гроза, и она сконцентрировалась в этой комнате. Именно здесь Фелисити пережила свое самое большое унижение.
     Я вдруг словно похолодела. В голове у меня покалывало. Может, это то, что называют "волосы встали дыбом"?
     Я была не одна.
     Я круто развернулась, вцепившись в балкон, как это, наверное, сделал Уильям Грэнвилл. Я по-настоящему ожидала увидеть его в комнате с похотливой улыбочкой на лице.
     Я смотрела в загадочные глаза миссис Мейкен.
     - А, - сказала она, - решили в последний раз посмотреть на все тут? Я ответила:
     - Балкон теперь, похоже, вполне прочен. - Мой голос звучал неестественно, на какой-то высокой ноте.
     - Ужасная вещь случилась, - заметила миссис Мейкен. - Этим бандитам за многое придется ответить. Я кивнула.
     - Здесь все станет по-другому.
     - Да, наверное. А каковы ваши планы, миссис Мейкен?
     - Я должна оставаться здесь, пока все не уберут Поверенные попросили. Кто-то же должен здесь быть... а в том виде, в каком сейчас миссис Грэнвилл.., - Это прекрасное решение. Но я имела в виду - потом?
     - Я получила предложение от очень милого джентльмена из Сиднея. Домоправительницей и все такое Она снисходительно улыбалась мне.
     - Я рада, - заметила я.
     - А вы уедете. Что ж, для миссис Грэнвилл так будет лучше всего. Она ведь тут так и не обвыклась.
     Миссис Мейкен с ностальгическим видом оглядела комнату, но было ясно, что она уже строит планы на жизнь. в доме милого джентльмена в Сиднее.
     - Этих людей поймают, - сказала миссис Мейкен. - Уже бросили общий клич. И все настроены как никогда решительно. Подумать только, если бы мистер Грэнвилл не услышал тогда, как они бродят вокруг, он был бы сейчас с нами. Ну, а вы скоро уедете. Вы ведь собирались еще тогда, в понедельник... а потом вам пришлось еще немного побыть здесь, когда все случилось. Но если бы не эти люди...
     - Да, конечно. - Я вернулась с балкона в комнату и, чтобы добраться до двери, мне надо было пройти мимо миссис Мейкен. Я все время представляла ее в этой комнате с Фелисити и Уильямом Грэнвиллом.
     Миссис Мейкен бросила на меня подозрительный взгляд, и я подумала, уже не читает ли она мои мысли.
     Она была очень неприятной особой. Но в среду мы уже будем далеко отсюда.

***

     Наша последняя ночь. Фелисити лежала в кровати, но не спала.
     Я сидела на стуле, наблюдая за ней. Кровать в действительности была недостаточно широка для двоих, и мне приходилось спать на краешке, чтобы не потревожить Фелисити.
     К тому времени, когда я ложилась, она обычно уже крепко спала. По-моему, она была совершенно измучена страхом и переживаниями. Иногда я засиживалась за полночь у окна, глядя в темноту и думая о времени, проведенном здесь. С момента смерти Уильяма Грэнвилла все стало каким-то немного нереальным. Скоро воспоминания станут смутными: весь этот кошмар, гротеск, ужас, исчезающий из памяти при свете дня, - и мы вернемся к нормальной жизни.
     По крайней мере, я надеялась, что так будет.
     Сундуки Фелисити уже были отправлены в Сидней, где они останутся на складе до ее возвращения в Англию. Мой багаж и более легкие пожитки Фелисити находились в городке в ожидании погрузки в дилижанс, когда тот прибудет. Нам оставалось взять только ручную кладь.
     Я подошла к окну и села. Спать не хотелось. Уеду отсюда - вот тогда и высплюсь.
     И тут Фелисити заговорила:
     - Почему ты сидишь у окна, Эннэлис?
     - Мне не хочется спать. Это наша последняя ночь здесь, Фелисити. Я испытываю такое облегчение от того, что мы уезжаем вместе.
     - Ох, Эннэлис, это было так ужасно, когда ты собралась уехать без меня.
     - Я знаю. Но я должна была это сделать.
     - Я понимаю.
     Последовало короткое молчание, затем Фелисити произнесла:
     - Все кончено. Даже как-то не верится.
     - Осталось лишь завтрашнее утро. Мы уедем вовремя, чтобы попасть в дилижанс.
     - И распрощаемся с этим местом навсегда.
     - Навсегда. И тут же выбросим его из головы.
     - Ты думаешь, нам это когда-нибудь удастся?
     - Следует попытаться.
     - Тебе легко.
     - Со временем и тебе будет легко.
     - Я никогда этого не забуду, Эннэлис.
     - Наверное, воспоминания будут возвращаться. Но они будут становиться все слабее... все более далекими.
     - Вряд ли это когда-нибудь произойдет - особенно, о той ночи.
     - Да, конечно, на какое-то время... Но когда ты уедешь отсюда, они потихоньку рассеются. Обязательно, обещаю тебе.
     - О той ночи - нет. Это останется навсегда - отпечаталось в моей памяти. Я этого никогда не забуду.
     Я молчала, и Фелисити продолжала:
     - Все было не так, как говорили, Эннэлис.
     - Не так, - отозвалась я.
     - Это было не так. Мне надо с кем-нибудь поделиться. Я не могу держать это в себе.
     - Если тебе необходимо с кем-то поделиться, лучше расскажи мне.
     - В ту ночь... он поднялся наверх... смеялся про себя. Он выпил много виски, но не был пьян... не так, как потом. Он вышел... я подумала, что к миссис Мейкен. Ты же знаешь, он часто ее навещал.
     - Да, я знаю.
     - Он все время твердил, насколько она лучше меня... Но об этом я говорить не могу.
     - И не надо.
     - Но я должна рассказать тебе. Мне кажется, как только я расскажу, я смогу перестать об этом думать. по крайней мере, так много.
     - Ну, так рассказывай.
     - Его долго не было. Я решила, что он останется там на ночь. Обычно он так и делал. Мне это нравилось. Было так хорошо, когда его не было. Я была благодарна миссис Мейкен за то, что она настолько лучше меня... в этих вещах.
     - Ох, Фелисити, - воскликнула я. - Мне совершенно все равно, что тебя от этого кошмара избавило. Я рада, что это случилось.
     - Я тоже рада. Это нехорошо, но я рада, что он умер.
     - Мир станет только лучше без него и таких, как он. Порадуемся, что он больше в нем не живет.
     Фелисити вздрогнула и неожиданно села в постели, устремив глаза на дверь.
     Я успокоила ее:
     - Он не может войти. Он мертв. Ты же не боишься его призрака, верно?
     - В этом доме - боюсь. По-моему, один из эвкалиптов станет серым, и он поселится там.
     - Я бы не стала об этом беспокоиться. Ты ведь будешь далеко. Со временем ты вообще забудешь о существовании этого места.
     - Дома, - произнесла Фелисити, - там совсем другой мир.
     - Теперь уже недолго осталось. Ты сядешь на корабль и очень скоро будешь дома. А я пока не уеду. Мне надо многое сделать.
     - Я знаю. А я тебя задержала, да? Я хочу остаться с тобой, Эннэлис.
     - Вот и хорошо. Будем вместе. Это будет здорово.
     Поедем на Карибу.
     - Да... да... пока я с тобой. А со временем мы вместе вернемся домой.
     Теперь Фелисити снова легла - она улыбалась. А потом сказала:
     - Но я должна рассказать тебе о той ночи.
     - Тогда продолжай. Рассказывай.
     - Я не успокоюсь, пока не расскажу. Хочу, чтобы ты сказала мне, что я не злодейка.
     - Ну, разумеется, не злодейка. Что бы "ни случилось, он этого заслуживал.
     - Так вот, он вернулся в комнату. Я спала. Я была такой уставшей, Эннэлис. Я все время была уставшей. Эти ужасные ночи...
     - Не думай о них. Просто рассказывай, и все.
     - Он вернулся. Спустя долгое время... Наверное, прошло уже больше часа. Он был ужасно пьян. И выглядел жутко. Он заорал: "Просыпайся. Теперь я на тебе отыграюсь". Да... так и сказал. У меня мелькнула мысль, что он поссорился с миссис Мейкен. А потом в моем мозгу словно что-то щелкнуло. Я больше не могла этого выносить. Я оттолкнула его. Я смогла это сделать только потому, что он был сильно пьян. Я выпрыгнула из постели, схватила пистолет - тот, что надо было все время носить с собой - и сказала: "Если вы до меня дотронетесь, я застрелюсь".
     - О нет, Фелисити!
     - Да... да... Он расхохотался мне в лицо. Я не очень хорошо представляла, что буду делать. Но выносить его я больше не могла. Это было слишком низко, слишком унизительно. Я это просто ненавидела. Ненавидела его и из-за этого - себя. Я чувствовала себя нечистой... недостойной жить. Он бросился за мной, и я выбежала на балкон. Он хохотал. Он был очень пьян. А потом вдруг... может быть, это я толкнула его. Не знаю. Плохо помню. Балкон поддался... пистолет выстрелил... вывернулся из моих рук и со стуком упал вниз... а он лежал рядом... весь был залит кровью. Я закричала... тут ты и вошла.
     - Понимаю, - отозвалась я.
     - Правда? Ведь это я могла сделать тот выстрел, от которого он умер.
     - Это была борьба, и пистолет выстрелил. Перестань об этом думать. Что бы ни случилось, ты не виновата.
     - Правда, не виновата?
     - Правда, правда. И ты должна помнить об этом.
     - Хорошо. Мне теперь стало настолько легче, после того, как я тебе рассказала. Наверное, мне надо было сообщить тем людям, но как я могла это сделать, не объясняя того, о чем не хотела говорить?
     - Лучше пусть будет так, как оно есть. Он умер. И все кончено. Ты свободна, Фелисити, свободна! Вот об этом тебе и надо думать.
     - Спасибо тебе, Эннэлис. Я так рада, что ты здесь.
     - Ну, что ж, мы будем вместе... а со временем отправимся домой.
     - Это будет чудесно. Домой. Напрасно я вообще оттуда уехала.
     - Ты будешь любить свой дом еще больше, вернувшись туда. Подумай только: завтра мы уйдем из этого дома, покинем эти места навсегда.
     - Это замечательно. Буду думать только об этом. И постараюсь забыть. Теперь я выговорилась, и это мне очень помогло.
     Фелисити замолчала и через некоторое время уснула.
     Я не стала ложиться. Сидела на стуле и дремала. Я видела, как за окном занялся рассвет - великолепный рассвет дня нашего отъезда.

***

     На следующий день мы тряслись по дороге в Сидней, и с каждой минутой у меня поднималось настроение. Кошмар закончился, думала я. Теперь мы можем продолжать жить дальше.
     Мы прибыли вечером, и я с облегчением узнала, что в "Короне" есть номер. Мы хорошо поужинали и как следует выспались. Утром мы чувствовали себя совсем свежими.
     Первым делом, мне надо было зайти в Ботаническую ассоциацию. Я ушла, оставив Фелисити в отеле.
     Меня ждали хорошие новости. Дэвид Гутеридж вернулся из экспедиции в Сидней.
     Ему сообщили о моем первом визите, и он попросил дать мне его адрес, когда я зайду еще раз. Это было большой удачей, и я была счастлива.
     Дэвид остановился в небольшом отеле неподалеку от "Короны", и я немедленно отправилась к нему. Мне снова повезло. Дэвид Гутеридж оказался на месте.
     Он тепло принял меня. Я познакомилась с ним, когда они с Филипом готовились к отъезду, так что мы не были вовсе чужими друг другу.
     Дэвид Гутеридж провел меня в небольшую комнату, и мы сели, чтобы поговорить.
     - У нас нет вестей от Филипа... уже очень давно, - заговорила я.
     - Странно, - отозвался Дэвид. - И я о нем ничего не слышал. В свое время я наводил справки, но никто ничего не мог мне сообщить.
     - А где вы наводили справки?
     - В отеле на одном из островов - самом большом в архипелаге. Кариба.
     - Ах, да... Я действительно слышала, что он туда ездил.
     - По-видимому, на время этот остров стал его резиденцией.
     - И что? - с жаром спросила я.
     - Филип был полон решимости отыскать какой-то остров, верно? Я помню, у него была карта, но самое таинственное было то, что на том месте, где, судя по карте, должен был находиться остров, его не оказалось. И на других картах тоже. Но Филип был уверен, что остров где-то существует, и собирался отыскать его.
     - Когда вы слышали о нем в последний раз?
     - Вообще-то, на Карибе. Там находится сахарная плантация... и на каком-то другом острове, по-моему, тоже. Да, там я в последний раз и слышал о нем. Мне сказали, что он внезапно уехал.
     - В смысле, из отеля?
     - Да... из отеля. Это все, что я могу сообщить вам. Филип останавливался там. Некоторое время он там жил, потому что предполагал, что остров находится где-то по соседству. По-видимому, он просто уехал, и больше о нем никто не слышал.
     - Понятно.
     Дэвид скорбно посмотрел на меня:
     - Боюсь, что от меня вам мало помощи. Ведь это все, что я могу сообщить вам. Прошло уже много времени, не так ли?
     - Больше двух лет.
     - И это с тех пор, как он исчез!
     - Да. Однажды он написал нам... вот и все известия, какие мы от него получили. И я решила приехать сюда сама и все выяснить.
     - Но у вас пока не очень получается.
     - Да. Единственное, что я узнала - это то, что он был на Карибе. Мне рассказал об этом человек, с которым я познакомилась на корабле по пути сюда.
     - Я провел некоторое время на Карибе. Практически весь остров принадлежит владельцу сахарной плантации. Он там - что-то вроде большого белого вождя.
     - Это, наверное, тот, с кем я познакомилась. Милтон Хемминг.
     - Да, это он.
     - Он очень помог мне и дамам, с которыми я ехала вместе.
     - Кариба, по-видимому, последнее место, где видели Филипа.
     - И у вас нет совсем никаких предположений о том, куда он мог оттуда отправиться?
     - Боюсь, что нет. Разве что отплыл куда-то на лодке. В этой части мира часто налетают сильные ветры, и у маленьких лодок почти нет шансов уцелеть.
     - В таком случае, странно, что он никому не сообщил о том, что собирается отплывать.
     - Он вполне мог это сделать.
     - Я думала, может быть, кто-нибудь в отеле сумеет пролить свет на его исчезновение.
     - Возможно. Если я что-то узнаю, мисс Мэллори, я свяжусь с вами. Вы ведь отправляетесь на Карибу, верно? И остановитесь в отеле. Он ведь там один. Если я что-то услышу или вспомню, я вам напишу.
     - Вы очень добры.
     Дэвид Гутеридж испытующе посмотрел на меня:
     - Боюсь, вы поставили перед собой трудную задачу.
     - Я к этому готова. Но я твердо решила выяснить, что случилось с моим братом.
     - Желаю удачи, - тепло напутствовал меня Дэвид.
     Он пожал мне руку и предложил проводить до "Короны".
     В следующую среду мы с Фелисити отправились на Карибу.

ОСТРОВ КАРИБА

     Мы Прибыли на Карибу утром в четверг. Всю ночь мы с Фелисити просидели на палубе, подремывая. Я чувствовала себя спокойнее, чем когда-либо с тех пор, как кончился этот кошмар. Море было гладким, время от времени я замечала в воде фосфоресцирующий блеск - причудливо красивый. Южный крест в небе и мириады звезд напоминали мне, как далеко я сейчас от дома. Но мы плыли на Карибу, и там я надеялась что-нибудь выяснить о Филипе и... там я увижу Милтона Хемминга.
     Жизнь была полна приключений - иногда ужасных, но я верила, что ничто из уготованного мне в будущем не может быть страшнее ужасных событий, только что пережитых нами.
     Я бросила взгляд на Фелисити: ее глаза были закрыты. С тех пор, как она призналась мне в том, что в действительности произошло в ту ночь, в ней произошла перемена. Казалось, тяжелый груз хоть немного перестал давить ей на плечи. Бедная Фелисити! То, что она выстрадала, пережить просто невозможно. Я могла только благодарить Бога, что все уже закончилось - независимо от того, каким способом.
     А теперь перед нами... Кариба и Милтон Хемминг.
     Солнце встало так же внезапно, как и зашло, воды утратили свой таинственный темный блеск и в утреннем свете были прозрачными.
     И тут я увидела острова. Их было четыре... и, да, еще один, чуть на расстоянии, отдельно от других. Когда человек в море видит землю, это волнующий момент, и я могла хорошо представить себе возбуждение, которое должны были испытывать первооткрыватели, плававшие по неизведанным морям.
     Когда мы подплыли поближе, я разбудила Фелисити.
     - Смотри, Фелисити. Мы почти приплыли. Мы стояли рядом, опираясь на поручни. Я посмотрела на подругу. Та улыбалась. Я накрыла ее руку своей.
     - Ты выглядишь гораздо лучше, - заметила я.
     - Мне уже спокойнее. Пока я тут сидела и дремала, я совсем не видела снов. Это был... ну, покой.
     - Теперь так и будет.
     - Спасибо, - сказала Фелисити. - Я никогда не забуду того, что ты для меня сделала.
     Я на мгновение задумалась: если бы не я, этого никогда бы не случилось. Ты бы вышла за Реймонда, если бы не появилась я. И этого эпизода никогда бы не было.
     Насколько все сложилось бы по-другому для Фелисити! Я представляла ее замужем за Реймондом, как она становится хорошей женой и матерью, живет небогатой событиями жизнью и даже во сне не может вообразить, что на свете существуют люди вроде Уильяма Грэнвилла.
     Мне впервые пришло в голову как подходят друг другу Реймонд и Фелисити и как они продвигались бы к браку, если бы не я. Из Реймонда вышел бы идеальный муж... для любой женщины.
     Странно, что я, собиравшаяся сама за него замуж - правда, придумывая различные предлоги, чтобы отдалить свадьбу - размышляла о том, что он может жениться на другой.
     Но передо мной была Кариба. Начиналось новое приключение, и я пообещала себе, что оно будет прекрасным. Я добьюсь того, за чем сюда приехала.
     Острова были зелеными, покрытыми пышной растительностью. В тот момент над ними из-за жары повисла дымка.
     - Вон тот остров, похоже, чуть в стороне, - показала Фелисити.
     - Да. Остальные находятся очень близко друг к другу. На каком расстоянии, как ты думаешь? Их разделяют не больше полумили. За исключением того единственного. Интересно, как он называется и есть ли там люди.
     Мы приближались к самому крупному острову - Карибе, нашему месту назначения. В маленькой гавани кипела жизнь. Мы бросили якорь. Как и ожидалось, море было слишком мелким, чтобы корабль мог подойти к берегу, и нам предстояло добираться туда на лодках.
     К нам устремились маленькие лодочки. В них находились улыбающиеся мальчишки, кричавшие на ломаном английском, чтобы им бросили монетки, а они будут за ними нырять. Мы бросали мелочь в воду, такую прозрачную, что было видно дно.
     Мы смеялись, наблюдая за гибкими коричневыми телами, извивающимися в воде, как рыбки. Находя монету, мальчишки с победным видом показывали ее нам, бросали в лодку и кричали:
     - Еще! Еще!
     Так продолжалось некоторое время, пока нам не велели собраться внизу, чтобы отправиться на берег.
     Мы с некоторой опаской спустились по веревочной лестнице в лодку, и спустя короткое время нас уже везли к берегу.
     Меня охватило сильнейшее возбуждение. Этот остров был последним местом, где, как было известно, побывал Филип. Кто-нибудь здесь наверняка что-то знает.
     Солнце поднималось все выше, и уже становилось ощутимо жарко. Я разглядела большое здание и решила, что это и есть отель.
     Это вовсе не был необитаемый остров, каким я его себе представляла. Должно быть, здесь проживала процветающая община. Док был забит большими ящиками, что было естественно, поскольку в этот день прибывал корабль из Сиднея, и эти ящики надлежало погрузить и отправить, скорее всего, в самые различные порты мира. Я увидела связки зеленых бананов и каких-то фруктов, названия которых не знала. В гавани были люди всех цветов кожи - черные, коричневые, белые. Казалось, все носятся вокруг и создают много шуму., - Мы отправимся прямо в отель. Кто-нибудь из этих людей расскажет нам, как туда добраться, - как туда добраться.
     Лодка была уже почти у берега. Один из двух огромных чернокожих, правивших лодкой, соскочил в воду и закрепил ее.
     А потом поднял нас, чтобы мы не замочили ноги.
     Я услышала крик это он проталкивался сквозь толпу к нам. Я заметила, как на загорелом лице блеснули белые зубы.
     - Я думал, вы никогда не приедете, - сказал он.
     Я просто как дурочка разволновалась, и мне в голову пришла безумная мысль, что все мои тревоги уже позади.
     Милтон командовал всеми. Где наш багаж? Он присмотрит за ним. При звуке его голоса, казалось, все вытягивались по струнке.
     Я рассмеялась, ощущая себя счастливой. И сказала ему:
     - Вы действительно большой белый вождь.
     - Здесь только таким и можно быть. Он взял за руку меня и Фелисити.
     - Бедные девочки, вы, наверное, совсем измучились. Это утомительное путешествие, я знаю,