сь.
   Мы все время спорили. Дикон с жаром защищал якобитов. Я смеялась над  ним
и дразнила его, говоря, что мне все равно, какой король сидит на троне, и  я
только хочу, чтобы люди вокруг  меня  жили  счастливо,  не  ссорились  и  не
сердились из-за того, что у кого-то другая точка зрения.
   Думаю, мне легко удалось бы  убедить  его  отпустить  меня.  Я  могла  бы
попроситься посмотреть  лошадей,  вскочила  бы  на  какую-нибудь  из  них  и
ускакала; могла бы взять у него ключ  от  мансарды.  Но  я  не  стала  этого
делать, потому что не могла допустить, чтобы он обманул доверие своего дяди.
В Диконе была какая-то внутренняя честность.
   Он привел своего мастифа, чтобы показать мне. Пса звали Шевалье, в  честь
будущего короля. Я ему понравилась, и это еще больше сблизило нас с Диконом.
Служанка, которая приносила мне горячую воду в первый  день,  понимала,  что
происходит между мной и Диконом. У нее было  романтическое  сердце,  и  она,
кажется, с удовольствием наблюдала, как между  нами  возникает  любовь.  Мне
стали  приносите  из  кухни  всякие  деликатесы,  и  я  хотела,  чтобы   это
продолжалось и продолжалось... Казалось, я провела в  мансарде  больше  трех
дней. Это было как сон. Как сказал мне потом  Дикон,  он  чувствовал  то  же
самое.
   Мы жаждали  узнать  друг  о  друге  все.  Малейшая  деталь  казалась  нам
чрезвычайно важной Со  мной  происходило  что-то  самое  необычное  и  самое
красивое в жизни.
   На четвертый день, когда Дикон переступил порог  моей  комнаты,  я  сразу
поняла, что что-то случилось. Он был очень бледен,  и  волосы  у  него  были
растрепаны. Я знала, что он  обычно  проводил  рукой  по  волосам  в  минуты
волнения.
   Я  быстро  подошла  к  нему  и  положила  руки  ему  на  плечи,   впервые
дотронувшись до него. Его реакция была мгновенной. Он обнял  меня  и  крепко
прижал к груди. Несколько секунд он молчал, а я ни о чем его не  спрашивала,
наслаждаясь этим чудом близости к нему.
   Наконец Дикон оторвался от меня, и я увидела, как он напуган. Он сказал:
   - Тебе нужно бежать. Они возвращаются.  Сейчас  они  всего  в  нескольких
милях отсюда. Один из  группы  опередил  всех,  чтобы  сообщить  новость.  В
Престоне  потерпели  поражение.  Большая  часть  горцев  сдалась,  остальные
отступают. Мой дядя скоро вернется.., и я боюсь, он убьет тебя.
   Это вернуло меня с небес на землю. Я должна была знать, что наша  идиллия
долго не продлится. Дикон изменился. Он тоже все помнил.
   Пристально глядя на меня, он сказал:
   - Тебе нельзя здесь оставаться. Ты должна уйти.
   - Нам придется расстаться, - прошептала я. Он отвернулся и  кивнул.  Меня
охватило ужасное чувство одиночества.
   - Я больше никогда тебя не увижу, - сказала я.
   - Нет.., нет... Этого не может быть. Кларисса! - Он притянул меня к  себе
и поцеловал, вновь и вновь повторяя мое имя.
   Вдруг он встрепенулся.
   - Нельзя терять времени. Тебе нужно уехать отсюда.
   - Ты.., меня отпускаешь? Он кивнул.
   - Твой дядя...
   - Если тебя здесь найдут, то могут убить.
   - Но ведь все поймут, что ты отпустил меня.
   - Я что-нибудь придумаю... - пробормотал он. - Пойдем.., сейчас  же.  Они
могут появиться в любой момент. Тебе надо  соблюдать  осторожность.  Иди  за
мной.., тихо.
   Дикон закрыл за нами дверь и тщательно запер ее.  Я  последовала  за  ним
вниз по лестнице, по галерее. Он шел впереди,  кивая  мне,  когда  путь  был
чист. Мы благополучно дошли до зала и вышли к конюшням.  Он  быстро  оседлал
лошадь.
   - Вот, тебе это пригодится. Поезжай в Йорк. Оттуда пошли  известие  своей
семье. Может быть, твой дядя все еще там. Из Йорка в  Лондон  ходит  карета.
Каждый понедельник, среду и пятницу она отправляется от "Черного лебедя"  на
Коуни-стрит.  Обычно  дорога  занимает  четыре  дня,  если   все   обходится
благополучно. Не думаю, что они последуют за тобой  на  юг.  Им  надо  будет
ехать в Шотландию, чтобы присоединиться к своим единомышленникам.
   - О, Дикон, ты сделал это для меня. Я никогда не забуду...
   Обычно я не слезлива, но на этот раз слезы стояли  у  меня  в  глазах.  Я
видела, что и он с трудом справляется со своими чувствами.
   - На дорогах опасно, - сказал он. - Одинокая  девушка...  -  И  он  начал
седлать другую лошадь.
   - Дикон.., что ты делаешь?
   - Поедем вместе. Как же я отпущу  тебя  одну?  Мы  окунулись  в  морозный
утренний воздух.
   - О, Дикон, ты не должен! Подумай, что ты делаешь...
   - Некогда разговаривать. Поехали..,  галопом...  Надо  как  можно  скорее
отъехать отсюда.
   Я знала, что нахожусь в опасности. Якобиты могли  меня  убить,  если  бы,
вернувшись, нашли меня там. Действительно, нельзя  было  задерживаться.  Они
отступили и должны немедленно выехать  в  Шотландию.  Им  не  захотелось  бы
тратить на меня  времени,  но,  с  другой  стороны,  вряд  ли  бы  они  меня
отпустили. Да, мне грозила опасность. Но я еще никогда в жизни не  была  так
счастлива.
   Подковы наших лошадей звенели на морозной  дороге;  было  весело  скакать
рядом с Диконом. Сельская местность была даже красивее, чем  весной.  Черные
кружева ветвей сплетались на фоне неба, серые кисточки орешника  дрожали  на
ветру, жасмин  у  дверей  коттеджа  уже  пускал  желтые  ростки  -  все  это
завораживало меня. Я слышала песню жаворонка, парящего над полями.  Странно,
что в такой момент я замечала подобные детали. Может быть, это  потому,  что
Дама-рис научила меня ценить красоту природы.
   Так или иначе, я была счастлива, и мне не  хотелось  заглядывать  вперед.
Дикон и я уехали вместе, он спас меня, но какой ценой для  себя  -  я  могла
только догадываться.
   Днем он предложил сделать остановку:
   - Надо не только нам самим отдохнуть, но и лошадям дать отдых.
   Мы вошли в  трактир  под  названием  "Рыжая  корова",  согласно  вывеске,
скрипевшей над дверью.
   - Если кто-нибудь спросит тебя, -  предупредил  он  меня,  -  мы  брат  и
сестра, живем в Торли Мэйнор. Никто никогда не усомнится в  этом,  так  как,
насколько мне известно, Торли Мэйнор не существует. Мы едем к нашему дяде  в
Йорк. Наши грумы с вещами едут впереди нас Мы - Клара и Джек Торли.
   Я кивнула. С каждым моментом приключение становилось интереснее.
   Властным тоном Дикон приказал накормить и напоить лошадей. Потом мы вошли
в трактир. Час, который я провела в гостиной трактира, был самым счастливым.
Огонь в большом камине давал тепло и  уют;  жена  трактирщика  принесла  нам
чашки с гороховым супом, горячий ячменный хлеб  с  беконом  и  сыром  и  две
больших кружки с элем. Никогда, даже в голодные дни в Париже,  еда  не  была
такой вкусной. В гостиной трактира "Рыжая корова", что на пути в  Йорк,  был
рай, и мне не хотелось покидать его.
   Я смотрела на Дикона с откровенным восхищением. Мы были счастливы, что мы
вместе, и нам не  хотелось  думать  о  том,  что  может  принести  нам  этот
импульсивный поступок. Для Дикона это, скорее всего, означало катастрофу. Он
предал своего дядю, который был его опекуном; он изменил  делу  якобитов;  и
все это он сделал ради меня.
   Древние  часы  в  гостиной  шумно  отсчитывали  минуты.   Они   постоянно
напоминали, что время бежит. Хотелось бы мне остановить их!
   Я сказала:
   - Я бы осталась здесь до конца жизни.
   - Я тоже, - откликнулся Дикон.
   Мы молчали, думая об этом блаженном моменте.
   - Скоро надо выезжать, - сказал наконец Дикон. -  Нам  нельзя  так  долго
оставаться.
   - Ты думаешь, они будут преследовать нас? Он покачал головой.
   - Нет. Им надо ехать на  север..,  в  армию.  Вторжение  в  Англию  будет
позднее.
   - А ты, Дикон?
   - Мне нужно быть с ними.
   - Давай еще немного побудем здесь.
   Он покачал головой, однако не сделал попытки встать. Я смотрела на  пламя
в камине, рисующее фантастические картины замков  и  всадников  -  такие  же
красивые и волшебные, как и вся эта гостиная.
   Вдруг я заметила, что  небо  потемнело  и  за  окном  летят  снежинки.  Я
промолчала об этом, потому что Дикон сразу же сказал бы, что надо немедленно
ехать.
   Вошла  жена  трактирщика,  полная,  краснолицая,  улыбающаяся  женщина  в
домашнем чепце на растрепанных волосах.
   - Ветер поднялся, - сказала она. - Дует с севера. "Дует ветер с севера  -
будет много снега", - так говорят. Вам далеко ехать?
   - До Йорка, - ответил Дикон.
   - Господи помилуй! Вы не попадете туда до темноты. Вас застанет снегопад,
если попытаетесь сегодня добраться туда.
   Дикон подошел к окну: снег был очень густым. Он в отчаянии повернулся  ко
мне.
   Я сказала:
   - Может быть, нам остаться здесь  на  ночь?  Мы  можем  заплатить?  Дикон
кивнул.
   - Ну что ж, ваш отец, наверно, предусмотрел это. Вы живете поблизости?
   - В Торли Мэйнор, - храбро сказал Дикон.
   - Не слышала о таком. Издалека приехали?
   - Около двадцати миль.
   - Тогда  понятно.  Господин  Торли,  если  вы  заплатите  мне  сейчас,  я
приготовлю вам комнату. Никаких затруднений.
   - Моя сестра и я подумаем, что лучше сделать, - сказал Дикон.
   - Думайте быстрее, молодой джентльмен, а то, я слышу, лошади  въехали  во
двор. В такую ночь путники будут искать ночлега.
   Когда она ушла, мы со страхом посмотрели друг на  друга.  Кто  эти  новые
посетители? Что если, обнаружив наше исчезновение, сэр Томас Френшоу  послал
кого-нибудь за нами, чтобы привезти обратно, а может быть даже приехал сам?
   Я протянула руку, и Дикон взял ее, пытаясь меня успокоить.
   - Тебе не надо было ехать со мной, - сказала я. -  Ты  мог  бы  отпустить
меня, а им сказать, что это не твоя вина.
   - Нет, я должен был поехать с тобой. Как бы ты справилась одна?
   Мы стояли, глядя друг на друга, и в тот момент опасности не  сомневались,
что любим друг друга, и что жизнь будет пуста, если нас разлучат.
   Наши страхи моментально улеглись, ибо вновь прибывшие были  обыкновенными
путниками, которые при такой резкой перемене  погоды  решили  не  продолжать
путь, а провести ночь в трактире "Рыжая корова".
   Они вошли в гостиную с шумом и  криком,  нарушив  наше  уединение  и  эту
чудесную близость с Диконом. Мы сели рядом на деревянной скамье в углу, в то
время как трое мужчин  и  три  женщины  заняли  стол  и  им  подали  горячий
гороховый суп.
   Женщины смотрели на нас с  любопытством  и  дружески  улыбались  нам.  Мы
готовы были к вопросам, и когда они стали задавать их,  мы  рассказали,  что
являемся братом и сестрой, едем в Йорк и что наши грумы с багажом следуют за
нами.
   - Двое таких молоденьких на дороге!  -  воскликнула  старшая  из  них.  -
Господи! Я бы не хотела, чтобы мои дети так путешествовали.
   - У моего брата сильная рука, - сказала я.
   - Я вижу, вы гордитесь им. Мы тоже едем в Йорк. Пусть они едут с нами, а,
Гарри? - обратилась она к одному из мужчин.
   Человек по имени Гарри добродушно посмотрел на нас и кивнул.
   - Чем нас больше, тем безопаснее, - сказал он, подмигнув.
   Жена трактирщика суетливо вошла в гостиную.
   - Хотите остаться на ночь?
   - Думаем, придется остаться, хозяйка.
   - Трактир битком набит, - ответила она, обвела  всех  взглядом,  почесала
голову, сдвинув для этого чепец, затем тщательно вернула  его  на  место.  -
Все, что я могу сделать, это дать вам постели  в  галерее.  Мы  называем  ее
"Ночлег на одну ночь". - Она хихикнула.  -  В  такие  ночи  желающих  всегда
больше, чем кроватей.
   Женщина, которая разговаривала с нами, сказала,  что  она  рада  в  такую
погоду иметь крышу над головой.
   Жена трактирщика посмотрела на нас.
   - Двое молодых гусят тоже будут спать на галерее. Это все, что  мы  можем
предложить.
   Сердце мое упало. Я видела, что эти добрые, сердечные  люди  вторглись  в
нашу сказку. Теперь мы были только членами группы.
   - Могло быть хуже, - шепнул мне Дикон. - Мог  приехать  мой  дядя,  чтобы
вернуть нас.., кто знает, для чего.
   Весь вечер  снег  валил  так,  что  совершенно  укрыл  дорогу  и  засыпал
подоконники. Наши  попутчики  не  волновались.  Это  было  для  них  веселым
приключением. Та же женщина подошла к нам и стала задавать вопросы. А как же
наша бедная матушка? Она станет беспокоиться о  нас,  верно?  Но  она  будет
думать, что с нами грумы. Неужели мы сыграли с ними  злую  шутку  и  нарочно
потерялись?
   Я решила, что это удачно, если  они  будут  так  считать,  и  постаралась
выглядеть застенчиво-лукавой.
   - Ну и плуты! - сказала самая молодая из женщин, грозя нам пальцем.
   И мы едем из  Торли  Мэйнор?  Господа,  значит?  Да,  она  понимает.  Это
написано у нас на лицах... Ну ничего, они присмотрят за нами. Они тоже  едут
в Йорк, и нам лучше поехать с ними. На дорогах могут  встретиться  грубияны,
которые не раздумывая  перережут  горло  за  кружку  эля.  Ну,  ничего.  Нам
повезло. Мы стали попутчиками Мэксонов и Фрили,  занимающихся  изготовлением
шерсти. Они - партнеры и едут  в  Йорк  со  своими  семьями,  чтобы  продать
шерсть.
   Они были добрые, хорошо к нам отнеслись и понравились нам.
   Потом  они  запели.  Их  пронзительные  голоса  заполнили   гостиную,   а
трактирщик и его  жена  приходили  время  от  времени,  чтобы  выполнить  их
просьбы. С  таинственным  видом  нам  было  сказано,  что  на  ужин  подадут
молочного поросенка; все одобрительно закричали, а один из мужчин добавил:
   - И побольше начинки, хозяйка!
   - И-и-и, я позабочусь об этом, - был ответ хозяйки.
   Снег продолжал падать; свечи оплывали; компания пела. У  самого  молодого
мужчины был хороший голос. Он пел:

   Вы, джентльмены Англии!
   Ваша жизнь весела и легка.
   Вам нет дела до лишений и бед -
   Суровой судьбы моряка.

   В конце каждого куплета все подхватывали:

   Когда ветры бушуют над морем, о-о!
   Когда ветры над морем бушуют!

   И я знала, что всякий раз, когда вновь услышу эту  песню,  я  опять  буду
вспоминать эту гостиную с горящим камином и снег, падающий за окном.
   В надлежащее время  появился  молочный  поросенок,  и  вся  наша  веселая
компания вместе с  другими  путниками,  остановившимися  в  "Рыжей  корове",
отдала ему должное. Мужчины говорили о волнениях.
   - Говорят, претендент идет сюда.., может  быть,  даже  уже  высадился  на
берег.
   - Он должен оставаться там, где находится сейчас. Я быстро  взяла  Дикона
за руку и предупреждающе сжала ее, испугавшись, что он выдаст себя. Компании
не понравится, что среди них есть якобит.
   - Они дошли до Престона, - сказал один из путников.  -  Но  мы  были  уже
готовы к встрече и разбили их наголову, этих горных  шотландцев.  Зачем  они
пришли в нашу страну? Ничего в этом хорошего не было, это ясно.
   - Мы быстро отправили их назад.
   - Как вы думаете, будет война? - спросила одна из женщин. - Никакой войны
мы не хотим. Я помню, как дедушка говорил мне, что это такое, когда в стране
война.
   - Ведь совсем недавно была война, - заметила одна женщина.
   - О, это происходило не здесь. Не называй это войной. Я имею в виду такую
войну, когда англичанин против англичанина сражаются  здесь,  на  английской
земле, так что твой сегодняшний друг  завтра  оказывается  врагом..,  и  кто
знает, что еще. Вот что я имею в виду. Такой войны нам не надо.
   - Такой войны и не будет. Не успели якобиты начать, как  их  уже  побили.
Спой-ка нам лучше песню, Бесс.
   Они опять запели, а Дикон и я сидели и слушали; наконец, мы все поднялись
на галерею и улеглись на постели. Дикон и я лежали рядом.  Мы  держались  за
руки, но молчали, боясь разбудить других. Впрочем, слова были  не  нужны.  Я
лежала, думая о чудовищности того, что он сделал ради меня.  Он  отрекся  от
своего дяди, от своей убежденности в правильности своего выбора, и  все  это
из любви ко мне. Я не знала, как смогу отплатить ему.
   Сон не шел ко мне. Я чувствовала, что и Дикон не спит. Ночью полил  дождь
и к утру смыл весь снег.
   Мы поднялись рано и выехали в компании наших  попутчиков.  К  наступлению
темноты перед нами возникли башни Минстера и древние стены города.
   - Ваши друзья здесь? - спросил Дикона торговец шерстью.
   - Да, - ответил он. - Благодарю вас за то, что позволили ехать с вами.
   - Э-э, не  стоит,  парень.  Так  просто  приличнее.  Двое  таких  молодых
птенцов, как вы, не должны путешествовать одни. Куда направитесь?
   - К дому мэра, - сказал Дикон.
   Я затаила дыхание. Я рассказывала ему, что, когда мы были  в  Йорке,  мой
дядя, Ланс Клаверинг и я останавливались в доме мэра.
   На компанию это произвело впечатление.
   - Разве я не говорила вам, что это благородные люди? - прошептала старшая
из женщин.
   Мы проехали через Бараньи ворота, добрались до бойни и там попрощались  с
нашими попутчиками. Я уже ездила по этой дороге и знала, как попасть к  дому
мэра. Вот и он - внушительная резиденция в стороне  от  маленьких  домов  на
узких улочках.
   Когда мы подъехали к дому, сердце мое  забилось:  из  дома  выходил  Ланс
Клаверинг.
   Увидев меня, он остолбенел от изумления.
   - Кларисса! - воскликнул он.
   Я уже и забыла, какой  он  красивый.  Он  великолепно  выглядел  в  своем
вышитом мундире с обшлагами, отделанными розовато-лиловым  и  голубым  самых
нежных  оттенков.  Его  жилет  был  сплошь  в  рюшах;  бледно-голубые  чулки
кончались чуть выше колен, что,  как  я  узнала,  соответствовало  последней
моде. Сверкающие черные башмаки на высоких каблуках были украшены  пряжками.
Широким жестом сняв свою треуголку, он низко поклонился.
   - О, Ланс! - воскликнула я. Ланс взял мою руку и поцеловал.
   - Как?.. Что это значит?
   Он посмотрел на Дикона, который уставился на него как на чудо, словно  не
веря, что это сверкающее видение действительно существует.
   - Это, э-э... - я помедлила, испугавшись. Опасность еще существовала, и я
должна была соблюдать осторожность, чтобы  не  выдать  Дикона.  -  Это  Джек
Торли, - выпалила я. - Он привез меня сюда.
   - Добрый день, Джек Торли.
   - Это сэр Ланс Клаверинг, - сказала я. - Друг моей семьи.
   Не было необходимости что-то объяснять. Я уже говорила  Дикону,  что  мой
дядя Карл и Ланс Клаверинг сопровождали меня до Йорка. Ведь именно  по  этой
причине меня держали в плену.
   - Вам лучше войти в дом, - сказал Ланс. - Тогда вы все нам и  расскажете.
Мы думали, что вы в Хессенфилде. Должен вам сказать, мы  очень  беспокоились
из-за того, как обернулись дела. Давайте сведем ваших лошадей на конюшню.  -
Он шел рядом со мной. - Я удивлен, что  ваш  дядя  позволил  вам  уехать  из
Хессенфилда.
   - Надо многое рассказать вам, Ланс. Дядя Карл здесь?
   - Он будет сегодня  вечером.  У  него  полно  дел.  С  тех  пор,  как  мы
расстались, кое-что произошло.
   - Я знаю.
   Дикон все это время молчал. Я догадалась, что он не знает, как ему теперь
поступить, после того как он благополучно доставил меня и сдал на  попечение
Ланса Клаверинга. Наверно, он прикидывал,  разумно  ли  будет  покинуть  нас
немедленно.
   - Вы приехали одни? - спросил Ланс. - Только вдвоем?
   - Ну.., мы путешествовали с попутчиками, - уклончиво ответила я.
   Ланс взглянул в сторону Дикона:
   - Надеюсь, прогулка была неплохая.
   - Да, благодарю, - сказал Дикон. - Все благополучно.
   - Вы, вероятно, утомились. Вам дадут еды и постель  на  ночь.  Думаю,  вы
хотите вернуться в Хессенфилд как можно раньше.
   - Я должен вернуться, - ответил Дикон.
   - С вами ничего не случится. Мы выгнали этих проклятых шотландцев.  Какая
наглость! Представляете, они дошли до Престона. Теперь  они  по  ту  сторону
границы - те, которые успели.
   Я увидела, как Дикон поморщился.
   - Безнадежно! - продолжал Ланс. - Не могу понять, о чем они  думали.  Что
же случилось, Кларисса? Вам так захотелось домой?
   - Пора было возвращаться. Ланс громко рассмеялся.
   -  Это  решительная  молодая  леди!  -  сказал  он  Дикону.  -  Думаю,  в
Хессенфилде это заметили!
   Дикон кивнул.
   Когда мы вошли в дом, Лаура Гарстон,  жена  мэра,  тепло  встретила  нас,
выразив свое удивление при виде меня.
   - Молодые люди