...
   Медленно,  превозмогая  боль,  в  окружении  нескольких  друзей,   не
бросившихся искать убийцу, Колиньи вошел в свой дом на Рю Бетизи.
   Когда королю сообщили новость, он еще играл в теннис.
   - Ваше Величество, адмирал ранен. Это произошло, когда он шел  домой.
Стреляли из пустого дома.
   Карл замер, сжимая ракетку. Он испугался. Он посмотрел на Гиза;  лицо
Генриха оставалось бесстрастным, оно  не  выдавало  его  чувств.  Король
заметил ярость в глазах Телиньи.
   - Ваше Величество, отпустите меня к нему, - попросил Телиньи.
   Карл ничего не сказал. Он продолжал  смотреть  в  пространство  перед
собой. Нигде нет покоя. Каждому угрожает опасность. Мира нет.
   - Неужели я не получу даже короткого покоя? - всхлипнул он.
   - Ваше Величество, умоляю вас... отпустите меня к адмиралу.
   - Иди, иди! - крикнул Карл. - О, Господи,  что  они  сделали  с  моим
другом?
   Гиз шагнул к королю:
   - Ваше Величество, необходимо послать  за  докторами.  Вероятно,  еще
можно что-то сделать.
   - Да, да, - почта завизжал Карл. -  Отправьте  их  всех  к  адмиралу.
Вызовите Паре. Он спасет Колиньи. Я сам пойду к нему. Я...
   Плача, Карл побежал к дворцу.
 
*** 
 
   Катрин невозмутимо сидела в своих покоях, когда Мадаленна  вбежала  в
комнату с новостью.
   - Мадам, в адмирала стреляли.
   - Стреляли? -  Катрин  ликовала,  но  ее  глаза  изображали  ужас.  -
Мадаленна, ты лжешь. Это невозможно.
   - О да, мадам. Он шел в сторону Рю Бетизи от дворца; кто-то выстрелил
в него из окна пустого дома.
   - Но это ужасно.
   Катрин не двигалась; она подумала: я пошлю  в  Рим  его  голову.  Она
прибудет почти одновременно с известием о бракосочетании.
   - И... кто стрелял? Ты выяснила это, Мадаленна?
   - Это еще не известно,  мадам,  но  убийца  прятался  рядом  с  домом
Шануана де Сент-Жермен л'Оксеруа, бывшего наставника де Гизов.
   - Преступника поймали?
   - Не знаю, мадам.
   - Тогда иди и выясни, что сможешь. Ступай  на  улицу,  послушай,  что
говорят люди.
   Катрин уже была готова к  встрече  с  королем,  когда  он  явился  во
дворец. Его глаза сверкали от ярости;  королева-мать  заметила  знакомое
подергивание рта, пену на губах.
   - Ты слышала? Слышала?  -  закричал  Карл.  -  Моего  дорогого  друга
адмирала, великого Гаспара де Колиньи пытались убить.
   - Если попытка оказалась неудачной, поблагодарим за это Господа,  сын
мой. Если он не умер, мы должны спасти его.
   - Мы должны спасти его.  Паре!  Паре!  Где  Паре?  Карлик,  не  стой,
уставившись на меня. Иди... иди и доставь ко мне Паре.  Пойдемте  все...
найдем Паре. Нельзя терять ни мгновения. Когда ты найдешь Паре,  отправь
его в дом адмирала. Вели ему не терять время... или он  ответит  мне  за
это.  Мама,  я  должен  немедленно  пойти  туда.  Должен  попросить  его
выжить... остаться в живых...
   - Мой сын, тебе надо успокоиться. Дорогой, ты не можешь идти в  таком
состоянии. Я должна проводить тебя.  Подожди...  дождись  новых  вестей.
Обязательно отправь туда  Паре,  но  сам  пока  не  иди.  Ты  не  знаешь
состояние  адмирала.  Погоди,  прошу  тебя.  Тебе  ни  к   чему   лишние
потрясения.
   Карл подергивал свой камзол, он отчаянно всхлипывал.
   - Он был мне отцом.  Я  верил  ему.  Его  убили.  Он,  верно,  сильно
страдал. О боже, как он страдает. Льется кровь... его кровь.
   - Ты не должен видеть ее, - сказала Катрин. - Подожди, сын. А, вот  и
Паре. Паре, король приказывает вам немедленно отправиться в дом адмирала
и... спасти его жизнь. Идите... как можно скорей.
   - Да, Паре, идите... идите! Не теряйте время, ищите немедленно.
   Катрин обратилась к карлику:
   - Позови Мадлен и мадемуазель Туше. Пусть они тотчас придут  в  покои
короля.
   Они объединили свои усилия  для  того,  чтобы  успокоить  несчастного
короля.
   Лидеры гугенотов собрались в  доме  на  Рю  Бетизи.  Телиньи,  Генрих
Наваррский, принц Конде, герцог де Ларошфуко ждали  в  приемной.  Никлас
Мусс, старейший и самый преданный слуга Гаспара, а  также  его  помощник
Мерлин  оставались  в  спальне  адмирала.   Было   отправлено   послание
Монтгомери  в  Сент-Жермен.  Возле  дома  собрались  гугеноты;   звучали
возмущенные голоса, люди снова и снова повторяли имя де Гиза.
   Увидев Амбруаза  Паре,  величайшего  хирурга-гугенота,  спешившего  к
Колиньи, толпа обрадованно зашумела. Люди расступились, пропуская врача.
   - Да поможет вам Господь, месье Паре. Пусть вам удастся сберечь жизнь
нашего великого лидера, которого хотели погубить злодея.
   Паре заявил, что он сделает все возможное, и скрылся в доме.
   Он застал адмирала  обессилевшим.  Рана  сама  по  себе  не  казалась
смертельной, но Колиньи потерял много крови; пуля, застрявшая  в  плече,
могла быть отравленной.
   Наваррец и Конде, Телиньи и Рошфуко последовали за Паре в комнату.
   - Господа, - сказал Паре, -  возможно,  придется  ампутировать  руку.
Если это удастся сделать успешно, опасность существенно уменьшится.
   Колиньи услышал слова врача.
   - Если вы так считаете, - решительно заявил он, - сделайте это.
   Паре тщательно осмотрел руку адмирала, смыл пятна  крови  и  прощупал
ткани. Потом хирург улыбнулся.
   - Все не так плохо, как я сначала  думал,  -  сказал  он.  -  Рука  в
неплохом состоянии. Вероятно, достаточно будет удалить остаток пальца  и
извлечь пулю.
   Колиньи ждала мучительная процедура, потому что  под  рукой  не  было
опиума. Адмиралу предстояло наблюдать за тем, как хирург будет орудовать
щипцами Мусс и Телиньи держали Колиньи; его губы были бескровными,  лицо
- бледным; он напоминал труп; однако стонал не адмирал, а Телиньи;  Мусс
всхлипывал.
   - Мужайтесь, мои друзья, - сказал адмирал.  -  Боль  терпима,  и  она
скоро прекратится. Все, что выпадает на нашу долю,  происходит  по  воле
Господа.
   - Да, мои друзья, - прошептал Мерлин. - Поблагодарим Господа  за  то,
что он сохранил адмиралу жизнь, пощадил его  голову  и  рассудок,  и  не
будем упрекать Всевышнего за происшедшее.
   Обрубок  указательного  пальца  был  наконец  ампутирован,  и   после
нескольких весьма болезненных попыток  хирург  извлек  пулю.  Адмирал  в
полуобморочном состоянии откинулся на руки Телиньи и Мусса.  Он  мечтал,
чтобы забытье избавило его от мук, но он очень долго воспитывал  в  себе
терпение и выносливость, всегда приносил свое тело  в  жертву  интересам
дела. Он боялся, но не новых страданий, а того,  что  значило  покушение
для всех его друзей и последователей, собравшихся в Париже.
   -  Сейчас  у  меня...  нет  настоящих  врагов,  кроме  де  Гизов,   -
пробормотал адмирал. - Но помните, мои друзья, - удар могли  нанести  не
они... Мы можем выдвигать обвинения, лишь выяснив истину.
   Он услышал ропот. Кто-то сказал:
   - Мы пойдем и убьем де Гизов. Неужто они избегнут  наказания  за  то,
что они сделали с адмиралом?
   Колиньи попытался поднять руку и простонал:
   - Нет... умоляю вас. Никакого кровопролития...  сейчас.  Это  погубит
Францию.
   - Оставьте его, - прошептал Паре. - Ему необходимо отдохнуть.
   Все, кроме Телиньи, Мусса, Паре и Мерлина, покинули адмирала.
   В отдельные моменты этого мучительного утра Колиньи забывал,  где  он
находится. Один раз он решил, что лежит  в  Шатильоне  со  своей  первой
женой после рождения Анделота. Затем ему показалось, что этот ребенок  -
не Анделот, а Франсуа. Он услышал известие о  смерти  другого  Анделота.
Потом увидел себя с Шакли и Жанной Наваррской в розарии.
   - Отдохните, отдохните! - взмолился Паре. - Вы должны это сделать.  У
вас сильный организм, господин  адмирал,  но  вы  нуждаетесь  в  отдыхе,
потому что потеряли много крови.
   Но адмирал не мог отдыхать; когда эти непоколебимые гугеноты, а также
маршал де Коссе с Дамвиллем и Вилларом навестили Колиньи,  он  вспомнил,
что его тревожило.
   - Я боюсь, мои друзья, но не смерти.
   И вдруг ему показалось, что в полузабытьи на него снизошло прозрение.
Он мысленно увидел молодого короля с  безумными,  растерянными  глазами;
Карла держала за руку женщина в черном со зловещим улыбающимся лицом.
   Он должен предупредить короля.  Он  обязан  сделать  это.  Освободить
короля от этой особы, олицетворявшей недоброе влияние.
   - Я не боюсь умереть, - сказал он, - если мне это суждено. Но  прежде
я должен увидеть короля. Возможно, чья-то  воля  пытается  удержать  его
вдали от меня. Но я больше всего на свете желаю  увидеть  перед  смертью
короля... увидеть его наедине.
 
*** 
 
   Карл настороженно ожидал каких-то новых  событий.  Мать  отказывалась
оставлять его одного; он знал, что она решила не допускать  того,  чтобы
он делал что-то без ее согласия.
   Его  первыми  посетителями  стали  король  Наварры  и  принц   Конде,
пришедшие в Лувр прямо от постели адмирала.
   - Какие новости? Каше новости? - спросил Карл.
   - Плохие, Ваше Величество.
   - Он... умер?
   - Нет, Ваше Величество, но рана серьезная. Месье  Паре  считает,  что
есть слабая надежда на выздоровление. Адмирал потерял много крови.
   - Славу Богу, что он жив, - сказала Катрин.
   Король заплакал.
   - Это я ранен, - простонал он.
   -  Вся  Франция,  -  сказала  королева-мать.  -  О,   Господи,   кому
гарантирована безопасность?  Они  могут  прийти  и  напасть  на  короля,
лежащего в собственной кровати.
   Она посмотрела на своего дрожащего сына. Положись на  меня,  говорили
ее глаза. Ты в опасности, но все будет хорошо, если ты доверишься мне.
   - Ваше Величество, - сказал принц Конде,  -  мы  нашли  ружье  в  том
пустом доме. Оно еще дымилось.  Оно  принадлежит  телохранителю  герцога
Анжуйского.
   Катрин ахнула.
   - Его, вероятно, украли, - сказала она. - А чей это дом?
   - Не знаю, мадам, но мы установили, что  в  соседнем  особняке  живет
Шануан де Вилльмур.
   - Каким образом убийце удалось скрыться?
   - Ворота конюшни Шануана были открыты; очевидно, его ждала оседланная
лошадь.
   - Этот священник - человек де  Гиза.  Я  отрублю  им  головы.  Им  не
спастись от моей мести. Приведите ко мне  каноника.  Приведите  герцога,
его дядей и братьев. Они - организаторы преступления.  Парижане  увидят,
что происходит с теми, кто причиняет вред моим друзьям.
   - Парижане, - насмешливо заявила Катрин, - не будут  молча  стоять  и
смотреть,  как  Ваше  Величество  причиняет  вред   их   друзьям.   Ваше
Величество, вы потрясены  ужасной  трагедией.  Давайте  все  успокоимся.
Давайте подождем и посмотрим, что  произойдет;  тем  временем  мы  будем
молиться за выздоровление адмирала.
   - Мадам, - сказал Генрих Наваррский, - мой кузен Конде и я чувствуем,
что волнений удастся избежать, если мы на некоторое время покинем Париж.
   - Нет, - закричал король. - Вы останетесь.
   Катрин улыбнулась.
   - Господа, мы не можем допустить, чтобы наш  молодожен  покинул  нас.
Свадьба состоялась всего несколько дней тому назад. Вы должны  еще  хотя
бы недолго побыть с нами.
   Она услышала донесшиеся из приемной голоса и послала человека узнать,
кто пришел и какие новости принес визитер.
   Дамвилля и Телиньи впустили к королю.
   - Что с адмиралом? - крикнул Карл.
   - Он отдыхает, Ваше Величество, - сказал Телиньи. - Он спрашивает, не
окажете ли вы ему честь, навестив его, поскольку он не  может  прийти  к
вам.
   - Я сделаю это!  -  заявил  король;  Катрин  поняла,  что  не  сможет
остановить сына. - Я отправляюсь к нему немедленно!
   - Ваше Величество, он просит, чтобы вы пришли одни, - сказал Телиньи.
   - Мы будем сопровождать короля, - тотчас вставила Катрин, - я  и  его
братья; мы не меньше Карла хотим лично пожелать  адмиралу  всего  самого
лучшего.
   Карл хотел запротестовать, но Катрин уже распорядилась, чтобы  герцог
Анжуйский и Аленсонский были направлены  к  ней;  когда  все  собрались,
Катрин устроила так, чтобы их  сопровождала  группа  дворян,  являвшихся
врагами Колиньи. Поэтому за королем к Рю Бетизи  последовали  маршал  де
Таванн, герцог де Монпансье, граф де Ретц и герцог  Неверский,  а  также
несколько их приближенных.
   Катрин волновалась. Она замечала злые взгляды, которые бросали на  ее
свиту горожане; она знала, что их ненависть направлена в первую  очередь
на нее; Катрин различала слово, которое она слышала на  протяжении  всей
ее жизни во Франции, -  "итальянка".  Королева-мать  ощущала  недоверие,
которое выражало это прозвище. Она  слова  и  снова  слышала  имя  Гиза.
Катрин была уверена: если адмирал умрет, гугеноты поднимутся на борьбу с
католиками. Люди вслух смеялись  над  сыном  Катрин.  Они  называли  его
извращенцем. Убийца! Итальянка! Катрин радовалась, что за  ней  следовал
сильный католический эскорт.
   Приблизившись к Рю Бетизи, они  обнаружили,  что  толпа  стала  более
плотной. Она собралась  возле  дома  адмирала  словно  для  того,  чтобы
защитить его от новых покушений. Это были гугеноты, прибывшие в Париж по
случаю свадьбы. Кто мог подумать, что их будет так  много?  Королевскому
дому Валуа, а  в  первую  очередь  королю  и  королеве-матери,  угрожала
опасность.
   Катрин и ее свита прошли через комнаты  первого  этажа;  находившиеся
там протестанты демонстрировали не слишком большое почтение к ней.
   - Мои друзья, - сказала  Катрин,  -  мы  молимся  вместе  с  вами  за
выздоровление этого великого и доброго  человека.  Пропустите  нас;  наш
любимый адмирал сам попросил, чтобы мы пришли к нему.
   Люди настороженно уступили им дорогу; король прошел прямо  к  кровати
адмирала; опустившись на колени, Карл горько заплакал.
   - Ваше Величество, - сказал Гаспар, - вы  поступили  весьма  любезно,
придя ко мне.
   -  О,  мой  отец,  -  всхлипнул  Карл,  -  ваша  рана  причиняет  мне
нескончаемую боль. Не называйте  меня  "Ваше  Величество".  Зовите  меня
сыном, а я буду называть вас отцом. Клянусь Господом  и  всеми  святыми,
что я откажусь от  спасения,  если  не  отомщу  тем,  кто  причинил  вам
страдания... моя месть будет такой, что память о ней не померкнет вовек.
   - Не говорите о мести,  сын  мой,  -  со  слезами  на  глазах  сказал
адмирал. - Я сожалею о том, что ранение  лишает  меня  великого  счастья
работать с вами.
   Катрин остановилась возле кровати; Гаспар заметил  ее.  Она  казалась
ему черным стервятником, ждавшим его смерти.
   - О, мой сын, - сказал Колиньи, - вас пытаются убедить в том, что я -
возмутитель спокойствия. Клянусь перед Господом - всю мою  жизнь  я  был
верным слугой Вашего Величества. Господь рассудит меня и моих врагов.
   - Мой отец, вы не умрете. Я не допущу этого. Я - король... помните об
этом.
   - Существует более великий король, чем вы, Ваше Величество. Именно он
решает такие вопросы. Но я должен поговорить с вами.
   Гаспар умоляюще  посмотрел  на  Катрин,  которая  елейно  улыбнулась,
отказываясь понять его просьбу.
   - Я всегда хранил верность вашему отцу, - сказал Колиньи Карлу,  -  и
буду верен вам. Сейчас я считаю моим долгом - возможно,  моим  последним
долгом - попросить  вас  не  упускать  возможность,  способную  принести
спасение Франции. Во Фландрии война уже началась. Вы не должны сохранять
нейтралитет; этим вы подвергнете  опасности  мир  в  вашем  королевстве.
Франции будут грозить серьезные неприятности. Очистите ваш совет от слуг
Испании.
   - Дорогой адмирал, - сказала Катрин, - вы  возбуждаете  себя.  Нельзя
это делать; месье Паре велел вам отдыхать.
   - Она права, - подтвердил король. - Вы не должны волноваться, дорогой
друг.
   - Ваше Величество, вы не должны нарушать ваши обещания.  Каждый  день
нарушаются ваши обещания дать мир нашим провинциям.
   - Дорогой адмирал,  мы  с  королевой-матерью  исправим  это.  Мы  уже
послали наших представителей в провинции для поддержания мира.
   - Это верно, господин адмирал, - сказала Катрин.
   - Вы знаете, что это правда.
   - Мадам, - заявил Колиньи, - я знаю, что  вы  направили  в  провинции
ваших представителей, которые обещают вознаграждение за мою голову.
   -  Не  волнуйтесь,  -  сказала  Катрин,  поскольку  король  испуганно
посмотрел на нее. - Мы пошлем других, которые будут вне подозрений.
   - У вас жар, - Карл коснулся лба адмирала. - Этот разговор вреден для
вашего здоровья. Я сделаю все, о чем вы  просите,  а  вы  взамен  должны
сделать то, о чем прошу я - а именно отдохнуть. Вы обязаны поправиться.
   Он позвал Паре и предложил ему принести пулю, ранившую адмирала.
   - Я хочу взглянуть на эту подлую штуку, - добавил король.
   Пулю принесли, и Карл уставился на  нее,  подергивая  губами.  Катрин
взяла пулю и взвесила ее на своей белой ладони.
   -  Такая  маленькая  вещь   принесла   столько   вреда,   -   сказала
королева-мать. - Как я рада, что она  извлечена.  Вы  помните,  господин
адмирал, как месье де Гиз был застрелен под Орлеаном? Конечно,  помните.
Кто не помнит гибель - по мнению некоторых, убийство  -  этого  великого
человека? Тогда доктора сказали  мне:  несмотря  на  то  что  пуля  была
отравленной, ее быстрое извлечение из тела могло спасти жизнь  господина
де Гиза.
   Король продолжал смотреть на пулю. Он  пожелал  взглянуть  на  китель
адмирала.
   - Это ни к чему, сын мой, - предупредила Катрин.
   Но Карл упрямо потребовал, чтобы китель принесли; увидев пятна  крови
на рукаве, он заплакал.
   - Вернемся во дворец, -  сказала  Катрин.  -  Эти  слезы  не  помогут
адмиралу.
   - Мой отец, - воскликнул король, - вы должны перебраться  к  нам.  Вы
получите покои рядом с моими. Я  буду  ухаживать  за  вами.  Моя  сестра
уступит вам свои апартаменты. Пожалуйста! Я настаиваю.
   Но Гаспар отказался. Он должен выжить.  Должен  бороться  со  смертью
всеми своими силами, его работа не завершена. В Лувре он может угодить в
ловушку. Он не имеет  права  доверять  женщине  в  черном  -  итальянке,
которая сейчас уговаривает его принять приглашение.
   Паре  поспешил  шагнуть  вперед  и  сказать,  что   адмиралу   нельзя
передвигаться.
   - Очень хорошо, - заявил король, - я прикажу окружить этот дом вашими
сторонниками, отец. Вы будете отдыхать в безопасности, а я тем  временем
найду тех, кто  хотел  убить  вас,  и  поступлю  с  ними  так,  как  они
собирались поступить с вами.
   Он встал, но Гаспар зашептал:
   - Ваше Величество, побудьте здесь еще немного. Я очень хочу...
   -  Говорите,  дорогой  отец.  Любое  ваше  желание  будет  немедленно
выполнено.
   - Я хочу поговорить с вами наедине.
   Карл посмотрел на мать. Катрин улыбнулась, кивнула  головой,  но  она
была в ярости. Произошло то самое, чего она желала избежать.
   - Пойдемте, месье Паре, - сказала она. - Мы с вами подождем снаружи.
   Когда  мужчины  остались  одни,  король  опустился  на  колени  возле
кровати.
   - Говорите, мой отец. Скажите то, что вы хотели сообщить мне.
   - Ваше Величество, я люблю вас... не только  как  короля,  но  и  как
моего сына.
   Слезы потекли по щекам Карла. Он поцеловал  покрывало.  Взволнованный
король не мог забыть пробитого пулей рукава адмиральского кителя и пятен
крови на нем.
   - Мой отец, в каком ужасном мире мы живем! Вы не должны  умереть.  Не
должны покинуть меня... мне страшно.
   - Не бойтесь, сын мой. Вы - король этой страны, ее спасение от беды -
в ваших руках. Вы должны быть  сильным.  Успокойтесь,  Ваше  Величество.
Послушайте  меня,   мы   не   долго   будем   одни.   Правьте   Францией
самостоятельно. Доверяйте лишь собственным  суждениям.  Одному  человеку
вам не следует доверять в первую очередь. Мне трудно произнести это,  но
я должен предупредить вас.
   Понизив голос до шепота, Колиньи произнес:
   - Остерегайтесь вашей матери. Не верьте ей. Управляйте страной без ее
участия. Много несчастий выпало на долю нашей бедной  страдающей  страны
благодаря ей. Она - ваш злой гений, мой сын. Вы должны  освободиться  от
нее. Вы - мужчина. Вы достаточно взрослы, чтобы править Францией. Будьте
сильным и мужественным. Молите Господа о том, чтобы он  направил  вас  и
помог справиться с трудными задачами, которые ждут вас.
   - Вы