рук.
Значит, война с Испанией возобновится.
   С Англией был заключен мир, форпосты  укреплялись,  шел  поиск  новых
союзников. Франциск собирался снова заявить о своих претензиях на Милан.
   Но, тоскуя по сыну, он не мог полностью отдаться мыслям о войне.
   Франциск не расставался с графом д'Энгеном; с ним он мог  говорить  о
Карле. Граф знал Карла лучше, чем кто-либо  другой  -  они  были  самыми
близкими друзьями. Франциск заставлял молодого человека  снова  и  снова
рассказывать о последних днях Карла. Франциск видел таверны, которые они
посещали с компанией мужчин и женщин, спешивших перед смертью урвать  от
жизни побольше удовольствий; он видел повозку с телами умерших,  ехавшую
по каменной мостовой вслед за идущим пешком священником, который молился
за спасение живых и мертвых; он слышал звон  колокольчика;  но  особенно
ярко в его воображении рисовалась мрачная сцена в спальне  девушки,  где
молодой, бодрый, красивый Карл вонзал шпагу в перину до тех пор, пока не
оказался осыпанным зараженными перьями.
   - Ты и я, мы  любили  его  больше,  чем  кто-либо,  -  сказал  король
молодому графу. - Я хочу говорить о нем только с тобой.
   Д'Энген стал  приближенным  короля  и  не  разлучался  с  ним;  через
несколько месяцев Франциск  почувствовал,  что  граф  отчасти  заполняет
пустоту в его душе, возникшую со смертью Карла. Он  с  горечью  думал  о
том, что находит утешение в обществе этого молодого человека, в то время
как его сын Генрих ничего не давал ему.
   Элизабет исполнился год, и пора было подумать  о  следующем  ребенке.
Генрих, по указанию Дианы, регулярно приходил  к  Катрин,  перед  каждой
ночью она душилась, украшала волосы  цветами,  надевала  соблазнительное
белье и готовилась к встрече мужа.
   С годами Генрих стал относиться к  ней  более  терпимо.  Она  уже  не
вызывала у него активную антипатию, как в дни смерти молодого Франциска.
Она  по-прежнему  не  нравилась  ему,  однако  он  не  испытывал  к  ней
неприязни;  Катрин  видела,  что  сделан  большой  шаг  от  антипатии  к
безразличию. Со временем - а время было на ее стороне, а не  на  стороне
Дианы - она завоюет своего мужа. Она могла не бояться, что ее прогонят с
королевского  двора;  она  жила  рядом  с  Генрихом.  Она  должна   была
притворяться, будто не замечает того, что ее законный супруг  фактически
принадлежит Диане, что ее детей нянчила и воспитывала мадам  де  Пуатье.
Она старалась не печалиться по этому поводу.  Когда  кто-то  из  малышей
заболевал, Диана сидела  у  колыбели  и  отдавала  распоряжения.  К  ней
обращался со всеми вопросами и  проблемами  маленький  Франциск.  Катрин
внушала себе,  что  она  не  должна  испытывать  чувство  горечи,  когда
Элизабет  хлопала  в  ладоши  от  радости,  устраиваясь   на   обтянутых
черно-белым атласом коленях Дианы.
   Она, Катрин, должна ждать ситуацию, которая может привести к  падению
Дианы. Тогда ей удастся сблизиться с Генрихом. Она  воспользуется  любым
промахом Дианы, чтобы добиться этого. Не упустит даже малейший шанс.
   Скоро Генрих будет с ней. Каждый  вечер  перед  приходом  к  жене  он
проводил час с Дианой. Так он  подслащивает  горькую  пилюлю,  с  обидой
думала Катрин. Он ждал, когда она сообщит ему об очередной беременности;
тогда его визиты прекратятся, и он сможет отправиться в  Ане  -  в  свой
настоящий дом, - чтобы проводить там время с любовницей и  не  думать  о
жене.
   Если я забеременею, решила  Катрин,  я  буду  скрывать  эту  новость,
сколько возможно.
   Что она может сказать сегодня ночью, чтобы задержать его на  большее,
чем обычно, время, чтобы показать ему, что она умнее  Дианы  и  способна
управлять мужчиной и страной лучше мадам де Пуатье?
   Она подумала о королевском дворе. Последним самым  громким  скандалом
стала любовная связь между мадам д'Этамп и очаровательным Ги де Шабо. Он
был женат на сестре мадам д'Этамп, но фаворитку короля это  не  смутило.
Чем притягивает Анна мужчин? - думала  Катрин.  Несмотря  на  постоянные
измены Анны, король по-прежнему  любил  ее.  А  она,  Катрин,  верная  и
преданная жена, готовая на все ради завоевания симпатии мужа, лишена его
внимания!
   В комнату вошел Генрих. Лежавшая на  подушках  Катрин  посмотрела  на
него с тоской. Как он изменился со дня  их  первой  встречи  в  Марселе!
Тогда он был застенчивым, грустным подростком. Теперь он  превратился  в
мужчину - наследника престола, внушавшего всем почтение. На  его  голове
появились седые волосы, хотя ему было всего двадцать семь лет.
   Она решила, что  сегодня  поговорит  с  ним  об  Анне  д'Этамп  и  ее
любовнике; пусть Генрих знает, что хоть  его  жену  и  считают  подругой
Анны, на самом деле она предана лишь ему одному. Катрин всегда смущалась
в присутствии мужа. Если он прикажет ей, она будет служить Диане.
   Она  почувствовала,  что  снова  теряет  благоразумие.  Если  она  не
прикусит язык, то скоро  расскажет  Генриху  о  том,  как  она  поручила
Мадаленне шпионить за ним и придворными. Предоставит в его  распоряжение
всех своих соглядатаев - Мадаленна не была ее единственной шпионкой.
   Она вовремя взяла себя в руки.
   - Мадам д'Этамп ведет себя просто неприлично! - заявила Катрин.  -  О
ее последней любовной связи говорит весь двор.
   Генрих пожал плечами, словно  желая  сказать  этим,  что  он  уже  не
способен возмущаться поведением самой отвратительной женщины Франции.
   - Этот де Шабо! - продолжала Катрин.  -  Разве  не  удивительно,  что
стиль его жизни достаточно роскошен  для  Анны  д'Этамп?  Боюсь,  король
привил этой женщине вкус к богатству.
   Генрих никогда не любил сплетни, даже о  его  врагах.  Он  ничего  не
ответил жене. Он сам снял камзол и перекинул его  через  спинку  кресла.
Направляясь к жене, он не брал с  собой  слуг.  Все,  что  относилось  к
исполнению супружеского долга, он делал стыдливо. Он  приходил  в  покои
Катрин, точно в бордель. У Дианы он чувствовал себя, как дома.
   Когда Катрин замечала это, в  ее  душе  поднималась  ярость,  но  она
научилась быстро подавлять ее. Она помнила о том,  что  когда-нибудь  ей
воздастся за все унижения.
   Генрих, возможно, не любил сплетни, но Катрин видела - муж  хотел  бы
знать, где де Шабо находит деньги, необходимые для того, чтобы  жить  на
широкую ногу. Он обязательно передаст Диане то, что услышит от Катрин, а
его любовница сделает так, чтобы эта информация  стала  циркулировать  к
неудовольствию Анны. Возможно, тогда Анна,  в  свою  очередь,  подстроит
какую-нибудь неприятность Диане. Катрин очень надеялась  на  это;  чтобы
доставить огорчение Диане, стоило немного потрудиться.
   - Его отец, я слышала, удачно женился, - продолжила Катрин. -  Мачеха
де Шабо не только богата, она также молода и красива.  Вероятно,  именно
она дает возможность молодому человеку жить при дворе так, как он живет.
   Катрин посмотрела на Генриха с мольбой во взгляде. Она говорила  ему:
"Видишь, я могу узнавать обо всем происходящем. Если  ты  сблизишься  со
мной, мой дорогой, ты поймешь, как я могу служить тебе".
   - Как это на него похоже! - с презрением в голосе заявил Генрих. -  Я
верю, что он способен жить на деньги мачехи.
   Он задул свечи и лег в постель.
   Катрин, как всегда, трепетала; она старалась не думать о том, что она
видела сквозь дыру, соединявшую в  Сент-Жермене  ее  комнату  с  покоями
Дианы.
 
*** 
 
   Волнение охватило двор; король раздраженно заговорил о происшедшем со
своим новым любимчиком, д'Энгеном. Мадам д'Этамп и ее любовник, де Шабо,
испытывали ярость и страх. Катрин  держалась  бесстрастно,  но  ее  душа
ликовала. Она сыграла свою любимую роль. Ей удалось  вызвать  скандал  и
остаться при этом в тени.  Сейчас  она  наслаждалась  результатом  своих
трудов, о которых никто не догадывался.
   Дело касалось де Шабо и самого дофина.
   Произошло следующее: окруженный придворными, членами реформистской  и
католической партий, Генрих увидел возле себя де Шабо. Любовник Анны был
одет так же великолепно, как и дофин. Генриха охватила  ненависть  к  де
Шабо. Перед ним стоял щеголь, обманывавший короля  с  женщиной,  которую
Генрих не выносил, поскольку она была врагом Дианы.
   Вспомнив беседу с Катрин,  Генрих  внезапно  не  смог  удержаться  от
вопроса:
   - Как это вам, де Шабо, удается так роскошно одеваться? Я  знаю,  что
ваше жалованье не очень велико.
   Де Шабо, смутившись, ответил:
   - Моя мачеха ни в чем мне не отказывает. Она весьма щедра.
   Генрих пожал плечами и отвернулся.
   Диана, находившаяся рядом, тотчас поняла, что да Шабо здорово оплошал
с ответом; она увидела в этом шанс пустить сплетню о последнем любовнике
Анны д'Этамп.
   С подачи Дианы среди членов католической партии пополз слух.
   - Моя дорогая, де Шабо  признался  дофину  в  том,  что  он  является
близким другом своей мачехи.
   - Она его содержит! Ну конечно, ведь он так красив. Этот старик,  его
отец, уже, верно, ни на что не способен.
   Когда де Шабо  узнал,  как  истолковали  его  слова,  он  поспешил  в
отцовский дворец. Ему удалось убедить старика, что эта сплетня ни на чем
не основана. Вернувшись в королевский двор, де Шабо решил во что  бы  то
ни стало отомстить за оскорбление.
   Теперь волнение охватило партию католиков. Диана не ожидала,  что  де
Шабо проявит такую непримиримость. Глупец заявил, что не  успокоится  до
тех пор, пока клеветник не предстанет перед ним на арене  для  турниров.
Его не пугало то, что этими словами он бросал вызов наследнику престола.
   Оставшись  одна,  Катрин  засмеялась.  Генрих  оказался  в   неловком
положении. И кто был в этом виновен? Диана! Разве не она  пустила  слух,
который вынудил де Шабо потребовать удовлетворения? Люди  говорили,  что
из-за ненависти  мадам  Дианы  к  Анне  д'Этамп  дофин  попал  в  крайне
неприятную ситуацию. Они не знали, что семя раздора было брошено кроткой
Катрин.
   Ужасное положение! Этот глупец де Шабо, говорила себе Диана, рвется в
бой. Закон запрещает бросать вызов наследнику престола. Де  Шабо  должен
это  знать.  Он  не  смеет  заявлять  вслух  о  своем  желании  получить
сатисфакцию - хоть он и не произносил имя Генриха, все  знали,  кого  он
имеет в виду.
   Находчивая Диана принялась искать  козла  отпущения,  она  остановила
свой выбор на Франциске де Вивонне, красивом молодом  человеке,  имевшем
репутацию доблестного воина. Его считали лучшим фехтовальщиком и  борцом
Франции. Одно время он был любимцем  короля;  однако,  будучи  человеком
честолюбивым, он предпочитал нежиться  в  лучах  поднимающегося  солнца,
избегая близости заходящего светила. Такой человек охотно  ухватится  за
шанс заслужить благодарность будущего короля.
   Диана послала за де Вивонном и поделилась  с  ним  своими  желаниями;
вечером того же дня, когда вся компания отужинала и придворные заполнили
банкетный зал Ле Турнель, де Вивонн подошел к де Шабо  и  взял  его  под
руку.
   - Месье де Шабо, - громко заявил он, - до меня дошли слухи о том, что
вы хотите защитить свою честь и сразиться с обидчиком.
   В зале воцарилась гробовая тишина. Де Шабо вспыхнул, потом побледнел.
Сидевший в кресле король подался вперед, нахмурив  брови.  Анна  д'Этамп
побелела. Лицо  Генриха  стало  алым;  Катрин,  натянув  на  себя  маску
изумления, с трудом сдерживала разбиравший ее смех.
   Наконец де Шабо заговорил.
   - Это верно, что обо мне пустили лживые слухи. Я не  успокоюсь,  пока
не получу удовлетворение от клеветника.
   Лицо Генриха стало теперь пунцовым; Катрин с огорчением заметила, что
он посмотрел на Диану - так он глядел на нее в юности,  когда  не  знал,
как ему поступить. Катрин отдала бы все на свете  ради  того,  чтобы  он
посмотрел так на нее!
   Де Вивонн, обретя  уверенность  в  том,  что  ему  удалось  завладеть
всеобщим вниманием, нарушил тишину:
   - Я - этот человек, де Шабо. Это мне вы  цинично  похвастались  своей
постыдной победой, от которой позже сочли нужным отказаться.
   Де Шабо выхватил шпагу из ножен.
   - Вы лжете!
   Тотчас де Вивонн скрестил свою шпагу со шпагой де Шабо.
   - Я говорю правду. Послушайте, вы заявляли, что желаете отомстить  за
клевету. Вот ваш шанс...
   Король поднялся с кресла.
   - Стоп! Подойдите ко мне, вы оба. Как вы посмели  столь  бесцеремонно
скрестить шпаги в нашем присутствии!
   Они убрали шпаги и замерли перед королем.
   - Я больше не желаю слышать об этом деле! -  сказал  Франциск.  -  Вы
меня утомили. Если вы дорожите своей свободой, не ссорьтесь.
   Мужчины, низко поклонившись, смешались с толпой.
   Франциск заметил, что Анна потеряла свою невозмутимость.  Ее  охватил
страх. Она была влюблена; самый искусный дуэлянт страны бросил вызов  ее
возлюбленному.  Говорили,  что  всех  противников  де  Вивонна  постигла
смерть.
   Катрин, следившая за Анной, понимала ее чувства. Ведь и она,  Катрин,
была влюблена. Она перехватила взгляд  Анны,  устремленный  на  Диану  и
полный ненависти. Диана  безмятежно  улыбалась.  Она  полагала,  что  ей
удалось одержать  победу.  Когда-нибудь,  подумала  Катрин,  ты,  Диана,
забудешь вкус триумфа, тебе останется лишь горечь поражения.
   -  Хватит  глупостей!  -  закричал  Франциск.  -  Пусть  сюда  войдут
музыканты, мы будем танцевать.
 
*** 
 
   Анна расхаживала взад-вперед по комнате  короля,  который  глядел  на
нее, лежа на кровати. Ее светлые волнистые  волосы  были  в  беспорядке,
один из украшавших их цветков съехал к уху. Волнение делало женщину  еще
прекрасней. Она уже не была  молодой.  Анна  никогда  не  потеряет  свою
красоту и обаяние, подумал король. Ему нравилось наблюдать за ней, когда
она была обеспокоенной, встревоженной.  Сейчас  она  казалась  уязвимой,
более человечной, чем обычно. Возможно, ее волнует молодость де Шабо, но
она понимает, что  могущество  короля  гораздо  важнее  -  оно  дает  ей
возможность наслаждаться вниманием юного любовника.
   Он вспоминал; какой  она  была  в  разных  настроениях,  в  различных
ситуациях.  В  первые  месяцы  их  любви  она  была  обворожительна;  он
восторгался ее совершенным телом и  острым  умом.  Она  открывала  новые
радости человеку, считавшему, что он  испробовал  все.  Теперь  над  ним
нависла  старость;  приближение  этого  чудовища   ускорялось   зловещей
болезнью,  от  которой  он  не  мог  избавиться.  Он  подумал  об  Анне,
сохранявшей энергию молодости  с  помощью  де  Шабо,  де  Нанси.  Он  не
сомневался в том, что, затеяв расследование,  он  услышал  бы  и  другие
имена. Но он не желал знать их. Она была частью его жизни - той  частью,
без которой он не мог обойтись. Лучше было закрывать глаза на то, что он
не мог лицезреть, оставаться в  неведении  относительно  неприятных  ему
вещей.
   Узнавая об ее изменах,  он  лишь  пожимал  плечами.  В  любом  случае
положение Анны было шатким. Она боялась смерти короля, а не его гнева.
   Вот, думал  Франциск,  трагедия  старения.  Ей  подвержены  в  равной
степени короли и нищие. Кто бы поверил двадцать лет тому назад,  что  я,
Франциск, король Франции, позволю женщине обманывать меня!  Да  еще  при
этом буду предаваться самообману!
   Генрих, будущий король - как бы он повел себя в такой  ситуации?  Мог
ли он стать жертвой измены? Никогда! Франциск вспомнил  другую  Анну,  с
которой он флиртовал в молодости;  он  хотел  ее  соблазнить.  Позже  он
увидел ее в Кале - черноглазая, красивая, она гордилась тем, что  станет
королевой. Эта Анна лишилась своей головы, потому что английский  король
заподозрил ее в неверности - или сделал вид, что заподозрил. Затем  была
юная Катрин Говард; король любил ее, но и она не сумела  сохранить  свою
голову. Если бы король Франции походил на английского короля,  его  Анна
не посмела бы заводить любовников. Но увы! - или  он,  напротив,  должен
радоваться  этому?  -  Франциск  Первый  сильно  отличался  от   Генриха
Восьмого. Теперь их объединяли две вещи - старость и болезни.  Говорили,
что нынешняя жена Генриха  Английского  является  скорее  его  сиделкой,
нежели супругой. Что ж, он, Франциск, обладал многими  недостатками,  но
среди них не было лицемерия. Способность видеть  себя  со  стороны  была
развита в  нем,  пожалуй,  даже  чрезмерно.  Порой  она  доставляла  ему
неудобства.
   Он попросил Анну подойти к нему и поправить благоухающие подушки.
   - Так лучше? - спросила она. - Теперь тебе удобно, мой любимый?
   Он поцеловал ее руку.
   - Сколько лет я люблю тебя? - спросил король. - Это началось  еще  до
испанского плена.
   Черты ее лица стали более мягкими. Помнит ли она дни  их  страсти?  -
подумал Франциск.
   - Ты писал мне стихи в испанской тюрьме, - сказала она. -  Я  никогда
не забуду их.
   - Думаю, профессиональный рифмоплет делал  бы  это  лучше.  Например,
Маро.
   - Маро сочиняет стихи для всех. Стихи, написанные влюбленным для  его
избранницы, имеют особую ценность.
   Она убрала волосы со лба Франциска и продолжила.
   - Мой дорогой, эта дуэль не должна состояться.
   - Почему?
   Он решил, что уступит Анне, но сначала напугает ее.
   - Она принесет людям удовольствие. Разве я не говорю всегда, что  они
нуждаются в развлечениях?
   Он улыбнулся Анне.
   - Я постоянно стараюсь придумывать новые развлечения для  придворных.
А это появилось само  собой.  Публичное  единоборство.  Что  может  быть
лучше?
   - Это будет убийством.
   - Люди обожают кровопролития!  Ты  только  представь  себе,  дорогая.
Кто-то поставит на де Шабо, кто-то -  на  де  Вивонна.  Игра!  Дуэль!  Я
уверен, что победителем станет месье де Вивонн. Он действительно, любовь
моя, лучший фехтовальщик Франции.  Я  превосходил  его  в  мастерстве...
когда-то. Но увы! Я постарел, и другие заняли мое место...
   Анна прищурилась; глаза короля горели. Она знала, что он видит сейчас
ее занимающейся любовью с де Шабо. Однажды он уже застал ее с де  Нанси.
Он получит удовольствие, когда  лучший  фехтовальщик  Франции  убьет  ее
любовника. Де Вивонн отомстит не только за дофина, но и за короля.
   - Это будет убийством, - повторила она.
   - О, любовь моя, ты недооцениваешь де Шабо. Он далеко не  трус  и  не
попросит пощады на первой же минуте боя.
   - Конечно, он не трус! - с горячностью в голосе подтвердила Анна.
   - Он, несомненно, проявит себя с лучшей стороны, - сказал король.
   - Да, но все равно это будет убийством.
   - Не расстраивайся, любовь моя. Молодой глупец сам  поставил  себя  в
такое положение. Ну и что с того, что он - любовник своей  матери?  Кого
это касается?
   - Мачехи! - сказала Анна.
   - Матери... мачехи... мне нет до этого дела. Ему не  следовало  вести
себя так глупо. Не следовало мечтать о мести.
   - Это естественное желание.
   - Как трогательно, что ты заступаешься за молодого  глупца,  дорогая.
Пытаешься спасти его жизнь.
   - Я думаю о доме Валуа, - сказала Анна.
   Он поднял брови.
   - Объясни.
   - Тебе известно, что де Вивонн тут ни при чем. Задета честь дофина.
   - Ну и что?
   - То, что другой человек будет защищать честь Валуа, унизительно  для
королевского дома.
   - Однако де Шабо считает, что его честь нуждается в отмщении.
   - Он молод и горяч.
   Король лукаво посмотрел на Анну.
   - С этим я согласен; похоже, именно по  этой  причине  он  пользуется
благосклонностью некоторых особ.
   - Франциск, ты должен запретить эту дуэль. Она  не  может  состояться
без твоего разрешения. Я умоляю тебя не давать его.
   В ее голубых глазах появились слезы; отчаянно  бьющееся  сердце  Анны
колыхало роскошный корсаж. Бедная Анна! Похоже, она сильно  любит  этого
красавчика. Она просит сохранить ему жизнь, как когда-то просила  отдать
ей бриллианты мадам де Шатобриан.
   Она бросилась  к  нему,  поцеловала  его  увешанную  перстнями  руку,
прижалась щекой к груди Франциска.
   Забавно, подумал он. Фаворитка короля умоляет его сохранить жизнь  ее
возлюбленному. Маргарита могла бы описать подобную ситуацию в  одном  из
своих романов.
   Он провел ру