ми.
Полнейший вздор, конечно, игра воображения. Это все оттого, что начало  было
плохим - этот человек в поезде, его разговоры о ясновидении.
   Тем не менее, поднявшись к себе после того  как  в  доме  все  стихло,  я
задалась вопросом, от чего умерла Элис. Она ведь  была  совсем  молодой.  Ее
присутствие все еще ощущается в доме, подумала я. Это оттого, наверное,  что
она умерла недавно, в конце концов, один год - срок небольшой.
   Ночью я несколько раз просыпалась. Мне казалось, что  я  слышала  голоса,
которые печально звали:
   - Элис. Элис. Где Элис?
   Я подошла к окну и прислушалась: похоже было, что шепот  голосов  доносит
сюда ветер.
   Дейзи,  которая,  как  и  ее  сестра,  отнюдь  не  страдала  от   избытка
воображения, развеяла все мои ночные фантазии на следующее  же  утро,  когда
она принесла горячей воды.
   - Вы слышали, мисс, как шумело ночью море в старой  бухте  Меллин?  Шш..,
шш.., шш... ox... ox... ox.., всю ночь напролет. Словно две беззубые старухи
болтали там без умолку.
   - Да, слышала.
   - Так иногда бывает  по  ночам  во  время  прилива,  если  ветер  дует  в
определенном направлении.
   Я посмеялась над собой. Всему можно найти разумное объяснение.
   Постепенно я познакомилась  со  всей  прислугой  замка.  Миссис  Тэпперти
как-то раз позвала меня к себе и угостила своей наливкой из  смородины.  Она
спросила, нравится ли мне в Маунт Меллине, а потом поведала, как  трудно  ей
приходится с Тэпперти, который просто проходу не дает  молодым  девушкам,  и
чем они моложе, тем он настойчивее. Она боялась, что Китти и Дейзи  пошли  в
отца. Это было прискорбно, тем более что их мать, по ее собственным  словам,
была человеком набожным и каждое воскресенье ходила в деревенскую церковь  к
утренней и вечерней  службе.  Теперь,  когда  девушки  стали  взрослыми,  ей
приходится беспокоиться не только о том, ухлестывает  ли  Джон  Тэпперти  за
живущей по соседству миссис Тулли, но и о  том,  чем  занимаются  в  конюшне
Дейзи и Билли Тригай или что делает Китти с молодым слугой из Маунт Уиддена.
Это была нелегкая жизнь для  набожной  женщины,  которая  хотела,  чтобы  не
только она сама, но и все другие жили праведно.
   Я навестила миссис Соуди, которая рассказала мне о своих трех сыновьях  и
их детях.
   - Вот уж больше никогда не встречала таких, как они. Вечно у них носки  в
дырах. Только и делаю, что штопаю.
   Мне очень хотелось узнать как можно больше о замке и  его  обитателях,  а
секреты вязания и штопки волновали меня мало, поэтому я не  часто  бывала  у
миссис Соуди.
   Я пробовала поговорить с Джилли, но безуспешно: услышав  мой  голос,  она
быстро убегала. Однажды я окликнула ее, но она лишь быстрее пустилась прочь.
Всякий раз,  когда  я  слышала  ее  тихое  пение,  меня  охватывало  сильное
беспокойство.
   Я чувствовала, что для нее нужно что-то сделать, и сердилась оттого,  что
все местные считали ее сумасшедшей, из-за того что она была  не  такая,  как
все. Мне хотелось по возможности поговорить с Джилли, понять, что кроется за
пустым взглядом ее голубых глаз.
   Я знала, что она интересуется мной. Каким-то образом и она  почувствовала
мой интерес. Но она боялась меня. Наверное, что-то однажды  сильно  напугало
ее, поэтому она  всех  сторонится.  Если  бы  я  только  могла  узнать,  что
произошло, если бы я смогла приучить ее не бояться меня, думаю, мне  удалось
бы помочь ей стать нормальным ребенком.
   В те дни, как мне кажется, мои мысли были  заняты  скорее  Джилли,  а  не
Элвиной, которую я считала просто избалованным и непослушным ребенком, каких
тысячи. А в Джилли было что-то особенное.
   Говорить с  миссис  Полгрей  о  ее  внучке  было  совершенно  бесполезно,
поскольку женщина она была самая заурядная и  обыкновенная.  По  ее  мнению,
человек бывает либо сумасшедшим,  либо  в  здравом  уме,  при  этом  степень
здравомыслия прямо зависела от схожести его  характера  с  характером  самой
миссис Полгрей. И Джилли, которая была совершенно не похожа на свою бабушку,
естественно, считалась безнадежно ненормальной.
   Тем не менее, я все же решилась заговорить с миссис Полгрей о ее  внучке.
В ответ она не проронила ни слова и только мрачно взглянула на  меня,  давая
понять, что мне следует заботиться о мисс Элвине и оставить Джилли в покое.
   Так обстояли дела, когда Коннан Тре-Меллин вернулся в Маунт Меллин.
   С самого начала Коннан Тре-Меллин произвел на меня огромное  впечатление.
По правде говоря, я почувствовала его присутствие еще до встречи с ним.
   Он приехал днем после обеда. Элвина ушла гулять, а  я  собралась  умыться
перед вечерней прогулкой и  велела  принести  горячей  воды.  Воду  принесла
Китти, и едва она переступила порог, как я почувствовала происшедшую  в  ней
перемену. Ее черные глаза сияли, а рот был слегка приоткрыт.
   - Хозяин приехал, - сказала она.
   Я пыталась не показать вида, что это сообщение  меня  взволновало.  Из-за
двери выглянула Дейзи. В ту минуту сестры были очень похожи друг на друга. В
них угадывалось какое-то нетерпение, от чего мне вдруг стало  противно.  Мне
показалось, я правильно  поняла  выражение  лиц  этих  здоровых  деревенских
девиц. Подозреваю, что ни та, ни другая не  была  девственницей.  Я  не  раз
наблюдала их заигрывания с Билли Тригаем  и  другими  молодыми  деревенскими
парнями, которые работали в замке. Они неуловимо менялись в присутствии  лиц
противоположного пола, и я понимала, что это означает. Их возбуждение  из-за
приезда хозяина замка, перед которым,  как  было  ясно  из  разговоров,  все
трепетали, привело  меня  к  вполне  определенному  заключению,  и  я  вдруг
почувствовала какую-то брезгливость не только по отношению к  ним,  но  и  к
себе, оттого что подобные мысли приходят мне в голову.
   - Неужели он именно такой человек? - спрашивала я себя.
   - Он приехал полчаса назад, - сказала Китти.  Они  изучающе  смотрели  на
меня, и вновь мне показалось, что я читаю их мысли. Они думают, не соперница
ли я им.
   Чувство  брезгливости  и  отвращения  с  новой  силой  охватило  меня.  Я
отвернулась и холодно бросила через плечо:
   - Вы  можете  унести  воду,  как  только  я  умоюсь.  Я  собираюсь  пойти
прогуляться.
   Надев  шляпу,  я  быстро  спустилась  по  задней  лестнице.  Даже   здесь
чувствовалась перемена. Миссис Полгрей что-то делала в саду, а  двое  парней
из деревни работали так, словно от этого  зависело  само  их  существование.
Тэпперти чистил конюшни и был так  поглощен  этим  занятием,  что  даже  не,
заметил меня.
   Не оставалось ни малейшего сомнения: все боялись хозяина.
   Гуляя по лесу, я внушала себе, что если он останется мной недоволен, я  в
любой момент могу уехать. Поживу у  Филлиды,  пока  не  найду  себе  другого
места. По крайней мере, у меня есть родственники, к которым я могу  поехать.
Я не совсем одинока в этом мире.
   Я позвала Элвину, думая, что она где-то рядом, но мой голос  затерялся  в
гуще леса. Никто не откликнулся.
   Потом я позвала:
   - Джилли! Ты слышишь меня, Джилли? Если ты меня слышишь, иди сюда.  Давай
поговорим. Я не сделаю тебе ничего плохого.
   Ответа не было.
   В половине четвертого я направилась назад к замку и, когда поднималась  к
себе, меня нагнала Дейзи.
   - Хозяин спрашивал о вас, мисс. Он ждет вас в красной гостиной.
   Я кивнула и сказала:
   - Сейчас сниму шляпу и приду.
   - Он видел, как вы вернулись, мисс, и велел, чтобы вы прямо сразу пришли.
   - Сначала я сниму шляпу, - повторила я. Сердце мое сильно билось, и кровь
прилила  к  лицу.  Не  знаю,  почему,  но  настроение  у  меня  было   очень
воинственное. Я настолько убедила себя, что мне  велят  собирать  вещи,  что
решила вести себя с большим достоинством.
   Поднявшись к себе, я сняла шляпу и пригладила волосы. Мои  глаза  сегодня
определенно были янтарного  цвета.  Они  смотрели  с  неприязнью,  что  было
довольно глупо, так как я  еще  даже  не  познакомилась  с  этим  человеком.
Направляясь в красную  гостиную,  я  призналась  себе,  что  нарисовала  его
мысленный портрет на основании лишь выражения лиц  Дейзи  и  Китти.  Я  даже
успела убедить себя, что бедная Элис умерла от разбитого сердца, так как  ее
муж оказался распутным повесой.
   Я постучала в дверь.
   - Войдите. - У него был сильный голос - голос надменного человека, решила
я, еще не видя его самого.
   Он стоял спиной к камину, засунув руки в карманы брюк для верховой  езды.
Меня сразу поразил его огромный рост; он был значительно выше шести футов  и
при этом худощав,  от  чего  казался  еще  выше.  Волосы  темные,  а  глаза,
напротив, очень светлые. На нем был синий сюртук и белый  шелковый  галстук.
Он стоял с видом непринужденной элегантности, нимало не заботясь о том,  как
сидит на нем костюм, зная, что не может выглядеть плохо.
   Он производил впечатление сильного  и  жестокого  человека.  В  его  лице
угадывалась чувственность, но было и еще что-то скрытое от глаз.  Уже  в  ту
минуту, впервые увидев его, я поняла, что в одном теле живут  два  человека,
две личности - один Коннан Тре-Меллин, которого знал мир, и другой,  скрытый
от посторонних глаз.
   - Итак, мисс Лей, наконец-то мы с вами встретились. Он не сделал ни  шагу
навстречу  мне,  а  в  его  манере  было  что-то  пренебрежительное,   сразу
напомнившее мне о том, что я всего лишь гувернантка.
   - Прошло не так уж много времени, - ответила я. - Я приехала  сюда  всего
несколько дней назад.
   - Давайте не будем считать, сколько времени нам  понадобилось  для  того,
чтобы наконец встретиться. Достаточно того, что вы здесь.
   Его светлые глаза смотрели  на  меня  изучающе  и  насмешливо,  отчего  я
немедленно почувствовала  себя  нескладной  и  некрасивой.  Я  стояла  перед
знатоком женской красоты, осознавая, что  даже  на  неискушенный  взгляд  не
слишком привлекательна.
   - Миссис Полгрей хорошо о вас отзывается.
   - Она очень добра.
   - Вы считаете ее доброй только потому, что  она  говорит  мне  правду?  Я
требую честности от всех, кому плачу деньги.
   - Я имела в виду ее доброе отношение ко мне. Это  помогло  мне  заслужить
хороший отзыв.
   - Вижу,  что  вы  не  из  тех,  кто  любит  вежливые  фразы.  Похоже,  вы
предпочитаете говорить то, что думаете.
   - Надеюсь, это так.
   - Прекрасно. Мне кажется, мы с вами поладим. Я чувствовала,  что  от  его
глаз не укрылась ни малейшая подробность моей внешности. Наверное, он  знал,
что меня вывозили в свет, и что мне была предоставлена, говоря словами  тети
Аделаиды, "прекрасная возможность" найти себе мужа - возможность, которой  я
так и не  сумела  воспользоваться.  Как  истинному  знатоку  женщин  ему  не
составило труда догадаться почему. По крайней мере, я буду избавлена от  его
ухаживаний. Только красивые женщины удостаивались его внимания, решила я.
   - Скажите, как вы находите мою дочь? - спросил он. -  Вы  полагаете,  она
недостаточно развита для своего возраста?
   - Нет, что вы. Она очень способная, но ей нужна твердая рука.
   - Уверен, что это вам по плечу.
   - Я бы хотела думать, что справлюсь.
   - Придется справиться. Вы здесь именно для этого находитесь.
   - Скажите, насколько строга я могу быть с ней?
   - Вы имеете в виду телесные наказания?
   - Подобное мне и в голову не приходило. Я имела в виду другое. Могу ли  я
с  вашего  позволения   применять   свою   собственную   методику?   Скажем,
ограничивать ее свободу, в случае если мне нужно будет ее наказать.
   - - За исключением убийства вы, мисс Лей, можете поступать так,  как  вам
заблагорассудится.  Если  ваши  дисциплинарные  методы  не  встретят   моего
одобрения, вы об этом узнаете.
   - Хорошо, я поняла вас.
   - Если вы желаете внести какие-нибудь изменения в э...э... распорядок дня
- это так, кажется, называется.., вы вправе это сделать.
   - Благодарю вас.
   - Я положительно отношусь к экспериментам. Если ваши методы не увенчаются
успехом, то, скажем месяцев через шесть, мы пересмотрим их. Договорились?
   Его глаза смотрели дерзко.  Я  подумала:  он  намерен  в  скором  времени
избавиться от меня. Я  вовсе  не  хорошенькая  дурочка,  как  он,  наверное,
надеялся, которая не прочь была бы завести с ним интрижку,  проживая  в  его
доме под видом гувернантки его дочери.
   - Я думаю, - продолжил он, - нам следует проявить снисхождение к  Элвине.
Она недостаточно хорошо воспитана, так как год назад лишилась матери.
   Я взглянула на него, но его лицо оставалось холодным и бесстрастным.
   - Я слышала об этом, - ответила я.
   - Естественно. Думаю, нашлось немало желающих рассказать вам об этом. Для
ребенка, несомненно, это было большим ударом.
   - Да, наверное, это было для нее ударом, - согласилась я.
   - Это произошло так неожиданно. - На  мгновение  он  замолчал,  но  затем
продолжил. - Бедное дитя. У нее нет матери. А отец... - он пожал плечами, не
закончив фразы.
   - Тем не менее, - сказала я, - на свете много детей еще более несчастных,
чем она. Все, что ей нужно, это твердая рука.
   Внезапно он наклонился вперед и сказал с иронией:
   - Не сомневаюсь, что ваша рука обладает необходимой твердостью.
   В  этот  момент  я  внезапно  ощутила  притягательность  этого  человека.
Правильные черты лица, холодные светлые глаза, таящаяся в них усмешка -  все
это была лишь маска, скрывавшая то, что он ревностно хранил  от  посторонних
глаз.
   Неожиданно в дверь постучали, и в комнату вошла Селестина Нэнселлок.
   - Я слышала, что ты вернулся, Коннан, - сказала она,  и  мне  показалось,
что она нервничает. Значит, он производит такое  впечатление  не  только  на
меня, но и на людей своего круга.
   - Как быстро распространяются новости,  -  произнес  он.  -  Моя  дорогая
Селестина,  как  мило,  что  ты  пришла  меня  навестить.  А  я  только  что
познакомился с новой гувернанткой. Она находит,  что  Элвина  способная,  но
нуждается в твердой руке.
   - Конечно, она способная!  -  воскликнула  Селестина  с  негодованием.  -
Надеюсь, мисс Лей не будет с ней излишне строга. Элвина хороший ребенок.
   Коннан Тре-Меллин взглянул на меня с усмешкой.
   - Не думаю, что мисс Лей  придерживается  того  же  мнения.  Ты,  дорогая
Селестина, в нашем гадком утенке видишь прекрасного лебедя.
   - Возможно, я слишком привязана...
   - Вы не возражаете, если я оставлю вас? - спросила  я,  так  как  мне  не
терпелось уйти.
   - Ах, я помешала вам? - воскликнула Селестина.
   - Нисколько, - заверила я ее. - Мы уже закончили наш разговор.
   Коннан Тре-Меллин, смерил взглядом нас обеих.
   Казалось, его что-то забавляло. Мне вдруг пришло  в  голову,  что  в  его
глазах мы одинаково непривлекательны. По всей видимости, ни одна из  нас  не
походит на женщину, способную вызвать его восхищение.
   -  Вернее  сказать,  мы  можем  продолжить   нашу   беседу   позднее,   -
непринужденно произнес он. - По-моему, мисс  Лей,  нам  с  вами  еще  многое
предстоит обсудить по поводу моей дочери.
   Слегка кивнув, я оставила их вдвоем.
   В классной комнате для меня уже накрыли чай, но от волнения у меня пропал
аппетит. Элвина не пришла, и я догадалась, что она с отцом.
   Пробило пять часов, а ее все еще не было. Тогда я послала Дейзи разыскать
Элвину и напомнить ей о наших вечерних занятиях.
   Меня нисколько не удивил бунт Элвины, этого  следовало  ожидать:  приехал
отец, и она предпочла его общество занятиям с гувернанткой.
   Что же мне делать, если моя ученица откажется подняться в классную? Пойти
в красную гостиную или в столовую, словом туда,  где  они  расположились,  и
потребовать, чтобы она немедленно последовала за  мной?  Но  Селестина  тоже
там, а уж она непременно встанет на сторону Элвины.
   На лестнице послышались шаги. Дверь в комнату  отворилась,  и  я  увидела
Коннана Тре-Меллина, который держал за руку Элвину.
   Выражение лица Элвины поразило меня. У нее был такой несчастный вид,  что
я невольно почувствовала к ней жалость. Ее отец  улыбался  и  был  несколько
похож на сатира, словно эта ситуация, мучительная для Элвины и неловкая  для
меня, забавляла его. Возможно, так оно и было. За ними стояла Селестина.
   - Ну вот и она, - сказал Коннан Тре-Меллин. - Долг есть долг, дочь моя, -
сказал  он,  обращаясь  к  Элвине.  -  Когда  твоя  гувернантка  велит  тебе
заниматься, ты должна ее слушаться.
   - Но вы только сегодня приехали, папа, - прошептала Элвина, и я заметила,
что она с трудом удерживается от рыданий.
   - А мисс Лей говорит, что вам нужно заниматься, здесь командует она.
   - Благодарю вас, мистер Тре-Меллин,  -  сказала  я.  -  Элвина,  проходи,
садись.
   Девочка взглянула на меня, и выражение ее лица тут же изменилось.  Теперь
ее глаза горели злостью и ненавистью.
   - Коннан, - тихо вмешалась Селестина, - сегодня действительно твой первый
день дома, а Элвина так ждала тебя.
   Он улыбнулся, но лицо его осталось мрачным.
   -  Дисциплина  прежде  всего,  Селестина.  Идем,  мы  оставим  Элвину  на
попечение ее гувернантки.
   Он слегка поклонился  мне  и  вышел,  не  обращая  никакого  внимания  на
умоляющие взгляды Элвины. Дверь закрылась, и я  осталась  наедине  со  своей
воспитанницей.
   Этот случай открыл мне многое. Элвина обожает отца, тогда как  он  к  ней
совершенно равнодушен. Негодование, которое  я  испытывала  по  отношению  к
Коннану Тре-Меллину, становилось все сильнее по мере  того,  как  росла  моя
жалость к его дочери. Не удивительно, что с ней так трудно.  Что  еще  можно
ожидать от ребенка, который несчастен? Я взглянула на нее другими глазами..,
отец, которого она любит, не обращает на нее внимания, а Селестина Нэнселлок
во всем ей потакает. Эти двое словно сговорились, только портят ее.
   Возможно, я была бы более снисходительна к Коннану Тре-Меллину, если бы в
день своего приезда он забыл о дисциплине  и  уделил  своей  дочери  немного
внимания.
   Элвина бунтовала весь вечер, однако я настояла на том,  чтобы  она  легла
спать в привычное для нее время. Она сказала, что  ненавидит  меня,  хотя  в
этом не было никакой нужды, это было очевидно.
   Уложив ее спать, я незаметно выскользнула из дома и направилась  к  лесу.
Присев на ствол поваленного дерева,  я  задумалась.  На  душе  у  меня  было
неспокойно.
   Дни стояли жаркие, и лес, казалось, застыл в глубоком оцепенении.
   Я размышляла о своем будущем: уволят ли  меня  или  я  останусь  в  Маунт
Меллине? Сейчас трудно было сказать что-либо определенное, к тому же я  сама
еще не знала, хочу я остаться или уехать.
   Многое меня удерживало: и Джилли, которая меня заинтересовала, и  Элвина,
которую мне хотелось отучить от желания всем перечить. Однако теперь,  после
знакомства с хозяином дома, мой энтузиазм несколько ослабел.
   Я слегка побаивалась этого человека, хотя сама не могла объяснить почему.
Я нисколько не сомневалась, что меня-то он оставит в покое, но чувствовалось
в нем какое-то притяжение, какой-то магнетизм, нечто такое, что не позволяло
мне выбросить его из головы. Я все чаще и чаще вспоминала Элис. Мысли о  ней
не давали мне покоя: я все старалась угадать, какой она была.
   Что-то во мне забавляло мистера Тре-Меллина. Возможно, причиной тому  моя
непривлекательность, а возможно, и то, что я принадлежу к той огромной армии
женщин, которые вынуждены зарабатывать себе на жизнь, и  оттого  так  сильно
зависят от капризов людей его круга.  Быть  может,  он  имеет  склонность  к
садизму? Наверное, так оно и есть. Возможно, бедняжка Элис не  смогла  этого
вынести. Может быть, она, как и мать малышки Джилли, утопилась в море?
   В этот момент я услышала звук приближающихся шагов. Кто-то шел  по  лесу.
Мгновение я колебалась, не зная, как  поступить  -  остаться  на  месте  или
вернуться в замок.
   Показался мужчина. Он направлялся прямо ко мне. В его облике было  что-то
очень знакомое, и мое сердце забилось сильнее.
   Заметив меня, он вздрогнул, затем улыбнулся, и я узнала в нем того самого
человека, с которым ехала в поезде