- и Эдуард, и я!
   -  Там  я  буду  у  него  дома.  Это  даст  ему  преимущество,  и  он  им
воспользуется, можешь быть уверена.
   - Ты его перехитришь!
   - Конечно, перехитрю, а потом, Хани, наверное, мне придется уехать домой.
   - Мы с Эдуардом говорили об этом между собой. Мы считаем,  для  тебя  так
будет лучше. Джон Грегори скоро уедет от нас, и  мы  будем  в  безопасности.
Джейк ничего не сможет доказать. Эдуард - лицо влиятельное. С нами все будет
в порядке. Ты не должна выходить замуж ради того, чтобы спасти нас!
   - Однако сегодня я сыграю в поддавки. Пусть он думает, что победил  меня.
Я позволю ему в это поверить. Тем сильнее будет  его  потрясение,  когда  он
узнает, что проиграл!
   - Ты наслаждаешься этой игрой, Кэтрин. Что на тебя нашло? Ты раньше  была
совсем другой.
   - А все этот человек! Он вызывает во мне такие чувства, что я  сама  себя
не узнаю.
   - Будь осторожна, Кэтрин!
   - Я буду крайне осторожна, но постараюсь показать, что я его презираю,  и
он никогда не сможет взять верх надо мной!
   Карета катилась вперед. Эдуард правил, а мы с Хани сидели позади.  Вскоре
мы свернули на подъездную дорогу к Лайон-корту, проехали по аллее  вязов,  и
перед нами открылся дом. Фонари на крыльце бросали блики на львов из  серого
камня, казавшихся невозмутимо-загадочными при свете луны.
   К нам поспешили слуги. Грумы выпрягли лошадей, дивясь  нашей  карете.  Мы
прошли в холл, где нас приветствовали отец и сын Пенлайоны.
   Холл, освещенный не менее чем  сотней  мерцающих  в  канделябрах  свечей,
выглядел очень нарядно. В громадном камине полыхали целые бревна,  хотя  был
сентябрь и совсем не холодно. Длинный стол посередине и другой, поменьше, на
подмостках в конце зала были  уже  накрыты  для  банкета.  На  хорах  играли
скрипачи.
   Сэр Пени облапил меня и прижал к своему массивному телу.  Он  влепил  мне
звучный поцелуй и захохотал, глядя поверх моей головы на Пенлайона,  как  бы
поддразнивая его. Затем Джейк отобрал меня от отца. Я пыталась отстраниться,
но это было бесполезно. Он стиснул меня, прижал к себе, и его губы впились в
мои.
   Сэр Пенн смеялся.
   - Хватит, Джейк, - сказал он, - у тебя еще будет на это время!
   Он толкнул Эдуарда локтем в бок, и тот слабо улыбнулся. Манеры этой  пары
вызывали у него отвращение.
   Джейк обнял меня за талию и повернул лицом ко входу.
   - Вы будете стоять рядом со мной и приветствовать гостей.
   Стали прибывать люди из соседних имений. Они поздравляли  нас.  Меня  это
приводило в крайнее смущение, и я была рада, когда, наконец, все уселись  за
стол, который ломился от несметного количества блюд с  жарким  и  паштетами.
Там были также оленина, дичь, фруктовые пироги, марципаны, сахарные  хлебцы,
коврижки и всевозможная другая снедь, какую только можно вообразить.
   Джейк Пенлайон исподтишка наблюдал за мной, надеясь, по-видимому,  что  я
буду потрясена  обилием  еды,  которой  был  уставлен  стол.  Он  как  будто
соблазнял меня. "Смотри, как мы живем! Погляди на  наш  прекрасный  дом!  Ты
будешь иметь в этом долю. Ты будешь хозяйкой  всего,  но  ты  всегда  должна
помнить, кто хозяин!"
   Его рука легла на мое бедро - обжигающие, испытующие пальцы. Я сняла  его
руку и отвела от себя, но тогда он схватил мою и прижал к себе.
   - У вас грубые ухватки. Я не желаю ходить в синяках!
   - Разве я не сказал вам, что вы будете носить мои метки?
   - Вы могли так сказать, но я этого не желаю!
   - А я, очевидно, должен исполнять ваши желания?
   - Так принято, когда кавалер ухаживает за дамой.
   - Но мы уже прошли период ухаживания. Я завоевал вас!
   - О нет! Далеко нет!
   - Как, моя милая Кэт, это же наше обручение?
   - Моя матушка  зовет  меня  Кэт,  и  только  она  одна.  Не  хочу,  чтобы
кто-нибудь еще употреблял это имя!
   - Я буду звать вас так, как мне  угодно,  и  для  меня  вы  -  Кэт  , моя  кошечка.
Вы царапаетесь сейчас, но пройдет немного времени, и вы замурлыкаете в  моих
объятиях!
   - На вашем месте я бы не очень-то рассчитывала на это.
   - Но вы не на моем месте. Вы сами по себе и сводите меня с ума!
   - Я рада, что вывожу вас из себя, потому  что  именно  таким  образом  вы
действуете на меня.
   - Это только подогревает нашу страсть!
   - Я не ощущаю страсти.
   - Вы обманываете себя. Ну же, хлебните этой мальвазии! Она приведет вас в
лучезарное настроение. Посмотрите, у нас тоже есть  венецианские  кубки.  Мы
можем быть такими же элегантными, как и наши соседи!
   - Изящный образ жизни заключается не в дорогом стекле. Все дело в хороших
манерах!
   - И вы находите, что мне их недостает?
   - Прискорбно, но это так.
   - Клянусь вам, что во всем остальном вы не найдете во мне недостатков!
   В Аббатстве еда также была в изобилии, но никогда ее не подавали так, как
здесь. Эти люди относились к пище с благоговением. Слуге, несущему на  блюде
свиную голову, предшествовал кравчий, который  предварительно  поцеловал  то
место на столе, куда водрузили блюдо, а потом отвесил свиной  голове  низкий
поклон. Какому-то поваренку дали оплеуху за то,  что  он  повернулся  к  ней
спиной. А когда подавали молочного поросенка, менестрели на хорах ударили  в
смычки и один из слуг шел впереди и распевал арию, восхвалявшую  достоинства
этого кушанья.
   Мы приступили к еде в шесть часов,  и,  когда  пробило  девять,  все  еще
сидели за столом. Вино и пиво лилось рекой. Джейк и его отец подавали пример
гостям, и я никогда не видела, чтобы поглощалось столько пищи.
   Меня забавляло и воодушевляло то, что вино оказало на них свое  действие.
"Ведь с ними легче было бы управиться в таком состоянии, - думала я,  -  чем
если бы они были совершенно трезвы".
   Менестрели играли почти непрерывно, и  среди  них  был  один  с  приятным
голосом, который сошел вниз и спел  любовную  песню,  стоя  перед  столом  и
обращая свои слова ко мне и Джейку Пенлайону.
   Пока гости лакомились  конфетами  из  засахаренных  заморских  фруктов  и
марципана, Джейк приказал музыкантам заиграть танец и, взяв за  руку,  вывел
меня на середину зала.
   Остальные потянулись за нами. Джейк не был хорошим танцором, но знал  все
фигуры, и мы прошли круг, расходясь и сходясь, сплетая  и  разъединяя  руки.
Когда танец кончился, он увлек меня на скамью, где мы оказались несколько  в
стороне от всех. Он продолжал крепко держать меня за руку.
   - Вот чего я хотел с того момента, как увидел вас!
   - Значит, ваше желание уже исполнилось, - сказала я.
   -  Первое  из  желаний.  Есть  еще  много  других.  Но  они  не  замедлят
исполниться.  Мы  уже  почти  что  поженились.  Вы  прекрасно  знаете,   что
сегодняшняя церемония налагает обязательства. Если б вы вдруг вздумали выйти
замуж за другого, то  не  смогли  бы  это  сделать,  не  получив  церковного
разрешения этих уз. Вы связаны со мной!
   - Это не так. Ведь не было никакой церемонии!
   - Мы связаны друг с другом. Все, что вам остается, - смириться  со  своей
судьбой.
   - Почему бы вам не взять другую? Есть женщины, даже здесь, в  этом  зале,
которые, наверно, были бы рады получить вас. Вы явно  располагаете  большими
средствами. Неплохой улов для любой, кому вы пришлись бы по вкусу!
   - У меня уже есть та, кто мне по сердцу и кому я приглянулся.., зачем мне
еще кого-то искать? Хотя у нее прихотливый нрав, и она притворяется, что  не
хочет меня... Это меня забавляло.., некоторое время.  Но  теперь  -  хватит,
теперь я хочу, чтобы вы  показали  мне  свои  подлинные  чувства.  Я  сейчас
проведу вас по этому дому,  будущему  вашему  жилищу.  Покажу  вам  комнаты,
которые  будут  предоставлены  в  ваше  распоряжение.  Идемте  со  мной.  Мы
ускользнем от всех.
   - Но нас хватятся! Он засмеялся.
   - Ну, если и так, то это вызовет только улыбки  и  понимание.  Они  будут
снисходительны к нам. Мы все равно, что  молодожены,  а  скоро  состоится  и
окончательная церемония. Мне не терпится вынуть этот гребень из ваших волос.
У него испанский  фасон,  который  мне  не  нравится.  Где  вы  достали  эту
безделушку?
   - У разносчика в коробе. Мне он нравится!
   - У разносчика! Это что же, они распространяют  здесь  чертову  испанскую
моду? Мы этого не потерпим!
   - Так знайте! Я буду носить то, что хочу!
   - Не дразните меня, или я выхвачу его из  вашей  прически  прямо  сейчас.
То-то будут возмущены ваша сестрица и ее утонченный супруг! Но  я  сдержусь.
Пойдемте! Я покажу вам нашу  супружескую  кровать,  и  вы  испробуете  ее  и
скажете, нравится ли вам. Понравится, Кэт, я знаю. Что-то подсказывало мне с
самого начала, что мы с вами созданы друг для друга.  Он  попытался  поднять
меня на ноги, но я сказала:
   - Я хочу поговорить с вами.., серьезно.
   - У нас впереди годы для серьезных разговоров. Пойдемте сейчас со мной! Я
твердо заявила:
   - Я не люблю вас и никогда не полюблю! Сейчас я здесь только из-за  ваших
угроз. Вы думаете, что таким способом можно внушить  любовь?  Вы  ничего  не
знаете о любви. О, я не  сомневаюсь,  что  вы  -  большой  мастер  по  части
плотских утех. Готова присягнуть, что многие пираты таковы.  Они  опустошают
города и насилуют тамошних женщин. Они принуждают к повиновению, но  это  не
любовь! Не ожидайте от меня любви: никогда не дождетесь.
   - Любовь! - сказал он, пристально глядя на меня. - Вы так горячо говорите
о любви. Что вы-то знаете о ней?
   Я с трудом  удерживала  спокойствие,  ибо  передо  мной  внезапно  встало
видение той жизни, о которой я мечтала: Кэри и я вместе. Нашим домом был  бы
замок Ремуса. Перед моим мысленным взором возникли замковый парк, обнесенный
стеной розарий, сад вокруг пруда с его крытой аллеей.., и любимый мой  Кэри,
с которым я постоянно ссорилась, когда мы были детьми,  вот,  как  сейчас  с
этим человеком, только, конечно, по-другому, -  Кэри,  кого  любовь  сделала
чутким и нежным, каким этому человеку никогда не быть...
   Он наклонился ко мне с серьезным выражением лица.
   Я сказала:
   - Я любила. Мне никогда не полюбить снова.
   - Значит, вы - не девственница, какую я обещал себе!
   - Меня тошнит от вас. Вы ничего не знаете о любви.  Вам  известна  только
похоть. Я не спала ни с одним мужчиной; я  любила  и  собиралась  замуж,  но
этому не суждено случиться. Мой отец согрешил с его матерью. И он  был  моим
братом.
   Он смотрел на меня сузившимися глазами. Зачем я пыталась говорить с ним о
Кэри? Это как-то расслабило меня, сделало меня уязвимой. У него не  было  ко
мне жалости. Если бы он любил меня, считала я, то стал  бы  нежен  со  мной,
ласков. Но он не питал ко мне нежных чувств. Его нужда  во  мне  была  ничем
иным, как плотским вожделением и решимостью подчинить меня своей воле.
   Он сказал:
   - Я знаю о вас очень многое. Необходимо было разузнать все, что можно,  о
моей будущей жене. Ваш отец был шарлатан.
   - Он не был им!
   - Его нашли в яслях в аббатстве Святого Бруно. Вся Англия знала об  этом.
Было объявлено, что это - чудо. Ну, а потом  оказалось,  что  никакого  чуда
нет. Он был сыном блудного монаха и служанки. Следует  ли  мне  жениться  на
дочери шарлатана, на внучке прислуги?
   - Ну конечно, не следует, - возразила я. - Нельзя ,допустить, чтобы такой
утонченный, воспитанный джентльмен настолько уронил себя!
   - Но, - продолжал он,  -  этот  шарлатан  стал  богачом.  Он  получил  во
владение земли Аббатства. Ваша мать происходит из прекрасной семьи; так  что
в этих обстоятельствах я, пожалуй, могу быть снисходителен.
   - Конечно же, вы не захотите, чтобы  женщина,  у  которой  такие  предки,
стала матерью ваших сыновей?
   Ну, признаться, мне нравятся ее повадки, и уж если я  зашел  так  далеко,
что  обручился  с  нею,  то  возьму  ее  в  свою  постель,  и,  если  получу
удовольствие, удержу ее там насовсем.
   - Она никогда не доставит вам удовольствие. Лучше  отступитесь,  пока  на
поздно!
   - Я зашел слишком далеко.
   - Она отпустит вас, я уверена.
   - Дело в том, что я не собираюсь отпускать ее, и очень  скоро  она  будет
моей настолько, что станет умолять меня не покидать ее.
   - Милая  фантазия,  -  сказала  я,  -  но  я  знаю,  что  она  далека  от
действительности.
   - Идемте со мной. Уйдем незаметно! Я покажу вам, что такое любовь.
   - Вы - последний человек, который мог бы меня научить любить. Я  останусь
здесь со всеми гостями до конца вечера. И, кстати, нам уже пора уезжать.
   - Сегодня ночью мы будем вместе!
   - Сегодня ночью? Как это может быть!
   - Очень просто. Я это устрою.
   - Здесь?
   - Я буду провожать вас верхом до вашего дома. Вы откроете  окно  в  своей
комнате, и я влезу в него.
   - В доме моей сестры?!
   - Ваша сестра тоже женщина. Она поймет. Но ей ни к чему это знать.
   - Вы все-таки не понимаете, что я вовсе не так пылаю к вам страстью, как,
по-видимому, вы ко мне. Вы отлично знаете, что я вас презираю!
   - Поэтому-то при виде меня ваши глаза вспыхивают огнем?
   Я встала и, ни слова не говоря прошла к столу на свое место. Он  вынужден
был последовать за мной.
   Прибыла бродячая группа танцоров и мимов, нанятая для нашего развлечения.
Они появились в зале в мавританских костюмах с нашитыми на них бесчисленными
колокольчиками.  Их  прыжки  и  антраша  вызвали  бурные  аплодисменты.  Они
разыграли пастораль о Робине Гуде  и  девице  Марион,  встреченную  всеобщим
шумным одобрением. Потом были опять и пение, и танцы, но, наконец, банкет  и
бал закончились.
   Я возвращалась с Эдуардом и Хани в карете, но Джейк Пенлайон  настоял  на
том, чтобы сопровождать нас. Он ехал верхом возле кареты, сказав, что должен
оберегать свою невесту от  опасностей  скверной  дороги  и  риска  встретить
какого-нибудь бродягу, который мог попытаться ограбить нас.
   Я прошептала Хани:
   - Джейк попытается проникнуть в мою спальню.
   Он сам это сказал.
   Хани шепнула в ответ:
   - Когда мы подъедем к дому, я притворюсь, что мне плохо, и  попрошу  тебя
помочь мне.
   В Труинде, выходя из кареты, Хани приложила руку ко лбу и простонала:
   - Мне так плохо! Проводи меня, Кэтрин, и помоги лечь в постель!
   Я сказала, что, конечно, помогу, и отрывисто  пожелала  Джейку  Пенлайону
спокойной ночи. Он поцеловал меня в губы - один из тех поцелуев,  которые  я
начала ненавидеть и всячески старалась избежать. Я отвернулась и ушла вместе
с Хани в ее комнату.
   - Теперь он уйдет, - сказала она. Но Хани не знала Джейка Пенлайона.
   Я осторожно подкралась к своей спальне. Не открывая двери, я  приложилась
ухом к замочной скважине и услышала, как  тихо  звякнула  оконная  задвижка.
Окно открывали! Верный своей угрозе, Джейк вскарабкался по стене  и  влез  в
комнату. Я знала, что, если я войду, то увижу его там.
   Я представила себе, как он выскочит из укрытия и запрет дверь. Я  буду  в
его власти, и на этот раз меня ничто не спасет.
   Отойдя на цыпочках от двери, я вернулась в комнату Хани и рассказала ей о
моих подозрениях.
   - Останься на ночь со мной, - сказала она. - Эдуард будет спать  в  своей
комнате. Кэтрин, ты завтра же должна уехать к матушке. Этот человек опасен.
   Что это была за ночь! Я не сомкнула глаз. У меня из  головы  не  выходила
картина Джейка Пенлайона в моей спальне, готового броситься на меня.  Я  как
наяву слышала торжествующий крик, с которым он схватил бы меня,  если  бы  я
вошла в спальню; слышала, как поворачивается ключ в замке. Чувствовала,  как
его  большое,  сильное  тело  наваливается  на  меня...  Все  это  так  ярко
рисовалось в моем воображении, что казалось пережитым в действительности.
   Заснула я только на рассвете и проснулась поздно, когда в  комнату  вошла
Хани.
   - Если он и был здесь, то уже исчез, -  сказала  она.  -  Его  лошади  на
конюшне нет.
   Я осторожно открыла дверь в свою спальню. Солнце  заливало  комнату.  Оно
освещало мою постель - пустую, но смятую. Значит, он спал в ней...
   Ярость  овладела  мной.  Он  осмелился  спать  в  моей  кровати!  В  моем
воображении я видела, как он лежит  в  ней,  поджидая  невесту,  которая  не
пришла! Я стояла и глядела на растерзанную постель, и меня охватило  чувство
беспомощности. Я ощущала себя загнанным животным, которое слышит  все  ближе
лай собак и знает, что беспощадные охотники вот-вот набросятся на него.
   Пока что опасность меня миновала. Я все думала,  как  легко  я  могла  бы
вступить в эту комнату вчера ночью и попасться в ловушку.
   Он был из тех людей, что неизменно побеждают. Я знала.  Но  на  этот  раз
этого не должно случиться.
   Мне нужно убежать, вернуться домой. Но остановит ли это его? Через  шесть
недель он отплывает, но к тому времени  может  случиться  так,  что  я  буду
носить в себе его семя... Я понимала, что если только поддамся ему, то вечно
стану презирать себя.  И,  в  какой-то  степени,  он  тоже.  Это  не  должно
случиться. Я должна продолжать сопротивляться.
   Мне нельзя было оставаться в доме. В любую минуту он мог приехать.  Нужно
сделать так, чтобы не остаться с ним наедине.
   Я направлялась к конюшням. Увидев это, Хани пошла за мной следом.
   - Ты выезжаешь одна? - нахмурившись, спросила она.
   - Что-то надо делать. И быстро.
   - Нам не следовало допускать, чтобы дело зашло так далеко!
   - Вчера ночью он проник в мою комнату. Он ждал там моего прихода. И  спал
в моей постели!
   - Какая.., наглость!
   - Хани, что мне делать?
   - Подожди здесь, - сказала она. - Я поеду с тобой.  Тогда  ты  не  будешь
одна. Мы поговорим по дороге.
   Я вернулась в дом вместе с нею, подождала, пока она  наденет  костюм  для
верховой езды, и мы взяли лошадей и выехали в  направлении,  противоположном
Лайон-корту.
   - Уеду домой, - сказала я.
   - Ты поступишь правильно.
   - Мне придется сделать это тайком. Пожалуй, через день-два.
   - Я буду ужасно скучать по тебе. Джейк Пенлайон упорен, но,  надо  отдать
ему должное, он женится на тебе.
   Я засмеялась.
   - Ты можешь себе представить супружество с таким человеком? Он постарался
бы превратить тебя в рабыню.
   - Не думаю, что ты из такого теста, из которого лепят рабов!
   - Иногда я чувствую желание заставить его понять это.
   Она странно посмотрела на меня:
   - Тебя как будто влечет к нему, Кэтрин?
   - Просто он мне настолько отвратителен, что я  испытываю  удовлетворение,
когда перечу ему.
   - Мне кажется, его жена  будет  не  слишком  счастлива.  Из  него  выйдет
неверный и требовательный муж. Я слышала рассказы о его отце. Нет  ни  одной
девушки в селении, которая была бы от него в безопасности.
   - Я хорошо его знаю. Такой человек мне совершенно не подходит.
   Мы выехали на гребень холма и смотрели вниз на  очаровательную  деревушку
Пеннихоумик, с домиками, лепящимися вокруг церкви.
   Я сказала:
   - Как мирно она выглядит! Давай спустимся туда. Мы пустили лошадей  шагом
с крутого склона, но, едва въехав в извилистую улочку с островерхими домами,
нависающими своими верхними этажами над булыжной мостовой, я попросила  Хани
остановиться, так как увидела человека, скорчившегося на  пороге  одного  из
домов. Что-то в его позе показалось мне зловещим.
   - Давай вернемся, - сказала я.
   - Почему?
   - Погляди на этого человека. Клянусь, это чума! Хани поняла с  полуслова.
Она быстро повернула лошадь. У подножия холма  мы  увидели  женщину,  идущую
навстречу. Она несла кувшины и, очевидно,  ходила  к  ручью  за  водой.  Она
закричала нам:
   - Держитесь подальше, добрые люди! Потница пришла в Пеннихоумик!
   Мы въехали вверх по склону так  быстро,  как  только  могли,  и  лишь  на
вершине холма обернулись, чтобы посмотреть еще раз  на  пораженное  страшной
болезнью селение. Я вздрогнула. К исходу этой  ночи  в  маленькой  деревушке
многие семьи погрузятся в скорбь. Эта мысль устрашала. Но на  обратном  пути
мне в голову пришла одна идея.
   Я уже вполне осознала, что  мне  вовсе  не  хочется  уезжать  домой.  Мне
хотелось получить удовольствие от того,  что  я  смогла  перехитрить  Джейка
Пенлайона, и зараженная Пенни