ыла одна из недобрых шуток судьбы, - писала она, - что мы выбрали школу, где работала одна из наших намеченных жертв".
     Они с братом часто собирали на развалинах Комптон Мэнор дикорастущие цветы. Они читали о свойствах этих растений, как целебных, так и других. Они обнаружили, что многие из тех, что люди считают обычными цветами, могут давать смертоносный яд. Они избрали для себя карьеру убийц, и яд мог им понадобиться. Они узнали, что наперстянка содержит дигитоксин и, хотя его и можно использовать в медицинских целях, в больших дозах он может быть смертельным; листья и семена тиса содержат смертельный яд; различные растущие в лесах мхи и лишайники могут вызвать смерть. Эльза стала экспертом в дистилляции соков и испытала их на животных, чтобы проверить их действенность.
     "Как ни странно, - писала она, - мне нравилась Юджи-ни. Она была одной из моих любимиц среди девушек, но когда я должна была от нее избавиться, я думала о ней не как о Юджини. Она была просто объектом, который не давал нам получить особняк, о котором мы мечтали. Ганс сказал, что он чувствует то же самое. Он не испытывал дурных чувств к своим жертвам. Он был довольно привязан к ним, и даже когда он совершал убийство, он делал это хладнокровно и отстраненно. В нем не было ненависти к его жертвам; просто это было частью его великого плана - устранение.
     Это был очень откровенный документ. Он объяснял так много, о чем мы только догадывались. Конечно, я не могла понять Эльзу. Да и кто полностью понимает другое человеческое существо?
     Два года спустя после моего бегства в Австрию Тереза вышла замуж за Джона Маркема. Ей было тогда девятнадцать. Она выходила замуж из Молденбери, поскольку ее родители все еще жили в Родезии. Она обожала его и была бесконечно счастлива. Я уверена, что это идеальный брак, поскольку если Джон когда и думал о браке со мной - что, я полагаю, имело место - и если он был разочарован, когда я вышла за Джейсона, он принял случившееся и нашел счастье в другом. Он такой человек, который добивается успеха во всем, что встречается ему на пути, включая свою эмоциональную жизнь. Он будет таким же добродушным, любящим и нежным мужем Терезе, каким был бы мне. Именно такой муж и нужен Терезе.
     Но все это еще предстояло.
     А пока была моя собственная свадьба и веселое осознание того, что мы с Джейсоном такие люди, которые никогда не были бы счастливы ни с кем, кроме друг друга.
     Как мы смеялись над волнениями в городке! Свадьба полностью затмила большую тайну с убийствами, которая коснулась школы.
     Воспоминания снова оживились.
     - А как его первая жена? Знает ли учительница? А потом была миссис Мартиндейл. Ну и фрукт же он, верно? Что ж, не говорят разве, что у Веррингеров дьявол в крови?
     Мы смеялись над сплетнями. Я была этому скорее рада. Это показывало мне и Джейсону без тени сомнения, что я готова ради него принять что угодно. Я хотела, чтобы он это знал и не забывал.
     Это произошло через два года после нашей свадьбы, приблизительно в рождественский период. К тому времени мы были гордыми родителями сына.
     Джейсону очень хотелось, чтобы мы поехали в Лондон.
     - Ты сможешь сделать покупки, - сказал он. - Тебе, наверное, многое нужно.
     Я была не против. У юного Джейсона была отличная няня, и я не боялась его оставлять.
     Когда мы прибыли в лондонский дом, Джейсон сказал, что хочет повести меня в театр, поскольку там идет пьеса, которую он особенно хочет увидеть. Когда мы приехали, меня позабавило, что это была "Ист Линн", а когда я взглянула на программу, мне в глаза бросились имена. "Марсия и Джек Мартиндейл. Вместе в своих первых ролях".
     Занавес поднялся, и я увидела ее. Леди Изабель.
     Не знаю, как я высидела пьесу, а потом мы отправились за кулисы повидать Марсию и Джека.
     - Чудесно воскресший из своей водяной могилы, - сказала я.
     - О, он из тех, кто выживает, - театрально произнесла Марсия.
     Мы рассказали им о слухах в Колби по поводу ее отъезда, что она сочла чрезвычайно забавным. Стойкий Джек тоже.
     - Я скажу вам, что мы сделаем, - сказала она. - Мы на Рождество нанесем вам визит. Ну не весело ли это будет, Джек? Мы проедем по улицам и покажем всем этим милым старым сплетницам, что мы еще пока на земле.
     Так они и сделали. Марсия настояла на том, чтобы показать Джеку Грачиный Стан и поехать навестить ее дорогую малышку на болотах.
     Мы были рады их отъезду и много из-за них смеялись.
     - Они всю свою жизнь будут играть, - заметил Джейсон.
     - Интересно, о чем теперь будет сплетничать миссис Бэддикомб?
     - Мне даже жалко ее слегка, - сказал он.
     Он помолчал.
     - Я часто говорил себе: "Она должна очень меня любить, чтобы выйти за меня, когда надо мной висит эта туча подозрений".
     - Что ж, теперь ты можешь сказать себе, что никогда не было никаких оснований в этом сомневаться.
     - Да. И, однако же, это не перестает меня удивлять. Ты обо мне все еще многого не знаешь.
     - Я рада, - сказала я. - Предвкушаю процесс углубления своего образования.




МАСКА ЧАРОДЕЙКИ

Виктория ХОЛТ






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


Глава 1
Три желания в волшебном саду

     Я в западне. Опутана паутиной, и какая радость от того, что я сама ее сплела. Когда я думаю о серьезности содеянного, меня охватывает леденящий страх. Я вела себя неподобающим образом, возможно, преступно, каждое утро я просыпаюсь и чувствую Над головой тяжелую тучу, я спрашиваю себя: какие новые неприятности ждут меня сегодня?
     Как часто я сожалею, что узнала о Сюзанне, Эсмонде и об остальных - особенно о Сюзанне. Лучше бы мне не видеть замок Мейтленд - такой, величественный, торжественный, с массивными воротами, серыми стенами и бойницами словно из средневекового романа. Не повидай я его, не поддалась бы искушению.
     Вначале все казалось так просто, и я находилась в отчаянном положении.
     Старый дьявол за спиной искушает тебя, - решила бы моя старинная приятельница Кугаба с острова Вулкан.
     Справедливо. Дьявол соблазнял меня, и я поддалась искушению. Поэтому я нахожусь сейчас здесь, в замке Мейтленд, запутавшаяся и отчаявшаяся, ищущая выход из ситуации, которая с каждым днем становится все более опасной.
     Все началось много лет тому назад, фактически еще до моего рождения. Это история жизни моих родителей, Сюзанны и моей. Но впервые я поняла, что я не такая как все, когда мне исполнилось шесть лет.

***

     Первые годы своей жизни я провела в коттедже "Дикая яблоня" в деревне Черингтон. Главным зданием в деревне была церковь, а в центре деревни находилось озеро, по утрам в хорошую погоду на деревянной скамейке возле него всегда собирались старики и беседовали. Там стояло и "майское дерево" - столб, украшенный цветами и лентами, вокруг которого танцуют первого мая. Жители деревни выбирают королеву и отмечают праздник, а я наблюдала за торжествами сквозь деревянные венецианские жалюзи в гостиной, если мне удавалось улизнуть из-под бдительного ока тети Амелии.
     Тетя Амелия и дядя Уильям были религиозными людьми и считали, что необходимо избавиться от майского столба, так как это языческая церемония, но, к счастью, большинство жителей думали иначе.
     Как мне хотелось находиться среди них, приносить ветки из леса, плести венки и танцевать вокруг столба вместе с весенними шалуньями. Я считала, что самое большое счастье - быть избранной королевой мая, но на эту почетную роль избирались девушки не моложе 16 лет, а мне еще не исполнилось и шести.
     Я принимала странности моей жизни и могла бы не замечать их, если бы не кивки и намеки в мой адрес. Однажды я услышала слова тети Амелии.
     - Уильям, я не уверена, что мы поступили правильно. Но мисс Анабель так умоляла меня, и я согласилась.
     - Она же платит, деньги, - напомнил дядя Уильям.
     - Но мы потворствуем греху, вот и все. Дядя Уильям заверил ее, никто не назовет их грешниками.
     - Мы отпустили грех грешнице, - настаивала она.
     Уильям ответил, что их не в чем обвинить. Они делают то, за что им платят, а возможно, они даже спасли душу от адского пламени.
     - Грехи родителей отражаются на детях, - проворчала тетя Амелия.
     Он согласно кивнул и отправился в сарай, где из полена выстругивал колыбель Христа для Рождественского праздника в церкви.
     Я поняла, что дядю Уильяма меньше беспокоит безупречность поступков, чем тетю Амелию. Иногда он даже улыбался, правда украдкой, словно он стыдился своей улыбки, а застав меня у окна, когда я подглядывала на улицу на праздничное гуляние, он сразу вышел из комнаты и не сделал мне замечания.
     Естественно, я пишу эти строки по прошествии многих лет, но теперь я считаю, что уже в то время я начала понимать: обо мне в деревне ходят разговоры. Тетя Амелия и дядя Уильям представляли собой неподходящую пару для воспитания маленького ребенка.
     Мэтти Грей, соседка, часто сидевшая на крыльце в погожие дни, слыла в деревне личностью. При каждом удобном случае я любила разговаривать с Мэтти. Она знала это и при моем приближении начинала производить странные звуки, напоминающие сопение, и ее толстое тело тряслось - так она смеялась. Она окликала меня и приглашала присесть на ступеньку. Она. называла меня "бедной маленькой крошкой" и наставляла своего внука Тома, чтобы он хорошо относился к малышке Сьювелин.
     Мне нравилось такое имя, образованное от сложения моего имени Сьюзан и фамилии Эллин. Думаю, что "в" вставили для слитности произношения. Получилось хорошее, редкое имя. В нашей деревне было много девушек Эллин, а одну звали Сью, а Сьювелин звали только меня.
     Том слушался бабушку и не позволял другим детям дразнить меня, потому что я не такая, как все. Я ходила в школу, которую организовала бывшая гувернантка дочери нашего сквайра, дочь его выросла, и услуги гувернантки больше не требовались. Вот тогда молодая леди открыла школу в маленьком помещении рядом с церковью, туда ходили деревенские дети, включая и внука сквайра Энтони. Через год для него пригласят настоящего учителя, а потом отправят в школу-интернат. В гостиной мисс Брент собиралось разнородное общество Мы писали буквы деревянными палочками на подносах с песком. Нас было 20 детей, младшему пять лет, старшему одиннадцать. Некоторые дети заканчивали образование уже в одиннадцать лет, другие продолжали учиться. Кроме наследника сквайра среди нас были дочери врача, трое детей местного фермера и еще такие ребята, как Том Грей Я отличалась от них.
     Дело в том, что мою жизнь окружала какая-то тайна. Родилась я не в деревне, меня привезли туда. Появление на свет детей - такое событие, о котором много говорят, прежде чем ребенок родится. Со мной все было не так. Я жила в чужой семье. Меня хорошо одевали, иногда я даже носила более дорогую одежду, чем позволял статус моих опекунов.
     И еще были ее визиты. Она приезжала ко мне раз в месяц.
     Она была красавица. Приезжала к нам на станционной пролетке, и меня отправляли в гостиную повидаться с ней. Я понимала торжественность этих посещений, ведь мы не пользовались гостиной в обычные дни, а лишь по особым случаям, например, когда заходил викарий. Венецианские жалюзи всегда опущены, чтобы на солнце не выгорели мебель и ковер. В гостиной царила атмосфера святости, видимо, из-за картин с изображением распятого Христа и Святого Себастьяна. Изображение Святого Себастьяна, пронзенного стрелами и истекающего кровью, соседствовало с портретом нашей королевы в молодости. Она смотрела строго, презрительно и с неодобрением. Гостиная угнетала меня, и только первого мая я поддавалась соблазну и смотрела на уличные торжества сквозь щелки в жалюзи.
     Но когда приезжала она, комната преображалась. Она всегда была чудесно одета, носила блузки с оборками и кружевами, длинные облегающие юбки и маленькие шляпки, украшенные лентами и перьями.
     Она говорила. "Привет, Сьювелин", словно стеснялась меня. Потом протягивала руку, и я бежала к ней. Она брала меня на руки и внимательно изучала. Я беспокоилась, прямой ли пробор у меня на голове, не выбились ли волосы, не забыла ли я помыть уши.
     Мы садились рядышком на диван. Как я его ненавидела, потому это он был сделан из конского волоса и щекотал ноги даже через чулки. Но когда радом сидела она, я этого не замечала. Она задавала мне много вопросов, все они касались меня лично. Что я люблю есть? Не холодно ли мне зимой? Что я изучаю в школе? Как ко мне относятся другие ребята? Когда я научилась читать, она захотела проверить, насколько хорошо это у меня получается. Она крепко обнимала меня, а когда появлялась пролетка, чтобы увезти ее на станцию, она крепко прижимала меня к себе и, казалось, она сейчас расплачется.
     Я чувствовала себя польщенной, потому что, хотя она и говорила недолго с тетей Амелией, все же приезжала она ко мне.
     После ее отъезда все в доме изменялось. Дядя Уильям старался изо всех сил не улыбаться, а тетя Амелия ходила и чуть слышно приговаривала:
     - Ну, я не знаю. Я не знаю.
     Естественно, эти визиты не оставались незамеченными в деревне. Джеймс, кучер, и станционный смотритель шептались о ней. Позже я поняла, они сделали соответствующие выводы из этих посещений. Я разобралась бы в них намного раньше, если бы внук Мэтти Грей не заботился обо мне. Том дал понять, что я нахожусь под его защитой и всякий, кто обидит меня, будет иметь дело с ним. Я любила Тома, хотя он не часто снисходил до разговора со мной. Но он был для меня защитником, рыцарем в сверкающих доспехах, моим Лоэнгрином.
     Но даже Тому не удавалось запретить детям шептаться обо мне, склонив головы. А однажды Энтони Фелтон заметил у меня под нижней губой справа от подбородка родинку.
     - Посмотрите-ка на отметину на лице Сьювелин. Здесь ее поцеловал дьявол, - закричал он.
     Они, слушали с широко открытыми глазами, как он рассказал им, что ночью приходит дьявол и выбирает себе кого-нибудь. Потом он их целует, и на месте поцелуя остается отметина.
     - Глупости, - возразила я. - У многих людей есть родинки.
     - Это особая, - мрачно заявил Энтони. - Я ее сразу могу узнать. Однажды я видел колдунью, и у нее была точно такая же родинка возле рта... Ясно теперь?
     Все ребята с ужасом глазели на меня.
     - Она не похожа на колдунью, - рискнула возразить Джейн Мотли.
     Конечно, не похожа. На мне строгое саржевое платье, светло-каштановые волосы заплетены в две тугие косички и завязаны голубыми лентами. Хороший, аккуратный стиль - комментировала тетя Амелия и не разрешала мне распустить волосы.
     - Колдуньи меняют внешность, - объяснил Энтони.
     - А я всегда знала, что Сьювелин не такая, как все, - сказала Джил, дочь кузнеца.
     - А какой он... дьявол? - спросил кто-то.
     - Не знаю, я его никогда не видела, - нахмурилась я.
     - Не верьте ей. У нее отметина дьявола на лице, - настаивал Энтони Фелтон.
     - Ты глупый мальчишка. Если бы ты не был внуком сквайра, тебя никто бы не слушал, - рассердилась я.
     - Колдунья, - стоял на своем Энтони.
     В тот день Тома не было в школе, он помогал отцу выкапывать картофель.
     Я оробела, они так странно смотрели на меня, я сразу почувствовала свое одиночество, изолированность, свою отличительность от стада. Это странное чувство - экзальтация, потому что я другая, особенная, и одновременно страх.
     Но в тот момент вошла мисс Брент, и шепот прекратился, но когда занятия закончились, я выбежала из школы. Я боялась этих детей из-за того, что прочитала в их глазах. Они на самом деле поверили, что ночью ко мне явился дьявол и оставил на моем лице свой знак.
     Я побежала через улицу, где на крыльце у своей двери сидела Мэтти Грей, сложив руки на коленях.
     Она окликнула меня:
     - Куда это ты бежишь?.. Как будто за тобой гонится дьявол.
     Меня охватил страх. Я оглянулась. Мэтти рассмеялась:
     - Это так говорят. За твоей спиной нет никакого дьявола. А ты и впрямь испугалась.
     Я села у ее ног.
     - Где Том?
     - Все еще копает картошку. В этом году славный урожай. - Она облизнулась. - Нет ничего лучше картошки - горячей, рассыпчатой, в мундире.
     - У меня на лице родинка. Она посмотрела.
     - Ну и что? Родинка очень красивая.
     - Они говорят, меня поцеловал дьявол.
     - Кто говорит?
     - В школе.
     - Они не имеют права так говорить. Я скажу Тому. Он их успокоит.
     - А тогда почему у меня родинка, Мэтти?
     - Так иногда бывает при рождении. Люди могут родиться с разными родимыми пятнами. У тети моей кузины на лице пятно, напоминающее куст клубники... Ее мать любила клубнику, когда ждала ребенка.
     - А что любила моя мать, если я родилась с родинкой?
     Я задумалась: а где моя мать? Это еще одна странность. У меня нет матери и нет отца. В деревне есть сироты, но они знают, кто были их родители. А я не знаю. В этом вся разница.
     - Но мы не можем этого знать, дорогуша, - успокоила меня Мэтти. - Такие вещи случаются с людьми! Я даже видела девочку, у которой на руке шесть пальцев. Вот это нелегко спрятать. А что такое родинка, которую раньше не замечали? Знаешь что, она очень даже симпатичная. Некоторые леди специально рисуют себе родинки на лице для красоты. Тебе нечего о ней беспокоиться.
     Мэтти всегда умела успокоить меня. Она была полностью довольна своей жизнью, хотя жила в маленьком, темном коттедже недалеко от своего сына, отца Тома.
     - Рядом, но не слишком, - так она говорила. - А так и должно быть.
     А в хорошую погоду она любила сидеть на крыльце и смотреть, что происходит вокруг, больше ей ничего не нужно.
     Тетя Амелия считала предосудительным подобное времяпрепровождение, но у Мэтти своя жизнь, и она довольна ею, а это удается далеко не всем жить собственной жизнью и получать от этого удовольствие.
     Когда на следующий день я пришла в школу, ко мне подошел Энтони Фелтон и доверительно прошептал:
     - Ты ублюдок.
     У меня округлились глаза. Я слышала, этим словом ругаются, и только собралась сказать ему, что я о нем думаю, но в этот момент подошел Том, и Энтони сразу же улизнул.
     - Том, он назвал меня ублюдком.
     - Ничего, - вздохнул он и добавил загадочно, - это не в том смысле, в каком ты думаешь.
     В то время я ничего не поняла.
     За два дня до моего рождения (мне исполнялось шесть лет) тетя Амелия позвала меня в гостиную Это выглядело очень торжественно, и я с трепетом ожидала, что она мне скажет.
     Было первое сентября, и солнечный луч пробрался сквозь щелку в жалюзи. Сейчас я вижу все отчетливо: диван из конского волоса, стулья (сиденья тоже из конского волоса, но, к счастью, на них почти никто не садился) с чехлами на прямых спинках, всякие мелочи в углу (пыль с них стирали два раза в неделю), картины с изображениями святых и портрет молодой королевы с недовольным выражением лица, руки ее сложены, и лента спускается с округлого плеча. Невеселая комната, и луч солнца выглядел в ней совсем не к месту. Наверняка тетя Амелия заметит его и плотнее закроет жалюзи.
     Но нет. Она слишком чем-то озабочена и задумчива.
     - Третьего числа приедет мисс Анабель, - сообщила она. Это день моего рождения.
     Я сжала ладони и ждала. Мисс Анабель всегда приезжала на мои дни рождения. - Она собирается сделать тебе приятное. Мое сердце забилось. Я задержала дыхание.
     - Если ты будешь хорошо себя вести... - это ее неизменное вступление, и я не обращаю на него внимания. - Ты наденешь воскресное платье, хотя будет четверг.
     Надеть в четверг воскресное платье что-нибудь да значит!
     Тетя Амелия плотно сжала губы. Значит, она не одобряет нашу встречу.
     - Она увезет тебя на целый день.
     Меня ошеломила новость. Я едва могла устоять на месте, мне хотелось вскочить на стул и прыгать.
     - Нам нужно все сделать правильно. Я не хочу, чтобы мисс Анабель подумала, что мы воспитываем тебя не как настоящую леди...
     Я выпалила, что все будет хорошо. Я не забуду, чему меня учили: не буду разговаривать с полным ртом, в карман положу носовой платок, не буду мямли