о  отца;  потом
заслушали еще нескольких  свидетелей.  Главным  свидетелем  являлась  я,
поскольку я присутствовала на месте преступления, видела убийцу, а позже
опознала его.
   Даже мне,  очень  слабо  разбиравшейся  в  судебной  процедуре,  было
понятно, что мои  показания  будут  решающими  при  вынесении  приговора
Фергюсу О'Нилу.
   После  первого  дня  судебного  разбирательства  я  вернулась   домой
совершенно опустошенная. Ребекка и Селеста  уложили  меня  в  кровать  и
сидели возле меня, пока я не уснула.
   Но даже во сне этот человек продолжал преследовать меня. Я знала, что
была обязана сделать то, что сделала. Я не могла что-то скрывать Я  была
абсолютно уверена в том, что этот человек - убийца моего отца. Но  когда
я представила себе петлю, затягивающуюся на его шее, мне трудно было  не
думать о том, что именно я надела на него эту петлю.
   Когда я рассказала об этом Ребекке, она ответила:
   - Чепуха. Он сам себе надел петлю на шею. Этот человек  -  убийца,  а
виновный в убийстве должен понести  наказание.  Нельзя  позволить  людям
разгуливать по улицам и убивать всех, с чьим мнением они не согласны.
   Я понимала, что она права, но как было заставить себя  избавиться  от
этих угнетающих мыслей?
   - Как только суд закончится, я обязательно заберу тебя в Корнуолл,  -
заявила Ребекка. - И ты поедешь с  нами,  Селеста.  Тебе  нужно  сменить
обстановку,  побыть  вдали  от  всего  этого.  И   не   вздумай   искать
какие-нибудь отговорки, поскольку я все равно настою на своем.
   - Я думаю, мне лучше остаться здесь, - сказала Селеста.
   - А я так не  думаю,  -  твердо  ответила  Ребекка.  -  Необязательно
гостить  у  нас  долго,  но  вам  обеим  совершенно  необходимо  сменить
обстановку. Для вас это было страшным потрясением. Вам нужно отвлечься.
   Мы понимали, что она права, и, должна признаться, перспектива  уехать
соблазняла меня.
   Но суд еще не  завершился.  Мне  нужно  было  присутствовать  в  зале
судебного заседания. Мистер Томас  Карстерс  считал,  что  защита  может
потребовать  перекрестного  допроса  и  поставить   под   сомнение   мои
показания.
   Строгая  атмосфера  зала  судебных  заседаний,  судья,   торжественно
возвышавшийся над скамьей адвокатов и  присяжными,  -  все  это  внушало
благоговейный трепет; но мое внимание было постоянно приковано к Фергюсу
О'Нилу, и я боялась, что его лицо будет преследовать меня до конца  моих
дней.
   Выяснилось, что защита не собирается проводить  перекрестный  допрос.
Полагаю, они решили, что мои показания могут только  ухудшить  положение
их подзащитного.
   Зато обвинитель вызвал меня на свидетельское место.
   Меня попросили взглянуть на обвиняемого и сообщить суду, видела ли  я
его когда-нибудь прежде.
   Я ответила, что видела его в ночь  накануне  убийства  моего  отца  и
второй раз - непосредственно во время убийства,  Я  сообщила,  по  каким
приметам опознала его.
   Все  это  длилось  очень  недолго,  но  именно  эти  показания  стали
решающими.
   Судья  вкратце  суммировал  результаты  судебного  расследования.  Он
заявил,  что  не  сомневается  в  вердикте  присяжных.   Приведены   все
доказательства (я убеждала  себя,  что  эти  доказательства  исходят  не
только от меня). Этот человек - фанатик, террорист и анархист.
   Весьма вероятно, что он и ранее совершал убийства.
   Он состоит на особом учете в полиции.
   Я предпочла бы оказаться где угодно, только не в этом  зале  судебных
заседаний, когда вышли присяжные с вердиктом. "Виновен",  -  после  чего
судья надел свой зловещий черный головной убор.
   Я никогда не забуду его голоса:
   - Обвиняемый, суд присяжных  признал  вас  виновным,  и  существующие
законы не оставляют мне выбора  -  я  обязан  назначить  вам  наказание,
соответствующее  вашему  преступлению,  и  наказание  в  соответствующем
законе таково, именем  закона  вы  будете  отправлены  отсюда  на  место
совершения казни; после этого вы будете повешены за шею до тех пор, пока
не умрете; после этого  ваше  тело  будет  похоронено  на  кладбище  той
тюрьмы, где будет осуществлена казнь.
   Господи, помилуй его душу!
   Я в последний раз испуганно взглянула на убийцу.
   Он пристально смотрел на меня - горящим,  мстительным  и  насмешливым
взглядом.
 
*** 
 
   Ребекка хотела, чтобы мы немедленно уехали, но я не могла. Мне  нужно
было остаться.
   - Иногда смертный приговор отменяют, - сказала я. - Я  хочу  остаться
здесь, чтобы знать наверняка.
   - В  подобных  случаях  смягчение  наказания  невозможно,  -  сказала
Ребекка, - Клянусь Богом, Люси, этот человек заслужил  смерти.  Он  убил
твоего отца.
   - Он сделал это в соответствии с убеждениями.
   Там не было никакой личной выгоды. Это несколько меняет дело.
   - Убийство есть убийство, - твердо заявила Ребекка, - А  за  убийство
положена смертная казнь. Давай быстрее поедем. Дети  и  Патрик  так  уже
считают, что я слишком здесь задержалась.
   - Возвращайся  одна,  Ребекка.  Мы  с  Селестой  приедем,  когда  все
закончится.
   Ребекка покачала головой.
   - Я должна оставаться рядом с тобой, Люси. Патрик это понимает.
   Прошло три недели после того, как судья утвердил приговор, и наступил
день казни. Ни о каком помиловании, конечно, и речи не было;  в  глубине
души я с самого начала знала, что так и будет.
   Я сидела в своей комнате. Ребекка с Селестой хотели побыть  со  мной,
но они понимали мои чувства.
   Я хотела остаться одна, и они уважали мое желание.
   Так я и сидела, пока все  это  происходило...  Этот  человек,  Фергюс
О'Нил, мужчина, с которым я ни разу не перебросилась ни  единым  словом,
сейчас умирал, и именно я, образно выражаясь,  набросила  ему  петлю  на
шею.
   Ребекка, конечно, была права: с моей стороны глупо так рассуждать. Ее
здравый смысл должен был действовать  на  мое  воспаленное  воображение,
словно холодный душ. Так он  и  действовал..,  временами.  Но  наступали
периоды, когда эта мысль возвращалась.
   Кто бы мог поверить всего год назад, что я, обычная девушка,  живущая
безмятежной жизнью рядом  с  блестящим,  любимым  мною  отцом,  внезапно
потеряю его и буду ощущать ужасное бремя вины?
   Как же резко может перемениться  жизнь  в  течение  такого  короткого
срока!
   - Теперь нас ничто здесь не задерживает, - сказала Ребекка. - Чем нам
надо заняться, так это хорошенько подумать о будущем.  И  лучше  сделать
это подальше отсюда. Там, в Корнуолле, вы будете мыслить более ясно.
   Я понимала, что она права.
   - Так что начинайте собираться, - продолжала она. - Мы еще успеем  на
завтрашний утренний поезд.
   - Знаешь, Ребекка, я должна кое-что  рассказать  тебе.  Это  касается
Джоэля Гринхэма.
   Она улыбнулась, и в ее глазах я прочла понимание.
   - Перед его отъездом, - сказала я, - мы тайно помолвились...
   Она повернулась ко мне  с  улыбкой.  Впервые  с  момента  трагедии  я
увидела ее улыбающейся.
   - Ах, Люси, я так рада! - сказала она. - Это замечательно. Конечно, я
понимала, что между тобой и Джоэлем что-то есть. Он сумеет  позаботиться
о тебе. А когда он возвращается?
   - Я не знаю. Пока ничего не слышно.
   - Подобные миссии,  как  правило,  не  длятся  слишком  долго,  а  он
отсутствует уже достаточно давно. Не знаю, добрались ли до него вести...
Пожалуй, это невозможно. Если бы он узнал об этом,  я  уверена,  что  он
немедленно вернулся бы на родину.
   - Мне кажется, после его отъезда прошла вечность, - вздохнула я.
   - Как только он вернется сюда, ты тут же поедешь в Лондон..,  или  он
сам приедет к нам. Ах,  Люси,  просто  не  могу  тебе  передать,  как  я
довольна такими новостями.
   - Я бы рассказала тебе и раньше, но мы собирались объявить о помолвке
после возвращения Джоэля.
   - Это очень поможет тебе. Ты сможешь начать жизнь с чистой  страницы.
Теперь я понимаю, что тебе не хочется  строить  какие-то  планы  до  его
возвращения.
   У Ребекки изменилось настроение. Очевидно, она  считала,  что  Джоэль
будет мне настоящей поддержкой.
   И, конечно, она была права.
   - Мы отправляемся завтра утром, - сказала она.
   Селеста ехала вместе с нами. Мы настояли на том, чтобы она поехала, и
мне  кажется,  что  она  была  довольна  этим.  Как  всегда,   несколько
неуверенная  в  себе,  она  призналась  мне  в  том,  что  не  убеждена,
действительно ли Ребекка хочет видеть ее у себя или приглашает  в  гости
только из вежливости.
   Бедная Селеста! Ее жизнь с Бенедиктом была постоянным ощущением своей
ненужности ему, хотя в последние годы он  делал  большие  усилия,  чтобы
между ними сложились более теплые отношения.
   Итак, мы готовились к отъезду. Я внушала себе, что в тихом  спокойном
Корнуолле смогу посмотреть на вещи более объективно. Возможно,  я  сумею
убедить себя в том, что  было  глупо  питать  такие  сложные  чувства  к
человеку, который умышленно убил моего отца, мгновенно  перечеркнув  всю
его жизнь и принеся горе его семье.
   Я уложила вещи, и мы были готовы к отъезду.
   - Сегодня мы все должны хорошенько выспаться, - заявила Ребекка.
   Она принесла мне в спальню стакан теплого молока и присела возле меня
немножко поболтать.
   - В Корнуолле все покажется тебе другим, - успокаивала  она  меня.  -
Дети будут очень рады видеть тебя: они так сильно тебя любят  А  деды  с
бабками, наши и Патрика? Ты же  знаешь,  какую  радость  доставляешь  им
своими приездами Наши, конечно, попытаются  похитить  тебя  и  увезти  в
Кадор, но я этого не допущу.
   - Как приятно это слышать!
   - Все будет хорошо, Люси. А вскоре придут вести от  Джоэля.  Узнав  о
том, что ты в Корнуолле, он немедленно отправится туда.
   - Я уже начинаю беспокоиться за него.  Мне  кажется,  его  отсутствие
затянулось.
   - Что ж, ведь дорога туда не близкая. Кстати, то же самое касается  и
почты. Скоро он вернется домой.
   Знаешь, я так рада, что вы с Селестой стали друзьями.
   Несчастная Селеста!
   - Я всегда чувствую желание заботиться о ней, - сказала я.
   Ребекка кивнула.
   - А теперь пей свое молоко и засыпай. Завтра у нас нелегкий день.
   Она взяла стакан с молоком и поднесла его прямо  к  моим  губам,  как
делала это, когда я была ребенком.
   Я обняла ее за шею.
   - Как я рада, что ты есть у меня, Ребекка!
   - А я рада, что у меня есть ты, моя маленькая сестричка,  -  ответила
она, поцеловала меня и вышла.
   Я  задремала,  но  через  некоторое  время  что-то  разбудило   меня.
Казалось, будто кто-то поскребся в окно.
   Я лежала, всматриваясь в тьму.  Свет  уличного  фонаря  позволял  мне
видеть привычную  обстановку.  Когда-то,  когда  я  была  помоложе,  эта
картина очень успокаивала меня. Я была благодарна этому уличному фонарю.
   Он  играл  определенную  роль  в  моей  жизни.  А   потом   он   ясно
продемонстрировал мне лицо убийцы. Я не смогла бы опознать его  с  такой
уверенностью, если бы не видела его в ту роковую ночь без шляпы.
   Вновь раздался какой-то скребущийся звук за окном.  Приглядевшись,  я
поняла, что кто-то кинул в стекло горсть мелких камушков.
   Я встала с кровати и подошла у окну. На несколько  мгновений  у  меня
пресеклось дыхание там, под уличным фонарем, была видна фигура  человека
в плаще с капюшоном и в шляпе. Он смотрел прямо на меня.
   Мы оба стояли неподвижно, а затем он вдруг снял шляпу  и  поклонился.
Поскольку он находился под самым фонарем, я совершенно ясно видела его.
   Я видела и его челку, и даже контур шрама на лице.
   Он насмешливо улыбнулся мне.
   Я не могла пошевелиться и так и стояла, обессилев от ужаса.
   Этот человек надел себе на голову шляпу и неторопливо пошел по улице.
   Меня заколотило, у меня дрожали руки и ноги. Что же я  видела?  Может
быть, это привидение? Такой была моя первая мысль. Теперь его привидение
будет преследовать меня!
   Несколько  минут  я  стояла,  глядя  на  опустевшую  улицу,  а  затем
вернулась в кровать.
   Я все еще дрожала, и тут  у  меня  появилась  другая,  гораздо  более
ужасная мысль: не могло ли случиться так  что  я  приговорила  к  смерти
человека, который не убивал моего отца?
   Этот человек был жив. Я только что видела его, уже  после  того,  как
другой был повешен за убийство.
   Господи, спаси меня и помилуй, если я  обрекла  на  смерть  невинного
человека.
   Впрочем, мужчина, которого я видела в зале суда, был  тем  же  самым,
которого я до тех пор видела дважды. Но если все так, то  каким  образом
он мог оказаться сегодня ночью перед нашим домом?
   И ведь он хотел, чтобы я видела его.  Он  специально  бросил  в  окно
камушки.
   Кто же это: реальный человек или явившееся мне привидение?
 
БЕЛИНДА 
 
   Когда мы прибыли, Патрик ждал  нас  на  станции  с  экипажем.  Дорога
показалась мне очень длинной,  и  во  время  всей  поездки  я  старалась
заставить себя забыть о случившемся накануне ночью.
   Бывали моменты, когда мне почти удавалось убедить себя в том,  что  я
все это выдумала.
   Несомненно, мое состояние нельзя  было  назвать  нормальным.  Я  была
ужасно потрясена. Возможно,  у  меня  начались  галлюцинации.  Это  было
наиболее подходящим заключением, которое мне удалось сделать, хотя  меня
и страшили мысли об умственном расстройстве.
   Мне хотелось рассказать обо всем Ребекке.  Наверняка  она  сумела  бы
найти какое-нибудь объяснение.
   В ту ночь я едва удержалась от того, чтобы пойти к ней и рассказать о
случившемся.
   Пока мы  проезжали  проселками  вдоль  зеленеющих  полей  и  поросших
деревьями холмов, через деревушки, через окраины городков, я  постепенно
начинала приходить в себя. Чем  больше  я  размышляла  о  случившемся  в
прошлую ночь, тем более вероятным мне казалось то, что я  все  это  сама
себе внушила.
   При встрече Патрик крепко обнял нас всех и сказал Ребекке:
   - Давненько мы не виделись.
   Ребекка ответила:
   - Да, конечно, но...
   Патрик понимающе кивнул в ответ.
   Сами мы ехали в экипаже, а наш багаж должен был прибыть чуть позже.
   - Дети как на иголках,  -  сказал  Патрик.  -  Нянюшка  Биллинг  идет
сегодня на большую уступку: по случаю твоего приезда им будет  позволено
отправиться в кровать попозже.
   - Ax мои милые! - воскликнула Ребекка. - Я так давно  не  видела  их.
Надеюсь, они не забыли меня.
   - Конечно, не забыли, - заверил ее Патрик. - Нянюшка Биллинг говорит,
что каждое утро они спрашивают: "А когда мама приедет домой?"
   - Ну, слава Богу, - сказала Ребекка. - Было бы ужасно, если  бы  меня
не узнали собственные дети.
   - Что ж, Хай-Тор готов приветствовать вас. Весь дом встал  на  голову
от  лихорадочных  приготовлений,  как  только  стало  известно,  что  вы
приезжаете.
   - Что за приятное возвращение домой! - заметила я.
   - Это правда, Люси, - сказала Ребекка. - Я знаю, как все  будут  рады
видеть тебя и Селесту.
   Мы проезжали  лесными  дорогами,  где  ветви  деревьев  нависали  над
экипажем, создавая зеленую аркаду; мы ехали какими-то  кружными  путями,
время от времени видя мелькавшие на несколько секунд морскую  гладь  или
пустошь, пока, наконец, не выехали в чистое поле, откуда открывался  дом
во всей его красе - счастливый дом моей милой Ребекки и ее семьи.
   Кажется, даже лошади были довольны, когда мы подъезжали  к  дому,  и,
несмотря на  происшедшее,  я  становилась  все  спокойней  и  все  более
отдалялась от того ужасного убийства.
   Ребекка и Патрик выбрали этот дом потому, что он  находился  примерно
на полпути между Кадором и Пенкарроном - семейным  домом  деда  и  бабки
Патрика. Теперь Патрик  сам  управлял  шахтой  Пенкарронов,  которую  он
наследовал  от  своего  дедушки,  хотя,  я   думаю,   старик   все   еще
интересовался, как идут на ней дела. Она находилась примерно в  миле  от
Хай-Тора, и это было удобно для Патрика.
   Хай-Тор стоял на легком склоне холма,  который  вряд  ли  можно  было
назвать скалистым утесом. Интересный это был дом. Когда-то  в  нем  жила
Селеста, поскольку он  принадлежал  семье  Бурдонов  до  того,  как  они
отправились в Чизлхерст,  а  позже  -  в  Фарвборо  вместе  с  Евгенией,
императрицей в изгнании.
   Я помнила, что одно время Патрик и  Ребекка  были;  настроены  против
этого дома, а потом вновь полюбили его.
   Это был старинный дом, возведенный в конце шестнадцатого или в начале
семнадцатого столетия.
   Мне часто говорили, что это дом в стиле Иниго Джонса.
   Когда я впервые услышала это  имя,  оно  произвело  на  меня  большое
впечатление, потому что  я  заметила,  как  отреагировали  на  него  все
остальные. Меня всегда очаровывали окна в свинцовых переплетах,  высокие
двускатные крыши, фронтоны. Я любила старые дома; они всегда  заставляли
меня размышлять о том, что происходило с  людьми,  которые  жили  в  них
давным-давно. Хай-Тор был особенно интересен мне, потому  что  именно  в
нем когда-то была зачата  Белинда.  Именно  сюда  Ли  Полгенни  приехала
чинить  гобелены,  привезенные  Бурдонами  из  Франции,  и,   пока   она
находилась здесь, ее соблазнил Жан-Паскаль,  брат  Селесты,  сын  хозяев
дома. Значит, можно сказать, что именно в  этом  доме  и  началась  наша
история - моя и Белинды.
   Нет ничего удивительного, что он завораживал меня.
   Мы въехали через ворота во внутренний двор.
   Навстречу выбежал конюх.
   - С приездом, миссис Картрайт!
   - Здравствуй, Джим! - воскликнула Ребекка. -  Как  приятно  вернуться
домой!
   Едва дождавшись остановки экипажа, она  выскочила  наружу  и  тут  же
бросилась к детям.
   Они стояли рядом с  нянюшкой  Биллинг  и,  увидев  Ребекку,  побежали
вперед и стали обниматься с ней.
   Все  заговорили  одновременно.  Дети  даже  взвизгивали  от  радости.
Альвина непременно хотела показать! матери свой альбом для рисования,  а
Джейк - свой игрушечный паровоз.
   Я подумала, что Ребекке повезло с семьей. И в самом деле,  когда  она
стояла, прижимая детей  к  себе,  все  горе,  весь  драматизм  последних
месяцев, казалось, ушли от нее.
   - А что полагается сказать тете Люси и тете Селесте? - спросила она у
детей.
   Малыши подбежали к нам. Наклонившись, я обняла их и расцеловала.
   - Ну, не слишком-то шалите, - сказала нянюшка Биллинг.  -  По  случаю
такого праздника мы сегодня немножко позже ляжем в постельки.
   Дети развеселились, и мы все вместе вошли в дом.
   Холл был большим, как и обычно в таких  домах,  с  высоким  сводчатым
потолком, опирающимся на мощные дубовые балки. Нас вышли  приветствовать
экономка и дворецкий, которые сообщили, что наши  комнаты  готовы  и  мы
можем занять их немедленно.
   - Мы помоемся с дороги, а потом слегка перекусим, - сказала  Ребекка.
- Путешествие было неблизким, и мы немножко устали.
   - В малой столовой через полчаса, - сказала миссис Уиллоуз, экономка.
- Вы управитесь к этому времени?
   - О да, в самый раз, - ответила Ребекка.
   Дети поднялись вместе с нами по  лестнице.  Моя  комната,  которую  я
всегда занимала во время моих визитов  в  Хай-Тор,  находилась  рядом  с
комнатой Селесты.
   Ребекка встревоженно глядела  на  меня.  В  поезде  она,  несомненно,
заметила мою озабоченность. Однако сейчас я думала о том, сколько раз  я
уже  останавливалась  в  этой  комнате.  Теперь  все  будет  по-другому,
напомнила я себе. В прошлое не вернешься.
   - Ну-ка, за мной, ребятки, - сказала нянюшка Биллинг.
   Альвина начала было протестовать, но  Ребекка,  присев  на  корточки,
расцеловала ее и шепнула, что придет попозже к ее кроватке  и  расскажет
ей какую-нибудь интересную историю. Это удовлетворило девочку.
   Когда мы с Ребеккой остались вдвоем в моей комнате, она спросила:
   - Что-то случилось, не так ли?
   Я удивленно взглянула на нее, и она поспешно добавила:
   - Я имею в виду, вчера.., прошлой ночью. Я почувствовала, что  что-то
произошло...
   Я кивнула. Она быстро сказала:
   - Потом ты мне все расскажешь.  Я  приду  к  тебе  поболтать  на  сон
грядущий.
   Неожиданно мне стало легче. Я все время раздумывала, делиться ли  мне
своими переживаниями с Ребеккой