чего не случилось, ибо овец было так много, а пастбища - столь обширны, что такие рейды были просто необходимы, чтобы содержать все в порядке. Юноша был очень молод, только-только приехал из Англии и горел желанием освоить бизнес, как я предполагала, в надежде, что когда-нибудь обзаведется собственным имением вроде этого. Он уехал еще до нашего прибытия в сопровождении Уоллу - аборигена, в чьи обязанности входило обучать юношу. Уоллу был одним из самых надежных работников и прослужил в имении три года - для аборигена это считалось много. Говорили, что у них врожденная страсть к бродяжничеству. Это называлось "прогулкой по окрестностям", и в один прекрасный день абориген мог вдруг бросить любую работу без предупреждения, уйти и не появляться месяцами - а порою, и никогда больше.
     Уоллу отправился с юношей, и тут вдруг ему пришло в голову "прогуляться". Он бросил молодого человека, оставив его блуждать по незнакомой местности. Вот почему юноша задержался с возвращением.
     Уильям Грэнвилл был сильно озабочен рассказом молодого овчара. Юноша мог не знать местности, зато разбирался в овцах. Он обнаружил, что некоторым из них необходима срочная помощь, пока они не погибли, и кроме того, кое-где ограда нуждалась в более серьезном ремонте, чем тот, что он произвел.
     Вот нам и улыбнулась удача, поскольку Уильям Грэнвилл собрался ехать в рейд по имению в сопровождении троих мужчин и юного овчара. Он сообщил, что будет отсутствовать целую неделю.
     Настроение у меня сразу улучшилось. Целая неделя без него! Я могла немного повременить со своим решением. А в это время мое письмо будет идти к Реймонду.
     Уильям Грэнвилл должен был уехать в тот же день, и я с радостью в сердце наблюдала за их отъездом.
     Фелисити просто преобразилась. Она словно ожила, и только теперь я поняла, насколько скована страхом она была все это время. Я боялась даже думать, что она пережила за время своего замужества.
     В ту ночь я спала мирно. Никаких дурных предчувствий, ни ожидания, когда он окажется, наконец, в своей комнате.

***

     На следующее утро мы отправились верхом. День был прекрасный. Мы объехали городок стороной и направились к ручью. Это было прелестное местечко - оазис среди колючего кустарника. Журчащий ручей поблескивал серебром на солнце, а вдалеке виднелась роща призрачных эвкалиптов.
     - Я бы наслаждалась всем этим, - призналась я, - если бы...
     Я произнесла эти слова, не подумав. Фелисити закончила:
     - Ты хочешь сказать - при других обстоятельствах.
     - Мне бы хотелось разведать эту страну. Хотелось бы отыскать Голубые горы и исследовать их. По ту сторону находится Бэтхерст. Говорят, много лет считалось, что горы населены злыми духами, которые никогда не позволят человеку пройти их. А по ту сторону лежит Бэтхерст, и удивительная страна овец.
     - Да, - отозвалась Фелисити. - Мне бы тоже хотелось их исследовать.
     Она тоскливо смотрела на горизонт. Я хотела завести разговор о своем отъезде, когда Фелисити немного успокоится, но мне как-то не хотелось портить сегодняшний день - наш первый день свободы. Впереди у нас была целая неделя.
     - Может быть, однажды нам это удастся, - сказала я.
     - Ты ведь собираешься уезжать, да? Фелисити сама затронула эту тему, стало быть, надо было поговорить об этом.
     - Ну, мне придется это сделать, верно? Здесь же не мой дом.
     - Ты, наверное, вернешься в Англию и выйдешь замуж за Реймонда. По-моему, ты самый счастливый человек на свете.
     - Никогда не знаешь, как все обернется.
     - Эннэлис, что мне делать?
     - Ты о чем?
     - Обо всем. О своей жизни. Я не могу выносить этот дом. Не могу выносить... его. Я понятия не имела, что супружеская жизнь такая. Что надо делать такие вещи... я понятия об этом не имела.
     - Хочешь поговорить об этом?
     - Не могу заставить себя обсуждать. Это неописуемо. Каждая ночь.
     - Прошлой ночью,... - начала я.
     - Прошлой ночью? - быстро переспросила Фелисити. Я ответила:
     - Я все знаю. Я слышала, как он вышел из твоей комнаты. Он отправился к миссис Мейкен. Фелисити кивнула:
     - Я была так рада. Я благодарила Бога. Эннэлис, ты даже не можешь себе представить.
     - По-моему, могу.
     - Я думала...
     - Это было жестокое пробуждение.
     - Если бы ты только знала! Я ведь думала, это будет прекрасно. Романтично... Но сам Уильям мне никогда не был нужен.
     - Я знаю. Ты ведь говорила, что есть другой человек, которого ты любишь.
     - Он никогда бы не позволил себе такого. Иногда мне кажется, я сойду с ума. Я просто не могу этого вынести.
     - Постарайся успокоиться. Впереди еще целая неделя. Давай подумаем, что мы можем сделать. Поедем завтра в городок. В Сидней уходит дилижанс. Мы можем сесть в него и удрать отсюда.
     - Он мой муж, Эннэлис. Я замужем за ним.
     - Это не значит, что ты должна терпеть унижения, которым он тебя подвергает.
     - Но я же его жена.
     - Ну и что ты намерена делать? Оставаться здесь и терпеть?
     - Придется. Иногда я думаю, что привыкну... и потом, есть еще миссис Мейкен.
     - И ты смиришься с этим?
     - Придется.
     - Я бы не смогла. Я бы ушла. Не осталась бы и дня.
     - Он никогда не позволит мне уйти.
     - Я бы не сказала, что он безумно влюблен в тебя.
     - Он меня презирает. И, по-моему, презирал с самого начала.
     - Тогда зачем?..
     - Он приехал в Англию, чтобы найти жену. Ему нужна была какая-нибудь тихая, кроткая девушка и с деньгами.
     - Деньги! - воскликнула я.
     - Отец оставил мне приличное состояние. Прежде я никогда особенно не задумывалась о деньгах. Уильяму нужны мои деньги, он хочет усовершенствовать имение. Вся эта земля принадлежит ему. Я даже толком не знаю, где она кончается. Он хочет расчистить заросли. Думает, может быть, на ней есть золото. И собирается вести разведку. Видишь, в определенном смысле от меня большая польза, хотя в остальном я такая невежда.
     - Ох, бедная моя Фелисити! Теперь я совершенно уверена. Ты должна уехать. Должна обратиться за помощью.
     Я была очень рада, что отправила письмо Реймонду. Это будет началом. Жаль, что я не знала всего этого раньше. Я могла бы сообщить ему все. Но я напишу еще одно письмо - настойчивее первого.
     - Слушай. Остается только одно. Поехали в городок и закажем места в дилижансе.
     - Я не могу уехать, Эннэлис. Я знаю, он найдет меня.
     И тогда будет только хуже. Он ни за что не простит мне попытки сбежать. И позаботится о том, чтобы это не повторилось. Я стану пленницей.
     - Ты не настолько беспомощна. Я помогу тебе. Мы уедем вместе.
     - Тебе хорошо говорить. Он ведь не может причинить тебе вреда. Ох, Эннэлис, ты не представляешь! Когда он входит в спальню, я молю Бога, чтобы случилось что-нибудь ужасное. Пожар, например... все, что угодно, только чтобы спасти меня от него.
     - Фелисити, дорогая, это ужасно. Ты должна быть разумной. Я увезу тебя. Ты можешь побыть со мной, а когда я узнаю то, что мне надо, мы можем вместе уехать домой.
     - В твоих устах все звучит так просто. У тебя вообще легкая жизнь. Ты такая счастливица. Реймонд любит тебя...
     Голос, каким Фелисити произнесла эти слова, подсказал мне правду. Я спросила:
     - Реймонд и есть тот человек, которого ты любишь? Фелисити немного помолчала, затем ответила:
     - Это более или менее подразумевалось. Все говорили, что он ждет только, когда я подрасту. Мы всегда были вместе. Между нами была особая связь. И все было бы так, как ожидалось, но... он встретил тебя. И влюбился. Ты совсем другая, чем я. Ты умная, а я весьма недалекая. Но... казалось, Реймонду я нравилась такая как есть. Он всегда был так нежен, так опекал меня. А потом он встретил тебя.
     Я смотрела прямо перед собой. И просто представляла себе эту картину. Все сходилось самым естественным образом. Бедная, бедная Фелисити! И я повинна в ее несчастье!
     - Ох, Фелисити, - воскликнула я. - Мне так жаль... так жаль!
     Я увидела, как на ее глазах блеснули слезы.
     - Здесь нет твоей вины, - вздохнула Фелисити. - Наверное, он не слишком сильно меня любил. Я была чем-то вроде привычки, и чтобы понять это, ему достаточно было встретить тебя. Если бы только все было по-другому.. А потом все пошло насмарку... и вот теперь - Уильям.
     - Ты вышла за него из-за нас с Реймондом, - сказала я. - О, Фелисити, как ты могла?
     - Я думала, что должна немедленно уехать. Если бы осталась, мне пришлось бы иногда видеть вас с Реймондом вместе. Мне кажется, я бы этого не вынесла.
     - Господи, какая неразбериха! - воскликнула я. - Какая чудовищная неразбериха!
     - Ты была так добра ко мне. По-моему, без тебя я бы всего этого не вынесла. Я бы села на лошадь, уехала и заблудилась... или, может быть, утопилась бы в ручье... все, что угодно, только бы выбраться отсюда.
     - Теперь я более чем когда-либо уверена, что нам надо уехать.
     - Он разыщет меня.
     - Не разыщет. Мир велик. А когда мы вернемся в Англию, нам помогут. Реймонд поможет.
     - Я не смогу смотреть Реймонду в глаза.
     - Вздор! Он твой друг. И очень любит тебя.
     - Это тебя он любит.
     - И тебя тоже. Тебя многое ждет дома. Ты приобрела горький опыт, но на этом жизнь не кончается. Ты молода. И вся жизнь у тебя впереди.
     - Эннэлис, останься со мной. Я без тебя не выдержу.
     - Послушай. Давай поговорим спокойно. У нас есть еще неделя, чтобы все спланировать. Откладывать нельзя. Поедем в гостиницу и закажем места на первый дилижанс. Уедем в Сидней. А следующим кораблем - на Карибу. Я уверена, Милтон Хемминг поможет нам. Он будет знать, что нам делать.
     - Еще один мужчина, влюбленный в тебя.
     - Ты слишком беспечно рассуждаешь о любви, Фелисити. Милтон Хемминг влюблен в самого себя, и, как я полагаю, это всепоглощающая страсть, в которой нет места никому другому.
     - А по-моему, он в тебя влюблен.
     - Он очень помог нам. И хочет помочь. Он знает, как лучше всего поступить в твоем случае. Тебе незачем это терпеть.
     - Как хорошо с тобой разговаривать.
     - Будет еще лучше, если мы что-то предпримем. Поехали в гостиницу.
     - Не сегодня. Пожалуйста, Эннэлис, оставь это. Может быть, завтра...
     - По-моему, надо заказать места как можно скорее. Мы можем не попасть на первый дилижанс. В конце концов, он ведь вмещает всего девять человек. Что если все места уже заказаны?
     - Я не могу решиться. Эннэлис, пожалуйста, дай мне время подумать до завтра.
     - Хорошо, до завтра. А теперь поехали. У нас впереди еще целая неделя. Давай наслаждаться свободой.
     Мне следовало бы знать, что Фелисити будет продолжать колебаться. Она вечно просила дать ей время. Бесспорно, она до смерти боялась мужа; ее покорное смирение перед его скотством меня просто поражало. Я представляла себя в ее положении. Я бы не стала этого терпеть ни одного дня. Правда, для начала я и не вышла бы за него, увидев его грубую чувственность в первую же минуту. Я не сомневалась, что в Англии он вел себя настолько прилично, насколько мог. По-видимому, он родился и вырос в тех же условиях, что и Фелисити, и знал, чего от него ждут. Однако я была уверена, что меня он бы не обманул. В отсутствие мужа Фелисити чувствовала себя в безопасности. Она хорошо спала по ночам, и это многое меняло. Она уже больше не лежала, дрожа, в ожидании его появления. Однако, казалось, Фелисити отупела и была не в состоянии что-либо предпринять.
     Я понимала, что Уильям Грэнвилл запросто сумеет подавить ее. Он привез сюда Фелисити с единственной целью - вынашивать его сыновей и служить средством для разработки его земель. И был решительно настроен заставить ее выполнять свое предназначение.
     Возможно, Фелисити приходила в голову мысль о том, что если она забеременеет, он на время оставит ее в покое. Ведь экономока всегда была под рукой, готовая, как он выражался, служить ради его удобства. Были, вероятно, и другие женщины. Я видела в имении двух или трех.
     Это была невыносимая ситуация, и Фелисити поступала глупо, пуская все на самотек.
     Я постоянно разговаривала с ней. Снова и снова доказывала, как легко уехать в Сидней, сесть на корабль до Карибы и попросить совета у Милтона Хемминга. Он будет знать, как лучше всего поступить в этой ситуации. Если Фелисити захочет, мы могли бы посадить ее на корабль, идущий в Англию. Там она была бы в полной безопасности. Я приехала сюда, чтобы навести справки о брате, поэтому я останусь. Но мне-то нечего бояться Уильяма Грэнвилла.
     В какие-то моменты казалось, что она послушается меня. Но потом она снова находила себе оправдание: "Он меня разыщет".
     Так проходили дни. Три... четыре... пять... а потом я убедилась в том, что Фелисити не согласится уехать. Я бы с удовольствием уехала сама, но она так умоляла меня остаться, и к тому же, из-за того, что она мне рассказала о Реймонде, я считала себя обязанной сделать это ради нее.
     Уильям Грэвилл вернулся как-то под вечер. Миссис Мейкен в преддверии его приезда зажарила баранью ногу и напекла множество пирогов. Весь дом сразу изменился. В него вернулась угроза.
     В тот вечер в доме было много работников. Они сидели на воздухе, ели и пили.
     Уильям Грэнвилл поднялся к себе за полночь.
     Я слышала, как он нетвердым шагом взбирается по ступенькам и вваливается в спальню.
     Я не могла заснуть, думая о Фелисити, у которой не хватило смелости усколъзнутъ, пока была возможность.
     Что-то с ней будет, думала я.
     И мне пришло в голову, что в один, прекрасный день она действительно уйдет и заблудится или утопится в ручье. Могло дойти и до такого. Однако скорее всего она смирится, будет рожать одного ребенка за другим, утратит свою прелесть и станет рыхлой, измученной, павшей духом женщиной, терпящей навязанную ей жестокую жизнь и принимающей ее как должное.

***

     Миновала еще неделя. Я пробыла в этом доме уже три недели. Казалось невероятным, что я смогла продержаться здесь так долго. Может быть, в Сидней уже вернулся Дэвид Гутеридж. Что бы ни случилось, скоро я уеду. Я настою на этом. Скажу Фелисити, что либо она едет со мной, либо я прощаюсь.
     Однажды вечером в воскресенье я услышала внизу сильный шум. Выглянув из окна, я увидела группу людей, возбужденно переговаривавшихся друг с другом.
     Уильям Грэнвилл вышел к ним. Я слышала обрывки разговора:
     - У Пикерингов... Бандиты... То-то и оно... Одни женщины... Все мужчины были на работе... миссис Пикеринг и две ее дочки...
     - Так ведь они еще совсем девчонки... Сдается мне, одной четырнадцать, другой - тринадцать.
     - Вот дьяволы, - выругался один из мужчин.
     - Говорят, пятеро их было.
     - Пятеро на трех женщин... Господи!
     - Разграбили все подчистую... забрали все до последнего пенни... Не известно, выживет ли миссис Пикеринг. Бедная женщина... смотреть, как эти подонки балуются с ее дочками.
     - Кто они? Кто-нибудь узнал их?
     - Ни одной зацепки. Знают только, что это банда, говорят, разбойничают в округе. Ни одна женщина теперь не может спать спокойно. Так-то вот.
     Я отпрянула.
     Какая ужасная история! Скажу Фелисити, что надо планировать отъезд немедленно.
     Повсюду только и разговоров было, что об этом жутком происшествии. Уильям Грэнвилл съездил в городок и, вернувшись, велел нам с Фелисити спуститься в гостиную. - На столе лежали несколько пистолетов.
     Уильям Грэнвилл бросил на меня сардонический взгляд.
-      Насколько хорошо вы умеете стрелять?
-      Я? Никогда не держала в руках оружия.
     - Что ж, тогда придется кое-чему научиться.
     Он положил руку на плечо Фелисити. Она чуть вздрогнула. Грэнвилл, видимо, тоже это заметил, потому что, засунул пальцы за ворот ее корсажа, словно наказывая. Фелисити стояла совершенно пассивно.
     - А ты, любовь моя, хорошо умеешь обращаться с оружием?
     - Совсем не умею.
     - Я так и думал. Что ж, придется учиться! Вы ведь слышали, что случилось у Пикерингов. По округе рыскают бандиты. Они грабят и питают слабость к дамочкам вроде вас. Вам бы это не понравилось. Совсем не понравилось. Так что придется учиться стрелять, и если кто-то из них приблизится к вам, придется воспользоваться оружием. Здесь нечего робеть. Они могут явиться среди бела дня. Налетают, когда думают, что в доме одни женщины. А вы пригрозите им пистолетом и, если надо будет, выстрелите. Понятно?
     - Да, - отозвалась я. - Понимаю. Уильям Грэнвилл кивнул и ухмыльнулся.
     - Вот и отлично, - объявил он. - А теперь я хочу, чтобы вы прямо сейчас начали тренироваться. Я научу вас, как пользоваться пистолетом. Моя дорогая жена скорее всего будет направлять его на себя. Вот, любовь моя, это ствол пистолета - из него стреляют.
     Фелисити осталась совершенно безучастной.
     - А теперь поупражняемся. Прямо сейчас не откладывая. Берите каждая по пистолету. Теперь они ваши. И будут с вами всюду. Когда ездите верхом и когда сидите дома. Вам придется надеть ремни, чтобы носить их. Ни в коем случае не оставляйте пистолеты, пока этих подонков не найдут. А теперь пошли на улицу. Будем учиться.
     Неподалеку от дома к кусту прикрепили металлическую пластину.
     Миссис Мейкен тоже была с нами. Она оказалась хорошим стрелком.
     Я довольно быстро овладела этим искусством. В глаз быку я, может, и не попала бы, зато все мои выстрелы попадали в пластину.
     Грэнвилл похвалил меня:
     - Неплохо. Совсем неплохо. Держите вот так. Крепче. - Его пальцы сомкнулись поверх моих. Он знал, что мне противно его прикосновение, и я была уверена, что ему это доставляет удовольствие. В нем было что-то от садиста.
     Фелисити все время целилась мимо. Грэнвилл саркастически заметил:
     - Нам следует поостеречься, когда у моей дорогой жены в руках оружие.
     Когда первый урок подошел к концу, я, по крайней мере, умела заряжать пистолет и обращаться с ним.
     - Вам надо упражняться каждый день, - сказал мне Грэнвилл. - Из вас получится хороший стрелок.
     - Благодарю вас, - холодно ответила я.
     Грэнвилл вернулся в дом. Вид у Фелисити был пришибленный. Ее муж наслаждался, унижая ее, и я была уверена - она боялась его больше, чем бандитов.
     Стрельба заинтересовала меня, и я с удовольствием упражнялась. Я спала с пистолетом под боком, так что мне стоило только протянуть руку, чтобы взять его. Выезжая верхом, я пристегивала пистолет ремнем. Поразительно, какое он создавал чувство безопасности.
     У меня действительно неплохо получается. Я могла выхватить пистолет и быстро выстрелить, прицелившись всего за несколько секунд. Фелисити же была безнадежна. Она боялась пистолета так же, как и всего остального здесь.
     Спустя два дня после нашего урока я вышла поупражняться. В доме было тихо. Фелисити, наверное, спит, решила я. Она часто бывала измученной, мне казалось, больше из-за мужа, чем от жары.
     Кто-то подошел и встал рядом со мной. Я знала, что это Грэнвилл, и продолжала стрелять.
     - Хорошо, - одобрил он. - Отлично. Вы совсем неплохой стрелок. Впрочем, я так и думал.
     Я засунула пистолет за пояс и повернулась, собираясь уйти.
     - Вы замечательная женщина, мисс Эннэлис, - заявил Грэнвилл. - И больше подходите для жизни здесь.
     - Не согласна, - отрезала я.
     - Мне показалось, вы здесь неплохо осваиваетесь.
     - Вот уж нет. Я скоро уеду.
     - Моя дорогая жена настаивает, чтобы вы остались, не так ли?
     - Она очень гостеприимна.
     - Надеюсь, я тоже. Это ведь, как вам известно, мое имение. И у меня нет желания, чтобы вы уезжали. Мне нравится, что вы здесь.
     - Благодарю вас, - ответила я и сделала шаг по направлению к дому.
     Грэнвилл встал передо мной, загораживая мне путь.
     - Жаль, что я не встретил вас первой, - заявил он. Я подняла брови, притворяясь, что не понимаю, о чем он говорит.
     - До моей дорогой жены, - пояснил он. - Мне следовало сделать предложение вам.
     - У вас бы ничего не вышло.
     - Ну, не знаю. У наемного общего.
     - У нас нет ничего общего, насколько я могу судить.
     - Вы мне нравит