- Но особенно для человека в его положении. Например, я не думаю, что это не заботит вас.
     - Меня беспокоит... когда это относится к некоторым. - Он улыбнулся мне в своей уже знакомой мне поддразнивающей манере и, продолжая улыбаться, откинулся назад. - Это действительно приятный способ путешествия. Обычно я сожалею о времени, потраченном на него.
     - Смею заметить, вам придется много путешествовать.
     - А, вы имеете в виду Индию, куда я когда-нибудь поеду.
     - Я полагаю, скоро.
     - По-видимому, в конце года. Каррузерс тоже поедет. Знаете, наши семьи связаны с Ост-Индской компанией.
     - Я слышала.
     - Я полагаю, от Каррузерса. Я знаю, что он частый гость в пасторском доме.
     - Он нравится моему отцу. У них общие интересы.
     - Мы выросли с мыслью, что в конце концов войдем в компанию. У моего дяди... брата отца... конторы в Лондоне. Я время от времени езжу туда... как говорят, набираюсь опыта.
     - Это, должно быть, интересно.
     - Компания... о да. Конечно, это часть истории. Она уходит в глубь веков. Как вы знаете, торговля с Индией началась, когда Васко да Гама открыл восточный проход и бросил якорь в Калькутте. Но португальцы никогда не создавали торговой компании; они оставили это нам. Знаете ли вы, что королева Елизавета даровала нам грамоту на торговлю? Это было в самые последние дни шестнадцатого века. Так что вы понимаете, наши корни уходят в глубокое прошлое, и семья обязана продолжать это.
     - Вы должны очень гордиться своими предками.
     - Среди них есть и грешники.
     - Во всех семьях так.
     - Но в некоторых больше, чем в других. Я сейчас думаю, что ваша была очень достойной... просто с небольшими пустяковыми грешками, наверное.
     - Может быть, лучше не выяснять.
     - Я уверен, что вы правы. Но в таких семьях, как наша, все оказывается записанным. Мы знаем того, кто был основателем компании, и кое-что о жизни тех, кто были продолжателями. Вы согласны, что люди непредсказуемы? Те, кто кажутся добропорядочными, часто имеют свои секреты, а в злодеях нередко обнаруживаются зерна добра.
     - Расскажите мне о торговле. Какими товарами вы торгуете? - попросила я.
     - Мы продаем в Индию золотую нить для вышивания, шерстяные ткани, скобяные изделия и тому подобное, а обратно привозим шелк, алмазы, чай, фарфор, перец, набивной ситец, наркотики и т.п.
     - Понятно. Вы торговцы.
     - Совершенно верно. Но мы становимся очень могущественными. Понимаете, нам мало одной торговли. Мы хотим управлять, и мы принимаем участие в ссорах индийских принцев. Мы добились власти, и, можно сказать, что Ост-Индская компания является истинным правителем Индии.
     - Не возмущаются ли этим индийцы?
     - Конечно, некоторые из них возмущены. Другие же понимают приносимую нами выгоду. У французов тоже есть своя Ост-Индская компания. В этом причина волнений между нашими двумя странами.
     - Мне кажется, что такое стремление к власти вызывает много тревог.
     Он кивнул.
     - Вы понимаете, почему? Такова наша семейная традиция.
     - Да, понимаю, - сказала я.
     - Ладно, довольно о компании и о моей семье. А как вы? Что вы намерены делать теперь, когда вы дома?
     - Делать? Что я могу делать?
     - Расскажите мне.
     - В данный момент я помогаю по дому и приглядываю за отцом. На семью пастора приходится очень много обязанностей. Думаю, это и есть то, чем я буду продолжать заниматься.
     - У вас нет планов... стремлений? Возможно, путешествовать? Вы уже были во Франции... и Линденштайне.
     Я торопливо ответила:
     - Я думаю, надо подождать, как сложится дальше.
     - Некоторые из нас нетерпеливы и торопят судьбу. Вы не из таких?
     - Это я должна выяснить. До сих пор я никогда этого не делала. А вы?
     Он наклонился ко мне.
     - Я постоянно это делаю. Если я захочу чего-то, то стараюсь добиться этого.
     - Это все то же стремление и жажда власти. Это потому, что вы принадлежите к Фремлингам и Ост-Индской компании.
     - Не только. Это моя предприимчивая натура. Я рассмеялась и он сказал:
     - Как вы меняетесь, когда смеетесь. Вы знаете, что выглядите немного суровой?
     - Не думаю, что в действительности я такая.
     - Может быть, вы становитесь такой только тогда, когда видите меня?
     - Не понимаю, почему я должна так реагировать на вас.
     - Возможно, потому, что вы осуждаете меня?
     - За что?
     - Я могу догадываться о нескольких причинах.
     - Тогда мне они неизвестны.
     - Не смотрите с ожиданием. Я не собираюсь называть их. Я не настолько глуп, чтобы усиливать ваше нерасположение.
     - Нерасположение - это полностью ваше воображение. Как можно осуждать человека, не зная его?
     - Возможно, из-за плохой репутации.
     - Я не наслышана о ней.
     - Ну вот! Теперь вы опять стали суровой. Я чувствую, что мы лучше узнаем друг друга за это путешествие.
     - Разве эта непродолжительная поездка поможет нам больше, чем годы проживания по соседству?
     - В такой обстановке есть что-то интимное.
     - Неужели?
     - Вы этого не чувствуете?
     - Я думаю, что мы разговариваем дольше, чем за все время, что мы знаем друг друга.
     - Это потому, что вы здесь и не можете уйти от меня.
     - Так же, как и вы от меня.
     - О, а я и не хочу.
     Я рассмеялась.
     - Я думаю, что мы уже должны скоро приехать.
     - Через пять минут, - сказал он. - Увы! Каким коротким показалось путешествие. Но очень воодушевляющим. Как удачно, что мы были одни в купе. Я скажу вам кое-что. Это не было удачей. Я заранее дал кондуктору чаевые.
     - Зачем?
     - По вполне ясным причинам. Я подумал, что нам было бы интересно познакомиться друг с другом. Посторонние нарушили бы наш маленький тет-а-тет.
     - Не понимаю, почему вы беспокоились.
     - Я принимаю на себя массу беспокойств, добиваясь того, что хочу. Разве я не говорил вам, что я "толкач"?
     Я немного удивилась и почувствовала легкое беспокойство, не зная, что у него на уме. Мне показалось, что он собирается позволить себе легкий флирт. Он, без сомнения, думал, что я была наивной девочкой, готовой упасть в объятия всемогущего лорда поместья. Если Лавиния мало что извлекла из своего горького опыта, то я вынесла многое.
     Я холодно повторила:
     - Не представляю, почему вы должны брать на себя беспокойство.
     - Позже я скажу вам.
     - Однако мы приехали.
     Он взял мой чемодан.
     - Знаете, я сама справлюсь, - сказала я.
     - Не могу позволить вам его нести.
     Мне показалось, что он уже занял собственническую позицию.
     Следовало бы остерегаться его. Он относился к тому типу мужчин, которые думают, что стоит им только поманить девушку, как она тут же за ним побежит. Он был сэр Фабиан, богатый и могущественный; и его мать заставила его чувствовать себя - как обычно говорили - маленьким Цезарем.
     Я попыталась взять у него мой чемодан, но он, улыбаясь, настоял на своем. Мы прошли по платформе, и там стояла ожидавшая меня Полли.
     Она пришла в изумление, увидев меня с мужчиной, а когда узнала его, ее удивление перешло в смятение.
     Я подбежала к ней, и она обняла меня.
     - О, Полли, - воскликнула я, - как чудесно увидеть тебя.
     Она была напряжена из-за его присутствия.
     - Полли, это сэр Фабиан. Он был так добр, что помог нести мой багаж.
     Он поклонился Полли.
     - Мы с мисс Делани встретились в поезде.
     Полли выглядела воинственно. Она никогда не одобряла Фремлингов. Я знала, что она думает. Кто они такие вне своей семьи? Или когда едут на поезде и несут чьи-то вещи? Нельзя не признать, что ничего хорошего они из себя не представляли. Я так хорошо знала ее, что угадывала ее мысли.
     - Итак, благодарю вас, сэр Фабиан, - сказала я. - Вы были очень добры.
     - Мы возьмем кеб и в один момент будем дома, - заволновалась Полли.
     - Я провожу вас, - сказал он, - и возьму кеб.
     - Нет необходимости... - возразила я.
     - Я настаиваю. - Он говорил так, будто его слово было закон. Мне непреодолимо хотелось вырвать у него мой чемодан и сказать, что мы не нуждаемся в его помощи. Но если я так сделаю, это может выдать что-то, что я должна скрывать.
     Я уже знала его властную манеру, с которой он подозвал кеб, и очень скоро мы оказались на пути к дому.
     Я пыталась болтать с Полли так, будто его с нами не было. Я спросила об Эфф. Она процветает. Живет очень хорошо. Может, даже приобретет дом № 10 Макклестона, если живущий там старик выедет. Эфф всегда внимательно следила за этим.
     Никто из нас не упомянул о девочке, но я знала, что Полли, так же, как и я, жаждет поговорить о ней.
     Я была рада, когда наша поездка закончилась. Он вышел из кеба и донес мой чемодан до двери. Эфф открыла нам. Увидев меня, она вскрикнула от удовольствия, а затем, при виде Фабиана, отступила.
     Он снял шляпу и поклонился.
     - Это сэр Фабиан Фремлинг, мой сосед, - объяснила я. - Я встретила его в поезде, и он мне очень помог.
     Я видела, что она раздумывает, следует ли его пригласить на чашку чая с куском особого кекса с изюмом, который она испекла по такому случаю; ее колебания были связаны с его титулом и, возможно, с его безупречной внешностью.
     Я быстро сказала:
     - Вы были очень добры, сэр Фабиан. Большое вам спасибо. - С этими словами я повернулась, и он, вновь поклонившись, пошел обратно к ожидавшему кебу.
     Мы вошли в дом.
     - Ну и ну! Вот те раз! - сказала Полли. - Я думала упаду, когда увидела, кто это.
     Она покачала головой. Она была обеспокоена; я должна сказать ей при первой возможности, что нет необходимости бить тревогу.
     Эфф заворковала:
     - Я знаю, кого ты хочешь видеть. Она у меня здесь, но сейчас спит, и я не хочу ее беспокоить, иначе будут неприятности, верно, Полли?
     - Это точно, - подтвердила та.
     - Ну что же, как насчет чашки хорошего чая сначала? У меня есть горячие булочки.
     Когда мы сели за чай с булочками, я услышала о процветании их бизнеса и о том, как малышка с каждым днем становится все красивее.
     Наконец Эфф принесла ее, и я взяла ее на руки, при этом она удивленно смотрела, ее маленькие ручки обвились вокруг моих пальцев и на ее розовом личике появилось что-то вроде довольной улыбки. Она очень изменилась с того дня, когда мы с Лавинией привезли ее сюда. Ей скоро должно было исполниться девять месяцев - уже большая. Меня всегда расстраивали мысли о нежеланных детях, но эта, по крайней мере благодаря Полли и Эфф буквально купалась в любви.
     У Флер были живые голубые глаза, а почти черные при рождении волосы значительно посветлели. Они были темно-каштановыми с рыжеватым отливом - унаследованные, несомненно, от Лавинии. Было видно, что она довольна, и это было счастье.
     Присутствие Флер заставило меня вновь подумать о других малышах, родившихся в том месте вместе с ней. Что произошло с Эммелиной? У ее ребенка должен быть счастливый дом, я уверена. А бедная маленькая девочка, которую изнасиловали? Ее семья, конечно, будет ухаживать за ее ребенком. А Агата? Она должна была бы знать, что делать. У нее доброе сердце, и она не позволит стать своему ребенку сиротой. Больше всего я беспокоилась о Мириам, которая собиралась оставить своего ребенка ради спасения брака. Казалось, что этот случай был самым грустным из всех.
     Но я была рада видеть здесь Флер. Она не должна была скучать без родителей, потому что нельзя было найти двух более преданных людей, чем Полли и Эфф, которые бы так хорошо заботились о ней.
     Кузнечные мехи были приняты с радостью.
     - Этот кухонный очаг никогда не имел такой тяги, - сказала Эфф.
     Шляпка была немедленно надета, и в пинеточках Флер была очень забавной.
     - Очень пригодятся ей для прогулок, - сказала Полли. - Скоро она начнет ходить. Она достаточно уже наползалась на руках и коленях.
     - Тебе не кажется, что она маленький ангел? - заметила Эфф.
     Я ответила, что да.
     - Эфф ее просто балует, - сказала Полли.
     - Мне это нравится - возразила Эфф. - Ты и сама хороша.
     Все было так уютно, так похоже на то, что я от них ожидала. Полли по-прежнему оставалась светлым пятном в моей жизни.
     Однако ей было не по себе. Я это чувствовала. Когда вечером Эфф ушла, она вошла в мою комнату и заговорила со мной очень серьезно.
     - Друзилла, я беспокоилась о тебе. Мне не нравилось, что ты была в этом заграничном месте. Я не знаю, что случилось. Флер... она дочь Лавинии. Теперь я знаю это. Сначала я подумала, что она твоя.
     - Ох, Полли.
     - Именно поэтому мы так быстро приняли ее. Я сказала Эфф: "Это моя девочка, и она в беде. Мы, как сможем, поможем ей, и если надо взять ребенка сюда, мы сделаем это".
     - Я сразу же подумала о вас. Я помню, что вы с Эфф всегда любили детей.
     - Да.
     - Ты не сомневалась.
     - Нет... Как я тебе говорила, я думала, что это твой.
     - Ты всегда прекрасно относилась ко мне, Полли... всегда.
     - Теперь я знаю, что она дочь Лавинии. Такой вызывающий "багаж". Это в ее духе. Попадает в беду и заставляет кого-то другого улаживать это.
     - Леди Харриет принимала большое участие в оплате моего обучения в школе. Я была там, чтобы быть с Лавинией.
     - Я знаю. Такие думают, что им принадлежит мир и все, что в нем есть. И теперь этот Фабиан... или как там его зовут.
     - Все зовут его Фабианом. Это его имя.
     - Сэр Фабиан, если вам угодно.
     - Он унаследовал этот титул от своего отца. Он стал сэром сразу же после его смерти.
     - Глупый способ продолжать... маленьким детям дают изображать знатных особ. Неудивительно, что, вырастая, они мнят себя Господом Богом.
     - Ты думаешь, что он так считает?
     - Ясно, как Божий день.
     - Это не всегда очень ясно.
     - Теперь ты поумнела, и я хочу поговорить с тобой серьезно, на равных. Это о Флер.
     - Ох, Полли, разве Лавиния не присылает тебе денег?
     - Речь идет не о деньгах. Я хочу сказать, что Флер... ну, она из них, Фремлингов, что ни говори. Сейчас ей хорошо. Не понимает разницы между Букингемским дворцом и трущобой... пока мы здесь смотрим за ней, целуем и обнимаем... ей хорошо. Но когда она подрастет, будет ли это место достаточно хорошим для нее?
     - Оно будет хорошим, если здесь будете вы с Эфф. Она любит вас обеих. Посмотри, как она довольна, когда вы здесь.
     - Ох, она любимая малышка. В этом нет сомнений. Но придет время, когда надо будет сказать ей, кто она, и что-то делать с ее обучением и прочим.
     - Полли, не торопи события. Я поговорю с Лавинией, когда представится случай.
     - И ты сама.
     - А что со мной?
     - Что ты собираешься делать?
     - Что ты имеешь в виду, Полли?
     - Ты знаешь, что. Пастор нездоров, не так ли? Как долго он сможет работать? Я знаю, что его место займет Колин Брейди. Он тебе нравится?
     - Не пытаешься ли ты посватать меня, Полли?
     - К таким вещам надо относиться серьезно. Мне бы хотелось, чтобы твоя жизнь с малышом была устроена. Ты была бы счастлива с маленьким. О, я знаю. Я видела тебя с Флер. Некоторые являются прирожденными матерями, и ты из их числа.
     - Ты слишком спешишь, Полли.
     - Ну, ведь он тебе нравится, этот Колин Брейди.
     - Да.
     - И он хороший человек.
     - Смею сказать, что да.
     - Ты же не можешь позволить кому-то подобрать тебя, когда хочется, и бросить, когда надоест?
     - На кого ты намекаешь?
     - На этого сэра Фабиана.
     - О, здесь речь совсем не идет о том, чтобы он подобрал меня. Он просто оказался в том же поезде.
     - Некоторые люди сами устраивают так, что происходит именно то, чего они хотят.
     Я вспомнила о том, что он говорил о "подталкивании" судьбы, и о том, что он сам подстроил нашу встречу. Я почувствовала себя несколько польщенной и взволнованной его беспокойством, и это не раздражало меня, как должно бы.
     Постепенно она вытянула из меня всю историю предательства и падения Лавинии.
     - На эту всегда обрушивались все возможные беды. Может быть, это послужит уроком для нее. Могло быть... хотя я сомневаюсь в этом. Несчастье просто написано на ее лице. Рано или поздно она снова попадет в беду. И подумать только, что сэр Фабиан - дядя нашей Флер и ничего не знает об этом.
     - Конечно, он не подозревает, что Флер существует.
     - Но какой будет для него удар, когда узнает. Я не удивляюсь, что Лавиния пошла на все, чтобы сохранить свой секрет. Мне всегда жаль девушек, попавших в беду, но я не собираюсь из-за нее посыпать голову пеплом.
     Вот так мы разговаривали, и мне было так же покойно, как обычно в былые дни, когда мы сидели в комнате пасторского дома, с одной стороны которого был церковный двор, а с другой - зеленела деревня.
     Мы с Полли совершили нашу прогулку в "Вест"; я купила кое-что из одежды - перчатки для Полли и шарф для Эфф. Благодаря оставленным мамой деньгам у меня было денежное пособие. Оно было не очень большим, но я, по крайней мере, не сидела без гроша в кармане. Я сказала Полли, что собираюсь отсылать ей половину того, что имела, чтобы помочь ей с Флер, но она возмутилась.
     - Не делай этого! Если ты попытаешься так поступить, я сразу же отошлю их обратно... немедленно... этим ты очень рассердишь нас с Эфф. Нам стало так радостно с ребенком. Это важно... особенно для Эфф. Она любила свое дело, но часто говорила, что ей чего-то не хватает. Она годами терпеливо выносила "его" и простила бы "ему" все его несносные привычки, если бы он дал ей ребенка. Но оказалось от "него" не было прока... даже в этом... Но теперь у нас есть Флер, - продолжала ока, - и даже если Лавиния когда-нибудь захочет вернуть ее себе, она ее не получит. За Флер я буду биться насмерть... и Эфф тоже... а Эфф всегда побеждает... всегда побеждает и будет побеждать. Отец всегда это говорил.
     Я часто думала о Лавинии и спрашивала себя, вспоминает ли она когда-нибудь о ребенке. Я сомневалась в этом. Она бездумно зачала его, думая только о собственном удовольствии, и небрежно отреклась от него, не подозревая, казалось, как ей повезло, что она нашла людей, освободивших ее от этого бремени.

***

     В течение этой недели я вывозила малышку в общий двор. Я обычно сидела на скамейке и размышляла обо всем, что произошло за последние два года. В своих мыслях я часто возвращалась в тот маленький город; вспоминая, как выбирала пирожное, садилась за столик с тентом от солнца и ждала, когда Шарль принесет кофе. Я живо вспоминала тот день, когда к нам подошел так называемый граф. Я видела Лавинию, дерзко улыбающуюся привлекательному самозванцу. Я должна была бы догадаться, что он не граф, и единственным его желанием было мимолетное любовное увлечение.
     Я пребывала в мечтах, а Флер дремала в коляске. Внезапно я осознала, что кто-то сел на скамью рядом со мной. Я повернулась и, испытывая одновременно веселое возбуждение и страх, увидела, что это был Фабиан.
     - Сэр Фабиан... - пробормотала я.
     - О, пожалуйста, - сказал он, - не так формально. Для моих друзей я просто Фабиан.
     - Что... что вы здесь делаете?
     - Радуюсь такому счастливому повороту судьбы. Как вы поживаете? Вы хорошо выглядите. Ваши щеки такие розовые. Это благодаря лондонскому воздуху или воссоединению с вашей преданной няней? - Я ничего не ответила и он продолжал:
     - Какой прелестный ребенок. Чей он?
     - Ее удочерила Полли.
     - Она необычная женщина, ваша Полли. Шляпа идет ей. - Он немного лукаво посмотрел на меня. - Вы сделали хороший выбор.
     - Да.
     - И маленькие пинетки.
     - На самом деле они оказались малы ей, поэтому это не было таким уж хорошим выбором. Она вот-вот начнет ходить, и ей уже нужны ботиночки.
     - Вам следовало бы об этом подумать. Как предприимчивы эти двое" Они владеют домами и взяли еще на себя труд удочерить ребенка. Очень необычно. Скажите, они уже приобрели дом Макклестона?
     - Нет, собираются. А вы здесь по делу?
     Он посмотрел на меня с несколько удивленной улыбкой.
     - Я вижу, вы принимаете меня за праздного лентяя. Мне довелось быть по соседству