Дейзи. - У меня такая же. Помните, это монастырь, и я внушаю девушкам, что нам выпала честь быть здесь. Теперь я покажу вам, где мы моемся. Мне позволили разделить это на кабинки... большая уступка, уверяю вас. Послушники мылись в этом желобе, который идет вдоль всей секции. Однако вы найдете, что все больше соответствует современности. Я и зеркала поставила. Теперь вы увидели свое жилье и комнаты девочек, которые будут на вашей ответственности. Прислать за вами через полчаса? Одна из горничных приведет вас в мой кабинет, и мы сможем пойти на ознакомительную экскурсию.
     Я вымылась, сменила дорожную одежду и повесила вещи в шкаф. Я была довольно неуверенна в собственных ощущениях и возбуждена всем, что увидела. Я чувствовала, что понимаю Дейзи Хетерингтон, уважаю ее, и хотела следовать за ней. С другой стороны, хоть я и находила окружающее невероятно интересным, были моменты, когда оно меня отталкивало - возможно оттого, что прошлое было слишком близко; оно вторгалось в жизнь. Но чего же еще и ожидать на самом деле в стенах монастыря!
     Я была готова, когда за мной пришли. Вообразив, как я буду рассказывать обо всем тете Пэтти, когда мы будем вместе летом, я существенно приободрилась. Меня привели пред очи начальницы.
     - А! - ее холодные голубые глаза осмотрели меня, и я поняла, что она одобрила мою белую блузку и темно-синюю юбку. - Вот и вы. Теперь я сначала проведу вас по нашему заведению. Если будет время, я дам вам представление об окрестностях, но подробно вы их откроете для себя позже. Здесь у меня есть изображение Аббатства, каким оно было до Ликвидации. Оно было нарисовано лишь в начале нашего столетия, но это хорошая работа по реконструкции, и вы можете сказать, что имея сохранившиеся стены было не так уж сложно все представить. Нужно было лишь немножечко воображения. Наши монахи были цистерцианцами, так что Аббатство построено в их стиле. Видите, оно возведено на берегу потока, который впадает в рыбные пруды. Те, в свою очередь, имеют выход в реку. Мы приблизительно в восьми милях от моря. У нас три рыбных пруда, они соединяются. И здесь еще водится хорошая рыба. Эммет и некоторые другие часто рыбачат, и большая часть нашей рыбы по пятницам происходит из этих прудов. Я думаю, что это очень важная традиция. Вот отсюда вы можете видеть неф и трансепт. Это часовня шести алтарей. Вот дом капитула и домик привратника, и Большой холл... Дом настоятеля, трапезная, кладовые и маслобойня. Вы можете все найти на плане. А мы вот здесь. Теперь... пойдемте? Мы вышли на свежий теплый воздух. По дороге Дейзи делала пояснения. Это была чудесная экскурсия, и я обнаружила, что не могу воспринять все, что вижу; но что я глубоко сознавала, так это печально-задумчивую атмосферу Аббатства - особенно в той части, что стояла без крыши. Казалось сверхъестественным шагать по этим каменным плитам мимо огромных колонн, ставших бессмысленными, поскольку они поддерживали арки и стены, которые ныне были руинами и через которые я могла видеть небо. Я поняла, как люди с живым воображением темными ночами представляют, что слышат звук колоколов и пение монахов. Однако мне еще предстояло увидеть это место без яркого солнечного света. Я могла поверить, что во тьме оно будет жутким, и впервые подумала, было ли мудро со стороны Дейзи Хетерингтон взять под свою школу часть Аббатства? Не лучше ли было бы ей находиться где-нибудь в здоровой сельской местности или у моря, вдоль южного побережья?
     Но, конечно, место делало школу уникальной, а именно этого Дейзи и добивалась.
     - Вы молчите, Корделия, - сказала она. - Я понимаю. Вы потрясены. Такой эффект оно производит на всех чувствительных людей.
     - Девушки... как они относятся ко всей этой древности?
     - Большинство из них - легкомысленные создания...
     - А учительницы?
     - О, я полагаю, некоторые из них удивляются, когда приезжают впервые. Но потом это захватывает их все больше. Они сознают, что им оказана честь.
     Я молчала. Прикоснулась к грубой каменной стене и сквозь норманнскую арку посмотрела на небо. Дейзи Хетерингтон похлопала меня по руке.
     - Вернемся, - сказала она. - Мы обедаем в семь тридцать.
     Обед подавали в трапезной послушников, которая со своим сводчатым потолком и щелями окон, должно быть, оставалась более или менее такой же, как и семь столетий назад.
     Дейзи сидела во главе стола и сама выглядела как аббатисса. Еда была отличной.
     - Все выращивается здесь, - сказала мне она. - Это одна из наших достопримечательностей. У нас полно места. Старый огород, например, и мы хорошо его используем. У меня два садовника работают полный рабочий день, да еще Эммет помогает. И другие конюхи тоже.
     Я могла видеть, что это очень большое заведение. В сравнении с ним Грантли Мэнор казался почти любительским.
     За обедом меня представили мадмуазель Жаннетт Дюпон, фрейлейн Ирме Кутчер и Эйлин Экклз, уже прибывшей учительнице живописи. Я могла говорить как по-французски, так и по-немецки, что привело в восторг не только тех, с кем я говорила, но и Дейзи, которая хотя и не рисковала выходить за пределы английского, с удовольствием отметила, что я бегло говорю на обоих языках.
     Жаннетт Дюпон было между двадцатью и тридцатью, как мне показалось, и она была довольно хорошенькой; Ирма Кутчер ненамного старше, но казалась таковой, поскольку выглядела довольно строго; я была уверена, что она воспринимает свой пост очень серьезно.
     Эйлин Экклз выглядела как типичная учительница живописи с довольно растрепанными волосами и выразительными глазами в свободном платье разных оттенков коричневого цвета с едва заметным ярко-красным: каждым дюймом своего облика она походила на художницу.
     Мы говорили о школьных делах, и у меня было ощущение, что не слишком трудно будет влиться в заведение Дейзи. Она сама вела большую часть разговора и все о школе и об особенностях некоторых учениц. Я чувствовала, что по-настоящему во все вникаю.
     - Остальные учительницы прибудут завтра или послезавтра. А во вторник вернутся все девушки, которые ездили домой.
     Мадмуазель спросила, вернутся ли во вторник сестры Веррингер.
     - Конечно, - ответила Дейзи. - Почему нет?
     - Я подумала, - сказала мадмуазель, - что в семье смерть... и они останутся дома оплакивать.
     - Сэр Джейсон этого не захочет. В школе им будет лучше. Они присоединятся к нам во вторник. С ними будет Шарлотта Маккей. Она проводила каникулы в Холле. Должно быть, ее присутствие там в такое время было очень некстати. Однако я полагаю, семьи знакомы. А теперь я совершенно уверена, что мисс Грант очень устала. Мисс Экклз, может быть, вы проводите ее? Она скоро освоится здесь, но сначала можно заблудиться.
     Мисс Экклз поднялась и пошла вперед.
     Когда мы были на лестнице, она повернулась ко мне и сказала:
     - Временами Дейзи может быть подавляющей. Когда нас больше, это воспринимается легче.
     Я не ответила, только улыбнулась, и она продолжала:
     - Это место требует привычки. Не могу сказать, сколько раз за мой первый семестр я готова была упаковать вещи и уехать домой. Но выстояла. Обстановка странным образом затягивает. Думаю, что теперь уезжать было бы довольно грустно.
     - Мадмуазель и фрейлейн кажутся очень приятными.
     - С ними все в порядке. С Дейзи тоже, по-своему. Все что нужно, это держаться от нее с правильной стороны и помнить, что она как Бог все знает, все видит и всегда права.
     - Звучит просто, но слегка тревожно.
     - Держите порядок, и все будет хорошо. Вы раньше преподавали? О нет, я помню, что вы только что из Шаффенбрюккена. Мне не следовало бы забывать это. Дейзи уже с дюжину раз сказала нам об этом.
     - С этим заведением так носятся.
     - Оно Ne plus ultra. <Самое лучшее, непревзойденное (лат.).>
     Я рассмеялась.
     - По крайней мере в глазах Дейзи, - продолжала она. - Я полагаю, вы преподаете светские манеры.
     - Да, мне нужно разработать, каким образом это делать.
     - Просто следуйте по стопам Шаффенбрюккена, и вы не сможете ошибиться.
     - Должно быть, когда находишь талантливого ученика, обучать живописи - дело благодарное.
     - Боюсь, среди нас нет ни Леонардо, ни Рубенса. По крайней мере если таковые и есть, то мы их пока что не обнаружили. Если они могут воспроизвести узнаваемый ландшафт, я уже достаточно счастлива. Возможно, я не совсем справедлива. На самом деле есть две девушки не без таланта. Вот мы и пришли. Здесь вы будете спать. Под вашим крылышком бесценные Веррингеры. Я думаю, что Дейзи полагает, будто они могут впитать немного Шаффенбрюккена даже во сне. Вот так! Немного прохладно. Так всегда. Вы с легкостью можете представить себя монахом. Дейзи нравится, чтобы мы как можно ближе следовали монашеским правилам. Не беспокойтесь, вам не приготовили власяницу. Просто забудьте, что вы в аббатстве, и хорошенечко проспите ночь. Увидимся утром. Спокойной ночи.
     Я пожелала ей спокойной ночи. Мне понравилась мисс Экклз. Было утешительно знать, что люди, которых я встретила сегодня, составят приятную компанию.
     Я расчесала волосы щеткой и быстро разделась. На столе стояло зеркало, и я догадалась, что это одна из тех примет современности, наличие которых Дейзи нравилось подчеркивать. Я потрогала кровать. Она была узкой подстать моей комнате-келье, но казалась удобной.
     Я легла и завернулась в простыни. Заснуть было трудно. День выдался слишком будоражащий, особенно необычное окружение. Я лежала, натянув простыни до подбородка и размышляя обо всем этом, пытаясь представить будущее - и, да! - предвкушая его. Больше всего мне хотелось познакомиться с девушками.
     Время шло, а сон, казалось, отлетал все дальше и дальше. На новом месте всегда трудно спать, а когда находишься в древнем аббатстве, полном впечатлений иного века, бессонница и вовсе естественна. Я повернулась к стене и уставилась на нее. Сквозь узкое, окно проникало достаточно света, чтобы разглядеть отметины на сером камне, и я задумалась над тем, сколько монахов лежали здесь, глядя на стены долгими ночами медитации и молитвы.
     И тут я насторожилась. Я услышала слабый звук, и он был не так далеко - прерывистый вдох, а затем сдавленное рыдание.
     Прислушиваясь, я села в постели. Тишина, и потом... Да, вот оно снова. Недалеко от меня кто-то плачет и пытается заглушить звук.
     Я выбралась из постели, нащупала тапочки и надела халат. Плач слышался из комнаты справа от меня... одной из тех, что под моей опекой.
     Я вышла в коридор, тапочки чуть шуршали по каменному иолу.
     - Кто здесь? - тихонько спросила я.
     Я услышала быстрый вдох. Ответа не было.
     - Что-то не в порядке? Ответьте мне.
     - Н... нет, - сказал испуганный голос.
     Я определила комнату и распахнула дверь, в полумраке различила две кровати и сидящую в одной из них девушку. Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидела, что у нее длинные светлые волосы и широко раскрытые испуганные глаза; ей было, вероятно, лет шестнадцать-семнадцать.
     - Что случилось? - спросила я. - Я новая учительница.
     Она кивнула, и зубы у нее застучали.
     - Ничего... ничего, - начала она.
     - Ну должно же быть что-то, - сказала я, подошла к постели и села на нее. - Вы из-за чего-то несчастны, не так ли?
     Она смотрела на меня своими распахнутыми испуганными глазами.
     - Не нужно меня бояться, - продолжала я. - Я знаю, что такое скучать по дому. Дело ведь в этом, верно? Я уезжала в школу... в Швейцарию, когда была в вашем возрасте.
     - П... правда? - пролепетала она.
     - Да, так что видите, я прекрасно знаю, что это такое.
     - Я не скучаю по дому... потому что нельзя скучать по тому, чего нет, верно? Я вспомнила.
     - Теперь я знаю, кто вы. Вы Тереза Херст, и вы оставались на каникулах в шкоде.
     Казалось, ей стало легче оттого, что я о ней знаю.
     - Да, - сказала она. - А вы мисс Грант. Я знала, что вы приезжаете.
     - Я буду отвечать за эту секцию.
     - Когда остальные приедут, будет лучше. Пока так тихо, ночью довольно страшно.
     - На самом деле бояться нечего. Ваши родители в Африке, не так ли?
     Она кивнула.
     - Родезия, - добавила она.
     - Я знаю, на что это похоже, поскольку, как это ни смешно, мои родители тоже были в Африке. Они были миссионерами и не могли держать меня при себе, так что меня отправили домой к тете Пэтти.
     - Меня отправили к родственникам моей матери.
     - Какое совпадение! Так что мы в одинаковом положении. Я ненавидела мысль о том, что придется ехать в Англию и оставить родителей. Мне было страшно. А потом я приехала к моей тете, и это было так замечательно.
     - Моим родственникам я в сущности не нужна. Они всегда находят предлоги на время каникул. У детей корь или они уезжают... так что я остаюсь в школе. Я думаю, так даже лучше. Вот только по ночам...
     - Теперь я буду здесь, а во вторник приедут девушки.
     - Да. Вам не хотелось ездить домой к вашей тете Пэтти?
     - Я любила возвращаться домой. Это самая лучшая тетушка на свете.
     - Это должно быть замечательно.
     - Так оно и есть. Так или иначе, теперь я здесь. Я сплю рядом с вами. Если вам будет страшно, придите и скажите мне. Такой вариант вас устроит?
     - Да, так будет замечательно.
     - Тогда я желаю вам спокойной ночи. Вы успокоились?
     - Да. Я буду знать, что вы рядом. Просто иногда девочки надо мной смеются. Они считают меня немножко ребенком.
     - Я уверена, что вы не такая.
     - Видите ли, они уезжают к себе домой и не хотят возвращаться в школу. Они любят каникулы. Я же страшусь их. В этом различие.
     - Да, я знаю. Но у вас все будет хорошо. Мы будем друзьями, и вы будете знать, что я здесь и могу помочь.
     - Я думаю, это забавно, что ваши родители тоже были в Африке.
     - Да, совершенно необычайно, не так ли?
     Нам явно предназначено быть друзьями.
     - Я рада, - сказала она.
     - Я подоткну одеяло. Как вы думаете, теперь вы сможете заснуть?
     - Да, думаю, смогу. И я не буду бояться, если мне покажется, что я вижу... тени. Я буду знать, что могу прийти к вам. Вы ведь это имели в виду, не так ли?
     - Так. Но я не думаю, что вы придете, потому что все будет в порядке. Спокойной ночи, Тереза.
     - Спокойной ночи, мисс Грант.
     Я вернулась в свою комнату. Бедное одинокое дитя! Я была рада, что услышала ее и смогла немного утешить. В будущем я буду присматривать за ней и не позволю ею командовать.
     Чтобы достаточно согреться и заснуть, потребовалось время, но я думаю, что эта маленькая встреча успокоила не только Терезу Херст, но и меня; я наконец все-таки уснула. Однако мне снились безумные сны. Мне снилось, что я еду в карете по Аббатству и вижу мощные контрфорсы по сторонам кареты и синее небо над головой. Вдруг другая карета загораживает проезд, и из нее выходит человек. Он заглядывает в мое окно и кричит: "Отправляйся обратно. Ты загородила мне дорогу". Безумное темное лицо. Потом оно вдруг меняется и становится лицом Эдварда Комптона.
     Я проснулась встревоженная и не сразу поняла, где я.
     Это лишь сон, сказала я себе. Мне часто снились подобные сны после того, как я встретила в лесу Незнакомца.

***

     Я проснулась, села в постели, оглядела голые каменные стены и скудную обстановку, и меня охватило возбуждение.
     Я помылась и оделась. Заглянув в комнату Терезы Херст, я увидела, что ее нет, а кровать аккуратно заправлена.
     В комнате, в которой мы обедали накануне вечером, Дейзи сидела за столом, с ней были мадмуазель Дюпон и фрейлейн Кутчер.
     - Доброе утро, - сказала Дейзи. - Надеюсь, вы хорошо спали.
     Я поблагодарила и сказала, что хорошо, ответила на приветствия остальных, и Дейзи жестом пригласила меня сесть.
     - Между семестрами мы завтракаем от семи тридцати до восьми тридцати, - сказала она. - Во время семестра это семь тридцать, и двое из учителей наблюдают за главным обеденным залом, где едят девушки. После этого молитвы в холле и обычно бывает небольшая - не больше пяти минут - речь, которую произносит одна из нас. Что-нибудь поднимающее дух... что-то вроде текста на день. Мы делаем это по очереди. Уроки начинаются в девять. Пожалуйста, выбирайте что хотите из блюд на буфете. За завтраком мы обходимся без особых церемоний.
     Пока я накладывала себе холодной Йоркской ветчины и наливала кофе, вошла Эйлин Экклз.
     За столом мы беседовали о школе - в основном говорила Дейзи, остальные слушали. Многие из ее замечаний обращались ко мне как к новому сотруднику.
     - Все учителя должны быть на месте к утру понедельника, готовые к приезду девушек. В понедельник днем в моем кабинете будет общее собрание, мы обсудим работу на семестр. Смею предположить, что вы подготовите свои предложения... и, конечно, осмотрите окрестности, - она улыбнулась собравшейся вокруг компании. - Уверена, что вы найдете желающих рассказать вам о том, что вы захотите узнать.
     Эйлин Экклз сказала:
     - Сегодня я еду в город. Хочу кое-что купить. У меня не хватает бумаги и кистей. Хотите поехать со мной? Я дам вам возможность осмотреться в городе.
     - Спасибо, - сказала я. - С удовольствием.
     - Вы ведь ездите верхом, не так ли? Это для нас единственный способ туда попасть. Я ответила:
     - Да, и спасибо.
     Дейзи одобрительно улыбнулась.
     Это было прекрасное утро. Эйлин проводила меня к конюшням и указала на маленькую гнедую кобылу.
     - Она вам понравится. С характером, но легко поддается управлению.
     Сама она взяла серую лошадь.
     - Мы старые друзья, - сказала она, похлопывая ее по боку, тогда как та била копытом, словно выражая согласие.
     - Город недалеко, - сказала она. - Лошади - большое утешение. Они дают нам возможность время от времени вырваться из школы. Слава Богу, что верховая езда - один из необходимых навыков для хорошо воспитанных молодых леди.
     Мы миновали рыбные пруды, поблескивавшие в свете раннего солнца. Я оглянулась на руины и снова подумала о том, как они величественны - гораздо менее жуткие в раннем утреннем свете.
     - Вы к ним привыкнете, - сказала Эйлин. - Я их теперь едва замечаю. Сначала я, бывало, оглядывалась, ожидая, что на меня вот-вот бросится фигура в черной рясе. Это было до того, как я узнала, что рясы монахов были белыми - однако это делало их еще больше похожими на привидения - во всяком случае в лунном свете, вам не кажется?
     - Мне кажется, было бы страшно встретить их, какого бы цвета они ни были!
     - Не беспокойтесь. Они все умерли и исчезли, и даже если бы дух их задержался, я уверена, что он одобрял бы Дейзи. Это людям типа Веррингеров пришлось бы быть настороже.
     - Ну, я полагаю, что если бы не Веррингеры, какая-нибудь другая семья заняла бы это место.
     - Дело не в этом, дорогая мисс Грант. Веррингеры это сделали.
     Мы выехали на дорогу, и меня поразила пышная красота природы. Зеленая трава, красная почва, цветущие каштаны и вишни и неожиданно взлетевшая из осоки у рыбных прудов птичья трель. Я сказала:
     - Прошлой ночью я познакомилась с Терезой Херст. Бедное дитя. Она кажется одинокой. Мне было понятно, что она чувствует. Я могла бы быть в подобном положении.
     Потом я рассказала ей о тете Пэтти.
     - Имейте в виду, - сказала Эйлин, - Терезе действительно недостает силы духа. Она позволяет своим проблемам подавить себя, вместо того, чтобы бороться, - Я буду чаще с ней видеться. Вчера я с ней немного поговорила. Мне кажется, мы вполне поладили. Эйлин кивнула.
     - Она хорошо рисует и в отличие от некоторых знает разницу между коричневато-зеленым и берлинской лазурью.
     Она свернула в поля, хлопнула лошадь по боку, и мы галопом понеслись вперед.
     - Срезаем путь, - крикнула она через плечо. Потом я увидела город.
     - Правда, красиво в солнечном свете? - спросила Эйлин. - Типичный маленький городок Девоншира. Но некоторые магазины вполне приличны, и это лучше, чем ничего. У них очень хороший трактир "Барабан Дрейка". Мы можем там встретиться. Мне на покупки понадобится по крайней мере час. Вам скучновато было бы тащи