унд Уоллер написал  небольшой  цикл  стихов  под  названием  "Поединок
трех", в котором изобразил трех главных любовниц, борющихся  за  первенство.
Страну это  забавляло,  королевский  двор  тоже.  У  Карла  появилось  новое
прозвище - петушок Шантеклер, и все следили за тем, как развиваются события.
Барбара уехала во Францию,  и  Карл  дал,  наконец,  ей  понять,  что  хочет
прекратить их отношения.
   - Единственное, о чем я вас прошу, - сказал он, -  это  ведите  себя  как
можно тише, а уж кого вы будете любить, мне безразлично.
   У Луизы, ожидавшей ребенка, случился выкидыш, и она появилась  при  дворе
похудевшая и больная. Один глаз  у  нее  был  болен,  и  кожа  вокруг  этого
больного глаза потемнела.
   -  Похоже  на  то,  -  сказал  Рочестер,  -  что  ее  милость,   сознавая
необыкновенную привлекательность темных глаз  мадам  Мазарини,  хочет  стать
брюнеткой.
   Королевский двор  подхватил  эту  шутку.  Все  были  счастливы  повторять
колкости в адрес мадам Карвел.
   Луиза по-настоящему грустила. Она опасалась, что этот  кошмар,  когда  ей
казалось, что она теряет власть над Карлом, становится реальностью. Она жила
под страхом, что Гортензия убедит короля отправить  ее,  Луизу,  обратно  во
Францию и он, будучи не в состоянии отказать своей последней любовнице в  ее
просьбе, согласится на это. Однако Луизе  не  стоило  волноваться  по  этому
поводу, так как Гортензия никогда не смогла  бы  себя  заставить  просить  о
чем-либо подобном.
   Нелл, как всегда оживленная, появилась при дворе в трауре.
   - Кого вы оплакиваете? - спросили ее.
   - Я скорблю об отставной герцогине и ее погибших мечтах, - объяснила Нелл
с недоброй усмешкой.
   Король узнал об этом, и его это позабавило. Временами  ему  действительно
хотелось, чтобы Луиза вернулась к себе во Францию, но с Нелл он не собирался
расставаться ни при каких обстоятельствах. Ему было приятно помнить, что она
всегда рядом и готова, позабыв взаимные упреки, повеселиться.

***

   Луиза посмотрела на короля полными слез глазами. Она так много плакала  в
последнее время, что ее и без  того  небольшие  глазки,  казалось,  и  вовсе
запали. Ее недавний выкидыш и прошлогодняя болезнь значительно подорвали  ее
здоровье, и Карлу было бы ее очень жаль, если бы она сама не жалела себя  до
такой степени. Хотя он и был добр, как всегда, Луиза чувствовала, что  мысли
его далеко, она была уверена,  что  с  Гортензией.  И  она  вообразила,  что
заметила в его глазах неприязнь к себе.
   Ни одна из любовниц Карла - даже Барбара - не была такой  стяжательницей,
как Луиза, и ныне она утешалась тем, что она и ее сестра Генриетта,  которую
она привезла в Англию и выдала замуж за  развратного  графа  Пемброка,  были
очень богаты. И что же - только это и должно быть единственным утешением для
той, которая так старалась стать королевой?
   - Я служила вашему величеству от всего сердца, - начала Луиза. Она его не
понимала. Упреки подавляли в нем жалость.
   - Вы являетесь другом королей, - сказал он. Она обратила внимание на  то,
что он употребил множественное число, - и ее надежды улетучились.
   Человек менее добрый назвал бы ее шпионкой Людовика.
   Она сказала:
   - Я пришла просить ваше величество отпустить меня в Бат. Тамошние воды, я
думаю, помогут мне поправить здоровье.
   А в глазах ее стояла мольба: "Запретите мне уезжать. Скажите же мне,  что
вы настаиваете на том, чтобы я была рядом с вами".
   Но Карл оживился.
   - Дорогая моя толстушка, - сказал он, - непременно поезжайте в  Бат.  Это
один из моих любимых городков. Не сомневаюсь,  там  вы  поправите  здоровье.
Отправляйтесь, не теряйте время. Луиза печалилась, готовясь  к  путешествию.
Она не знала, что увлечение короля Гортензией значительно  уменьшилось.  Она
была красивой - самой красивой женщиной в королевстве. И он  готов  был  это
признать.  Но  красота  -  это  еще  не  все.  Она  поселила  в  своем  доме
французского  крупье  Морэна  и  научила  англичан  карточной  игре.  Король
возражал против увлечений азартными играми. Он всегда старался увести  своих
любовниц от столов, за которыми играли в эти игры. В  конце  концов  дешевле
обходилось устраивать для них маскарады и банкеты. Поэтому он был  недоволен
Гортензией за то, что она познакомила англичан с новой азартной игрой.
   Маленькая графиня Сассеская, дочь Барбары, но  будто  бы  и  Карла,  была
совершенно очарована Гортензией. Она постоянно старалась быть рядом с ней, и
Гортензия, которой нравилась эта малышка, посвящала  большую  часть  времени
играм с ней. Это было очень мило, но  часто,  когда  Карлу  хотелось  побыть
наедине с Гортензией, она никак не могла расстаться с его дочерью.
   Это было еще одной  из  причин,  из-за  которой  отношение  Карла  к  ней
изменилось. У нее был любовник. Это был молодой  и  красивый  принц  Монако,
посетивший Англию. Он  приехал,  как  говорилось,  из  далекого  Монте-Карло
специально для того, чтобы сделать Гортензию своей любовницей.
   Гортензия не смогла устоять против его  миловидности  и  юности.  Молодой
человек стал постоянно бывать у нее в доме, так как Гортензия  была  слишком
беспечна, не заботилась о будущем и не скрывала своего увлечения им.
   У Барбары бывали возлюбленные;  когда  она  была  официальной  любовницей
короля, но он снова и снова возвращался к Барбаре,  однако  то  были  другие
времена. Теперь ему перевалило далеко за сорок - он был уже не так молод,  и
даже его  удивительная  половая  потенция  начала  снижаться.  Похоже,  что,
излечившись от своей болезни, он утратил способность к деторождению, так как
после дочери Молл Дэвис у него не родилось ни одного ребенка.
   Он старел, поэтому бурное увлечение Гортензией, вспыхнув так  неожиданно,
так же непредсказуемо пошло на убыль. Ему хотелось развлечься. Луиза не была
в состоянии развлечь его.  Она  только  ноет  и  перечисляет  свои  болезни.
Поэтому он отправился в дом Нелл на Пел Мел.
   Нелл была счастлива, что он пришел. Она всегда была  готова  играть  роль
королевской  шутихи:  да,  посмеяться  над  ним,  несчастным   возлюбленным,
разочаровавшимся в своих  любовницах,  но  и  утешить,  и  среди  всех  этих
насмешек и бравурности обнаружить поистине материнское к  нему  отношение  и
показать, что она по-настоящему сердита на Гортензию за то, что та предпочла
принца Монако.
   В доме у Нелл часто  бывал  Бекингем.  И  Монмут  тоже.  Шафтсбери  также
заглядывал. "Нелл связалась с вигами", - думал Карл.
   Но было приятно, когда Нелл танцевала  и  пела  для  них,  а  когда  Карл
увидел, как она изображает леди Данби с Бекингемом в роли мужа  леди  Данби,
король обратил внимание на то, что так хохочет, как не хохотал уже несколько
недель. Он осознал, что было очень глупо с его  стороны  пренебрегать  таким
тонизирующим средством, которое можно получить только у Нелл.
   Таким образом, пока Луиза поправлялась в Бате, а  Гортензия  скатилась  к
положению  рядовой  любовницы  Карла,  Нелл  снова   заняла   главенствующее
положение.
   Рочестер предупредил ее:
   - Это будет продолжаться недолго, Нелл. Не сомневайтесь, Луиза вернется и
кинется в схватку. А она дама благородная, тогда как на крошке Нелл все  еще
кое-где сохранились пылинки из  переулочка  Коул-ярд.  Я  не  буду  пытаться
стряхивать их с вас. Молл это не удалось. Но  не  удивляйтесь,  если  вы  не
останетесь  навсегда  номером  первым.  Уходите  в  тень,  когда  надо,   но
используйте удобный момент, Нелли. Куйте железо, пока горячо.
   Поэтому. Нелл делала все так, что Карл навещал ее не только тогда,  когда
у нее собиралось вечерами общество, но и  днем,  чтобы  лучше  узнать  своих
двоих сыновей.
   Однажды она позвала маленького Карла, чтобы сказать ему, что пришел отец.
   - Поди сюда, маленький ублюдок, - позвала она.
   - Нелли, - запротестовал король, - не говорите так.
   - А почему я не должна так говорить?
   - Это звучит некрасиво.
   - Как бы это ни звучало, это правда. Как мне еще называть мальчика,  если
его отец, не давая ему другого титула, представляет его таким образом  всему
свету?
   Король призадумался, и вскоре после этого  осуществилось  одно  из  самых
заветных мечтаний Нелл.
   Ее сын был теперь не просто Карлом Боклерком, он был  барон  Хедингтон  и
граф Берфорд.
   Нелл  танцевала  по  всему  дому  на  Пел  Мел,  размахивая   документом,
подтверждающим титул маленького Карла.
   - Идите сюда, милорд Берфорд, - кричала она. - Вас ждет  место  в  палате
лордов, любовь моя. Подумать только! Ваш отец - король, и об этом знает весь
свет.
   Новоиспеченный граф громко смеялся, видя  маму  такой  веселой,  а  малыш
Иаков - милорд Боклерк - присоединился к ним.
   Она подхватила их на руки и крепко прижимала к себе.  Она  позвала  слуг,
чтобы предоставить их милорду Берфорду и милорду Боклерку.
   Весь день только и было слышно, как она кричит:
   - Принесите милорду Берфорду грудной сироп. Клянусь, он начинает кашлять.
И я не сомневаюсь, что немного сиропа не помешает  и  милорду  Боклерку.  О,
милорду Берфорду нужен новый шарфик. Я сегодня же поеду в гостиный  двор  за
белой саржей.
   Она перещупала все тонкие ткани в магазинах. Она купила детям ботиночки с
золотыми шнурками.
   - У милорда Берфорда такие  нежные  ножки..,  и  у  его  братца,  милорда
Боклерка, такие же.
   Дом звенел от смеха Нелл и ее возбужденного голоса.
   Слуги подражали своей госпоже, и казалось, что в  любой  произнесенной  в
этом доме фразе должны упоминаться имена милорда графа или милорда Боклерка.
Глава 8

   Все последующие месяцы Нелл была очень занята. Она считала, что это  были
самые счастливые  месяцы  в  ее  жизни.  Карл  бывал  у  них  постоянно,  он
безгранично восхищался милордом Берфордом и милордом  Боклерком,  малыши  не
болели, а вечера у Нелл никогда еще не бывали такими веселыми.
   Правда, у нее самой титула не было, но Карл обещал  ей,  что  решит  этот
вопрос, - как только сможет, он сделает ее герцогиней.
   Нелл молча согласилась отложить осуществление этой мечты. Маленький  Карл
стал графом, и уже ничто не сможет изменить  это  его  положение.  Сама  она
готова была ждать.
   Гортензия держалась дружелюбно и прислала Нелл письмо с поздравлениями по
поводу пожалования титулов ее сыновьям.
   Для Нелл не могло быть ничего приятнее.
   - Я получила письмо, - сообщила она своему эконому мистеру  Граундесу.  -
Герцогиня Мазарини поздравляет графа Берфорда с титулом.
   - Очень мило с ее стороны, мадам.
   - Это на самом деле  мило,  а  мадам  косоглазой  красотке  недостало  ее
хороших манер на что-либо подобное. О, поскольку  герцогиня  проявила  такую
любезность по отношению к графу Берфорду, думаю, следует нанести ей визит  и
поблаго одарить ее.
   Поэтому Нелл потребовала подать свой портшез и отправилась к апартаментам
герцогини Мазарини, переговариваясь на улицах со встречными друзьями.
   - Надеюсь, у вас все хорошо?
   И у вас тоже, - был ответ. - А как ваша семья?
   - О-о, милорд Берфорд прекрасно. Милорд Боклерк немного покашливает.
   После этого она заглядывала к аптекарю.
   - У нас кончается грудной сироп, а  у  милорда  Боклерка  еще  не  прошел
кашель. Приготовьте нам эту  микстуру,  потому  что,  когда  кашляет  милорд
Боклерк, часто случается так, что начинает кашлять и граф, он заражается.
   Ей было  не  очень  приятно,  когда,  войдя  в  апартаменты  герцогини  в
Сент-Джемском  дворце,  она  застала  там  прибывшую  раньше  нее  герцогиню
Портсмут.
   Луиза, разговарившая с французским послом Куртэном,  надменно  посмотрела
на Нелл. Леди Харви, тоже бывшая там, неуверенно улыбнулась. Лишь  Гортензия
была сама любезность. Но Нелл не нуждалась в помощи,  оказавшись  в  трудной
ситуации. Она подошла к Луизе и хлопнула ее по спине.
   - Я всегда считала, что те, кто  занимаются  одним  и  тем  же  ремеслом,
должны быть добрыми друзьями, - воскликнула она.
   Луиза остолбенела, Нелл держалась так, как будто ничего и не случилось. А
Гортензия улыбалась своей томной, дружеской улыбкой.
   - Вы оказали мне любезность, навестив меня, - сказала она.
   - Как же мне не навестить вас, - заявила Нелл. -  Мне  было  так  приятно
получить ваши  поздравления,  герцогиня.  Милорд  Берфорд  пришел  бы  лично
поблагодарить вас, но он развлекает милорда Боклерка.
   - Вы, должно быть, очень счастливы, - продолжала Гортензия.
   - И удовлетворены, - вступила в разговор Луиза, - вам пришлось так  много
и  упорно  трудиться  для  того,  чтобы  это  осуществилось.   Вашему   сыну
по-настоящему повезло с матерью.
   - И с отцом тоже, - ответила Нелл. - Ни у кого никогда не  было  сомнений
по поводу того, кто отец милорда  Берфорда,  чего  не  скажешь  о  некоторых
других.
   Луиза была ошеломлена, хотя  она  и  не  могла  считать,  что  выпад  был
направлен против нее.  Она  вела  образцовую  жизнь,  если  не  считать  эти
странные и какие-то холодные и вялые отношения с Данби.
   - То же можно сказать и про милорда Боклерка, - не унималась Нелл.
   Луиза наконец обрела свою обычную невозмутимость.
   - Рада заметить, что и мой маленький герцог чувствует себя хорошо.
   В тот момент Нелл решила, что еще при ее жизни милорд Берфорд должен быть
герцогом.
   Гортензия торопливо обратилась к Нелл:
   - Я слышала, что ваши нижние юбки приводили в восторг всех, кто их видел.
   - У меня хорошая белошвейка, - сказала Нелл. Она поднялась и, придерживая
юбку платья, начала танцевать, поворачиваясь так, что то и дело  выглядывали
ее кружевные нижние юбки.
   Гортензия рассмеялась.
   - Вы так вертитесь, что мы не можем их рассмотреть. Прошу вас,  позвольте
нам взглянуть на них поближе.
   - В Лондоне не найти лучшей  работы,  -  продолжала  Нелл.  -  И  эта  же
мастерица будет делать шелковые капюшончики с шарфиками для милорда Берфорда
и милорда Боклерка. - И тут она смекнула, она никогда не  могла  противиться
удовольствию  оказать  добрую  услугу.  -  Ах,  я  не  сомневаюсь,  что  эта
прекрасная мастерица будет рада выполнить работу и для  вас,  ваши  милости,
если вы пожелаете.
   Гортензия ответила, что ей бы очень это было кстати, Луиза  сказала,  что
ей, пожалуй, уже надо идти,  и  ушла,  а  оставшееся  общество  разглядывало
нижние юбки Нелл.
   Тут Нелл обратила внимание на французского посла.
   - А вам, сэр, разве не нравятся мои нижние  юбки?  У  Портсмут  нет  юбок
изящнее, несмотря на все подарки, присылаемые ей  королем  Франции.  Да,  вы
должны сказать вашему королю, сэр, что ему бы  лучше  слать  подарки  матери
милорда Берфорда, чем этой плакучей иве. Могу заверить вас, сэр, что  королю
я нравлюсь больше, чем эта толстушка. Да, он, знаете ли, спит со мной  почти
каждую ночь.
   Куртэн не нашелся, что ответить. Он неловко поклонился, пристально  глядя
на ее нижние юбки. И только после этого сказал:
   - Серьезные вопросы следует серьезно обдумать.
   Через некоторое время Нелл откланялась и  пошла  к  своему  портшезу,  по
дороге домой она остановилась  купить  шнурки  для  ботинок,  но  лишь  ради
удовольствия сказать лавочнику в гостином дворе, что  она  покупает  их  для
того, чтобы украсить ботиночки милорда Берфорда.

***

   В доме Нелл собрались виги. Шафтсбери и  Бекингем  были  возбуждены.  Они
считали,  что  их  поддерживает  вся  страна  и  что  если  бы  они   смогли
организовать  всеобщие  выборы,  то  им  бы  не  составило  труда   получить
большинство.
   Данби нервничал. Он понимал, что если партия Шафтсбери придет  к  власти,
то это будет концом его карьеры. Он был полон  решимости  помешать  роспуску
парламента любой ценой.
   Шафтсбери и Бекингем планировали  осуществить  роспуск.  А  Нелл,  будучи
убеждена, что именно Данби не советует королю пожаловать ей титул герцогини,
и зная, что он является другом Луизы, заверила их, что всем  сердцем  на  их
стороне. Нелл считала, что, как только Шафтсбери придет к власти, он сделает
ее герцогиней.
   Она не понимала, что, настаивая на новых выборах,  Шафтсбери  и  Бекингем
шли против желаний короля и что заветным желанием  Карла  было  править  без
парламента, как и должен править король в соответствии со  священным  правом
королей. Ему всегда  хотелось,  чтобы  парламент  бездействовал  и  проявлял
активность лишь по его призыву проголосовать за  налоги,  которые  могли  бы
пополнить государственную казну.
   Нелл ждала результатов  заседания  парламента  и  готовилась  к  банкету,
который собиралась дать в тот вечер. Она была уверена, что дьявольски  умный
Шафтсбери и блестящий Бекингем заглянут к ней в дом, чтобы  рассказать,  как
они одержали победу над администрацией Данби и что состоятся  новые  выборы,
которые,  несомненно,  обеспечат  им  большинство,  в  сравнении  с  партией
королевского двора, в обеих палатах парламента.
   Вскоре, думала она, меня сделают герцогиней. Карл хочет этого. Лишь Данби
не советует ему пожаловать ей титул, чтобы толстуха была довольна.
   Пока она ждала гостей, ей доложили,  что  ее  хотят  видеть.  Это  пришла
Елизавета Барри, молодая актриса, которой был увлечен  милорд  Рочестер.  Он
устроил ее в театр и помогал ей сделать блестящую карьеру.  Он  просил  Нелл
сделать все, что она может, для Елизаветы, и  Нелл,  всегда  готовая  помочь
любой начинающей  актрисе,  даже  если  она  и  не  приятельница  Рочестера,
помогала ей от всего сердца.
   Елизавета явно была чем-то напугана.
   - Говоря по правде, Нелл, - начала она, - я беременна,  и  не  знаю,  что
скажет милорд.
   - Скажет! Он  будет  очень  доволен  этим  обстоятельством.  Все  мужчины
думают, что они прекрасны, и поэтому надежда увидеть свою копию наполняет их
радостью.
   - Милорд ненавидит путы, как вы знаете. И он может подумать, что  ребенок
свяжет его.
   - Нет, доведите эти обстоятельства до его сведения,  Бесс.  Они  обрадуют
его.
   - Я хорошо его знаю, - сказала Елизавета грустно. - Он любит смеяться. Он
говорит, что плачущая женщина напоминает ему дождливый день  в  деревне.  Он
ненавидит деревню не меньше, чем ответственность. Я однажды слышала, как  он
сказал псу, укусившему его: "Желаю тебе жениться и жить в деревне!"
   - Он любит играть словами. Он всегда должен сказать что-нибудь умное,  но
это не значит, что он сам согласен с тем, что говорит. Нет,  Елизавета,  вам
не следует бояться. Он полюбит этого ребенка, а вас еще больше - за то,  что
мы родили его.
   - Мне бы очень хотелось в это верить.
   - Я позабочусь, чтобы так и было, - горячо сказала Нелл.
   И Елизавета поверила, что она позаботится, и почти успокоилась.
   Потом они говорили о детях, и когда Нелл подробно описывала свои  чувства
и переживания в периоды вынашивания милорда  Берфорда  и  милорда  Боклерка,
пришел  еще  один  посетитель.  Это  был  Уильям  Фэншо,  худой  и  бледный,
занимавший какой-то ничтожный пост при дворе. Он был женат  на  дочери  Люси
Уолтер, Мэри, о которой немного заботился  король,  хотя  он  и  отказывался
признать ее своим ребенком, так как все окружающие считали, что она не может
быть его ребенком.
   - Это Уильям Фэншо, - предупредила Нелл. - Он гордится тем, что его  жена
ждет ребенка. Я не сомневаюсь, что он будет пыжиться и пытаться убедить нас,
что Мэри на самом деле дочь короля. Это основная тема его разговоров.
   В это время Уильяма Фэншо провели к Нелл.
   - О, Уилл, - воскликнула Нелл, - я так рада вас видеть.  А  как  поживает
ваша  жена?  Надеюсь,  что  хорошо?   Она   счастлива   по   поводу   своего
округлившегося животика?
   Фэншо ответил, что его жена надеется,  что  ребенок  будет  похож  на  ее
отца-короля.
   - Надо надеяться, - сказала Нелл, - что младенец родится без задержки и в
срок - не так, как его мать. - Это был намек на  тот  факт,  что  дочь  Люси
Уолтер родилась не через девять месяцев после  того,  как  Карл  оставил  ее
мать, а значительно позже. Но Нелл тут же смягчилась и дала дружеский совет:
   - И, Уилл, не тратьте слишком много