е и пока не будем уверены, что с вами все в порядке.
     - Спасибо, - сказала Юджини.
     - Шарлотта, вам следует лечь в постель. Вы можете приглядывать за Юджини, но мы здесь побудем какое-то время. Это просто обычная печеночная колика. Вероятно, рыба ей не подошла.
     Как она была великолепна, наша Дейзи! Ни один генерал не мог придать больше уверенности своим войскам. Все знали, что с Дейзи у руля все должно идти в соответствии с планами.
     И однако... был побег. Но с другой стороны, она об этом ничего не знала, пока он не стал совершившимся фактом.
     Юджини закрыла глаза. Она дышала уже легче и выглядела гораздо лучше.
     - Мне кажется, она спит, - сказала Дейзи. Она потрогала лоб Юджини. - Температуры нет, - прошептала она. Через пять минут она поднялась и сказала:
     - Я думаю, теперь мы можем вернуться в свои постели. Шарлотта, если Юджини что-нибудь понадобится, вы разбудите мисс Грант. А если необходимо, придете за мной.
     - Да, мисс Хетерингтон.
     - Спокойной ночи, Шарлотта. Мы рассчитываем на то, что вы присмотрите за Юджини.
     - Да, мисс Хетерингтон. Спокойной ночи. Спокойной ночи, мисс Грант.
     За пределами комнаты Дейзи задержалась.
     - Утром с ней все будет в порядке. Как я и предположила, небольшая колика. Шарлотта молодец. Вы знаете, я думаю, если бы этой девушке было чем заняться, она была бы существенно лучше. Если бы она чувствовала себя полезной... Как вы думаете?
     - Я уверена в этом.
     - Что ж, нам следует наблюдать за ними обеими, - сказала Дейзи. - Не думаю, что сегодня нас опять побеспокоят.
     Я отправилась в постель и скоро заснула.
     Утром Юджини было лучше - она почти пришла в норму, но я считала, что ей следует отдохнуть. Но она не хотела, почти стыдясь того, что заболела.
     - На самом деле у меня все в порядке, мисс Грант. Не знаю, что это было, просто я немного странно себя чувствовала.
     - Думаю, вам сегодня днем следует прилечь.
     - О нет, мисс Грант.
     - Да, Юджини. Такого рода приступы ослабляют больше, чем вы предполагаете. Я настаиваю на том, чтобы вы сегодня днем отдохнули. Вы можете почитать или, может быть, Шарлотта сможет с вами побыть.
     Она довольно неохотно согласилась.
     Должно быть, было около трех часов, когда я шла в свою комнату и, вспомнив, что Юджини должна отдыхать, решила посмотреть, выполняет ли она мои указания.
     Дверь была закрыта, но за ней я слышала смешки. Я догадалась, что Шарлотта с ней.
     Поколебавшись, я решила зайти и постучала в дверь. Последовало короткое молчание, я открыла дверь и вошла.
     Юджини лежала на своей постели, Шарлотта вытянулась на своей, на стуле сидела Эльза.
     - О, - удивилась я.
     - Вы сказали мне, чтобы я отдыхала, - ответила Юджини.
     - Мы пришли ее подбодрить, - ухмыляясь, сказала Эльза.
     - Несомненно, именно этим вы и занимаетесь. Как вы чувствуете себя, Юджини?
     - Нормально, - ответила она.
     - Прекрасно, вы можете встать, когда захотите.
     - Спасибо, мисс Грант.
     Когда я вышла и закрыла за собой дверь, смешки продолжались.
     Я думала об Эльзе. Конечно, она вела себя не так, как подобает служанке, и, как в других случаях, я задумалась, должна ли приструнить ее за то, что она общается с девушками так, словно она одна из них, а не горничная. Но ей всегда удавалось взглядом напомнить мне о прежних временах в Шаффенбрюккене, когда она вела себя со мной и моими друзьями так же, как теперь с Юджини и Шарлоттой. В моем положении не было преимуществом присутствие того, кто знал меня школьницей. Трудно было порицать других за то, что сам делал. Возможно, самым невероятным было то, что Шарлотта, известная нам как сноб, дружила со служанкой. Однако я не слишком задумывалась об этом.
     Я получила письмо от Джона Маркема. Он спрашивал, как я чувствую себя по возвращении в школу после каникул.
     Это была незабываемая неделя, - писал он. - Я чувствовал, что мы знаем друг друга много лет. Ну почему Лидия никогда не приглашала вас на каникулы? Мы могли бы познакомиться раньше. Как мне хочется снова вас увидеть. Посещение школы это табу? Полагаю, это будет рассматриваться как не совсем соответствующее правилам. Нет ли чего-то вроде середины семестра? Вы домой ездите? Возможно, это слишком далеко для такого короткого срока. Однако Лондон не так далеко. Мне хочется познакомить вас с моим братом Чарльзом. Может быть, вы с Терезой могли бы нас посетить? Пожалуйста, подумайте об этом.
     Я и думала, и это было довольно соблазнительно. Я не говорила об этом Терезе, потому что это возбудило бы ее надежды, а я не была уверена, что следует поехать.
     Я все еще переживала мою встречу с Джейсоном Веррингером в Логове дьявола в Колби Холле. Это тревожило меня даже больше, чем я предполагала вначале. Я не могла перестать думать о нем, и в моих мыслях возникали картины того, что могло произойти, если бы я не совершила драматичный жест, разбив руками стекло. В любом случае это был безнадежный жест. Я ни за что не могла бы ускользнуть от него, если бы он был решительно настроен меня поймать. И даже если бы мне удалось выбраться через окно, прыгнула бы я с вершины башни? Мой поступок говорил о том, что я скорее предпочту смерть, чем покорюсь ему. Это было безрассудно. Однако это его отрезвило. Он и правда был потрясен, увидев кровь на моих руках.
     Перестань о нем думать, приказывала я себе. Забудь его. Это всего лишь неприятное происшествие, из которого мне удалось выбраться невредимой. Даже шрамы на руках уже зажили. Но в Колби меня окружали руины прошлого со всеми мрачными легендами и ужасными страданиями, которые видели эти стены, и меня охватывала атмосфера катастрофы и рока.
     Тут происходили странные вещи. Джейсон Веррингер, казалось, никогда не был от них далек. Что на самом деле произошло с его женой? Где Марсия Мартиндейл? Там, где Джейсон, всегда будут вопросы. Он - человек темных тайн. Можно было почти поверить, что одним из его предков был дьявол.
     И как же все это отличалось от Эппинга - солнечного света, запаха зерна, простоты образа жизни, людей. Было чисто и свежо, и понятно. Мир... именно его мне предлагали... а мир казался в данный момент очень соблазнительным. Мне хотелось быть там, и однако же... почти против собственной воли меня притягивали темные башни Колби Холла и развалины Аббатства.
     То, что в конце концов убедило меня принять приглашение Джона, было еще одно письмо. Его переслала мне тетя Пэтти, и оно было от Моник Делорм.
     Дорогая Корделия, - писала она по-французски. - Я больше не мадмуазель Делорм, но мадам де ла Крезез. Да. Я вышла замуж за Анри. Жизнь чудесна. Мы едем в Лондон. Друзья Анри одолжили нам дом на неделю. Так что мы будем в вашей столице с третьего числа будущего месяца. Было бы замечательно повидаться с тобой. Напиши мне туда. Даю тебе адрес. С нетерпением меду твоего сообщения. Обязательно приезжай.
     Всегда любящая и верная подруга Моник.
     Я сказала Дейзи, что получила приглашение от друзей, которых мы навещали летом. Их дом расположен в Лондоне, но мы провели с ними неделю в деревне. Я могла бы поехать в середине семестра. Это лишь на пять дней, включая уик-энд. Я подумала, что могла бы этим воспользоваться.
     Дейзи призадумалась.
     - Немногие девушки поедут домой. Конечно, уроков не будет. Не думаю, чтобы кто-то еще из учителей планировал уезжать. Да, думаю, вы можете это сделать.
     - Тереза тоже приглашена.
     - О, это будет для нее приятным сюрпризом.
     - Значит, я могу строить планы?
     - Да. Думаю, да. Давайте.
     Так я и сделала. Джон ответил, что он в восторге, Тереза с ума сходила от радости. По адресу, который был в письме, я написала и Моник, пообещав зайти к ней, когда буду в Лондоне.

***

     Джон встретил нас на Пэддингтонском вокзале, и очень скоро мы продвигались рысцой в кэбе к его дому в Кенсингтоне. Это был высокий дом на площади, его охраняли два свирепых на вид каменных льва; белые ступени, ведущие к тяжелой дубовой двери, сияли, а бронза сверкала как золото.
     Когда он своим ключом открыл дверь, в прихожей нас встретил высокий молодой человек.
     - Это Чарльз, - сказал Джон. - Ему не терпится познакомиться с вами. Он много слышал о том, как мы проводили время на ферме.
     У Чарльза было такое же открытое лицо и красивая внешность. Он мне понравился сразу.
     Появилась горничная.
     - О да, Сара, - сказал Джон. - Дамы захотят пройти к себе. Тереза, ваша комната по соседству с комнатой Корделии.
     Мы поднялись по богатой, устланной алым ковром лестнице и вышли на площадку. Горничная открыла дверь, и я оказалась в жизнерадостной спальне с большой кроватью с колоннами, нисколько не похожей на ту с тяжелыми бархатными занавесями, что была в Холле. У этой кружевные занавески были задрапированы на каждом из торцов и подхвачены бантами бледно-лиловых атласных лент, бронзовые шарики и спинки сияли, и казалось, что она светится свежестью. В комнате была легкая элегантная мебель, которая напоминала Францию восемнадцатого века. Я подошла к окну и выглянула в маленький мощеный сад, в котором стояли горшки с зеленью. Она наверное буйно цвела летом и весной. Сейчас у серой кирпичной стены отцветали хризантемы и маргаритки.
     Вошла Тереза. Она сияла. У нее была чудная маленькая комнатка, и между ее спальней и моей была дверь. Я вошла и огляделась. Очевидно, это была гардеробная.
     - Ну разве не замечательно? - воскликнула Тереза.
     Она была счастлива не только вырваться из школы, но и встретиться здесь с Джоном, поскольку была из тех людей, кто прочно привязывается, когда находит объект для восхищения. Она обратилась ко мне в отчаянии, и благодаря нашей дружбе в ее жизнь вошли люди, которых она полюбила. Я. Тетя Пэтти. Вайолит. А теперь она в эту компанию добавила Джона. Это было потрясением для нее: не было никого и вдруг появилось множество близких.
     Я боялась, что Тереза склонна к драме: я не могла забыть, как она бросила в пруд серьгу Марсии Мартиндейл. Она была так молода, так плохо управляла своими эмоциями и, будучи неопытной, видела во всех дьяволов и ангелов... и ничего в промежутке. Ей придется учиться, но в течение следующих нескольких дней она будет с теми, кого любит и кем восхищается, и радовалась этому.
     Обед в тот вечер прошел чрезвычайно интересно. Столовая была изысканной комнатой с высокими окнами, выходящими на улицу. Во время еды мы слышали цокот проезжающих мимо лошадиных упряжек, а иногда крики продавца вечерних выпусков газет.
     Мы говорили о проведенной в деревне неделе, о школе, о Лондоне и о том, что будем делать во время нашего визита в столицу.
     - Вам так много нужно показать, - сказал Джон. - Ну так что же будет первым?
     - У меня встреча со старой школьной подругой, - сказала я. - Она пригласила меня зайти. Это на послезавтра.
     - Значит, что у нас на завтра? Тереза, у вас есть идеи? Зоопарк?
     - Я люблю животных! - воскликнула Тереза.
     - Решено. Завтра утром зоопарк. Как вам понравится проехать по Роу, Тереза?
     Она так полностью и не оправилась от своего падения, хотя я и убедила ее снова приняться за верховую езду.
     - Да, - с колебанием сказала она.
     На том и договорились.
     Утро прошло чудесно. Не одна только Тереза была в восторге от животных. Мы наблюдали, как кормят тюленей, поражались красоте львов и тигров, смеялись над проказами обезьян. Мы потягивали лимонад на одной из террас, и я думала о том, что я счастлива. Мне не хотелось, чтобы этот визит заканчивался.
     Обед оказался невероятно веселым, поскольку все - теперь, когда к нам привыкли - пытались говорить одновременно. Мы сидели в элегантной гостиной с французскими окнами, выходящими в маленький похожий на патио сад.
     Мы беседовали, пока не почувствовали, что засыпаем, и довольно неохотно разошлись спать, потому что это был конец еще одного счастливого дня.

***

     На следующее утро Джону нужно было идти в свой банк, а по пути туда он отвез меня по адресу, который дала Моник.
     Это был элегантный дом на Албермарль-Стрит, недалеко от Пиккадилли. Мы проехали через Гайд Парк, который показался очаровательным, Затем свернули на Пиккадилли, где прогуливались модно разодетые люди, а запряженные лошадьми кареты живописно проплывали по главной магистрали.
     Джон ввел меня в дом. Молодая горничная сказала, что мадам ждет меня и провела в гостиную, где я нашла Моник, которая действительно выглядела очень хорошенькой в своем бирюзовом утреннем платье с кружевами.
     Я представила Джона, и Моник стала упрашивать его выпить с нами кофе или вина, но он сказал, что у него дела в Сити и что он заберет меня через два часа.
     - Так скоро? - сказала Моник на своем привлекательном английском языке.
     - Мне придется уйти, - сказала я, - потому что мы договорились сегодня проехаться по реке.
     Джон оставил нас, и мы устроились поудобнее.
     - Какой очаровательный мужчина! - сказала Моник, когда он ушел. - Анри тоже вышел по делам. Он надеется встретить тебя, когда вернется. Я ему так много о тебе говорила.
     Я заметила:
     - Замужество тебе идет, Моник.
     - О, Анри... он очень хороший.
     - Значит, все обернулось превосходно... Ты когда-то называла это своим manage de convenance <Брак по договору (франц.).>. Помнишь?
     - О да. Это было решено с колыбели. О, бумаги и юристы... контракт... споры.
     - И это сработало!
     - А этот мистер Маркем... Он для тебя?
     - О нет. Он просто друг. Мне следовало тебе сказать. Он брат Лидии.
     - Конечно... Лидия Маркем. Но где же Лидия?
     - О... ты не знаешь... Лидия умерла.
     - О нет!
     - Несчастный случай во время катания на лыжах.
     - Лидия... на лыжах! Я удивлена. Но как ужасно! Я не знала.
     - Ну, полагаю, я тоже не услышала бы об этом, если бы не написала ей. Ее брат открыл письмо и потом приехал меня навестить, когда я была у тети.
     - О да, тетя. Как ты говорила о тете! Как ты называла ее?
     - Тетя Пэтти.
     - Добрая тетя Пэтти.
     Вошла горничная и принесла кофе. Когда она вышла, Моник разлила его по чашкам.
     - Не могу перестать думать о Лидии... Умереть вот так. В это трудно поверить.
     - Да, ужасный шок. Я была удивлена, когда ее брат сказал мне, что она вышла замуж.
     - О, это я знала. Лидия написала мне и сообщила об этом. Она была безудержно счастлива.
     - Мне она не написала.
     Моник молчала, и я внимательно посмотрела на нее. Ее губы были сжаты. Я вспомнила эту старую привычку: она знает что-то, о чем не следует говорить.
     - Я не понимаю, почему она мне не написала, - сказала я. - Когда я написала тебе, я и ей написала тоже. И получила ответ от тебя и Фриды, но не от Лидии.
     - Ну, она не писала тебе, потому что...
     - Потому что?
     - О... не думаю, что теперь это имеет значение. Она полагала, что ты можешь расстроиться.
     - Расстроиться? С чего бы?
     - Из-за того, что именно она вышла замуж, понимаешь.
     - Отчего же мне расстраиваться?
     - Ну потому что мы считали, не гак ли, что именно ты была избранной.
     Я смотрела не понимая.
     - Я уверена, теперь это не имеет значения. Это с тобой могло быть несчастье во время катания на лыжах. Однако я не думаю, что с тобой это случилось бы. Ты лучше каталась.
     - Я в самом деле не понимаю, Моник.
     - Вернись к тем дням. Помнишь Эльзу?
     - Да, и представь себе, она сейчас в моей школе.
     - Эльза... в твоей школе? Ну это и впрямь очень странно. Конечно, это то, что называют совпадением.
     - Она сказала, что ей надоел Шаффенбрюккен, и она приехала в Англию. У нее была одна работа, которая ей не понравилась, и она оказалась в моей школе.
     - Очень странно. Но жизнь вообще такая.
     - Ты говорила мне о Лидии.
     - Я говорила, помнишь ли ты, как Эльза сказала нам, что если мы пойдем в лес во время Охотничьей луны, мы можем встретить своих будущих мужей?
     - Да. Мы были глупенькими. Поверили.
     - Ну, в этом что-то было. Помнишь мужчину, которого мы называли Незнакомцем?
     - Да, да, конечно, помню.
     - Мы думали, ему понравилась ты. Он производил такое впечатление. Поэтому Лидия и не хотела, чтобы ты узнала, что она вышла замуж. Она думала, ты можешь расстроиться, потому что узнаешь, что все-таки не ты ему понравилась. Это была Лидия.
     Комната поплыла вокруг меня. Я не могла поверить, что слышу правильно.
     Я сказала:
     - Его звали Эдвард Комптон.
     - Нет, не так. Это был...э... дай подумать... Марк как его там. Марк Чессингем... или тон... или что-то в этом роде.
     - Не может быть.
     - Да, так и было. Она была очень взволнована. Она сказала, это правда, что встретишь своего будущего мужа. Эльза была права. Но она сказала, что не говорит тебе, потому что ты можешь обидеться. В чем дело?
     - Ничего, просто это кажется настолько странным...
     - Ты действительно задета, Корделия. Думаешь, он...
     - Я его почти забыла. Я убедила себя в том, что он не существовал.
     - О, еще как существовал! Он был мужем Лидии. Бедная Лидия! Он был очень красив, верно? Я видела его только один раз, но он на самом деле был... чарующим. Пожалуйста, выпей еще кофе.
     Она продолжала говорить, но я не слушала ее слов. Значит, он ушел и женился на Лидии. Но почему же он назвался именем человека, который был мертв уже лет двадцать?
     Не думаю, что Моник нашла мой визит настолько интересным, насколько она ожидала. Джон заехал за мной, как было условлено, и я почувствовала огромное облегчение, когда мы попрощались с Моник и ее мужем, который вернулся как раз перед нашим отъездом.
     По пути в Кенсингтон я сказала:
     - Я сделала тревожное открытие.
     Потом я рассказала ему о мужчине из леса и о том, как я видела его на пароходе, а потом в Грантли, как он внезапно исчез и что я ездила в деревеньку в Суффолке, где по его словам был его дом. Я нашла, что якобы принадлежащий ему дом сгорел, а имя, которым он назвался, было высечено на могильном камне человека, умершего двадцать лет тому назад. И это, если верить Моник, был муж Лидии.
     Он напряженно слушал. Затем сказал, что это невероятная история. Он хотел знать, что бы это значило.
     - Я скажу вам, как мы поступим, - продолжал он. - Поедем в ту деревушку в Суффолке, где вы видели могилу, и посмотрим, что обнаружится.

***

     В восемь тридцать на следующее утро был поезд на Бери Сент-Эдмундз, и мы с Джоном решили успеть на него. Чарльз повез Терезу по реке от Вестминстерской лестницы до Хемптон Корта, так что от них мы благополучно избавились.
     Было облегчением иметь возможность поговорить с Джоном об этом странном деле, потому что я чувствовала, что оно касается не только меня, но и Лидии.
     Он попросил меня описать этого человека. Это было нелегко, потому что описание могло подойти к столь многим. Хотя он ни в коем случае не был ординарен. Однако вьющиеся светлые волосы, голубые глаза, точеные черты... это было у многих, а описать качество, делающее его словно не от мира сего, было нелегко.
     Я говорила себе, что должна обнаружиться ошибка. Лидия не могла вообразить, что ее любимый - это тот романтический Незнакомец, которого мы встретили в лесу во время Охотничьей луны.
     - Не могу поверить, что она могла это сделать. Лидия не была мечтательницей. Она была на самом деле очень практичной.
     - Это верно. Как мы начнем поиски?
     - Что ж, его имя Эдвард Комптон или Марк Чессингем.
     - Но зачем ему два имени?
     - Не знаю. Это мы и должны раскопать. Он упомянул местечко под названием Кростон в Суффолке и имя Эдварда Комптона. Вы поехали туда и увидели имя на могильной плите. Должна быть какая-то связь.
     - Однако на самом деле он был Марком Чессингемом.
     - Очень странно. Дело сейчас в том, как нам начать наводить справки?
     - Там были какие-то дома. Возможно, мы можем спросить у людей.
     - Посмотрим, как пойдет.
     Мы сошли с поезда и поехали по небольшому ответвлению, ведущему в Кростон. Воспоминания верну