азала  она  мне  однажды.  -
Деревья всегда притягивают молнию.
   Мама поддержала миссис Коуч.
   - Лучше промокни, - говорила  она  всегда,  -  но  никогда  не  стой  под
деревьями, когда гремит гром и сверкает молния.
   Темнота становилась все гуще. Я была уверена, что гроза приближается, что
она вот-вот разразится, и у меня практически нет времени, чтобы вырваться из
леса. Я оказалась, как бы там ни было, ближе всего к моим любимым  руинам  и
поняла, что выступающий парапет укроет меня, пока гроза не закончится.
   Я побежала туда и поспела как раз вовремя, потому что  с  неба  обрушился
настоящий потоп. Но пока я поздравляла себя с избавлением и тем,  что  нашла
убежище, я увидела человека, бежавшего прямо ко мне. Он произнес:
   - Вот это гроза! Можно я разделю с вами убежище? Верхняя одежда его  была
насквозь мокрой, а когда он снял шляпу, с нее потоком полилась вода.
   Я с первого взгляда заметила, какой располагающей внешностью он  обладал.
Когда он посмотрел на небо и рассмеялся, я заметила его белые крепкие  зубы.
Но наибольшее внимание привлекали его глаза. Они были темно-голубыми, а  его
брови и короткие густые ресницы были так же черны, как и его волосы.  Но  не
контраст между черным и голубым останавливал  взгляд  на  нем,  было  что-то
необычное в выражении его лица. Я в первые секунды не могла  понять,  в  чем
дело, но необычность уловила сразу. Он был высок и худощав.
   Кажется, я прибыл как раз вовремя. Он смотрел прямо на меня, и  я  слегка
вздрогнула под его взглядом. Почему-то у меня  под  влиянием  этого  взгляда
возникли мысли о том, что волосы мои не в  порядке,  а  утреннее  платье  из
простой хлопковой ткани - не самый лучший из моих нарядов.
   - Можно я зайду под парапет?
   - Если вы не сделаете этого, то промокнете окончательно!
   Он зашел и стал рядом со мной. Я отодвинулась как  можно  дальше,  потому
что он задел меня.
   - Вы тоже здесь гуляли? - спросил пришелец.
   - Да, - подтвердила я. - Я часто гуляю здесь.  Я  люблю  лес.  Здесь  так
прекрасно!
   - Правда, время от времени бывает сыровато. И часто вы гуляете вот так..,
в одиночестве?
   Я люблю быть одна.
   Ну, знаете, юная леди - ив полном одиночестве? Разве не может  случиться,
что она встретится с.., опасностями?
   - Я никогда не думала об этом.
   Его голубые глаза, казалось, наполнились искорками смеха.
   Тогда не откладывая немедленно подумайте об этом.
   - Это необходимо?
   Как знать, с чем столкнетесь здесь?
   - Но я совсем рядом с моим домом!
   - С вашим домом, вы говорите?
   - Да, с моим домом. Даже когда гроза только начиналась, я колебалась куда
бежать - домой или сюда.
   - Не знаю, мне до сих  пор  странно,  что  вам  разрешают  в  одиночестве
бродить в чаще.
   - Ничего, я вполне могу постоять за себя! Я отступила  от  него  на  пару
шагов.
   - Я ни на секунду не сомневался в этом. Значит, ваш дом где-то рядом?
   - Ну да, это.., усадьба Роланд. Он кивнул.
   - Вы знаете это место?
   - ..которым владеет эксцентричный пожилой джентльмен. Не так ли?
   - Мистер Сильвестер Мильнер не эксцентричный и вовсе не старый. Он  очень
интересный человек.
   - Ну да, ну да. А вы что, его родственница?
   - Я работаю с ним. А моя мама ведет здесь хозяйство.
   - Понятно.
   - Вам не кажется, что гроза заканчивается?
   - Вероятно, но было бы ошибкой покинуть это убежище преждевременно. Грозы
имеют обыкновение возвращаться. Надо дождаться абсолютной ясности ситуации и
только тогда отрываться от гостеприимного убежища.
   - А вы живете где-то неподалеку? Он отрицательно покачал головой.
   - Просто сегодня я устроил себе небольшие  каникулы.  Я  спокойно  гулял,
когда стала надвигаться гроза.  Потом  сквозь  деревья  заметил  вас,  и  вы
двигались так целенаправленно, что это позволило мне сделать  вывод  о  том,
что вы спешите к убежищу. Поэтому я и последовал за вами.
   В его глазах отразилось какое-то тайное удивление.
   - Хотел бы я знать, что это за место, - продолжил он.
   - Посмотрите на эти стены, им, наверняка, не одна сотня лет.
   - Да, я не сомневаюсь, что они очень старые.
   - Как вы думаете, что здесь было раньше?
   - Чье-либо жилище.
   - Скорее всего, да. Я думаю, что здесь жили лет девятьсот назад.
   - Возможно, вы и правы.
   - Наверное, это был дом,  а  потом  его  частично  разрушили,  чтобы  мог
разрастись лес. А густой лес нужен был для того,  чтобы  могли  охотиться  в
свое удовольствие короли. Можете вообразить  такую  картину?  Король  отдает
приказ: лесу нужны новые земли, и к дьяволу  те  дома,  которые  оказываются
помехой. Неудивительно, что тех королей стали ненавидеть. Мне  кажется,  что
дух ненависти по временам ощущается в этом лесу и в наши дни, Я замолчала  и
подумала: "Почему, собственно, я  разговариваю  с  ним  обо  всем  этом?"  Я
заметила на его лице явное удивление - его  выдавал  и  взгляд,  которым  он
смотрел сейчас на меня.
   - Я вижу, что юная леди не только достаточно смела, чтобы прогуливаться в
этом лесу в одиночку, но еще и обладает очень богатым воображением. Я думаю,
что это удивительно интересное сочетание - смелость и воображение. Это может
завести вас довольно далеко.
   - Что вы имеете в виду.., завести меня далеко? Он  слегка  наклонился  ко
мне:
   - Так далеко, как вы сама захотите идти. Я к тому же вижу, что вы человек
очень решительный.
   - Вы что предсказатель будущего? Он снова усмехнулся:
   - Временами, - подтвердил он, - у меня открывается ясновидение. Хотите  я
скажу вам кое-что. Я -  потомок  Мерлина-колдуна.  Не  ощущаете  ли  вы  его
присутствия в этом лесу?
   - Нет, я ничего не ощущаю, и он не  мог  быть  в  этом  лесу,  даже  если
существовал вообще. Этот лес был посажен норманнскими королями  через  много
лет после смерти Мерлина.
   - Нет, Мерлин перебирается из века в век. У него нет ощущения времени.
   -  Мне  кажется,  что  вы  посмеиваетесь  надо  мною.  Простите,  если  я
показалась вам глупой.
   - Поверьте, что это совсем не так. Я никогда бы не употребил в  отношении
вас термин "глупость". А объяснение моим  улыбкам  самое  простое:  одно  из
величайших удовольствий в мире - умение искренне посмеяться.
   - Я люблю этот лес, - заявила я. - Я много  читала  о  нем  и,  наверное,
поэтому мое воображение легко рисует самые разные картины прошлого.
   Мне подумалось, что весьма необычным оказался этот неожиданный разговор с
незнакомцем. И я быстро произнесла:
   - Небо светлеет. Гроза потихоньку отступает.
   - Надеюсь,  что  это  не  произойдет  немедленно.  Мне  кажется,  гораздо
интереснее прятаться здесь, чем в одиночестве бродить по лесу.
   - Думаю, гроза уже почти закончилась. - И я попыталась выйти из укрытия.
   Но он взял меня за руку и втащил обратно. Я, пожалуй, не испугалась его.
   - Еще очень опасно идти, - заявил мой незваный сосед.
   - Мне совсем недалеко.
   - Подождите, надо окончательно убедиться,  что  гроза  прошла.  И,  кроме
того, мы не должны вот так взять и оборвать этот увлекательный разговор. Вас
ведь интересует прошлое, не так ли?
   - Да, интересует.
   - Это очень мудро. Прошлое так мудро предостерегает нас и  сегодня  и  на
будущее. И вам кажется, что есть что-то примечательное в этих руинах?
   - Меня интересуют любые руины. Ведь когда-то это был чей-то дом.  В  этих
стенах жили  люди.  И  я  не  могу  удержаться  от  того,  чтобы  попытаться
вообразить, какими они были, как они жили, любили, страдали, веселились...
   Сосед по убежищу внимательно посмотрел на меня.
   - Вы правы, - произнес он и добавил:
   - Что-то есть в этих стенах.
   -  Я  тоже  ощущаю  это.  Наверное,  это  историческое  место.   Однажды,
возвращаясь мыслями в прошлое, мы скажем: "Вот здесь когда-то  мы  прятались
от грозы".
   Он поднял руку так, как будто бы хотел меня обнять, но я  отодвинулась  и
сказала:
   -  Посмотрите.  Уже  просветлело.  Я  хочу  использовать  этот  шанс.  До
свидания.
   Я оставила его стоящим в укрытии и быстро побежала через лес.
   Дождь ослабевал, мокрая листва обхватывала  меня,  а  ноги  скользили  по
размякшей почве. Но тем не менее я удалялась от навеса, давшего мне приют во
время грозы. Я не знала, что этот человек может предпринять. Было  что-то  в
нем, что затронуло меня. Его внутренняя энергия могла бы пленить меня,  если
бы я осталась. Конечно, он посмеивался надо мною, я в этом была уверена,  но
в нем самом я уверена не была. Несмотря на все эти соображения, минуты в его
обществе были приятным переживанием. Одна половина моего Я хотела  остаться,
а другая - стремилась убежать.
   Удивительная, неожиданная встреча двух людей,  случайно  спрятавшихся  от
дождя под одним и тем же навесом.
   Когда я возвратилась домой, мама была в холле.
   - Привет, Джейн, - сказала она. - Где это ты была? Она подошла ко  мне  и
потрогала мое платье.
   - Ты промокла до костей.
   - Я попала в грозу.
   - Ты совершенно измотана. Иди-ка наверх.  Разденься.  Эми  принесет  тебе
горячей воды. Тебе нужно принять горячую ванну и потом переодеться в сухое.
   Она налила горячей воды в сидячую ванну, которая стояла в ее спальне, и я
нырнула в это великолепие. Мама запустила в воду немного сухой горчицы - это
было ее фирменным средством  для  лечения  простуды,  я  пропарилась.  Затем
вытерлась насухо и переоделась во все сухое, что она приготовила для меня.
   Когда я переоделась, то поняла, что  из  людской  слышен  шум  нормальной
человеческой жизни, и я не смогла преодолеть соблазн спуститься вниз.
   Миссис Коуч  демонстрировала  явное  удовлетворение.  Джесс  и  Эми  были
возбуждены.
   - Бог простит меня, - изрекла миссис Коуч. - Уже самое время. Мои  первые
булочки зарумянились в духовке, и самое время появиться мистеру Джолиффу.
   Развалившись в кресле, слегка согнув ноги в  коленях,  касаясь  каблуками
пола, сидел человек, которого я встретила в лесу.
   - Мы - старые друзья, - сказал он.
   В кухне воцарилась тишина. Затем я сказала со всей доступной мне степенью
холодности, как бы обращаясь к миссис Коуч, которая слегка посмеивалась надо
мною:
   - Мы вместе спрятались от дождя.., в лесу.
   - И долго пробыли вместе? - поинтересовалась миссис Коуч, переводя взгляд
с одного на другого.
   - Да, минут десять, - кивнула я.
   -  Нам  этого  времени  вполне   хватило,   чтобы   стать   друзьями,   -
прокомментировал он, по-прежнему одаривая меня  улыбкой,  которая  волновала
меня по причине, в то время мне не понятной.
   - Мистер Джолифф умеет быстро заводить друзей, - прокомментировала миссис
Коуч.
   - Это экономит мне много времени, - откликнулся он.
   - Почему вы не сказали мне, что вы племянник мистера Мильнера?
   - Я хотел, чтобы это стало большим сюрпризом. Но вы, между прочим,  могли
вполне догадаться и сами.
   - Но вы сказали, что вы здесь гостите...
   - А разве не так?
   - Тогда при чем же прогулка по лесу?
   - Да, я шел к дому дяди. Джесс, попросите Джефферса послать на вокзал  за
моим багажом.
   - Конечно, мистер Джолифф, - ответила Джесс, вспыхивая.
   Я  чувствовала  себя  как-то  неуютно.  Они  обращались  с  ним  как   со
спустившимся на землю мессией. Мне это не очень нравилось.
   Миссис Коуч с обожанием проговорила:
   - Это очень похоже на вас, мистер Джолифф, появиться без  предупреждения!
Мы выпили последний джин на прошлой неделе. Если бы я получила  извещение  о
вашем приезде, то сохранила бы очень немного. Я  знаю,  как  вы  любите  мой
терновый джин.
   - Нигде в мире не найти больше такого тернового  джина,  который  мог  бы
сравниться с вашим, моя дорогая миссис Коуч.
   Она подалась вперед в своем кресле-качалке и изрекла:
   - Хорошо говорите.  Можете  продолжать.  Я  думаю,  на  обед  предвидится
черносмородиновый торт.
   Я заявила, что у меня срочная работа,  и  ушла.  Я  чувствовала,  что  он
следил за мной, когда я покидала комнату.
   Дом изменился с  приездом  мистера  Джолиффа.  Я  пребывала  в  состоянии
необъяснимого возбуждения. Теперь все было по-другому. Вся  торжественность,
которая сопутствовала присутствию мистера Сильвестера Мильнера, исчезла. Наш
дом,  бывший  неким  вместилищем  секретов,  навевающих   таинственность   и
тревожное чувство, стал веселым и человечным.
   У  мистера  Джолиффа  была   привычка   насвистывать,   причем   довольно
музыкально. Он умел имитировать пение птиц, но иногда поднимался до  мотивов
самых известных опер, и у него  это  неплохо  получалось.  Каким-то  образом
вокруг него возникала жизнерадостная атмосфера. Он явно любил жизнь,  и  все
окружающие заражались этим чувством. Он никогда не упускал случая  очаровать
кого-нибудь, и я вскоре пришла к выводу, что  особые  усилия  прилагаются  в
моем направлении.
   Когда я выезжала на верховую прогулку, он был рядом; если я шла гулять  в
лес,  то  мне  не  удавалось  оторваться  далеко   от   слышащегося   позади
насвистывания. Мы много времени уделяли разговорам о самих себе; я  поведала
ему об отце, о его безвременной гибели в горах,  а  он  рассказал  мне,  как
погибли его родители и как его делили оба дяди - Сильвестер и Редмонд.
   - Атмосфера, которая царит в усадьбе Роланд, - объяснил  он,  -  кажется,
пронизана китайским искусством. Ощущаете ли вы это?
   - Но ведь это главное дело всей жизни мистера Мильнера.
   - Но китайским духом здесь пропахло буквально все: вазоны  на  лестницах,
различные безделушки и статуэтки понатыканы везде; и этот малый, который все
время крутится возле дяди. Ощущаете ли вы все это?
   - Конечно. И это приводит меня в восторг.
   - Это потому, что вы не  выросли  в  этой  атмосфере.  А  я,  представьте
себе.., сыт по горло.
   - Вы имеете в виду ваши дела?
   - Да. Это естественная реакция. Я учился  определять,  относится  ли  эта
ваза к эпохе Минь, сидя на коленях у дяди.  Теперь  я  независимый  человек,
мисс Линдсей. Когда мой дядя Сильвестер послал меня в Китай, я почувствовал,
что хочу использовать свою квалификацию и умение отыскать необходимую вещь в
собственных интересах. Вы меня понимаете?
   Понимаю. Вы просто еще один, новый отросток этого делового дерева.
   Вы очень четко определили ситуацию. Мы действительно все плаваем в  одном
и том же озере, только каждый на своем отдельном кораблике.
   Он много рассказывал о Гонконге -  городе,  который  явно  любил.  Мистер
Сильвестер Мильнер тоже мне много рассказывал  об  этом  городе,  но  совсем
по-другому. От мистера Мильнера я узнала историю различных династий, как они
процветали и навсегда исчезали. Джолифф  помог  мне  увидеть  все  с  другой
стороны. Зеленые холмы, сбегающие вниз к песчаным  пляжам  острова  Гонконг;
улицы, уступами уходящие вверх, по  которым  людям  приходится  карабкаться;
писцы, сидящие на улицах, оказывающие услуги тем, кто не умеет ни писать, ни
читать, строчащие  письма  и  жалобы  под  диктовку  неграмотных;  китайские
предсказатели судьбы на улицах, трясущие коробочки,  наполненные  палочками,
которые надлежит вынуть и посмотреть, в  каком  порядке  они  лягут,  -  это
предскажет будущее; лодки-сампаны,  скопища  которых  образуют  удивительные
деревни на воде. Он  рассказывал  обо  всем  этом  в  манере,  которая  меня
очаровывала, и хотя меня очень увлекало то,  чему  учил  мистер  Сильвестер,
живой и полный красок рассказ вселял  в  меня  желание  увидеть  все  своими
глазами.
   Во второй день пребывания у нас в доме  Джолифф  поинтересовался,  где  я
завтракаю и обедаю.
   - Иногда с мамой в гостиной, иногда в людской вместе со всеми.
   - Ну вот, а я страдаю в одиночестве.  Мне  это  не  нравится.  Вы  должны
обедать со мной, тет-а-тет, как вы, не против?
   Его слово было законом.  Он  легко  узурпировал  роль  главы  дома,  пока
мистера Сильвестера не было. Миссис Коуч без колебаний стала накрывать мне в
столовой, где мистер Сильвестер обычно принимал гостей. Я садилась  с  одной
стороны длинного стола, а Джолифф - с другой. Его эта ситуация забавляла, но
я чувствовала себя не очень  уютно,  стараясь  угадать,  что  скажет  мистер
Сильвестер, когда он возвратится и увидит меня здесь.
   Уже через пару дней я забыла о своих  опасениях  в  разлагающем  обществе
Джолиффа Мильнера.
   Я помню, как на третий день после его приезда мама зашла в  мою  комнату.
Она с ходу сделала твердое заявление:
   - Джолифф очень интересуется тобой, Джейн.
   - Естественно!  -  согласилась  я.  -  У  нас  общие  интересы,  ведь  он
занимается тем же, чем его дядя. Мама посмотрела  на  меня  как-то  странно.
Если чувствовать в  присутствии  кого-то  огромный  подъем,  а  когда  этого
кого-то нет - страшный упадок сил  и  чувств,  то  это  называется  любовью,
значит, я была влюблена в Джолиффа Мильнера. Мне  это  казалось  само  собой
разумеющимся. Глядя в зеркало, я видела в самой себе заметные перемены.
   - Ты уверена, что он серьезный молодой человек? - поинтересовалась мама.
   - Серьезный? Я как-то не задумывалась над этим. Он насмехается почти  над
всем, поэтому его, конечно, трудно назвать серьезным.
   В этот раз меня поразил вид мамы, особенно ее лицо, и я вдруг поняла, как
она изменилась за последний год. Краски на ее лице были по-прежнему  живыми,
как всегда, но выражение лица  стало  каким-то  другим.  Ее  глаза  блестели
больше, чем обычно. Она выглядела при этом как-то заговорщически. Все  новое
в ее облике не бросалось в глаза, но я знала ее так хорошо, что не могла  не
заметить:  что-то  переменилось.  Но  почему?  Я  спрашивала  себя,  что  же
происходит. Но я опять на какое-то время  отключилась  от  грустных  мыслей,
потому что вся была захвачена особой Джолиффа Мильнера.
   - Он очаровательный мужчина, - сказала мама в том разговоре.
   Твой отец тоже был очаровательным мужчиной, но...
   Она пожала плечами, но мои мысли уже унеслись так далеко, что я  даже  не
спросила ее, что означает это "но" и что она вообще хотела сказать.
   Я оделась для  прогулки  верхом  -  экипировку  мне  подарила  мама  -  и
отправилась  на  прогулку.  Естественно,  как  я   и   надеялась,   ко   мне
присоединился Джолифф.
   И так прошло очередное утро из череды незабываемых.
   У меня были обязанности, и, несмотря на новые волнующие  моменты  в  моей
жизни, я не имела права игнорировать полученные ранее задания. Мне следовало
разобрать почту Мне всегда очень нравилось работать в той маленькой комнате,
которая примыкала к китайской библиотеке мистера Сильвестера.
   Я чувствовала особый смысл в той ответственности, которая лежала на мне.
   Но с того  момента,  как  Джолифф  появился  в  этом  доме,  я  старалась
отправиться куда-нибудь в его сопровождении.
   Я завела порядок: два или три раза в  неделю  обязательно  бывать  в  той
комнате, которую мы решили называть демонстрационной. Я  по-прежнему  каждый
раз  со  священным  ужасом  открывала  дверь  и  переступала  порог,   потом
оставалась в комнате в полном одиночестве, окруженная только  замечательными
изделиями, которые становились все более и более знакомыми мне.
   Но в связи с присутствием в доме Джолиффа, я,  честно  говоря,  запустила
дела. Осознав ситуацию, я твердо решила исправить положение.
   Я пошла в эту секретную комнату, закрыла  за  собой  дверь  и  огляделась
вокруг. Мои глаза как обычно немедленно уперлись в бронзового Будду, который
так поразил меня с самого первого раза, когда я вошла сюда. Затем я перевела
взгляд на Куан  Цинь.  Я  подумала,  что  было  бы  очень  полезно  сравнить
имеющуюся у нас статуэтку с вновь приобретенной, которая привела  в  восторг
мистера Сильвестера.
   Я подошла к застекленной витрине, куда мистер Мильнер поместил статуэтку.
Ее там не было!
   Это было невероятно. Она стояла там, когда в прошлый раз я заходила сюда.
Правда, это было до отъезда мистера Сильвестера.
   Правдоподобным казалось только одно объяснение: мистер Сильвестер Мильнер
забрал статуэтку с собой, Мне он не  сказал  ничего,  и  это  было  странно.
Видимо, он рассчи