ругому. Дебютантки и лица, представлявшие их, тщательно  отбирались,
чтобы быть уверенными, что они достойны общения с королевой.
   Время шло, и Пасха приближалась. На каникулы домой приехал Патрик,  и
это было очень приятно.
   Мадам Дюпре уже перестала давать уроки танцев и манер. Ее  приемницей
стала мадам Перро, дама средних лет, темноволосая, с болезненным  цветом
лица, с жеманной  речью  -  излишне  правильной  и  подчеркнуто  четкой.
Танцевать мне приходилось с ней, что не  слишком  вдохновляло  меня,  но
вообще эти уроки мне нравились. Пришлось  мне  поучиться  и  пению.  Мой
голос, естественно, трудно было сравнить с голосом  Енни  Линд,  но,  по
словам мадам Перро, он был вполне сносным.
   Уроки проходили в доме Картрайтов, поскольку представлять меня должна
была Морвенна.
   Когда приехал Патрик, в доме воцарилась радость.
   Родители считали его просто чудесным, да и я тоже.
   Было в Патрике что-то надежное. Мне всегда казалось,  что  он  сумеет
правильно распорядиться своей жизнью.
   Он был практичен, не увлекался несбыточными мечтами, но в то же время
был добрым и внимательным к окружающим.
   Конечно, когда у меня появился достойный партнер, уроки танцев  стали
гораздо интереснее. Мадам Перро  садилась  за  фортепьяно  и  наигрывала
мелодии, под которые мы кружились в гостиной, где мебель была составлена
к стенам, чтобы  дать  побольше  пространства  танцующим.  Мадам  Перро,
бросая взгляд то на клавиши, то на нас, восклицала:
   - Нет, нет, больше настроения, пожалуйста... Вот так лучше,  лучше...
Ах, это слишком медленно... слишком быстро.., ах.., ах, честное слово!
   Мы  с  Патриком  были  переполнены  радостным  возбуждением   и   еле
удерживались от смеха.
   Потом настало  время  привыкать  к  придворному  платью:  нужно  было
научиться держаться в нем и делать реверанс. С трудом верилось в то, что
один-единственный жест вежливости  требует  стольких  хлопот.  Но  мадам
Перро настаивала на этом: один неверный шаг, одно неточное движение -  и
девушка навсегда погубит себя.
   Патрик и я посмеивались над этим. Я частенько заходила  в  детскую  и
показывала девочкам, как нужно приседать перед королевой,  как  положено
танцевать и петь. Они внимательно слушали и хлопали в  ладоши,  когда  я
демонстрировала им, как мы с Патриком танцуем в гостиной Картрайтов. Обе
девочки научились делать реверансы  и  разыгрывали  сцену  представления
королеве. Белинда всегда желала быть королевой и  забавляла  нас  своими
"царственными" манерами.
   Что касается отчима, то, если он и искал для меня графа или герцога с
целью укрепления своего  политического  положения,  я  не  считала  себя
обязанной идти навстречу его пожеланиям.., даже  если  бы  у  меня  была
такая возможность. Я не просила, чтобы меня представляли  ко  двору,  и,
если бы я провалилась, мне было бы все равно.
   Осталось три недели до знаменательного дня,  и  Бенедикт  решил,  что
пора отправлять детей в Мэйнорли. Он сказал, что мне следует  поехать  с
ними, побыть там около недели, а затем вернуться, Я немножко отдохну  от
этой муштры, и у меня еще останется несколько дней, чтобы подготовиться.
   Морвенна и Елена согласились с тем, что это  неплохая  мысль.  Так  и
поступили.
   Дети  очень  обрадовались:  им  предстояло  отправиться   в   большой
загородный дом.
   - Ну, уж не такой большой, как Кадор, - уверенно заявила Белинда.
   - Возможно, - согласилась я. - Но это и в самом деле большой  дом,  и
вы сможете там ездить верхом по лужайке. Вам это очень понравится.
   - Ты тоже поедешь, - постановила Люси.
   - Да.., для начала. Потом мне придется вернуться  в  Лондон,  но  это
недалеко, и я буду часто приезжать к вам в гости. Вот будет весело!
   Наше появление в доме вызвало взрыв эмоций. Я была  готова  к  этому.
Мистер и миссис Эмери приветствовали нас с достоинством, приличествующим
дворецкому и экономке очень высокопоставленного джентльмена.  Здесь,  по
крайней мере, было два человека, питавших добрые чувства к Бенедикту.
   После  официальной  церемонии  приема  миссис  Эмери  позволила  себе
расслабиться.  Под  черной  бумазеей  и  украшениями  из  гагата  билось
сентиментальное сердце.
   - Ах, как я рада видеть вас здесь, мисс Ребекка, - сказала  она  мне,
когда суматоха поулеглась и нам удалось переброситься с ней  парой  слов
наедине. - Надеюсь, вы будете у нас частой гостьей. Мы с мистером  Эмери
все время о вас вспоминаем.
   - Вы довольны жизнью здесь, миссис Эмери?
   - О да, мисс Ребекка. Хозяин.., он очень хороший. Не из тех, что суют
нос во всякую щель. Таких я терпеть не могу. Он понимает, что  мы  знаем
свое дело, и не связывает нам руки.  А  дом,  сами  видите,  прекрасный,
старинный.
   Переезду детей она была очень рада.
   - Если чего и не хватало нашему старому  дому,  так  это  детишек,  -
продолжила она, - А то вон сколько детских комнат пустует  наверху.  Эта
Ли, кажется, тихоня. Она будет большей частью находиться в детской. Мисс
Стрингер.., ну, с гувернантками всегда проблемы.
   - Я думаю, она будет обедать у себя в комнате.
   - Во всяком случае, так положено.
   Миссис Эмери была большим знатоком порядков в домах, подобных  этому,
и желала, чтобы все делалось, как положено.
   Я услышала, что девочки смеются в детской, и пошла туда. С ними  была
Ли, которая выглядела менее напряженной, чем в Лондоне.
   - Тебе здесь нравится, Ли? - спросила я.
   - Да, мисс Ребекка, - ответила она, - Не городской я  человек.  Да  и
детишкам здесь лучше. Тут у них щечки порозовеют.
   - Я бы не сказала, что сюда они приехали очень бледными.
   - Ну, вы же понимаете, что я имею в виду, мисс.
   "Да,  -  подумала  я,  -  это  звучит,  что  ты  здесь  будешь  более
счастлива". Что ж, я была рада за нее.
   Мисс Стрингер казалась не столь довольной. Ей  не  хотелось  покидать
Лондон; впрочем  Мэйнорли  находился  не  так  далеко  от  столицы,  как
Корнуолл, и я предполагала, что она собирается время от времени посещать
город.
   В общем, складывалось впечатление, что все удовлетворены.
   Миссис Эмери, вопросительно глядя на меня,  сообщила,  что  для  меня
подготовлена прежняя комната.
   - Я подумала, вам этого захочется, мисс Ребекка.
   Если же нет, то мы быстренько приготовим другую, в другом крыле дома.
   Я понимала ее сомнения. Эту комнату я занимала, когда жива  была  моя
мама. Не пробудит ли она во мне слишком много воспоминаний?
   Естественно, воспоминания будут  оживать,  но,  поскольку  с  момента
смерти моей матери прошло шесть лет, для таких людей, как миссис  Эмери,
она стала фигурой из прошлого. Однако для меня все обстояло иначе.
   Я сказала, что предпочту занять старую комнату.
   Эта первая ночь в Мэйнорли была особенно волнующей для меня.  Я  даже
трусовато подумала о том, что лучше было бы  занять  другую  комнату.  Я
долго сидела у  окна,  глядя  на  пруд,  где  Гермес  при  лунном  свете
продолжал готовиться к полету. Скамья под  деревом,  на  которой  я  так
любила сидеть с мамой, стояла на том же месте. Я  вспомнила,  как  возле
этого пруда она просила меня по заботиться о еще не родившемся  ребенке,
как будто уже знала, что произойдет с ней.
   Я провела беспокойную ночь. Во сне мне явилась мама. Мне снилось, что
я сижу на скамье в саду и она подходит ко мне...
   Вернувшись в этот дом, я могла ждать чего-нибудь подобного,  но,  как
мудро советовала мне бабушка, надо было оставить прошлое позади  и  жить
настоящим.
   Как много событий произошло после смерти мамы!
   Я повторила себе, что прошло шесть лет. Но слишком многое  напоминало
мне о маме в этом доме, и  временами  мне  казалось,  что  я  ощущаю  ее
незримое присутствие.
 
*** 
 
   Несомненно, детям понравился Мэйнорли. К нашему облегчению, они сразу
почувствовали себя здесь как дома. Ли повеселела: это место было  ей  по
вкусу.
   Пони  вызвали  у  детей  восторг,  и  теперь  ежедневно  конюх  Томас
занимался с ними на лужайках. Этого удовольствия им явно  недоставало  в
Лондоне.
   Томас заявил, что обе девочки неплохо справляются. Я была рада этому.
Люси  изменилась.  Она  перестала  постоянно  жаться  ко  мне,  хотя   я
чувствовала, что остаюсь главным человеком в ее  жизни.  Но  теперь  она
стала увереннее в себе и держалась наравне  с  Белиндой.  Они  по-своему
любили друг друга, и, хотя время от времени и ссорились,  когда  Белинда
желала подчеркнуть свое превосходство -  превосходство  дочери  великого
человека, все же их устраивала компания друг друга.
   Несколько беспокоила меня неприязнь Белинды к своему отцу.  Мне  были
явны его чувства к ребенку.
   Он не принадлежал к тем мужчинам, которые способны понимать детей,  и
к тому же никак не мог забыть о том, что именно рождение Белинды привело
к смерти ее матери. Чем больше я  узнавала  его,  тем  больше  понимала,
какую зияющую пропасть в его жизни вызвала эта потеря.
   Мне следовало бы пожалеть  его.  В  наших  чувствах  было  так  много
общего. Но мне мешала память о том, как я была  счастлива  до  тех  пор,
пока он не вторгся в нашу жизнь, полностью изменив ее. В свое  время  их
общие с мамой комнаты располагались на третьем этаже. Раньше я старалась
не заходить туда. Это были лучшие помещения в доме - спальня с небольшой
гардеробной и гостиная, обставленные, насколько я помнила, в  сине-белых
тонах.
   Я почувствовала непреодолимое желание заглянуть туда и на второй день
после приезда подошла к этим комнатам. Но,  когда  я  повернула  дверную
ручку, оказалось, что дверь заперта.
   Я пошла в гостиную миссис Эмери.  Мне  было  известно,  что  как  раз
сейчас она должна приготовить  себе  чашечку  чая,  присесть  у  огня  и
почитать либо "Лорну Дун", либо "Ист Линн",  если,  конечно,  у  нее  не
изменились привычки. В былые времена она читала только эти две книги  и,
завершив одну, бралась за другую. Она  говорила,  что  ей  этого  вполне
хватает.
   Книги были очень интересные, и  ей  всегда  было  любопытно,  что  же
произойдет дальше.
   Я постучалась в дверь и немедленно услышала повелительное:
   - Войдите.
   Вероятно, миссис Эмери решила, что кто-то из слуг хочет  помешать  ей
наслаждаться приключениями Джейн Рид или леди Изабелл.
   Узнав меня, она тут же сменила гнев на милость:
   - Ой, заходите, мисс Ребекка. Как раз сейчас должна закипеть вода.
   Она отложила в сторону "Лорну Дун" и взглянула на меня сквозь очки.
   - Простите, что я мешаю вам отдыхать, миссис Эмери, - начала я.
   - Да нет.., ничего подобного. Вам, наверное, что-нибудь понадобилось,
мисс Ребекка?
   - Я по поводу этих комнат на  третьем  этаже...  Я  пыталась  открыть
дверь, но она заперта.
   - О да, мисс Ребекка. Значит, вы хотите зайти?
   - Да, пожалуй.
   Миссис Эмери встала, направилась к  столу  и  достала  оттуда  связку
ключей.
   - Я провожу вас, - сказала она.
   - Есть какая-нибудь причина, по которой эти комнаты заперли?
   - О да, причина есть. Вы же знаете, Я не решилась бы на такое.
   Мне показалось, что она изъясняется несколько загадочно, но  к  этому
времени мы как раз подошли к двери. Она  отперла  замок,  и  я  вошла  в
комнату.
   Для меня это стало потрясением., потому что все здесь  выглядело  так
же, как при маме. Повсюду были видны ее вещи: зеркало в  эмалевой  рамке
на туалетном столике, на  обратной  стороне  которого  выгравированы  ее
инициалы,  щетки  для  волос...  Я  взглянула  на  большую  двухспальную
кровать, на которой они спали с Бенедиктом,  на  большой  белый  шкаф  с
позолоченными ручками. Подойдя к шкафу и открыв его,  я  заранее  знала,
что там висит ее одежда в том самом порядке, в каком она сама  развесила
ее.
   Я повернулась и взглянула на  миссис  Эмери,  стоявшую  воле  меня  с
влажными глазами, покачивая головой.
   - Это он так приказал, - сказала она. - Сюда никто не заходит,  кроме
меня, делать уборку время от времени. Здесь я все  убираю  сама.  Он  не
хочет, чтобы Кто-нибудь приходил сюда. Приезжая в Мэйнорли, он  сидит  в
этой комнате часами. Мне это не нравится, прямо вам скажу, мисс Ребекка.
Что-то здесь неладно.
   Я почувствовала, что ей хотелось побыстрее покинуть комнату.
   - Он бы хотел, чтобы эту комнату вообще никто не посещал,  -  сказала
она. - Он с неохотой разрешает мне здесь убираться.
   Мы вышли, и миссис Эмери заперла дверь. Вернувшись  в  гостиную,  она
тут же спрятала связку ключей в стол.
   - Я была бы очень рада, если  б  вы  не  отказались  выпить  со  мной
чашечку чая, мисс Ребекка.
   Я сказала, что сделаю это с удовольствием.
   Она дождалась, пока закипел чайник, сняла его с огня и заварила чай.
   - Пусть настоится, - сказала она и села-- Вот так оно и  идет  с  тех
пор... - начала она. - Понимаете, она много значила для него.
   - Для меня тоже, - напомнила я.
   - Я знаю. Чудесная  женщина  была  ваша  мать,  Столько  в  ней  было
любви.., так ее всем не хватает... похоже, никто  ее  забыть  не  может.
Он-то на нее давным-давно  засматривался.  Это  всем  было  ясно.  Какая
трагедия: так любили друг друга и так мало вместе прожили.
   - С моим отцом у нее был счастливый брак.
   Миссис Эмери покивала головой.
   - Я считаю, лучше бы мистер  Лэнсдон  велел  все  переменить  в  этой
комнате. Одежду куда-нибудь убрать. Нельзя так терзать себя. Вряд ли  он
этим сможет вернуть ее. Хотя...
   - Хотя что, миссис Эмери?
   - Ну, в доме, вроде этого, которому уж не одна сотня лет, людям много
чего может показаться. То тень мелькнет в этих больших комнатах, то  пол
где-нибудь заскрипит. Пустоголовые девчонки из прислуги всякое  болтают,
если вы понимаете, что я имею в виду.
   - О привидениях?
   - Примерно так. Видите ли, взять хотя бы ту историю про леди Фламстед
и мисс Марту, которые жили здесь давным-давно... Говорят, леди  Фламстед
временами здесь появляется.
   - Я слышала эту историю. Она умерла при родах.
   Миссис Эмери печально взглянула на меня:
   - Вот видите, та же самая история. Ваша матушка умерла, произведя  на
свет Белинду.
   - Если верить рассказам, моя мама ничуть не напоминает леди Фламстед,
а Белинда - мисс Марту.
   Та была всем сердцем предана своей матери. А Белинда, как я  замечаю,
любит только себя.
   - Так уж бывает с детьми, но, как я вам  говорила,  мне  бы  хотелось
убрать все в этих комнатах. Но он этого не позволит.  Может,  ему  легче
становится, когда он приходит туда. Кто знает? Получается,  что  ему  не
смириться с этой потерей.
   - Ах, как все это грустно, миссис Эмери!
   - Такова жизнь, мисс Ребекка. Уж если милосердный Господь  подвергает
нас испытанию, мы должны нести свой крест.
   Я согласно кивнула.
   - И все-таки это  не  правильно,  особенно  теперь,  когда  он  опять
женился.
   - Если он так любил маму, то почему?
   - Ну, мужчине нужна женщина. Он такой же, как другие. И уж  если  нет
той, без который жить нельзя,  находится  другая.  Жаль  мне  эту  новую
миссис Лэнсдон. Странная она женщина. Никогда у меня душа  не  лежала  к
иностранцам. И говорят они не так, и руками без толку машут.
   - Ненормальные,  в  общем.  Но  она  его  любит,  в  этом  можете  не
сомневаться. Ну вот, он женился на ней, так? Если уж женился, то  нечего
ходить туда, просиживать часами. Прошлого не вернешь, верно?
   - А она.., знает?
   - Боюсь, что знает, бедняжка. Всякий раз,  когда  он  приезжает  сюда
вместе с ней, то  приходит  в  эту  комнату.  Не  думаю,  что  ей  такое
нравится.
   - Но к ней он тоже должен испытывать какие-то - чувства...
   - Таких, как мистер Лэнсдон,  трудно  понять.  Уж  как  они  с  вашей
матушкой любили друг  друга!  Но  вот  нынешняя  миссис  Лэнсдон..,  да,
молоденькая она, гораздо моложе его, и выглядит она неплохо. Еще есть  у
нее французская горничная - Иветта, что ли? Странное какое-то имя.  Нет,
не нравятся мне иностранки.
   Хотя новая миссис Лэнсдон аккуратная, за волосами следит,  все  такое
прочее.., поэтому меня не удивляет, что она привлекла  его.  Кое-кто  из
слуг  говорит,  что  она  крутилась  возле  него,   помогала   с   этими
избирателями. Ну и, как говорит Джим Феддер с конюшни (вы уж простите за
выражение, мисс Ребекка), что она - лакомый  кусочек,  из  тех,  которым
мужчины не могут отказать, если вы понимаете, что я имею в виду.
   - Я вас понимаю, миссис Эмери.
   - Да, надо признать, насчет этой комнаты вы быстро  разузнали  и  мне
пришлось вас туда свести.., вы же вроде хозяйки дома,  если  отсутствуют
мистер и миссис Лэнсдон. Но я вам вот что скажу: в  доме,  вроде  этого,
людям не нужно подогревать воображение. Кое-кто уже поговаривает,  будто
ваша матушка покоя не  знает  оттого,  что  он  по  ней  так  убивается.
Погодите, скоро начнут болтать, что повторяется история с леди Фламстед.
   - Да, я понимаю, что вы имеете в виду; миссис Эмери.
   Она сидела, печально покачивая головой, потом спросила меня:
   - Еще чашечку, мисс Ребекка?
   - Нет, спасибо. Я  пойду.  Нужно  еще  кое-что  сделать.  Было  очень
приятно побеседовать с вами.
   Я ушла от нее. Мне хотелось побыть одной, подумать.
 
*** 
 
   Я была  уверена,  что  к  моменту  моего  отъезда  из  Мэйнорли  дети
полностью освоятся там. Они уже стали  любимцами  миссис  Эмери,  Энн  и
Джейн. Но все же я пыталась проводить с девочками большую часть времени.
   Однажды, когда я  находилась  в  детской,  Джейн  принесла  молоко  с
печеньем - второй завтрак для детей.
   Она решила подождать, пока  они  выпьют  молоко,  потому  что  ей  не
хотелось второй раз подниматься на верхний этаж за пустой посудой.
   Но тут же сидела Ли, и мы завели разговор, начав с погоды,  по-моему.
Я заметила, что все, кажется, хорошо устроились, и спросила у Джейн,  не
жалеет ли она о том, что пришлось покинуть Лондон.
   - Ну, на миссис Мэндвилл работать было одно удовольствие,  -  сказала
она. - Правда, дом был, конечно, маловат, да и не  совсем  удобен..,  но
она была чудесной хозяйкой. Но в таком большом доме, как ваш,  -  совсем
другое дело.
   - В доме, принадлежащем члену парламента? - спросила я.
   - Ну знаете, такой джентльмен, как мистер Лэнсдон.., у него  работать
одно удовольствие.
   - Наверное, здесь скучновато, Джейн?
   - Только когда нет  хозяина.  А  когда  он  появляется,  устраиваются
приемы, на которые съезжаются известные люди.  Здесь  редко  бывает  так
спокойно, как сейчас, мисс. Но гостей уже давно не было.
   - Что, здесь действительно бывает много людей?
   - Ну да, друзья хозяина приезжают, а потом еще и ее родственники.
   - Ты имеешь в виду месье и мадам Бурдон?
   - Представьте себе, они не приезжали. Другое дело месье Жан-Паскаль.
   - Ах, да.., брат миссис Лэнсдон. Он здесь бывает?
   - Он-то бывает. То и дело является.
   Джейн слегка покраснела и хихикнула, и я вспомнила ту давнюю  встречу
с ним, когда, будучи еще ребенком,  заметила,  как  он  посматривает  на
молодых девушек.
   - Ну, это же естественно, мисс.., он ведь брат хозяйки.
   - Конечно, естественно, - согласилась я.
 
*** 
 
   Ли уже несколько дней плохо чувствовала себя, и я предложила  вызвать
доктора.
   - О нет, мисс, все  будет  в  порядке,  -  уверенно  сказала  она.  -
Наверное, это от смены климата.
   - Конечно, Ли, между этой местностью и Лондоном разница,  -  признала
я. - Но здешний климат похож на корнуоллский.
   Мне  показалось,  что  она   выглядит   несколько   утомленной.   Она
призналась; что провела беспокойную ночь.
   - Тогда отправляйся в постель и поспи часок другой, - посоветовала я.
- Это пойдет тебе на пользу.
   Наконец она согласилась, и я отвела детей в сад.
   Я сидела возле пруда, лениво следя за мошкарой,  которая  вилась  над
водой. Девочки перебрасывались красным мячиком.
   Внезапно я почувствовала, что мы здесь не одни, и  резко  обернулась.
Поблизости стоял какой-то мужчина и наблюдал за нами.
   Он улыбнулся. Это была одна из самых очаровательных улыбок, которые я
видела в жизни: теплая, дружелюбная, чуточку насмешливая. О