сть,  и вновь потащил принца к выходу.  Турневиль
поспешил за ними. На выходе к ним присоединился и герцог Рикол.
   - Несчастный случай!..  Я  не знаю!  Я ничего не знаю!..  Да.  Сейчас
случится что-то ужасное.  Поверьте, мы должны как можно быстрее покинуть
это место.
   - Вы  уже  сообщили властям?  -  спросил Теодор,  подозревая,  что  с
будущим родственником творится что-то  непонятное.  Уж  не  свихнулся ли
он?..
   - Нет.  У нас не остается времени! - заявил Сьёволд. - Что-то с вашей
матушкой... Вроде бы с ней...
   - Что? - воскликнул Теодор. - Она ранена?
   - Нет,  -  ответил губернатор.  - По крайней мере, ничего серьезного.
Она желает немедленно видеть вас. Нам надо поспешить!
   Сьёволд все-таки  сумел вытянуть принца из  здания,  далее Теодор сам
подошел к аппарату АВВП (*3).
   Теодор  опустился  на  изогнутое  сиденье,  вслед  за  ним  в  кабину
забрались герцог Рикол и  Турневиль.  Сьёволд влез в  кабину,  плюхнулся
рядом с пилотом. В следующее мгновение взвыли турбины - аппарат поднялся
на несколько десятков метров над землей и, набирая ускорение, помчался к
западу.  Вертолетный винт  сложился в  крылья,  резко  возросла скорость
полета.  Рев  мотора перешел в  нежное,  протяжное пение.  Внизу поплыли
предместья города.  Пилот сделал резкий разворот,  и  в  это мгновение в
аппарат  с  силой  шибанула  ударная  волна.  Летчик  едва  справился  с
управлением,  а  еще  через несколько секунд до  пассажиров АВВП долетел
рокочущий перекат громовых разрывов.
   Как  только  аппарат  принял  нормальное  положение,  герцог  схватил
Теодора за рукав и  указал в сторону незакрытой еще двери.  В вырезе,  а
также  повыше,   в  широких  прямоугольных  иллюминаторах,  в  небе  над
космопортом расцвел жуткий кроваво-красный шар.
   Ужасная  картина  открылась  глазам   молодого  принца.   Снижавшийся
космический корабль представлял собой буйство взбесившегося огня, сквозь
рвущиеся  из  проломов в  корпусе  языки  пламени  едва  угадывались его
правильные  геометрические  формы.   Во  все  стороны  летели  фрагменты
корпуса,  какие-то  обломки,  охваченные огнем  сгустки.  Странной формы
боевой  робот  вывалился из  гибнущего судна  и,  кувыркаясь,  полетел к
земле.  Он  ударился о  бетонные плиты и  разлетелся на кусочки.  Словно
стеклянный...
   В  этот  момент  падающий челнок  стал  подобен гигантскому огненному
шару, который по инерции стремился в сторону спецзоны. Из него вывалился
еще один робот -  некоторое время они так и  летели одним курсом,  затем
боевая  машина  вдруг  восстановила балансировку и  по  широкой дуге  со
снижением  начала  удаляться от  разрушающегося на  глазах  космического
корабля.  Тот,  в свою очередь, накрыл огненным смерчем командный пункт,
склады  и  ангары.   Огненные  вспышки  пронеслись  по  всей  территории
космодрома.
   Пассажиры  АВВП  потрясение  молчали.  Темный,  поднимавшийся клубами
густой дым закрыл добрую половину площади терминала. Теодор почувствовал
неописуемый ужас,  грудь сдавило так - вздохнуть нельзя. Вряд ли кто мог
уцелеть в этом адском огне.
   На борту этого челнока должен был лететь отец...
   Губернатор спустился из летной кабины, потянулся и захлопнул наружную
дверь.  В  кабине сразу воцарилась неожиданная,  ненужная теперь тишина.
Сьёволд устроился на сиденье рядом с Теодором.
   - Вы тоже могли погибнуть в этом огне, ваше высочество.
   Прежде  всего,   принц  осознал,   что  губернатор  прав.  Эта  мысль
прорвалась сквозь какой-то  неумолчный шум,  который стоял  в  ушах.  От
этого шума было тошно,  как-то  нестерпимо мучительно,  принц не  мог  в
полном объеме осмыслить картину случившегося.  Останься он  еще на пяток
минут на  командном центре,  и  не  было бы уже никакого Теодора Куриты,
наследного принца Синдиката Дракона.
   - Я  рисковал  своей  собственной  жизнью,   -  продолжал  тараторить
Сьёволд,  -  чтобы поспеть вовремя.  Я  пытался добраться до  вас утром,
ничего не  получилось.  Пришлось лично  явиться в  космопорт и  вытащить
вас...
   Его  голос  уже  начал раздражать Теодора.  Что  за  несносная манера
говорить прямо в  ухо.  Он  не  глухой.  Пора бы  тебе заткнуться,  друг
любезный. Он протянул руку и силой заставил губернатора замолчать.
   - Чу-и  Турневиль,  вам следует пройти в  кабину и  объявить тревогу.
Пусть все спасательные команды будут направлены на космодром. Необходимо
остановить  распространение  огня,  взять  под  контроль  пожары.  Пусть
попытаются сохранить все, что можно.
   Турневиль с  испугом глянул на  него.  Он  словно не мог понять,  как
принц  может  быть  обеспокоен такими  мелочами,  как  спасение людей  и
имущества,  когда  он  только что  находился на  краю  гибели.  Они  все
находились,  и прежде всего он,  Турневиль. Теодор взял своего помощника
за горло и  крепко встряхнул -  так частенько поступал его отец,  он сам
видел,   как   Такаши  приходилось  приводить  в   чувство  подчиненных.
Опомнившийся чу-и  тут же  вскочил,  отвесил поклон и  помчался вверх по
трапу.
   Затем принц повернулся к озадаченному Сьёволду.
   - Турневиль сегодня  принимал  все  поступающие ко  мне  послания,  -
объяснил он губернатору.
   До того наконец дошел смысл сказанного,  он резко кивнул, на его лице
появилась легкая улыбка.
   - Я  смотрю,  вы  уже разобрались в  обстановке.  Вы будете удивлены,
когда я  скажу,  что  перед вами именно тот  человек,  который печется о
ваших интересах.
   - Что  же  в  этом удивительного,  -  пожал плечами Теодор.  -  Хотя,
полагаю, вы печетесь не только о моих интересах.
   Он по-прежнему сохранял невозмутимое выражение лица, чем вновь привел
губернатора в  замешательство.  Однако  на  этот  раз  Сьёволд решил  не
упускать нить разговора.
   - Многие годы я  следил за вашей карьерой,  и,  надо сказать,  я  был
впечатлен.  Я  поставил на вас и делал все,  что в моих силах,  чтобы вы
поскорее заменили отца.  Конечно, не только я один стремился к этому, но
и многие другие -  им несть числа,  борющимся против тирании.  И военный
губернатор сердцем на  нашей стороне.  Против кого мы сражаемся?  Против
человека,  который давил на вас. - Его рот все ближе и ближе приближался
к уху принца.
   Тот решительно отодвинул бородача,  а  Сьёволд как ни в чем не бывало
продолжил:
   - Он буквально вздохнуть вам не давал,  придирался по каждому поводу.
Примерно  такая  же  ситуация  сложилась  и  в  Расалхаге.  Мы  работаем
совместно с  Маркусом.  Но в  условиях ограничения свобод,  полицейского
произвола нам  никак  не  удается почувствовать себя  свободными людьми,
сознательно и  добровольно вступившими в  союз с  могучим Синдикатом.  К
сожалению,  мы  ошиблись в  Маркусе -  сегодня он продемонстрировал свое
двуличие.  Он  хотел также избавиться и  от  вас,  Теодор.  Вот почему я
поспешил отправить предупреждение,  а  когда  не  получил ответа,  лично
бросился в космопорт, чтобы спасти вас.
   - Меня,  ярл,  вы почему-то не попытались спасти, - растягивая слова,
произнес Рикол.
   Сьёволд поморгал -  вид  у  него  был  такой,  словно  он  только что
проснулся, - и посмотрел на герцога.
   Теодор почувствовал,  что  этих людей связывает что-то  большее,  чем
обычное знакомство,  но в  тот миг его куда более заинтересовала,  можно
сказать, потрясла невинная фраза, вскользь брошенная Сьёволдом.
   - Вы сказали,  - обратился он к бородачу, - что вместе с моим кузеном
Маркусом составили план покушения на Координатора?
   - Это  была  вынужденная мера,  -  ответил губернатор.  -  Маркус,  к
сожалению, повел двойную игру. Полагаю, он решил, что ему самому неплохо
бы  стать  Координатором.  Я  же  всегда видел  на  троне только Теодора
Куриту. Мы сделали это для вас.
   - И   теперь  вы   ожидаете  ответной  благодарности?   Мне  придется
сотрудничать с вами?..
   - Как только вы войдете во власть, то сразу почувствуете преимущество
такой позиции.  Вам потребуются верные друзья и советчики. Не на словах,
а   на   деле...   Если   я   буду   назначен  военным   губернатором  и
главнокомандующим войсками округа,  уверяю вас, в Расалхаге будут царить
мир и тишина.
   Теодор не выдержал,  встал,  прошелся по салону. То, что ему пришлось
только что услышать,  поражало своим откровенным, наглым цинизмом. Но он
не Маркус,  пусть даже то, что сказал Сьёволд, могло оказаться клеветой.
Хотя  вряд  ли...  Все  вполне  логично...  По-прежнему  стоя  спиной  к
губернатору, Теодор веско произнес:
   - У  вас,  губернатор Сьёволд,  какое-то  странное мнение насчет Дома
Куриты.  Все мы, и я в частности, каждый сам за себя - это так, но если,
как  вы  утверждаете,  вам  довелось провести много  часов,  изучая  мою
биографию, вы должны были бы понять, что я мало похож на отцеубийцу
   Неожиданный шум за спиной,  короткий выкрик заставили его обернуться.
Рикол и Сьёволд, схватившись, катались по полу.
   Теодор несколько мгновений ошарашенно смотрел на  дерущихся -  в  эти
секунды  он  проклял себя  за  разгильдяйство,  за  детскую беспечность,
которая могла стоить ему жизни. Когда совершаются покушения на королей -
это уже не игра!  Он,  опять же на какой-то неуловимый миг, погрузился в
бессознательное.  Так  учил его  Тацухара-сенсей -  в  сложной,  неясной
обстановке доверься внутреннему чутью, оно не подведет...
   Между тем Сьёволд явно одолевал щеголеватого герцога.  Он уже оседлал
его, взял за горло. Рикол пытался скинуть губернатора, бил руками в бок,
но  было поздно.  Бородач уже вряд ли  выпустил бы его,  но в  следующее
мгновение Сьёволд замер,  выпучил глаза  и  повалился на  бок.  Измятый,
полузадушенный Рикол с  трудом поднялся,  он  что-то  судорожно глотал и
никак не  мог проглотить,  пока принц не  ударил его по  спине.  Когда к
герцогу вернулся голос,  он,  тыкая указательным пальцем в длинный узкий
кинжал, лежавший на ковре, прохрипел:
   - Это он приготовил для вас, ваше высочество.
   - И вы,  значит, решили, рискуя собственной жизнью, спасти наследного
принца? - невозмутимо спросил Теодор.
   Герцог помотал головой:
   - Координатора... Координатора...
   Теодор  прищурился.  В  любом  случае,  называть его  Координатором -
непозволительно. Пока он наследный принц, не более того. Однако стоит ли
объяснять этому  подозрительному герцогу подобные тонкости,  которые для
человека   из   Синдиката,   для   настоящего  дракона,   представляются
чрезвычайно важными. Вот что еще отличает детей Дракона - умение терпеть
и  выжидать,  но  главное -  принимать исключительно взвешенные решения.
Таким решением в  этой  сложной обстановке могла быть только решительная
атака на герцога,  чтобы он раскололся прямо здесь,  на глазах у  своего
сообщника. Пусть даже тот еще не пришел в себя...
   - Понятна ваша дерзость,  герцог. Вам не оставалось ничего иного, как
подобным образом скрыть  вашу  связь  с  заговорщиками.  Вы  продолжаете
утверждать, что действовали исключительно в силу верности Дракону?
   - Координатор,  я готов бросить вызов любому негодяю, который посмеет
обвинить меня в  предательстве.  Я  готов встретиться с  ним  в  честном
поединке.
   Теодор усмехнулся:
   - И покрыть победой прежние грешки... Я слышал, вы прекрасно владеете
холодным оружием. Любого вида.
   Рикол,  словно осознав,  с кем имеет дело,  остался невозмутим. Принц
сразу отметил,  что он  быстро соображает.  Как бы  ты  ни  был виноват,
признал ли ты свою вину или нет,  всегда оставайся спокойным. Не подавай
виду, что тебя волнует твоя будущая судьба. Все в руках небесных богов.
   Теодор кивнул:
   -Ладно,  герцог,  пока  не  будем  углубляться в  детали.  Прошу вас,
поднимитесь к  пилоту и  прикажите доставить нас в  отель "Кируна".  Мне
необходимо немедленно проинформировать матушку о том, что случилось.
   Рикол   церемонно  поклонился  -   как   раз   настолько,   насколько
требовалось,  и  попятился к трапу.  Потом,  выпрямившись,  отправился в
кабину.

XII

   К западу от Рейкьявика
   Военный округ Расалхаг
   Синдикат Дракона
   22 сентября 3019 года

   Соренсон понятия не имел,  как долго он пробыл без сознания.  Судя по
внутренним  ощущениям,   по   тому,   что   разваливавшийся  на   глазах
"Звездопроходец" еще  несся  к  земле,  -  буквально  несколько  секунд.
Размышлять на эту тему больше не было времени.
   Невзирая  на  нестерпимую головную  боль,  на  заливающиеся звонки  и
нескончаемое мигание  контрольных лампочек,  во  всю  мочь  голосящих  о
множественных повреждениях робота,  Иван поднял машину на ноги, заставил
шагнуть вперед,  схватиться руками  за  рваные края  выступа.  Он  начал
протискивать машину в пробоину.
   Нестерпимый визг  донесся снаружи -  это  металл терся о  металл.  Он
бросил  взгляд  на   один  из   дисплеев  -   под  геркулесовым  напором
семидесятитонной машины броня на  корпусе "Звездопроходца" рвалась,  как
бумага.
   Душераздирающий визг,  следом  скрежет отразились на  пульте  бешеным
перемигиванием сигнальных лампочек и надписью на экране:
   "Недопустимая нагрузка на левую руку".
   Соренсон бросил взгляд на  обзорный экран.  На  фоне  языков пламени,
пролетающих обломков было  видно,  как  одна из  изогнутых несущих балок
словно  крюком  зацепила  левую  верхнюю  конечность  робота.  Руку  уже
настолько вывернуло назад,  что  начали  рваться  пучки  миомерных мышц.
Затем  вновь  послышался  скрежет,   и   плечевое  сочленение  буквально
вывернуло в посадочном гнезде. Рука безвольно повисла вдоль корпуса, тем
самым нарушив остойчивость робота.
   "Кузнечик"  сразу  начало  разворачивать  вправо,   робот  уже  почти
вывалился в  пробитое отверстие,  но  висел-то он горизонтально,  а  это
недопустимо ни  при  каких обстоятельствах.  Включать в  таком положении
прыжковые двигатели было смерти подобно.  Вот уж действительно - из огня
да  в  полымя!  Так  вроде выражались его предки.  Что же  делать?  Иван
сердцем почувствовал,  что  дольше оставаться на  борту  гибнущего судна
нельзя.  Стоит "Звездопроходцу" один раз кувырнуться -  и все! Им уже не
выбраться.
   Он ударил по клавише, включающей прыжковые двигатели, при этом уперся
правой рукой в корпус корабля,  чтобы реактивная струя развернула робота
головой вверх.  Так  и  получилось -  добавочная сила  наконец выпихнула
машину из  пролома.  Несколько мгновений робот по инерции летел вместе с
челноком -  в бешено ревущем пламени,  затем отвалил в сторону и -  боже
правый! - занял наконец вертикальное положение. Соренсон вдавил клавишу.
Двигатели взревели, бортовой компьютер едва сумел удержать балансировку.
   Только  теперь  Иван  ощутил нестерпимую жару,  которая залила рубку.
Косой взгляд в сторону Координатора...  Тот хватал ртом воздух,  но лицо
его   оставалось  невозмутимым.   Бортовой   компьютер  раз   за   разом
предупреждал  о  недопустимом  повышении  температуры  в  рубке.   Пилот
раздраженно отключил аудиосистему.
   - Сам знаю! - заорал он, обращаясь к бестолковому аппарату.
   Все  это  не  помешало ему,  изо всех сил вцепившись в  подлокотники,
сохранять ориентацию робота в пространстве.
   - Погляди, дурак безмозглый! - добавил он. - Мы уже не падаем камнем,
нас относит в сторону.
   - Недопустимое повышение  температуры,  -  откликнулся  унылый  голос
компьютера.
   - Тоно, тоно, я восстановил контроль! - вновь заорал генерал.
   Никакого ответа.
   У  Ивана  не  было  времени  повернуться  и  удостовериться,  жив  ли
Координатор.  Стремительно приближалась земля.  С  такой скоростью,  что
сердце  зашлось.  Машинально он  развернул машину,  чтобы  смягчить удар
нижними конечностями и корпусом.
   Когда  альтиметр  показал  высоту  тридцать  метров,   Иван   включил
прыжковые двигатели на полную мощность.  Дышать в  рубке было уже нечем,
он глотал ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
   Удар пришелся вскользь, и все равно привязные ремни, казалось, решили
разрезать его тело на части.  Затем молчание. Недолгое, болезненное... У
Ивана было ощущение,  что его медленно, с чувством поджаривают... Следом
пришло  резкое  ослабление жары,  через  широкий пролом в  бронированном
стекле в лицо повеяло прохладным ветерком.
   - Жив! - заорал Иван.
   Крикнул так,  что голос сорвал. Лицо его исказилось от боли, когда он
попытался сорвать с головы нейрошлем.  Тот, казалось, вплавился в плечи.
Только  теперь  Соренсон понял,  как  сильно обгорел.  Времени,  однако,
терять было нельзя.  Иван закинул шлем за спину - тот с грохотом упал на
пол, - затем отстегнул привязные ремни. Тут же захрипел от боли...
   Сжав  зубы,  с  ногами  взобрался  на  кресло.  Бронированное  стекло
оказалось  выбитым,  так  что  путь  на  свободу  был  открыт.  Соренсон
попытался подтянуться, уперся локтями в края пролома и до половины вылез
из  разбитой машины.  В  следующий момент его вновь обняла беспросветная
тьма...
   Очнулся он  от  слепящего света.  Оранжевое солнце устало клонилось к
едва просвечивающей сквозь какие-то кусты линии горизонта. Сбоку чернело
что-то огромное, непонятное, с обгорелыми боками. Это же его "Кузнечик"!
Наконец до Ивана дошел запах болотной тины и сгоревшей травы.  Он глянул
в  сторону обломков.  Надо же,  угодили в  болото.  Передняя надстройка,
которую с большой натяжкой можно назвать головой, практически оторвалась
от  сгоревшего туловища.  Крышка входного люка оторвана и,  покачиваясь,
висит на кабелях.  Правая верхняя конечность,  согнутая в локте, лежит в
болоте,  из  рваной  дыры  выглядывает начинка  лазера.  Рядом  валяются
контейнеры для реактивных снарядов.
   Чей-то голос за спиной неожиданно продекламировал хокку.
   Длинны скачки кузнечика.
   Осенью стремится в родное болото -
   Там, как самурай, прощается с жизнью...
   Откуда эти стихи?  Кто их произнес?..  Он с  трудом повернул голову и
увидел на  пригорке Такаши Куриту.  Тот  невозмутимо сидел  на  пятках и
поглядывал на генерала. Голые ноги сплошь покрыты кровоподтеками. Одежда
наполовину  истлела.   На  голове  какая-то  грязная  повязка  наподобие
хачимаки.
   Заметив,  что  Иван открыл глаза,  Такаши кивнул в  сторону обгорелых
обломков:
   - Твой робот теперь груда металлолома. Печальное зрелище... Спасавший
других  погиб  сам.  Теперь,  выполнив свое  предназначение,  покоится с
миром. Не в пример обреченному "Звездопроходцу"... Думаю, через какое-то
время ты сможешь двигаться.
   Иван Соренсон попытался было рассмеяться -  странные люди эти драконы
- и не смог. Губы не слушались. Тогда он попробовал пошутить:
   - Если ощушаю боль, значит, дух мой жив. Вскоре оживет и тело.
   Координатор задумался, потом покивал:
   - А что,  совсем неплохое хокку.  Риторики, правда, многовато, но для
избегшего мук огненного ада сойдет.  Ты заслужил мое уважение, тебя ждет
награда. Скоро ты получишь в свое распоряжение новую боевую машину.
   - Большой штурмовой робот -  это замечательно, тоно. Однако в награде
нет необходимости, я только исполнил свой долг.
   Курита вновь одобрительно покивал:
   - Ответ, достойный самурая. Тем не менее ты будешь награжден. Это для
баланса.   Все  в  мире  должно  быть  уравновешено.   Тебе  награда,  а
преступникам - страшные муки и смерть.
   Соренсон прикинул,  что  может ждать заговорщиков.  Повезет тем,  кто
покончит с  собой или окажется заточенным в  Черную башню.  Остальным не
позавидуешь.  Удача  изменила им,  когда  они  решили  поднять  руку  на
Координатора.
   Такаши  молча  наблюдал за  долгим  закатом.  Край  оранжевого солнца
выплыл из-за  края  тучи,  затем диск выкатился полностью.  Боковой свет
залил окрестности и  скоро угас.  В сумерках недвижимый,  грязный Такаши
чем-то  напомнил  Соренсону грозного бога  смерти  Яму-Хоо.  В  пантеоне
буддистов он являлся судией и властителем ада.
   - Те,  кто посмел поднять руку на высшую власть,  заплатят смертью, -
наконец выговорил Такаши.  -  Все члены их  семей,  невзирая на возраст,
будут отданы в  руки палачей.  Помилований не будет,  вс