его отец, разве что он должен был зваться мистер Гилмур. Его мать звали Лоис. Сначала она была миссис Гилмур. А потом вышла замуж за некоего Джоржда Мэллори.
     Я ощутила легкую слабость.
     - Что?.. Фредди Гилмур...
     - Фредерик Гилмур, дорогая. Он был моим отцом. А вот о его отце я почти ничего не знаю. Если бы только я могла что-нибудь выяснить, можно было бы проследить дальше.
     - Лоис Гилмур, - повторила я. - И она вышла замуж вторично за Джорджа Мэллори...
     Перед моими глазами, казалось, поплыли слова дневника. Все было так, словно я снова перечитывала его. Так оно и должно было быть. Имена все проясняли. Не могло быть простым совпадением, что прадед Реймонда был Фредди из дневника. Я быстро подсчитала в уме. Сколько лет было Фредди, когда он приехал в поместье? В дневнике говорилось, что шесть или семь. Бабушка Биллингтон, по-видимому, родилась году в 1810, ей ведь восемьдесят. Стало быть, Фредди было тогда около двадцати пяти. Все сходилось.
     - В чем дело, дорогая? Вы вдруг замолчали, словно вас что-то потрясло.
     Я ответила:
     - Я только что сделала открытие. Один из моих предков был женат на Лоис Гилмур. Его звали Джордж Мэллори.
     - Вы хотите сказать, что принадлежите к семье Мэллори?
     - Да. А разве вы не знали?
     - Господи прости, я не припоминаю, чтобы мне назвали вашу фамилию. Мне всегда говорили о вас как об Эннэлис.
     - Я Эннэлис Мэллори. Наши семьи, должно быть, каким-то образом связаны. А что было с этой Лоис Гилмур... или Мэллори по второму мужу?
     - Мы не знаем. Все это покрыто мраком. Мой отец Фредерик успешно занимался производством карт и оттисков. Он преуспел. Приобрел этот дом. Я здесь и родилась. А потом, когда вышла замуж за Джозефа Биллингтона, он переехал сюда, я унаследовала дом, бизнес и все остальное после смерти отца. С тех пор мы и стали Биллингтонами.
     - Все это так необычно, - заметила я, - Я просто потрясена. - Думается, если бы мы могли проследить нашу историю глубже, то узнали бы, каким образом наши семьи связаны друг с другом. Подумайте, какое население было в старые времена, и каково оно сейчас. Наверное, у всех нас есть родственники, о которых мы даже не слышали. Стало быть, вы слышали о моем отце, в вашей семье о нем говорили?
     - Д-да... Я знала, что этот брак состоялся, и Фредерик Гилмур некоторое время хил в нашем доме в поместье. Не знаю, что произошло потом, куда он отправился и осталась ли жить в доме его мать. Ничего не знаю... кроме того, что он жил в нашем доме.
     - Что ж, видимо, тут существовала какая-то семейная связь. Смотрите. Видите, я вышила здесь его имя. А вот Лоис... Но я ничего не знаю о ее первом муже - отце моего отца. Я не стала вставлять второй брак, поскольку там, видимо, потомства не было. А вот я - отпрыск Фредерика и Энн Грей, моей матери. Затем я вышла замуж за Джозефа Биллингтона, это и было настоящим началом.
     Я смотрела на изящные стежки, и все это время слова из дневника эхом отдавались в моих ушах и плясали перед глазами: "Ты пристроила сюда нашего ублюдка. Ловко сработано".
     Я могла рассказать старой миссис Биллингтон, кем был ее дед. Однако она была так поглощена семейным древом, рассказывая мне разные истории, что даже не заметила, что я слушала ее невнимательно.
     Выйдя от нее, я ушла в свою комнату. Я думала: стало быть, между нашими семьями существует связь. Прапрабабка Реймонда была женой одного из Мэллори. Я не хотела говорить об этом. Как я могла, не упомянув при этом дневника Энн Элис? Я не могла рассказать Реймонду об этом. Не могла объявить: "Твой прапрадед был преступником, убийцей, и твоя прапрабабка тоже.". Как я могла сделать такое заявление? О таких вещах лучше забыть. Если мы начнем копаться в прошлом наших предков, еще неизвестно, что мы там обнаружим. Ох, и правда, некоторые вещи лучше держать в тайне. Я никому не стала рассказывать об этом.
     Мы должны были уехать через день. Миссис Биллингтон сказала, что последний вечер мы проведем в кругу семьи, без посторонних. Она чувствовала, что нам всем так было приятнее. Я знала, что все ждут объявления помолвки. В доме витал дух ожидания.
     Реймонд и я отправились на обычную верховую прогулку. Он был несколько молчаливее обычного.
     Мы остановились в таверне выпить, как обычно, сидра, и тут, в гостиной таверны Реймонд и сделал мне предложение.
     Я взглянула на его доброе лицо напротив, и мне показалось, что за его спиной стоит какая-то тень. Я так ясно представляла себе Десмонда Фидерстоуна по дневнику Энн Элис, что в уме нарисовала очень четкий его портрет. И вот сейчас, в таверне, мне показалось, что над Реймондом нависла зловещая физиономия Десмонда Фидерстоуна.
     Я испытала отвращение. Читая дневник Энн Элис, я вместе с ней пережила ту ночь. У меня было такое чувство, что я была рядом. Даже теперь, когда наступали сумерки, мне казалось, что я ощущала присутствие в нашем доме Десмонда Фидерстоуна, и менее отчетливо - Лоис Гилмур. А ведь в жилах Реймонда текла кровь этих двоих, он произошел от их рода.
     Конечно, это было нелепостью. Неужели мы должны держать ответ за грехи наших предков? Как далеко может заглянуть человек? Однако я ничего не могла с собой поделать. Ощущение все равно присутствовало.
     Возможно, я не испытывала бы таких чувств, будь я по-настоящему влюблена в Реймонда. Я бы посмеялась над этим и спросила себя: "Какая тут может быть связь между прошлым и настоящим? С какой стати человек должен отвечать за пороки других?" Я всегда считала несправедливым перекладывать грехи отцов на плечи детей.
     А все же... из-за этого я не могла обещать Реймонду выйти за него замуж, во всяком случае, пока. Возможно, позже мой здравый смысл одержит верх, теперь я колебалась.
     - В чем дело? - мягко спросил Реймонд.
     - У меня нет уверенности, - отозвалась я. - Брак - это такое серьезное мероприятие. Это ведь на всю жизнь. А у меня такое ощущение, что мы еще очень мало знаем друг друга.
     - А ты не думаешь, что мы уже знаем все, что нужно? Мы ведь счастливы вместе, правда? И наши семьи относятся друг к другу с симпатией.
     - Это верно, - согласилась я. - Но ведь есть еще нечто большее.
     - Ты хочешь сказать, что не любишь меня.
     - Як тебе очень привязана. Мне очень приятно быть с тобой рядом. И здесь мне все показалось таким... успокаивающим и вдохновляющим, и все же я не уверена.
     - Я слишком тороплю тебя.
     - Возможно.
     - Тебе надо время, чтобы все обдумать.
     - Да, по-моему, этого я и хочу. Реймонд ласково улыбнулся.
     - Я понимаю. Мы будем часто встречаться. Я буду приезжать к тебе, а ты будешь приезжать сюда. У тебя ведь просто такое ощущение, что тебе нужно время.
     Но здесь дело было не только в это/м. Если бы Реймонд сделал мне предложение несколько дней назад, скорее всего я бы приняла его. Меня поколебало открытие, сделанное в комнате его бабки. Мне хотелось все объяснить Реймонду. Однако я не могла рассказать ему историй Энн Элис, и даже расскажи я об этом, было бы нелогично позволить прошлому до такой степени портить настоящее.
     Я сама не могла себя понять. Наверное, читая дневник, я отождествляла себя с Энн Элис, и не могла отделаться от мысли о том, что, каким бы приятным ни был сидящий напротив меня молодой человек, он был плодом связи между двумя убийцами.
     Со временем я смогу пережить это. Мне не хотелось терять дружбу Реймонда. Мне было приятно его общество. С ним я провела самые счастливые часы, какие выпали со времени отъезда Филипа. Я поступала глупо, отворачиваясь от того, что могло стать большим счастьем.
     Со временем я заставлю возобладать здравый смысл, но сейчас я просто не могла произнести ни слова.
     В доме царило разочарование. Я ощущала его. И по этой причине была рада, что на следующий день нам предстояло уехать отсюда.
     После того, как мы отправились на покой, в мою комнату зашла Бабуля М.
     Когда она вошла, я расчесывала волосы, перебирая в уме события минувшего дня. Я просто слышала болтовню за обедом, видела улыбки, ощущала, что от меня чего-то ждут.
     Однако обед подошел к концу, объявления о помолвке не последовало - лишь разговор о нашем отъезде на следующий день. Кульминации не получилось.
     Бабуля М уселась в кресло и, как обычно, приступила сразу к делу.
     - Я думала, Реймонд сделает тебе предложение.
-      Он его сделал.
-      - И ты оказала!
     - Ну, не совсем. Я просто не могла сказать "да". И не знаю, смогу ли когда-нибудь вообще.
     - Моя дорогая девочка, ты, должно быть, сошла с ума. Я покачала головой.
-      На самом деле я... попросила дать мне время,
-      Время! Но ведь ты уже не ребенок.
     - Дорогая Бабуля, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что неминуемо старею.
     - Не говори чепухи. Лучше расскажи мне, что случилось.
     - Он сделал мне предложение, а я просто ответила, что не могу. Бабуля, я хочу рассказать вам кое-что. Дело в дневнике.
     - Дневнике? Ты хочешь сказать, дневнике Энн Элис? - Да. Я сделала совершенно необыкновенное открытие. Бабушка рассказывала мне об их семье. Ее девичья фамилия Гилмур, и она вышла замуж за одного из Биллингтонов. Так и поменялось семейное имя.
     - Мисс Гилмур!
     - Вы же помните Лоис Гилмур из дневника. Так вот, она была бабкой бабушки Реймонда. А отцом бабушки был Фредди - тот мальчик, которого Лоис Гилмур привезла в поместье.
     - Поверить не могу.
     - Сначала мне это показалось невероятным совпадением. Но если разобраться, можно сообразить, что так легко могло случиться. Фредди всегда интересовался картами Мзллори, правда? Энн Элис упоминала об этом. Должно быть, став взрослым, он начал заниматься этой профессией. Осмелюсь предположить, что его воспитывали вдали от семейства Мэллори. Я пришла вот к какому заключению. Чарлз Мэллори вернулся. В конце концов, он не утонул. По-видимому, он поселился в поместье и принял все дела. А что произошло с Лоис? Нам это неизвестно. Может быть, когда прибыл Чарлз, она уехала. Интересно, остался ли Фредди? Как бы то ни было, он стал картографом, что было естестве: но, поскольку в детстве он рос среди карт.
     - Надо же, как мы встретились!
     - Что ж, это тоже понятно. Если подумать, все произошло вполне естественным путем. Мы ведь заняты в одном деле. На конференции съезжаются люди со всей Англии. Полагаю, что на них присутствуют все ведущие картографы страны, даже зарубежные. Ничего особенно удивительного в том, что мы встретились, нет. И если разобраться, не такое уж это и совпадение.
     - Да, - медленно отозвалась Бабуля. - Но ведь все это было так давно.
     - Я знаю, но... У меня странное чувство насчет Энн Элис. И все время было... с тех пор, как я обнаружила ее могилу Понимаете, мне судьбой было предназначено найти ее. И я была первой, кто нашел дневник. Иногда у меня такое ощущение, что я - часть ее, что мы с ней - одно целое.
     - Отродясь не слышала подобной чепухи, - заявила Бабуля. - Но я понимаю, что ты имеешь в виду по поводу собраний карторграфов и того, что это естественно - посещая эти собрания, мы встречаемся с людьми своей профессии. Стало быть, ты считаешь, что Реймонд - потомок той самой Лоис Гилмур...
     - В этом нет никаких сомнений. Все факты налицо. Семья, время, то, что Лоис Гилмур стала миссис Мэллори.
     - А что ты сказала бабушке?
     - Что наша фамилия - Мэллори, и Лоис Гилмур вторично вышла замуж за одного из наших предков. Я не стала говорить, что никакого первого мужа не было и что отец Фредди был убийцей.
     - Ну, это не означает, что Реймонд - их плоть и кровь.
     - Разумеется, нет. Но связь налицо, и Десмонд Фидерстоун - это чудовище - был его предком.
     - Ты рассказывала о том, что написано в дневнике?
     - Нет, конечно.
     - И не надо. Осмелюсь предположить, если бы стали раскапывать историю семьи, то обнаружили бы и бандитов, и подлецов. Лучше о них вообще не знать. Этот Фидерстоун был в высшей степени отвратительным мужланом - разве что Энн Элис романтически преувеличивала. Откуда мы знаем, что она не придумала всю эту историю?
     - Но она действительно умерла в ту ночь. И комнату замуровали. Я знаю, она писала правду. Она ведь записывала то, что видела и слышала. Это совершенно очевидно. И нелепо было бы предполагать, что она выдумывала.
     - Ну, хорошо. Не приятно узнать, что твои прапрадед и прапрабабка были убийцами. Я никому не стану рассказывать о том, что мы прочитали в дневнике. К настоящему это не имеет никакого отношения.
     - Я знаю,