коило.
     Когда я выходила из дома, я увидела, что миссис Линкрофт и Элис садятся в повозку.
     - Мы едем в маленький магазинчик недалеко отсюда, - сказала миссис Линкрофт. - Вам ничего не надо купить?
     Я немного подумала и вспомнила, что мне нужны голубые нитки.
     - Почему бы вам не поехать с нами? - предложила она. - Вы сможете выбрать точно тот цвет, который вам нужен.
     По дороге я вспомнила, что это был тот самый маленький магазин, в который часто ходила Роума и ее друзья, и который однажды я посетила вместе с сестрой. В общем-то это был просто, дом, немногим больше, чем дом фермера. В окне прихожей была устроена витрина, где было битком всякой всячины. Роума говорила, что этот магазинчик был послан им судьбой, так как не надо было ездить за каждой мелочью в Лоувет Милл. Держала этот магазинчик одна солидная дама, отличавшаяся большой говорливостью.
     Одна ступенька вниз вела внутрь магазина. Вдоль дальней стены были сложены связки дров, а рядом стояли канистры с керосином, запах которого чувствовался во всем магазине. Здесь можно было купить печенье, сыр, фрукты, хлеб, галантерею и другие хозяйственные товары. Неудивительно, что магазинчик процветал. Окрестные жители охотно им пользовались.
     Как только я вошла в магазин, мне тотчас вспомнилась Роума: вот она стоит у прилавка и своим отрывистым голосом просит продать ей клей, кисти или хлеб.
     Миссис Линкрофт сделала свои покупки, а я попросила показать мне нитки. Когда полная дама, которую миссис Линкрофт назвала миссис Бэри, вынесла коробку с нитками, она тотчас впилась в меня взглядом и вдруг сказала:
     - Значит, вы снова все приехали?
     У меня потемнело перед глазами. Я поняла, что эта женщина меня узнала.
     Миссис Линкрофт представила меня.
     - Это миссис Верлейн. Она преподает музыку нашим девочкам.
     - Ах, так... - протянула удивленно миссис Бэри. - Ну надо же. А я могла бы поклясться... Мне показалось, что вы одна из тех... Которые были здесь не так давно. Часто заходили то за тем, то за другим.
     - Миссис Бэри имеет в виду археологов, которые занимались раскопками римского поселения, - пояснила Элис.
     - Верно, - сказала миссис Бэри. - Вы просто вылитая копия одной из них. Она не часто сюда приходила. Была, может, раз или два... Но у меня хорошая память на лица. Вот я и решила: ага, они вернулись. Приятная неожиданность. Хотя, может, и не для всех.
     Тут она вынула маленький коричневый пакетик, чтобы сложить туда мои нитки, при этом бормоча про себя: "Ну, надо же... А я было подумала... Ну, могла бы просто поклясться, что одна из тех".
     Она взяла у меня деньги и протянула сдачу.
     - А знаете, я была бы не против, если бы они вернулись, - сказала она. - Некоторым это бы не понравилось, я знаю, им не нравилось, что тут копают, а для магазина так очень хорошо, что они жили здесь. В общем, кому как... Непонятно только, куда исчезла одна из них. Мы до сих пор не знаем, что с ней сталось. Может, что-то и было в газетах, да я пропустила. Хотя, если бы это было убийство...
     Ее бархатистые карие глаза проводили меня до двери. Скорей всего она пыталась хорошенько припомнить тот день, когда Роума пришла к ней в магазин с какой-то молодой женщиной.
     Я была поражена тем, что миссис Бэри смогла узнать меня. Трудно представить, как бы восприняли в Лоувет Стейси известие, что я сестра Роумы. В лучшем случае они решили бы, что я хитрая и неискренняя женщина. Единственное, что могло бы меня извинить - это возникшее у меня опасение, что исчезновение Роумы каким-то образом связано с этим домом и его обитателями. Но это объяснение вряд ли бы пришлось им по душе.
     Возможно, лучше всего признаться сейчас. И первый, кому я решила сделать признание, был Нейпьер.
     Мне хотелось побыть одной, чтобы обдумать свое положение. И ничего лучшего, чем верховая прогулка, нельзя было бы для этого придумать.
     Я вошла в конюшню. Оседлав лошадь, я уже собиралась выехать, как вдруг появился Нейпьер. Спешившись, он бросил свою сумку на пол. Она с клацаньем грохнулась наземь. Я с некоторым удивлением посмотрела на нее, и Нейпьер объяснил:
     - Там лопата и садовые инструменты.
     - Вы работали?
     - Вас это удивляет? Я многое умею. В свое время мне приходилось делать самую разнообразную работу.
     - Понятно, - ответила я.
     - И всем своим видом добавляете: "Но мне это абсолютно безразлично". А я так бы хотел, чтобы мои дела были вам небезразличны.
     - Очень странно слышать это от вас, - сказала я сухо.
     - Однако вы прекрасно знаете, почему я этого хочу. Я стремлюсь добиться вашего одобрения, поэтому мне важно, чтобы вы знали, чем я занимался.
     - В этом нет необходимости, и мне жаль, если я дала вам повод думать, будто мне это интересно.
     - Нет, вы все-таки дали мне такой повод, не отрицайте, и вот почему вы приобрели столь сильное на меня влияние. Есть одна вещь, которую я не могу от вас вынести, это - безразличие. А теперь сообщу неожиданную для вас новость. Я сейчас был у Брэнкепов и помог им с садом. А?! Вас это поразило?
     - Вы... вы проявили к ним похвальное участие.
     Нейпьер поклонился.
     - Как приятно ощущать одобрительную теплоту в вашем голосе.
     - Но вы могли просто послать к нему одного из ваших садовников.
     - Да, мог. Но решил сделать это сам.
     - Ваши арендаторы будут весьма удивлены таким поведением их хозяина.
     - Ну, я поступил так только один раз и только с одним арендатором... и сделал я это не как хозяин поместья.
     Нейпьер снова вскочил в седло.
     - Не могу упустить возможность покататься вместе с вами. Поэтому я тоже еду.
     - У меня только час для прогулки.
     Нейпьер снова рассмеялся, и мне ничего не оставалось, как направить лошадь из конюшни.
     Когда мы ехали шагом по узкой аллее, он вдруг серьезно сказал:
     - Так вот вернемся к этим Брэнкепам. Я мог бы послать к ним своего садовника, но старый Брэнкеп не захотел этого. Есть тут у нас некоторые недоброжелатели. Себя они считают очень добропорядочными. К примеру, жена нашего настоятеля. Она свято верит в справедливость, и неважно, как плохо может быть от этого людям. Она бы обязательно сказала, что, если старик Брэнкеп не в состоянии следить за садом, то должен переехать в другой дом, без сада. Но ведь он прожил в своем домике всю свою жизнь.
     - Понятно.
     - Теперь вы повысили обо мне свое мнение?
     - Конечно.
     Нейпьер насмешливо посмотрел на меня.
     - А, может быть, я это сделал вовсе не ради старого Брэнкепа, а только для того, чтобы получить ваше одобрение?
     - Уверена, что это не так.
     - Вы не знаете меня. Мной руководят низменные интересы. Мои поступки неискренни. Вы должны меня остерегаться.
     - Очень похоже на правду.
     - Я так рад, что вы это понимаете, потому что именно этим я больше всего могу заинтересовать вас.
     Ясно, к чему он клонит. Однако нужно дать ему понять, что он ошибается, если рассчитывает запугать меня. Я не собираюсь бежать отсюда только из-за того, что хозяин дома... Хотя нет, он не совсем хозяин, пока жив сэр Уилльям, так вот, я не собираюсь бежать из-за того, что он проявляет ко мне усиленное внимание. Я докажу ему, что ничего у него со мной не получится, ему не удастся выжить меня отсюда. Впервые мне пришла тогда в голову мысль, что ему, возможно, хочется, чтобы я уехала.
     Когда мы оказались в поле, Нейпьер пустил свою лошадь галопом. Я последовала за ним. Когда он, наконец, замедлил бег, я была почти вровень с ним.
     Мы остановились. Вдалеке возвышался Дуврский замок. Его серая неприступная громада охраняла, как и сотни лет назад, белые скалы побережья. Добрис - так называла это место Роума - был воротами в Англию. Там еще сохранились остатки древнего маяка, который стоял на скале Дьявольский Обрыв. Он был построен из песчаника, кирпича и известкового раствора, изготовленного римлянами. Маяк смог выстоять перед непогодой и бурными событиями истории почти два тысячелетия. На запад от него находилось поселение, известное под названием "Лагерь Цезаря". Отсюда его видно не было, но я помнила, как Роума водила меня вдоль побережья и с воодушевлением показывала руины римских сооружений.
     Мысли Нейпьера были, очевидно, связаны отнюдь не с римлянами, так как, повернувшись ко мне, он сказал:
     - Давайте поговорим откровенно.
     - Смотря о чем, - ответила я.
     - Разве откровенность не всегда желательна?
     - Нет, не всегда.
     - Я думаю, ваш муж не стал бы настаивать, чтобы вы его вечно оплакивали.
     - Об этом не вам судить, - резко ответила я.
     - Если бы он был способен на такое, вам было бы легче его забыть, так как это бы доказывало, что он не достоин того, чтобы о нем помнили.
     Я рассердилась, быть может, несправедливо, ведь Нейпьер побуждал меня прямо взглянуть на то, что мне видеть не хотелось. Конечно, Пьетро бы очень желал, чтобы я до конца жизни думала только о нем. Мне припомнился один случай. Среди наших сокурсников в Париже смертельно заболела девушка. У нее был возлюбленный. Мне запомнилась одна сцена: они сидели в моей комнате, пили кофе, разговаривали, и вдруг эта девушка прочитала стихотворение, которое подарила своему возлюбленному, чтобы после ее смерти он, когда будет грустить, вспоминая о ней, брал это стихотворение и читал его.

     Не печалься, когда я умру,
     Не грусти, звон услышав печальный,
     Разносящий несчастную весть...

     И потом в конце:

     ... Мне дорог ты так, что хочу навсегда
     Из всех мыслей твоих, из всех твоих снов
     Без следа и без боли уйти.

     На глаза набежали слезы. Я постаралась украдкой смахнуть их, но Нейпьер все-таки заметил.
     - Он был ужасно эгоистичен, - сказал он жестко.
     - Он был художник.
     - А вы разве нет?
     - Мне чего-то не хватало. Иначе бы я не отступила.
     Нейпьер склонился ко мне.
     - Кэра... нет... не Кэра, это он так называл вас. Кэролайн, вы уже начали забывать... с тех пор, как вы здесь.
     - Нет, - сказала я твердо. - Я никогда не забуду.
     - Да, Кэролайн, забудете, - настойчиво повторил он. - Здесь есть человек, который помогает вам забыть. Почему вас не было здесь, когда я только вернулся. До того...
     Я холодно на него взглянула и, пришпорив лошадь, поскакала вперед.
     Он догнал меня.
     - Вы боитесь, - произнес он с осуждением.
     - Ошибаетесь, - ответила я, с ужасом заметив, что у меня дрожат руки. Никогда больше не буду ездить с ним вдвоем.
     - Нет, не ошибаюсь. И вы это знаете. Зачем делать вид, будто не существует того, что есть на самом деле?
     - Иногда необходимо... необходимо смириться...
     - Никогда, - его голос зазвенел. - И вы, Кэролайн, тоже никогда не сможете...
     Он хлестнул кнутовищем по сухим зарослям кустов.
     - Должен быть какой-то выход, - сказал он.
     В этот момент позади нас послышался чей-то голос. Это Оллегра окликала нас. Я обернулась и увидела трех девочек.
     - Мы уже давно катаемся, - как будто извиняясь, сказала Элис. - И вдруг Оллегре показалось, что она увидела вас.
     - Вам не следует кататься одним. Почему вы не взяли с собой грума?
     Элис посмотрела на Оллегру, и та сказала:
     - Я их побаиваюсь.
     Нейпьер не проронил ни слова. Казалось, он и не заметил подъехавших девочек.
     - Пора домой, - сказала я. И мы все вместе повернули обратно. Нейпьер и я оказались впереди, девочки опять держались от нас на расстоянии.

***

     - Прекрасный роман, - сказала Элис. - У меня такое ощущение, будто я их всех знаю... особенно Джейн.
     Девочки читали "Джейн Эйр". Это было задание миссис Линкрофт. Она так же наказала им написать сочинение по этой книге и сравнить ее с другими.
     Утром миссис Линкрофт сказала мне:
     - Сэр Уилльям плохо провел эту ночь, и ему нездоровится. Поэтому, я думаю, мне надо присмотреть за ним. Не могли бы вы час-другой побыть с девочками в классной комнате?
     Я с готовностью согласилась, обрадовавшись, что смогу чем-то заняться. После разговора с Нейпьером я чувствовала себя выбитой из колеи. Нейпьер проявлял ко мне повышенный интерес. Это несомненно. Но вот в чем я сомневалась, так это в искренности его отношения ко мне. Я плохо понимала этого человека, но не могла не признать, что, если бы он был свободен, то, возможно, я захотела бы узнать его поближе. И если бы не Эдит, я дала бы ему возможность доказать, что прошлое все-таки можно забыть.
     - Вы уже закончили писать сочинение? - спросила я.
     Элис положила передо мною три аккуратно написанные страницы. У Оллегры получилось только пол-листа, а у Сильвии не больше страницы.
     - Это задание дала вам миссис Линкрофт - сказала я, - поэтому она сама посмотрит ваши работы.
     - Мы должны были все вместе обсудить эту книгу, - пояснила Элис.
     - Мне она понравилась, - заявила Оллегра.
     - Оллегре особенно понравилась сцена с пожаром, - сообщила Элис, и Оллегра, внезапно нахмурившись, кивнула.
     - А еще что тебе понравилось? - спросила я.
     Она пожала плечами и сказала:
     - Мне действительно понравился пожар. Поделом им всем. Как он мог держать ее взаперти. За это он и ослеп.
     - Джейн очень хорошая, - сказала Элис. - Когда она узнала, что он женат, то убежала.
     - Это его очень огорчило, - вставила свое слово Сильвия. - Но так ему и надо. Он ведь не сказал ей, что женат.
     - Интересно, она действительно ничего не знала, или притворилась.
     - Если бы она знала, автор бы дал понять нам это, - отметила я.
     - Но ведь она и есть автор, - возразила Элис. - Джейн ведь пишет эту книгу. Она и говорит все время: я, я... Может быть, ей нужно было делать вид, что она ничего не знает.
     - Она, возможно, просто скрыла это! - торжествующе воскликнула Сильвия.
     - Однако она убежала, когда выяснилось, что у него есть сумасшедшая жена, - Оллегра вперила в меня свои яркие черные глаза:
     - И это было самым правильным, не так ли, миссис Верлейн?
     Три пары глаз уставились на меня. Вопрошая? Обвиняя? Предупреждая?

***

     Несколько дней спустя я обедала с миссис Линкрофт и Элис. Вдруг колокольчик в гостиной миссис Линкрофт начал неистово звонить.
     Миссис Линкрофт пораженно замерла.
     - Боже, что могло случиться, - встревоженно проговорила она, взглянув на каминные часы. - Они ведь еще только начали обедать. Не беспокойтесь, миссис Верлейн. Я пойду узнаю, а вы ешьте омлет, пока он не остыл.
     Она оставила меня с Элис, которая продолжала спокойно заниматься едой. Я последовала ее примеру.
     - Сэр Уилльям обычно не вызывает маму во время обеда, - сказала вдруг Элис. - Интересно, почему сегодня он это сделал? Я иногда думаю, как бы он обходился без моей мамы.
     - Да, он во всем полагается на нее.
     - О, несомненно, - согласилась Элис со взрослой чопорностью. - Он бы без нее не знал, что делать. - Подняв на меня глаза, она озабоченно спросила:
     - Как вы думаете, миссис Верлейн, он это ценит?
     - Конечно, я в этом уверена.
     - Да, и я тоже. - Ее лицо слегка порозовело от удовольствия.
     Через некоторое время она заговорила снова.
     - Сэр Уилльям очень добр и ко мне. Я ему небезразлична. Ведь моя мама хотя и хорошая экономка, но всего лишь экономка. Некоторые всегда это подчеркивают. Например, миссис Ренделл.
     - На твоем месте я бы не обращала на это внимания.
     - Да, вы бы не стали, потому что вы умны и рассудительны, - Элис вздохнула. - Я считаю, что у моей мамы столько же от благородной дамы, как и у миссис Ренделл. Нет, даже больше.
     - Приятно слышать, что ты так ценишь свою мать.
     Дверь открылась, и вошла миссис Линкрофт. Вид у нее был очень встревоженный.
     - Кто-нибудь из вас видел сегодня Эдит? - спросила она.
     Элис и я недоуменно посмотрели друг на друга.
     - Она опаздывает к обеду, - миссис Линкрофт взглянула на часы. - Ее нет уже двадцать минут. Пришлось задержать обед. На Эдит совершенно непохоже. Где она может быть?
     - Вероятно, у себя в комнате, - сказала Элис. - Пойти посмотреть, мама?
     - Там уже были. Ее нет. После ленча ее, кажется, никто не видел. Горничная приносила ей, как обычно, в четыре часа чай, но ее не было в комнате.
     Элис встала из-за стола.
     - Мне пойти поискать ее, мама?
     - Нет, заканчивай обед. Боже, как это неприятно.
     - Может быть, она пошла погулять и забыла о времени? - предположила я.
     - Не исключено, - согласилась миссис Линкрофт. - Но, должна сказать, это на нее очень непохоже. Сэр Уилльям очень недоволен. Он не терпит опозданий, и Эдит это знает.
     - Твой обед остывает, - заботливо напомнила ей Элис.
     - Я знаю. Но мне надо найти Эдит.
     - А вдруг она взяла коляску и поехала кого-нибудь навестить? - высказала я еще одну версию.
     - Одна она не могла поехать, - сказала Элис. - Она всегда боялась лошадей.
     Миссис Линкрофт и я изумленно посмотрели на Элис, нас обеих поразило, что Элис сказала об Эдит в прошедшем времени.
     Миссис Линкрофт поспешно ее поправила:
     - Ты хотела сказать "боится". Верно? Господи, где же ее искать?
     Я подумала, что излишне поднимать шум только из-за того, что Эдит не явилась к обеду. Мне было непонятно, почему она не могла поехать к кому-нибудь из своих друзей и пропустить время обеда.
     - Но Эдит никогда не ездит в гости. У нее нет друзей.
     - Тогда, наверное, она пошла погулять, где-нибудь присела отдохнуть и заснула. Последнее время она была довольно рассеяна. Да, так, наверное, и есть. Скоро она объявится, хотя ей, наверняка, будет очень неловко, так как она доставила беспокойство сэру Уилльяму.
     Но Эдит так и не появилась, и у всех появилось подозрение, что она, как и Роума, исчезла.

7

     С каждым часом напряжение в доме возрастало. Эдит все не появлялась. Нейпьер полностью владел собой и был самым спокойным из всех нас. Он сказал, что, должно быть, произошел какой-то несчастный случай, и чем скорее выяснится, что именно случилось, тем лучше.
     Он организовал группу из шести человек, включая его самого, и они, разбившись по двое, отправились на поиски в разных направлениях. Мы обследовали дом, огромные подвалы, кладовые, чуланы, пристройки, о существовании которых я и не подозревала. Вместе с Элис и Оллегрой я занялась обходом чердаков; к нашей одежде прилипала паутина, попадая нам на лицо; в разные стороны разбегались потревоженные нашим появлением пауки. Элис высоко держала свечу, и при таком освещении ее лицо приобретало нечто неземное.
     - Может быть, она прячется в каком-нибудь сундуке? - прошептала Элис.
     - Но от чего ей прятаться?
     - Или от кого? - на испуганной ноте произнесла Оллегра.
     Мы начали открывать сундуки. На нас пахнуло нафталином. Кроме старых платьев, туфель, всевозможных шляп мы ничего не обнаружили.
     Дом обыскали сверху донизу, осмотрели даже погреба, где в строгом порядке по времени и качеству хранилось вино сэра Уилльяма. Затянутые паутиной, с мощеным полом, по которому изредка пробегали тараканы, они были пусты, Эдит там не оказалось.
     Нас всех собрали в большом зале, странное притихшее сборище. Горничные с расширенными глазами и съехавшими набок чепчиками, озабоченные лакеи и прочие обитатели дома. Ничего подобного не происходило с того времени, когда из леса принесли тело миссис Стейси, и незадолго до этого красавца Бо, смертельно раненного рукой его брата.
     Но пока никто еще не воспринимал это происшествие как трагедию. Потерялась Эдит, и больше ничего. Миссис Линкрофт объявила, что Эдит пошла на прогулку, поскользнулась, подвернула ногу и где-то теперь лежит. Ее обязательно найдут.
     Но один за другим возвращались с поисков мужчины, и никто из них ничего не узнал об Эдит.

***

     Мы ждали всю ночь. Мужчины снова отправились на поиски. Я слышала, как они выкликали ее имя, и в ночном воздухе их голоса отдавались с какой-то жутковатой гулкостью.
     Миссис Линкрофт сварила кофе и настояла, чтобы уходившие мужчины подкрепились. Как всегда деловитая, она была настроена решит