.
   - Да, - сказала Сабрина. - Да. Но  я  должна  доставить  тебя  домой.  Ты
сможешь идти?
   - Думаю, что смогу.
   - Надо было бы найти кого-нибудь, чтобы нести тебя. Но я не оставлю тебя.
Вдруг он вернется?
   Я сидела, прислонившись к ней, а она обнимала меня, словно защищая.
   - О, Сабрина, это было ужасно.
   - Это была попытка убийства, - ответила она. - Если бы  я  не  появилась,
тебя бы убили.
   - Ты спасла мне жизнь, это точно. Я поняла, что меня  решили  сбросить  в
пропасть. Сабрина задрожала.
   - Я знала, что спасу  тебя.  Я  знала  это.  Некоторое  время  мы  сидели
обнявшись. Потом я сказала:
   - Пойдем скорее отсюда. Если этот кто-то вернется...
   - Я убью его, - сказала Сабрина.
   - Помоги мне встать.
   Она помогла. Голова у меня кружилась, и я ощущала, что  на  ней  вскочила
большая шишка. Я находилась в полуобморочном состоянии.
   Тут я с тревогой вспомнила о ребенке. Он зашевелился внутри  меня,  и  на
миг я ощутила ликование.  Мне  было  страшно,  что  он  мог  пострадать  при
нападении.
   Сабрина обняла меня, и хотя она была всего лишь десятилетней девочкой,  я
чувствовала себя в безопасности рядом с ней. Я сделала несколько неуверенных
шагов к деревьям.
   - Это ведь недалеко, - сказала Сабрина. -  Можешь  ли  ты  идти,  дорогая
Кларисса?
   Я сказала, что могу, и действительно пошла. Когда мы приблизились к дому,
я увидела Ланса.
   Он шел к конюшне. Заметив нас, он в изумлении остановился и закричал:
   - Кларисса! Сабрина! Что случилось? Он подбежал к нам, и пока я  смотрела
на его доброе, красивое лицо, преисполненное заботой, мне  стало  стыдно  за
мимолетную мысль о том, что он мог бы желать мне смерти. Я ответила:
   - На меня напали в лесу.
   - Боже мой! У тебя все в порядке?
   - Я очень потрясена.., и у меня  шишка  на  голове.  Сабрина  спасла  мне
жизнь.
   Тут словно какое-то сияние окружило Сабрину. Она улыбнулась и закивала, а
затем взволнованно сказала:
   - Что-то подсказало мне пойти в лес и спасти Клариссу. Я пришла  как  раз
вовремя. Я видела этого человека.., или, что там было.., одетого  в  плащ  с
капюшоном, подобно монаху.., а на земле лежала Кларисса. Он тащил ее к  дыре
в долине.
   - Что ты такое говоришь? - спросил Ланс.
   - Это правда, - сказала я. - Кто-то напал на меня. И это не  походило  на
грабеж. Меня тащили по земле и, как я могу предположить, к дыре в долине.
   - Это звучит дико. Давайте  войдем  в  дом.  Он  взял  меня  на  руки,  и
нежность, написанная на его лице, глубоко тронула меня.
   Когда мы входили в холл, мадам  Легран  спускалась  по  лестнице.  Увидев
меня, она резко остановилась и пробормотала:
   - Боже мой! Ланс сказал:
   - На Клариссу напали в лесу. Давайте уложим ее в постель.
   И он пошел вверх по лестнице, а за ним Сабрина и мадам Легран.
   - Напали, вы говорите? Что за нападение? Это  милое  дитя..,  в  порядке?
Малыш...
   - Думаю, все в порядке, - ответил Ланс. - Я  велю  прочесать  лес,  чтобы
проверить, что за канальи там завелись. Нужно всех предупредить.
   Мы достигли спальни, и он осторожно положил меня на кровать.
   - Я пошлю за доктором, - сказал он. - Думаю, что это сейчас самое мудрое.
Мадам Легран предложила:
   - Я буду ухаживать за ней. Я должна убедиться, что с ней  все  нормально,
так же, как и с ребенком. Сабрина сказала:
   - Я остаюсь с ней.
   - Нет.., нет... - пробормотала мадам Легран. - Она должна отдыхать. Самое
лучшее для нее теперь - покой.
   Но Сабрина упрямо настаивала:
   - Я останусь с ней.
   Я улыбнулась своей маленькой защитнице.
   - Мне бы хотелось, чтобы Сабрина посидела рядом, - сказала я.
   Мадам Легран стала протестовать, но Ланс сказал:
   - Если этого хочет Кларисса... Сабрина удовлетворенно  улыбнулась.  Вошла
Нэнни Керлью. Она уже знала, что произошло. Меня всегда удивляло как  быстро
распространяются новости. Она сказала, что мне  необходимо  горячий  сладкий
чай, и она уже заваривает его. У меня было тяжелое потрясение, и  чай  может
помочь до прихода врача.
   Ланс вышел, чтобы послать кого-нибудь за доктором. Затем  он  вернулся  и
сел у моей кровати. Сабрина села с другой стороны. Когда принесли  чай,  она
взяла его у Нэнни Керлью и попробовала.
   - Это не для вас, мисс, - сказала Нэнни.
   - Я знаю, - возразила Сабрина, - но я пробователь.
   Мне захотелось сказать ей, как она утешает меня  и  как  я  счастлива  от
того, что она рядом. Именно к ней я обратилась прежде, чем к  Лансу,  и  это
было существенно. Я не могла испытывать подозрения к нему, сидящему  у  моей
постели и глядящему с  такой  нежностью  и  беспокойством,  и  однако  следы
сомнения и страха еще таились во мне. Эти красивые белые руки с перстнем  на
мизинце.., не они ли тащили меня по земле? Я продолжала размышлять, много ли
он выиграл бы от моей смерти. У него было достаточно времени, чтобы сбросить
монашескую одежду.., возможно, оставить ее  где-нибудь  в  лесу..,  и  затем
появиться, прогуливаясь возле конюшни.
   И поэтому я повернулась к Сабрине, единственной, в чьей верности  я  была
абсолютно уверена.
   Прибыл доктор. Он серьезно покачал головой. Я получила  сильный  удар  по
затылку, мои руки и ноги были ободраны. Но, к  счастью,  младенец  при  этом
приключении  не  пострадал.  Что  касается  меня,  то  я  испытала   сильное
потрясение, наверное, более сильное, чем я  тогда  ощущала.  Мне  необходимо
было несколько дней отдыха и хорошее питание. При выполнении  этих  условий,
как считал доктор, я должна была через неделю прийти в себя.
   А новостей прибавлялось. Сперва цыган преследовал мадам Легран, затем  на
меня напали в лесу. А на следующий день прибежала из леса запыхавшаяся Эмма.
Ее преследовал человек в темном плаще  с  капюшоном,  скрывающим  лицо.  Она
очень испугалась, и ей едва удалось достичь опушки леса, прежде чем  призрак
догнал ее. Как только она выбежала из леса, преследователь исчез.
   - Какой-то сумасшедший, вырядившийся в плащ с капюшоном, - объявил  Ланс.
- Я пошлю людей следить в лесу. Он должен быть схвачен.
   Ланс так и сделал, но призрак  как  будто  узнал  об  этом  и  больше  не
появлялся.
   Я быстро поправлялась. Сабрина постоянно находилась со мной, и  я  начала
радоваться изменениям, происшедшим в ней. Раньше она  никогда  не  забывала,
что именно ее непослушание стоило жизни ее матери.  Теперь  она  спасла  мою
жизнь и чувствовала, что искупила этим  свой  грех.  Одна  жизнь  из-за  нее
угасла, теперь благодаря ей одна жизнь была спасена.
   Мне нравилось, когда она  сидела  рядом  и  пробовала  мою  еду,  на  чем
продолжала настаивать. Теперь она даже  беседовала  со  мной  о  младенце  и
восхищалась одеждой, которую ему шили.
   Я обнаружила, что во время лесного приключения у меня пропала  гранатовая
брошь. Она была не очень дорогой, но много значила для меня, это был подарок
Дамарис. Я сказала Сабрине:
   - Застежка была слабой, и когда меня тащили по земле, она,  должно  быть,
расстегнулась.
   - Я найду ее, - сказала Сабрина, уверенная  в  своей  способности  делать
все, за что возьмется.
   - Полагаю, что это невозможно. Не ходи в лес одна.
   Она молча закивала.  Два  дня  спустя  во  время  моего  послеполуденного
отдыха, Сабрина вбежала в мою комнату в  страшном  волнении.  Ее  руки  были
грязными, и она выглядела так, будто копала землю.
   - Кларисса, как ты думаешь, что я нашла?
   - Мою брошь?
   Она покачала головой и, справившись с волнением, медленно сказала:
   - Посмотри, я нашла это около дыры в долине.
   Это - Иоанн Креститель Жанны.
   Я уставилась на маленький амулет с цепочкой. К нему прилипла земля. Когда
я  взяла  его  в  руки,  воспоминания  о  Жанне  нахлынули  на   меня.   Мне
представилось, как она показывает мне, совсем  еще  малышке,  своего  Иоанна
Крестителя, который висел у нее на шее с рождения и который она должна  была
носить до дня своей смерти.
   Я почувствовала тошноту. Амулет был найден около дыры в долине!
   Мысли роились в моей голове. Я снова оказалась там и лежала  на  земле...
Меня тащили к дыре с очевидным намерением  сбросить  туда.  Возможно,  Жанна
встретила того же самого убийцу, но тогда не нашлось никого, кто бы спас ее.
   Однако нет. Ведь вся ее одежда исчезла, а мои  драгоценности  пропали,  и
только кольцо нашлось. Здесь была  какая-то  тайна,  и  дикие  предположения
носились в моей голове.

***

   Ланс сказал, что долиновую дыру  необходимо  исследовать.  Насколько  ему
было известно, раньше туда никто не спускался, но это не мешало проверить ее
теперь.
   Все мужчины имения были с ним согласны. Все  они  знали  об  исчезновении
Жанны и о том, что около дыры в долине найден  ее  амулет.  Это  говорило  о
многом, поскольку я, как, впрочем, и другие, могла засвидетельствовать,  что
Жанна снимала своего Иоанна Крестителя только когда мылась, и к тому же  она
всегда говорила, что будет носить его до смерти.
   Несколько мужчин вызвались спуститься  вниз.  Принесли  колья  и  толстую
веревочную лестницу. Вся округа была взволнована, и все толковали о призраке
в лесу. Народ был уверен, что Жанна стала его жертвой.
   Я хорошо помню тот полдень. Было начало июля, и стояла жара, но все же  у
пропасти собралось много народу. Ланс просил  меня  не  ходить  туда,  да  и
доктор велел мне отдыхать днем. Сабрина осталась со мной, хотя я знала,  что
она очень хотела пойти в лес.
   Наконец Ланс вернулся и вошел в мою комнату. Он был бледен  и  необычайно
серьезен.
   - Бедная Жанна, - сказал  он.  -  Мы  неверно  судили  о  ней.  Ее  почти
невозможно узнать.., но ее одежда там внизу и полотняный  мешок..,  помнишь?
Мешок, который она привезла с собой из Франции.
   Я закрыла лицо руками, не в силах взглянуть ни на Ланса, ни  на  Сабрину.
Жанна, дорогая, хорошая, оклеветанная Жанна, как мы могли когда-то подумать,
что она - воровка? Мы должны все раскрыть.
   - Это загадка, - произнес Ланс. - Драгоценности исчезли.  Что  это  может
означать? Тут вошла Эмма и сказала:
   - Я слышала,  что  вы  вернулись,  Ланс.  Он  рассказал  ей  о  том,  что
обнаружено тело Жанны.
   - В той дыре! - недоверчиво воскликнула Эмма.
   Ланс кивнул.
   - Это, должно быть, сделал цыган.., или какой-то бродяга.
   Ланс промолчал. Я сказала:
   - Нам все же необходимо выяснить, каким образом пропали  драгоценности  и
как это связано с нападением на Жанну в лесу.
   - Вот это-то мы и должны обнаружить, - сказал Ланс.
   - Но.., как? - спросила Эмма.
   - Ну, кто-то ведь продал драгоценности лондонскому  ювелиру,  у  которого
Кларисса выкупила свое кольцо.
   - О да, я понимаю, - медленно сказала Эмма.
   - Мы докопаемся до истины, - пообещал Ланс. - Несчастная  Жанна,  хоть  и
посмертно, но оправдана. Бедняжка..,  умереть  таким  образом  да  еще  быть
обвиненной в воровстве...
   - Милая Жанна, - сказала я. - Я никогда по-настоящему не верила, что  она
- воровка. Нет худа без добра, и  даже  нападение  на  меня  помогло  что-то
выяснить.
   - Я немедленно еду в Лондон к тому ювелиру, - решил Ланс.

***

   В ближайшие дни не было других разговоров, кроме как о  судьбе  Жанны.  В
деревне, в комнатах для прислуги бесконечно обсуждали эту тему.  Большинство
сошлось на том, что они всегда знали Жанну как честную женщину  и  что  было
нечто очень странное в ее исчезновении.
   Спустя несколько дней ненастным вечером  Ланс  вернулся  из  Лондона.  Он
видел ювелира и  говорил  с  ним.  Этот  человек  повторил  свою  историю  о
француженке, которая вошла в его магазин с драгоценностями  и  сказала,  что
спешно уезжает из Англии. Узнает ли он ее, если увидит снова? Он уверял, что
узнает.
   Были наведены еще многие справки, сказал Ланс, и  дело  будет  продолжено
вплоть до раскрытия тайны.
   На следующее утро мадам Легран и Эмма исчезли.

***

   - С тех пор, как мы обнаружили тело Жанны, это уже становилось очевидным,
- сказал Ланс. -  Француженка,  продавшая  драгоценности,  очень  напоминала
мадам Легран или Эмму.
   - Да, - размышляла я, - но как это связать со смертью Жанны?
   Ланс думал, что, когда она исчезла, у них могла возникнуть  идея  украсть
драгоценности и приписать это Жанне.
   - Теперь они, очевидно, в бегах, - сказал он. - Можешь быть уверена,  они
постараются достичь Франции. Я собираюсь вернуть их,  так  как  многое  надо
объяснить. Они, конечно, попытаются добраться до  Дувра,  но  это  потребует
много времени. Как им лучше попасть в Дувр? Лошади все в конюшне..,  к  тому
же мадам Легран не умеет ездить верхом. Думаю, что они возьмут одну из наших
маленьких лодок и поплывут вдоль берега к Дувру, где можно сесть на корабль.
Я намерен спуститься к побережью и осмотреть округу.
   Я наблюдала за его отъездом. Сабрина стояла рядом со мной. Она  выглядела
довольной, хотя ничего не говорила, но всем своим видом напоминала  о  своем
давнем недоверии как к Эмме, так и к ее матери.
   Весь день я ждала, и поздним вечером Ланс вернулся и привез с собой Эмму.
Она была ни жива ни мертва и не сознавала, что с ней происходит. Мы  уложили
ее в кровать и послали за доктором. Она находилась в каком-то оцепенении.
   Пока мы ждали врача, Ланс объяснил мне, как все было.  В  отчаянии  мадам
Легран и Эмма взяли одну из лодок и попытались  плыть  вдоль  побережья.  Но
море было бурным, а суденышко очень  хрупким,  и  они  не  смогли  держаться
выбранного пути. Их  снова  и  снова  прибивало  к  берегу,  но  когда  Ланс
обнаружил беглянок, лодку выносило в море. Он следил за ними, обдумывая, как
бы их достать. Тут он увидел, что лодка опрокидывается  и  что  обе  женщины
смыты волной за борт. Они стали тонуть. Мадам Легран пошла ко дну, но  Лансу
удалось спасти Эмму. С ним было двое грумов, но они не сумели вытащить мадам
Легран, несмотря на несколько попыток. Эмма тоже напоминала утопленницу,  но
когда  Ланс  применил  искусственное  дыхание,  она  ожила.  И  он  поспешил
доставить ее обратно в дом.
   Примерно через день Эмма пришла в себя. Она была очень потрясена и весьма
испугана, но мне кажется, что в этом был и свой плюс: в таком  состоянии  ей
легче было говорить правду. Она исповедалась, отдавая себя на нашу милость.
   Да, она была безнравственна, она обманывала и лгала, но просила  простить
ее и предоставить ей еще один шанс. Тогда она  вернулась  бы  во  Францию  и
попыталась зарабатывать себе на жизнь трудом портнихи.
   Мне было жаль Эмму. Она теперь весьма отличалась от той девушки,  которую
я знала в замке Хессенфилд и здесь, в моем доме. Она очень боялась будущего;
она  была  сломлена  и  почти  раболепствовала  от  страха.  Казалось,   она
страшилась Ланса и обращала ко мне умоляющие глаза, как будто прося  меня  о
спасении.
   Когда мы услышали от нее всю историю, Ланс  и  я  решили,  что  не  стоит
порицать ее слишком сильно, так как она была  под  пятой  у  своей  властной
матери. Она всегда беспрекословно подчинялась матери, и ей  не  приходило  в
голову, что можно поступать иначе.
   По словам Эммы - а я не думаю,  чтобы  она  лгала,  ибо  наступило  время
покаяния, - правда заключалась в следующем.
   Жизель Легран была на самом деле Жерменой  Блан,  служанкой  в  парижском
отеле, где обитали мои родители. У Жермены была  незаконная  дочь  по  имени
Эмма, чьим отцом был лакей из соседней гостиницы. Поскольку Жермена  жила  в
том же отеле, она часто видела моего отца, и вот почему она могла дать такой
точный отчет о его привычках и рассказывала о  нем  с  таким  знанием  дела.
Когда он и моя мать почти в одно и то  же  время  умерли  от  чумы,  Жермена
воспользовалась предоставившейся возможностью.  Она  украла  часы  и  кольцо
отца. Должно быть, обобрать покойника ей было  нетрудно.  Во  время  роковой
болезни отец написал письмо своему брату с просьбой помочь матери и мне,  но
не упомянул наших имен, так как они  фигурировали  в  предыдущей  переписке.
Поэтому Жермена с легкостью могла утверждать, что это письмо  было  дано  ей
моим отцом и касалось ее и ее дочки.
   Жермена была умной женщиной.  Она  ждала  подходящего  момента,  понимая,
конечно, что он может никогда  не  наступить.  Но  как  только  этот  момент
пришел, она была  готова  действовать.  Когда  Эмма  подросла  и  наладилось
сообщение между Францией и Англией, заключившими мир, она решила послать  ее
лорду Хессенфилду. Мой отец имел репутацию волокиты, и Карлотта,  моя  мать,
была одной из его многочисленных любовниц. Было  логично  предположить,  что
Жермена еще одна из его женщин. Кто же знал, что она была горничной в той же
гостинице? Хитрая и достаточно привлекательная, она стала любовницей хозяина
книжного магазина по Левому берегу  и  перешла  жить  к  нему,  когда  семья
Хессенфилда распалась. Согласно плану, который  возник  и  развивался  в  ее
голове, она решила сперва обеспечить  будущее  дочери,  а  затем,  после  ее
успешного  внедрения,  и  самой  присоединиться  к  ней.  Эмма  должна  была
представиться лорду Хессенфилду дочерью его брата, которая, в соответствии с
письмом, имела право на свою долю в имуществе.
   - Я не хотела делать этого, - уверяла нас  Эмма.  -  Но  я  всегда  очень
боялась свою мать. Поэтому я приехала сюда, и все сразу стало удаваться.., и
мне понравилась такая жизнь. Она была намного лучше той, которую  я  вела  в
Париже. Я действительно заставила себя поверить, что это правда, что я  твоя
единокровная сестра, Кларисса. После этого все шло хорошо. Вы были так добры
ко, мне.., ты и Ланс... Я могла бы жить счастливо  и  забыть,  что  все  это
обман.., если бы она не приехала сюда.
   Эмма задрожала и закрыла лицо руками.
   - Видите ли, - сказала она так тихо, что мы едва ее расслышали,  -  Жанна
узнала ее при первой же встрече. Мама собиралась войти в дом, а в саду  была
Жанна. Она посмотрела на мою мать и сказала: "Да ведь это Жермена Блан!  Что
ты здесь делаешь?" Моя мать  не  подумала  о  Жанне,  потому  что  я  забыла
упомянуть о ней. Как же она проклинала меня за это!  Встретившись  с  Жанной
лицом к лицу, она повернулась и побежала в лес. Она как бы  позволяла  Жанне
схватить ее.., там.
   Меня охватил ужас. Я начинала живо представлять, что случилось дальше.
   - Жанна сказала: "Что  ты  собираешься  делать,  Жермена  Блан?  Клянусь,
ничего хорошего.., если ты осталась такой же,  как  прежде".  И  тогда  мама
набросилась на нее. Я не знаю, была ли Жанна мертва до того,  как  моя  мать
сбросила ее в пропасть. Но.., таков был конец Жанны. Я страшно испугалась. Я
поняла, что Жанна способна разрушить весь  наш  план,  но  мне  не  хотелось
убивать ее. Я бы никогда не сделала этого. Вы должны поверить мне, Кларисса,
Ланс... Я была там, но я ее не убивала. Я не участвовала в этом. Я не хотела
быть соучастницей убийства.
   - Я понимаю, - сказала я. - Понимаю...
   - Мама сказала мне, что  мы  должны  представить  все  так,  будто  Жанна
бежала. И я показала ей, где хранились вещи Жанны.., и драгоценности. Да,  я
сделала это. Но мне пришлось, Кларисса. Я всегда  делала  то,  что  она  мне
велела.
   - Затем ваша мать продала драгоценности  лондонскому  ювелиру,  -  сказал
Ланс. - И в этом была ее ошибка.
   - Да, но ей нужны были деньги. Поэтому она так поступила.
   - И еще, - сказала я, - она собиралась убить меня.
   - Она всегда строила планы, говорила, что должна получить от  жизни  все,
чего ей хочется. Она не  родилась  удачливой  и  всегда  повторяла  это.  Ей
пришлось самой пробивать себе путь. Ни один из ее планов  не  удавался.  Она
хотела стать горничной у леди Хессенфилд, но когда она была близка к  этому,
леди Хессенфилд умерла. Книготорговец собирался жениться на ней - и умер.  Я
думаю, что все это заставило ее  идти  любой  ценой  к  осуществлению  этого
грандиозного плана.
   - А почему она хотела убить меня.., сбросить в пропасть вслед за Жанной?
   - Потому что деньги, которые ты получила от лорда Хессенфилда  и  которые
так приумножились, перешли бы ко мне. Она мечтала о м