ной лавкой, и многим другим, кроме того, что являлся почтой, больше никого не было.
     Эйлин предупредила меня, что миссис Бэддикомб была что называется "городским летописцем", то есть знала обо всем происходящем и считала своей миссией в жизни распространить новость по поселку со всей возможной скоростью.
     Она была высокой поджарой женщиной с тусклыми глупыми глазами и со смесью седых и темных волос на голове, которые она укладывала в высокую прическу с завитой челкой. Она без конца говорила, взвешивая посылки и отпуская марки или разбираясь с товарами в лавке.
     - О мисс Грант, так славно видеть вас. Как там было в школе во время этой ужасной погоды? Я говорила Джиму (Джим был ее мужем, который иногда помогал в лавке и славился своей неразговорчивостью. "Его убежище против всего этого потока болтовни", - сказала Эйлин,) погода ужасная. В лавке ни души целыми днями.
     - Мы справились, - сказала я, - но мисс Хетерингтон хотела бы, чтобы товар, заказанный ею, был доставлен как можно скорее.
     - Джим как только сможет, сразу доставит. Нынче все хотят все. Совсем запасы поистощились. Кто б мог подумать, что у нас тут в Девоне может быть такая погода. Говорят, самая паршивая за пятьдесят лет. Эта особа из Грачиного Стана сегодня тоже присылала. Сама не ходит... О нет... слишком высоко себя ставит. Присылает эту лондонскую женщину. Всегда ее терпеть не могла. Как же, из Лондона. Думает, она умнее, чем мы. О нет, мадам сама вряд ли явится. Да можно подумать, что она уже миледи.
     - О... вы имеете в виду миссис Мартиндейл?
     - Ее, - миссис Бэддикомб наклонилась вперед и понизила голос. - Видать, скоро она у нас в Холле хозяйкой будет. ХМ... что ж, чем меньше сказано, тем скорее исправишь. А вот ее милость была славной леди. В последнее время не очень-то часто ее видела... но чтоб так вот отойти... И эта, в Грачином Стане, в его доме... И все в распоряжении мадам, пожалуйста вам. И к тому же еще ребеночек и все такое. Я считаю, это впрямь позорище. Конечно, вы же знаете, у них дьявол в крови.
     Мне не следовало бы слушать. Было бы достойнее извиниться и уйти, однако, по правде говоря, я нашла, что не могу противиться возможности что-то разузнать.
     - Ну, мисс Грант, вы-то недолго здесь пробыли, да и в школе вы все время, а мисс Хетерингтон, она настоящая леди и регулярно заказы подает и проблем с платежами нет... Это как я люблю. Не то, чтобы счета Холла не оплачивались. Я бы не сказала - но ведь что делается! Они всегда были необузданной компанией... Дьявол в них. Что ж, он уехал, чтобы выдержать приличный срок. Не мог же он сразу на ней жениться, верно? Даже он должен был год подождать приличия ради. Думаю, к Пасхе для них зазвонят церковные колокола. Свадьба, а ведь в последний раз они похороны возвещали.
     - Что ж, миссис Бэддикомб. Мне пора идти...
     Это была слабая попытка, а от миссис Бэддикомб не так легко было отделаться.
     Она еще больше склонилась над прилавком.
     - А как миледи умерла? Что ж, это вышло мило и удобно, верно? У мадам внебрачная малышка, и миледи принимает свою дозу опия. Но тут земля Веррингеров, и сказать нечего. Что делается... И две юные леди там в школе: у мисс Юджини много от Веррингеров. Я думаю, будут неприятности, когда он на ней женится. Люди тоже без конца терпеть не станут.
     Кто-то вошел в лавку, и миссис Бэддикомб начала отодвигаться от прилавка.
     Это была мисс Барстон, которой были нужны марки и нитки.
     Я подождала, пока ее обслуживали, попрощалась с миссис Бэддикомб, и мы с мисс Барстон вышли из лавки вместе.
     - Эта женщина - зловредная сплетница, - сказала мисс Барстон. - Я всегда отбиваю ей охоту, когда она за меня принимается.
     Я почувствовала себя несколько пристыженной. Мне следовало бы сделать то же самое, но мне не терпелось узнать все, что можно, о Джейсоне Веррингере и Марсии Мартиндейл.
     После снега погода была мягкой и почти весенней. В городе я встретила Марсию Мартиндейл. Она ненадолго остановилась поговорить и сказала мне, какой несчастной чувствовала себя, когда ее занесло снегом, и упрекнула меня в том, что я не прихожу навестить ее. Я обещала зайти в среду на следующей неделе, если на меня не свалятся неожиданные обязанности.
     Я поехала. Это был сыроватый день, когда солнце неохотно проглядывало время от времени сквозь тучи. Я взглянула на гнезда на голых вязах, проехала под въездной аркой с увивающим ее жасмином, и позвонила.
     Открыла Мейзи, которая сказала:
     - Входите, мисс Грант. Мы ждем вас.
     Марсия Мартиндейл встала меня поприветствовать, одетая в черное, мягкое и облегающее платье. Фигура у нее была роскошная. На ее шее висела тяжелая золотая цепь, золотые браслеты - по три на каждом запястье. Она была похожа на персонаж пьесы, только я не могла определить, какой. Она взяла обе мои руки в свои.
     - Мисс Грант, как хорошо, что вы зашли.
     - Думаю, миледи нужно немножко подбодрить, - сказала Мейзи. - Сегодня она в трауре.
     - В трауре? - сказала я, и мое сердце забилось от страха. Я подумала, что что-нибудь случилось с Джейсоном Веррингером. - По... э...
     Мейзи подмигнула.
     - По прошлому, - сказала она.
     - О Мейзи, ты дура, - сказала Марсия. - Убирайся и скажи миссис Гиттингс нести нам чай.
     - Она это и делает, - сказала Мейзи. - Она слышала, как пришла мисс Грант.
     - Садитесь, мисс Грант. Извините, что находите меня в этом грустном состоянии. Это годовщина.
     - О Боже. Может быть, мне лучше уйти и прийти в другой раз?
     - О нет, нет. То, что вы здесь, так ободряет. Я ненавижу сидеть взаперти, как получилось со всем этим снегом. Меня мучила ностальгия по Лондону. Здесь довольно тихо, и все это ожидание...
     Я ответила, что снег ограничивал передвижение, но девушки получили от него много радости.
     Она вздохнула.
     - Это случилось пять лет назад.
     - О?
     - Большая трагедия. Я расскажу вам об этом... после того, как принесут чай.
     - Как малышка?
     Она выглядела довольно рассеянно.
     - О... Миранда. С ней все хорошо, миссис Гиттингс так добра к ней.
     - Я тоже так думаю. Я раз или два видела их в аллеях. Она забрала ее на Рождество, не так ли?
     - Да. Я была в Лондоне. И должна была взять Мейзи с собой. Даме нужна горничная. А несмотря на все свои недостатки, Мейзи очень хорошо управляется с волосами и одеждой. Она предана мне, хотя иногда так не подумаешь. А миссис Гиттингс обожает быть с Мирандой. Она брала ее к каким-то родственникам в Дартмуре. Говорит, что воздух вересковых пустошей ребенку полезен.
     - Я уверена, что так и есть.
     - А, вот и чай.
     Миссис Гиттингс вкатила сервировочный столик, как и в предыдущий раз, кивнула мне, и я спросила, как у нее дела и понравилось ли ей Рождество.
     - Это было чудесно, - сказала она. - Миранде очень понравилось, и надо было видеть мою сестру. Она обожает малышей. Все спрашивает, когда мы еще приедем.
     - Я пообещала миссис Гиттингс, что скоро она сможет взять Миранду.
     Миссис Гиттингс улыбнулась и вышла.
     - Такая добрая душа, - сказала Марсия. - Я полностью могу доверять ей Миранду.
     Она налила чай.
     - Что ж, вы застали меня в трауре. Извините, если я навожу уныние. Это было так трагично.
     - Да?
     - Сегодня пять лет, как я распрощалась с Джеком.
     - Джеком?
     - Джеком Мартиндейлом.
     - Он был вашим...
     - Моим мужем. Мы были так молоды... очень, очень молоды... с трудом пробивались оба. У меня были успехи. Мы и встретились в "Ист Линне". Он был Арчибальдом моей Изабель. Молодая любовь прекрасна, вы не находите, мисс Грант?
     - Я не могу судить по своему опыту, но полагаю, что да.
     - О, должно быть вы из поздно влюбляющихся.
     - Вероятно.
     - Что ж, моя дорогая, будьте за это благодарны. В молодости люди бывают так импульсивны. Но у нас с Джеком все было хорошо с самого начала. Мы поженились. Мне как раз исполнилось семнадцать. Это была идиллия. Мы много ролей сыграли вместе. Мы что-то вносили в наши роли. Все так говорили. Но потом я начала превосходить его. Джек страстно меня любил, но он был немного обижен. Видите ли, зрители приходили именно ради меня. Без меня он совсем не мог собрать зрителей.
     Она встала и повернулась спиной к окну, скрестив руки на груди. Она выглядела очень драматично.
     - Так он и ушел. Я не пыталась его остановить. Я понимала, что он должен сам проложить себе дорогу. Появилась возможность отправиться в Америку и только ему одному. Какой-то менеджер его увидел...
     - А вас он приглашать не хотел?
     Она холодно посмотрела на меня.
     - Он искал исполнителя главных мужских ролей.
     - О, понимаю.
     - Вам не понять театр, мисс Грант.
     Она все еще была довольно холодна.
     - Однако Джек уехал.
     Последовала напряженная минута. Это было похоже на конец акта, когда должен опуститься занавес и пришло время произнести последнюю, главную реплику.
     - Корабль столкнулся с айсбергом... через три дня после отплытия из Ливерпуля.
     Она уронила руки и подошла к сервировочному столику.
     - Это очень грустная история, - сказала я, помешивая чай.
     - Вы не представляете себе, мисс Грант. Да и откуда... когда вы ведете столь спокойный образ жизни... обучая... Вы представить не можете, что чувствует актер... взаперти здесь... после такой трагедии.
     - Я прекрасно могу представить, что любой может чувствовать после такой трагедии. Не обязательно быть артистом, чтобы испытывать горе.
     - Джек был потерян. Я продолжала работать. Этому ничто не могло помешать. И потом... должно быть года два спустя я подружилась с Джейсоном. У него очень милый дом в Лондоне. На площади Сент-Джеймс... А театр его всегда интересовал. Он часто приходил смотреть мою игру. Он очень интересный мужчина... когда с ним познакомишься поближе. Он был от меня без ума. Что ж, можете представить, как это произошло. Конечно, я никогда не забуду Джека, но Джейсон здесь, а этот его дом очень привлекателен. Его судьба тоже казалась трагичной. Эта его семья, которая всегда жила в поместье на протяжении сотен лет, и не было наследников, и эта его катастрофическая женитьба. Потом там были только две девочки. Вы знаете, что я имею в виду. Конечно, для меня это было жертвой. Ребенок так ограничивает. Все это время, когда вы ждете, пока он родится, не говоря уж о неудобствах... Но я сделала это... ради Джейсона... и думаю, что когда все устроится, я смогу быть счастлива.
     - Вы хотите сказать, когда вы выйдете замуж за сэра Джейсона?
     Она улыбнулась.
     - Конечно, пока этого сделать нельзя. Должен быть перерыв. Люди в подобном месте... знаете, такие ограниченные. Они говорят всякие жестокие вещи. Я сказала Джейсону: "Мне-то какое дело?" Но он говорит, что мы должны быть осторожны. Знаете, было много разговоров и чрезвычайно неприятных разговоров.
     - Сплетни могут быть опасны, - сказала я, ощущая легкие угрызения совести, поскольку сама так недавно слушала их у миссис Бэддикомб.
     - Убийственны, - сказала она. - Однажды я играла в пьесе о человеке, у которого жена умерла... похоже на то, как умерла леди Веррингер. Там была другая женщина.
     - Полагаю, это не такая уж необычная ситуация.
     - Поскольку мужчины есть мужчины.
     - А женщины - женщины, - добавила я, возможно, с некоторой прохладцей.
     - Согласна, согласна.
     Она поднялась и отошла от сервировочного столика к окну, постояла несколько мгновений, а когда повернулась, играла уже другую роль. Она уже не оплакивала мужа. Она стала невестой новому.
     - Что ж, - сказала она, поворачиваясь ко мне и улыбаясь. - Колесо вертится. Теперь я должна осчастливить Джейсона. Он обожает маленькую Миранду.
     - О, даже так?
     - Когда он здесь. Конечно, он так долго в отъезде. Но когда он вернется, зазвонят свадебные колокола. Ожидание утомительно. Но он должен был ехать. Это нелегко, когда я здесь... так близко... и все эти разговоры.
     - Да, полагаю, что так.
     - Может быть, я даже присоединюсь к нему прежде, чем он вернется. Он бывает очень настойчив и пытается убедить меня приехать к нему.
     - Все, что я могу, так это пожелать вам благополучия.
     - Будут кошмарные сплетни, но такого рода вещи приходится переживать, верно?
     - Вероятно.
     В дверь постучали, и появилась миссис Гиттингс с Мирандой.
     - Иди сюда, моя дорогая, - сказала Марсия, теперь уже любящая мать.
     Ребенок приблизился, но, как я заметила, крепко прильнув к руке миссис Гиттингс.
     - Моя малышка, подойди и поздоровайся с мисс Грант.
     - Здравствуй, Миранда, - сказала я.
     Темные глаза обратились ко мне. Она сказала:
     - У меня есть маисовая куколка.
     - Что, дорогуша?
     Миссис Гиттингс сказала:
     - Она висит на стене в коттедже моей сестры. Миранда решила, что это ее кукла.
     - Сколько ей лет? - спросила я.
     - Почти два, - сказала миссис Гиттингс. - Совсем большая девочка, верно, лапушка?
     Миранда засмеялась и зарылась в юбки миссис Гиттингс.
     Было совершенно ясно, кому в этом доме принадлежит любовь Миранды.
     Мне очень хотелось выбраться отсюда. Надоело слушать о Джейсоне Веррингере и его любовных делах. Все это выглядело довольно омерзительно, и в этом доме было такое ощущение нереальности, что мне больше не хотелось никого из них видеть - может быть, за исключением миссис Гиттингс и ребенка.
     Через какое-то время Миранду увели, и я ушла под предлогом, что мне нужно возвращаться в школу. По дороге домой я думала о том, какая жалость, что школа так близко к Холлу и в сущности даже его часть. От этого уклоняться труднее. Но я уж точно не поспешу наносить визит в Грачиный Стан.
     Должно быть, не позже чем через две недели я наткнулась в городе на Миранду и миссис Гиттингс. Ее розовое лицо засияло от удовольствия, когда она увидела меня.
     - Ну как же, это мисс Грант, - сказала она. - Прекрасный день, не так ли? Весна идет. Я с Мирандой приехала в собачьем возке. Ей очень нравится, правда, Миранда? Нам еще одну-две покупки надо сделать перед отъездом.
     - О, вы уезжаете?
     - Я везу Миранду с собой к сестре.
     - Вам будет там хорошо. Миранде тоже.
     - Да. Она увидит свою маисовую куколку, правда, лапушка? А тетя Грейс - это моя сестра. Очень она Миранду любит, и Миранда ее. На болотах будет красота. Я там росла. Говорят, всегда хочется вернуться в родные места.
     - Как же они в Грачином Стане без вас обойдутся?
     - Их там не будет. Дом закроют, пока мне не сообщат, когда нужно возвращаться.
     - Значит, миссис Мартиндейл едет в Лондон, верно?
     - Даже дальше, она говорит. Она помалкивает об этом, но иногда у нее выскакивает. Она к нему едет.
     - К нему?
     - К сэру Джейсону. Куда-то на континент. Мейзи поедет с ней.
     - Вы думаете, они поженятся там... где бы это ни было?
     - Ну, кажется, у нее на уме именно это.
     - Понятно.
     - Мне не терпится попасть в пустоши. Было приятно повидать вас, мисс Грант. Мне кажется, Миранде вы очень понравились.
     Я попрощалась, но чувствовала легкую депрессию.
     Возвращаясь верхом в Аббатство, я думала о том, какая же это омерзительная история.

***

     Тереза пришла ко мне очень расстроенной.
     - Эти родственники, - сказала она. - Они хотят, чтобы я на Пасху приехала к ним. Мисс Хетерингтон пригласила меня в свой кабинет. Она сказала, что только что узнала. Я сказала, что не хочу ехать, но мисс Хетерингтон говорит, что я должна.
     - О Тереза, - сказала я. - Тетя Пэтти и Вайолит будут так разочарованы.
     - Я знаю, - в глазах у нее стояли слезы. - Вайолит должна была показать мне, как делать булочки с крестиками.
     - Возможно, еще можно что-нибудь придумать. Я пойду поговорю с мисс Хетерингтон.
     Дейзи мрачно покачала головой.
     - Я часто думала, насколько разумно вам брать Терезу к себе. Я знаю Пэшенс и Вайолит и эффект, который они могут произвести на девушку вроде Терезы. Бедное дитя, она чуть с ума не сошла, когда я ей сообщила о письме. Я сказала:
     - Наверняка ведь им можно объяснить.
     - Вряд ли они передумают. Дело не в том, что она им нужна. Я ведь читаю между строк. Они думают, что плохо выглядят в глазах родителей, они же должны за ней приглядывать, а двое каникул с посторонними уж чересчур. Ей придется поехать к ним на Пасху, и тогда можно попробовать устроить, чтобы вы взяли ее на летние каникулы, которые длиннее.
     - Нам будет так грустно, видите ли, она быстро стала членом семьи.
     - В этом вся проблема. С девушками вроде Терезы нужно быть очень осторожными. Они так интенсивно чувствуют. Она слишком глубоко привязалась и слишком быстро.
     - Это всего лишь праздники, которые она проводила с нами в обычном маленьком доме.
     - Моя дорогая Корделия, никакой дом не будет обычным, если в нем Пэшенс.
     - Я знаю. Она замечательнейший человек. Я была так счастлива, что Тереза могла разделить нашу жизнь.
     - Вы чересчур сентиментальны. Позвольте Терезе уехать на Пасху, и я уверена, что с летом все будет в порядке.
     - Не могли бы мы им объяснить?
     - Объяснения только ухудшат положение - они острее ощутят вину. Они делают этот жест просто для того, чтобы сохранить расположение родителей девочки. Нам придется на этот раз позволить им это. И возможно, Тереза устроит так, что им еще долго не захочется ее видеть, - Дейзи мрачно улыбнулась. - Ну, ну, Корделия, не такая уж это трагедия. Только один раз. Тереза должна усвоить, что жизнь - это не сплошные розы. Это будет ей полезно и позволит еще больше оценить Молденбери в следующий раз.
     - Она и так достаточно ценит.
     Дейзи пожала плечами.
     - Ей придется ехать, - твердо сказала она.
     Сердце бедной Терезы было разбито, и ее горе придало трагический оттенок концу семестра.
     Когда я прощалась с ней вместе с последними из уезжающих девушек за день до моего собственного отъезда, мы обе были на грани слез.

***

     Грустная компания собралась в Молденбери. Терезе было бы очень приятно увидеть, как мы по ней скучаем. Тетя Пэтти сказала:
     - Ничего. Она приедет на лето, а это будут длинные каникулы.
     - Мы ее больше не увидим, - пророчески заявила Вайолит.
     В деревне все спрашивали, где она. Я даже не представляла, насколько она стала членом нашего дома. Мы украшали церковь желтыми нарциссами, и я с сожалением думала о том, как бы ей это понравилось. Горячие булочки с крестиками не казались таким уж лакомством, если ее не было с нами.
     - Ей так здесь нравилось, - сказала я, - и это заставляло нас осознать: нам очень повезло, что мы есть друг у друга.
     - Я всегда это знала, дорогая, - сказала тетя Пэтти в кои веки совершенно серьезно.
     Я отправлялась на длинные прогулки и думала о Марсии Мартиндейл, путешествующей на континенте с Джейсоном Веррингером. Я представляла их в гондолах на каналах Венеции, прогуливающимися у Арно во Флоренции, проезжающими по Елисейским полям в Париже, посещающими Колизей в Риме... во всех местах, где мне так хотелось побывать. И со злостью думала: они стоят друг друга и получат то счастье, которого заслуживают.
     Это был следующий за Пасхой понедельник. Я сидела после ланча в гостиной и смотрела в окно. По подъездной аллее шла Тереза с чемоданом. Я кинулась к ней.
     - Тереза! - крикнула я.
     Она подлетела ко мне, и мы крепко обнялись.
     - Что ты здесь делаешь? - спросила я.
     - Я просто приехала, - ответила она. - Села на поезд и приехала. Я больше не могла выносить.
     - Но как же родственники?
     - Я им записку оставила. Они будут рады. Я была им такой обузой!
     - Ох Тереза, - воскликнула я, пытаясь говорить строго, но выразила только свое удовольствие. Я крикнула наверх:
     - Тетя Пэтти, Вайолит! Сейчас же спускайтесь.
     Они примчались бегом. На несколько секунд они уставились на Терезу. Потом она кинулась к ним, и все трое так переплелись, что я только смотрела и смеялась.
     Я сказала:
     - На самом деле это довольно ужасно. Она просто ушл