астероид  стали  единым  целым,   мощная
магнитная рука поволокла корабль в глубь командного комплекса.
   Путь через каменную толщу был  долог,  но  все же  короче двухлетнего
поиска  подступов к  центральному ядру  организации якудза.  Сейчас  они
должны были встретиться с куромаку - так называемым посредником, который
имел  право  и   власть  решать  споры  между  отдельными  организациями
Сеймииши-ренго.   Одним   словом,   с   главарем  этого   разветвленного
преступного сообщества.
   Принц отстегнул привязные ремни и погрузился в медитацию -  следовало
очистить  мысли  и   хорошенько  настроиться  на  предстоящий  непростой
разговор.  За эти два года его солдатская форма вконец истрепалась,  сам
он осунулся,  однако во время подготовки к встрече принц лично пригласил
визажистов и  на пару дней отдался в их руки.  Теперь он благоухал,  был
наряжен в  вечерний костюм из  темного кашемира,  лицо приобрело прежнюю
сановную величавость, присущую всем представителям Дома Куриты. Особенно
красили их большие глаза небесной голубизны.
   В  них  чувствовалась порода  -  в  сознании народа это  было  верным
признаком божественного происхождения,  частичка  которого пала  на  род
Курита, происходящий от самих микадо.
   Миши тоже по такому случаю приоделся,  однако с седыми волосами никто
ничего поделать не мог - они по-прежнему торчали в разные стороны.
   Как только корабль замер,  оба,  не  говоря ни  слова,  направились к
люку.  На  причальной палубе их  встретили трое одетых в  черные костюмы
мужчин.   Теодор  с   удовлетворением  заметил  на  лацкане  каждого  из
встречающих значок  со  своей  эмблемой.  Значит,  разговоры  о  слиянии
ведущих организаций в единую сеть были верными. Он, Теодор, первым попал
в эту компанию - ему и карты в руки.
   Никто из  высокопоставленных якудз не  представился,  никто не назвал
свой чин,  однако вели они  себя вежливо.  Манеры выдавали в  них людей,
бывающих в обществе.  Вскоре они вышли из коридора, прорезывавшего толщу
скалы,   и   оказались  в  огромной  полости,   занимавшей  около  трети
внутреннего объема астероида.  Здесь  был  выстроен город  развлечений -
знаменитый Мицутоши-Сити.
   В  самой середке пустого пространства полыхало искусственное солнце -
удивительное творение инженеров и  техников Звездной Лиги.  Светило было
запрограммировано  особым  образом  и   соблюдало  привычный  для  людей
суточный  цикл.   В  его  мягком  сиянии  город,  расположенный  на  дне
естественной каверны,  посверкивал всеми цветами радуги.  Все мыслимые и
немыслимые пороки продавались здесь  по  сходной цене.  Стоило Теодору и
его спутникам появиться на площади,  на которую их вывел туннель,  как к
ним  тут  же   устремились  экзотически  разодетые  торговцы.   Чем  они
торговали,  Теодору стало ясно спустя несколько мгновений.  Каждый вел к
гостям  стайки  едва  одетых  женщин  -  те  победоносно  поглядывали на
соперниц и  старательно улыбались гостям.  Вся  нарядная толпа  внезапно
замерла.  Торговцы резво  начали  уступать дорогу,  а  женщины отвернули
взоры,  словно не  замечая проходящих мимо мужчин.  Те  же,  кто не  мог
справиться  с  любопытством,   посматривали  испуганно,   с  откровенной
настороженностью.
   Строгие здесь порядки,  решил Теодор. Обслуживающий туристов персонал
вышколен что надо.
   Принца и сопровождавшего его Миши Накецуну провели к большому черному
турбомобилю.  Судя по  фирменному знаку,  изготовлен он был в  Лиранском
Содружестве.  Новая модель,  машине около года - наглядный урок тем, кто
сомневается в  силе и  влиянии якудзы.  Начиная с двадцать восьмого года
торговля с  лиранцами почти прекратилась,  были  введены невыносимые для
посреднических  фирм  пошлины,  закрыты  границы,  усилен  контроль  над
контрабандой,  но для местных боссов государственные запреты не являлись
препятствием.
   Трое   высокопоставленных  чиновников-якудз   вошли  в   турбомобиль,
пристегнулись.  Следом за ними туда поднялись Теодор и  Миши.  В  салоне
находились два молодых человек,  которые сели по обе стороны от принца и
его спутника.  Один из них закрыл дверь. Третий охранник устроился лицом
к  гостям.  Он  и  дал  команду  к  отправлению.  Пилот,  отделенный  от
пассажиров пуленепробиваемым стеклом,  включил сирену и тронулся. Машина
мгновенно  набрала  скорость,  вонзилась  в  воздушное  пространство над
городом  и  по  широкой дуге  направилась к  противоположной оконечности
свода. Здесь пилот умело, практически без всяких неприятных ощущений для
пассажиров,   погасил  скорость  и   посадил  турбомобиль  на   стоянку,
расположенную на крыше многоэтажного, одетого в строгий наряд из темного
мрамора здания.  Это  был отель для высокопоставленных гостей,  время от
времени прибывающих на Мицутоши.
   Устроились  неплохо,   отметил  принц,  разглядывая  бункеры,  откуда
торчали короткие дула лазеров.  Куда ни бросишь взгляд, повсюду следящие
системы,  тридивизионные камеры,  панели с  сенсорными датчиками,  посты
наблюдения и артиллерийские точки.
   Как  только турбомобиль прочно лег  на  посадочное место,  кто-то  из
команды  обслуживания отворил дверь.  Следом  резко  сошел  на  нет  гул
двигателей.  Прибыли!  Принц отметил,  что на  уровне крыши сила тяжести
заметно меньше,  чем в  городе,  но  вскоре панорама открывшегося центра
развлечений напрочь захватила его.  Отсюда  все  виделось в  ином,  куда
более  изящном,   детальном  виде.  Что  можно  сказать?  Город  строили
выдающиеся архитекторы по единому плану -  то-то слава о нем шла по всей
Внутренней  Сфере.   Практически  неограниченные  средства,  малая  сила
тяжести  позволили  им  воплотить  в  жизнь  самые  сумасшедшие проекты.
Правда, все они были выдержаны в классических стилях тех или иных эпох -
заказчики настаивали:  как можно меньше отсебятины;  дерзость хорошо, но
не  надо  пугать  клиентов;  эксперименты допустимы  только  в  отдельно
расположенном квартале, куда туристов заманивали осуществленной мечтой о
городе будущего.
   Районы города,  выстроенные в стиле различных эпох и культур,  удачно
сочетались друг с другом,  но более всего понравилось Теодору отсутствие
незримого давления машин, транспортных средств, всяческих трубопроводов,
столбов, рекламы, назойливых уличных торговцев, отягощающих человеческую
психику.
   Наконец гостей проводили к  лифту.  Через несколько минут их  ввели в
просторную комнату,  стены  которой  были  отделаны панелями из  дорогих
древесных пород.  Здесь  было  много  зеркал  и  мало  мебели.  Одна  из
отражающих поверхностей одновременно служила тридиэкраном.  В  одной  из
стен  открылся  проем,  откуда  выдвинулся стол,  на  котором  попыхивал
древний антикварный самовар. Другая стена являлась сплошным окном, через
которое открывался вид Мицутоши-Сити.
   В комнате гостей ждали двенадцать мужчин - принц тщательно пересчитал
их. Девять человек сидели под аркой лицом к гостям, трое стояли впереди,
у  письменного стола.  Все были постарше,  чем встречавшие их  красавцы.
Ясно,  что это ойабуны. Теодор удивился, заметив среди них Язира Нецуми.
Этот  человек  отказался  принять  их  в   своем  заведении  -   оттуда,
собственно,  и  началась их  одиссея.  Хозяева и  гости поклонились друг
другу.
   - С вашей стороны было милостью пригласить нас сюда.  Мы оценили ваши
добрые намерения, - сказал Теодор.
   Если  в  первый момент он  еще  раздумывал,  как  вести себя  с  этой
компанией,  то  теперь  решил  -  только  как  наследный принц,  в  чьем
формальном ведении они  все  находятся.  Все равно им  известно,  кто он
такой,  поэтому странными в  их  глазах были бы  его  уловки скрыть свое
происхождение.  Но ни в  коем случае не афишировать,  тем более кичиться
своей близостью к трону.
   - Позвольте отблагодарить вас,  -  добавил  он  и  передал ближайшему
ойабуну пакет из рисовой бумаги,  в  который были завернуты девять тысяч
кредиток Комстара.
   Тот принял пакет и не глядя положил его в ящик стола.
   - Пожалуйста,  садитесь,  - предложил другой ойабун. Он жестом указал
на  пару кресел,  стоящих у  стола для совещаний.  Теодор и  Миши заняли
места, однако три босса так и остались стоять.
   - Довольны ли вы оказанным вам приемом? - спросил один из них.
   Странный вопрос,  если  учесть,  что  два  года Теодор и  Миши упорно
пытались найти выход на верхушку якудзы. Что его интересует - испытывает
ли  принц  радость от  самого  факта  встречи или  доволен он  городом и
отелем?  В  этот  момент Миши  неожиданно закашлялся,  эти  звуки  сняли
обнаружившееся  вдруг   напряжение.   Что-то   человеческое,   обыденное
позволило как гостям,  так и хозяевам немного расслабиться. Удивительно,
никто из боссов не занял переднего места,  выступающего из рядов кресел,
стоявших под аркой.  К  тому же один из них говорил чаше и  чуть громче,
чем двое других. Язир Нецуми только однажды позволил себе задать вопрос.
   Не было никакого сигнала,  однако все девять якудз неожиданно встали,
как один. Теодор и Миши тоже последовали их примеру.
   В комнату вошел куромаку. Это был невысокий, плотный человек с бычьей
толщины шеей. Шел он вперевалочку...
   Он уселся в переднее кресло, как раз напротив Теодора и Миши, коротко
распорядился: "Зеленого чаю нашим гостям..." - и махнул кому-то рукой.
   Теодор сел,  однако все  ойабуны и  Миши продолжали стоять.  Куромаку
завел разговор о  межзвездном перелете,  о  погоде на Бенджамене.  В это
время подали чай.  Теодор принял чашку и приготовился слушать. - Я вырос
в бедной семье, - сказал куромаку, - Порой мы обходились горсткой риса с
приправой.  Отец  был  образованный  человек,  преподавал  в  Люсьенском
университете,  но, к сожалению, игрок. Проигрывал порой буквально все...
Я  не  так  учен,  как он,  но,  хвала Будде,  эта пагубная страсть меня
миновала. Так что теперь я живу более зажиточно.
   Начал я  как  телохранитель...  Если  откровенно -  как  кулачных дел
мастер.  Небеса одарили меня силой.  -  Куромаку провел ребром ладони по
горлу -  Случайно один из приятелей привел меня в  организацию.  Когда я
согласился  работать  на  якудзу,  мне  было  непонятно,  чем  я  должен
заниматься.  Но мне скоро объяснили.  Начал с мытья полов,  окон, уборки
квартир.  Каждое утро в  пять часов мне приходилось приступать к работе.
Вода как  лед,  ветер зимний,  пронизывающий -  это  была суровая школа.
Теперь юнцам все дается куда легче.
   Наша организация стара как мир,  корни ее лежат еще на древней Терре.
Я  горжусь нашей родословной.  Гордость есть понятие вполне вам близкое,
не так ли,  мой друг?  -  Он отпил из чашки и  в  конце сказал:  -  Я не
требую, чтобы вы рассказали свою историю.
   Теодор почувствовал облегчение. Что он мог им рассказать? Как вырос в
Люсьене,  учился в  привилегированной военной школе?  Чем мог поделиться
Миши?  Историей  мести?  Тем  не  менее  настроение куромаку  неожиданно
сменилось. В зале повисла напряженная тишина.
   Теодор поставил вопрос ребром:
   - Вы знаете, кто я?
   - Конечно!   -   с   некоторым   облегчением  вздохнул   предводитель
организации.  -  Руководитель Керейкиригуми,  что  на  Марфике,  был так
любезен, что открыл нам тайну Они там, на Марфике, буквально восхищаются
вами.  Кое-кто разделяет их точку зрения. Другие полагают, что мы должны
были проигнорировать ваше желание встретиться с нами.  Какие общие дела,
вопрошают они,  могут быть у вас с нами? Если бы я увидел, что вы решили
скрыть,  кем являетесь на  самом деле,  или,  наоборот,  пошли по самому
простому пути,  долбя ногой в ворота - открывайте, мол, господин пришел,
- эта встреча никогда бы  не  состоялась.  Я  удовлетворен,  вы достойно
прошли весь долгий путь.  Мне понравилась ваша настойчивость. Вот почему
мы сидим рядом в этом прекрасном помещении и смакуем зеленый чай.
   Куромаку  махнул  салфеткой,   потом  поднял  указательный  палец.  В
следующее мгновение один из  ойабунов подошел к  шефу,  взял его чашку и
долил кипятка из самовара.
   - К  сожалению,  наступили трудные времена,  -  вздохнул куромаку.  -
Молодые люди  ведут себя  все  развязней,  управлять ими  становится все
трудней. Я стараюсь указать им верный путь, но порой мои усилия остаются
втуне.  Вся моя надежда на то,  что следующие поколения подпирают их и в
конце концов они сами поймут,  в чем залог нашей силы.  Все равно, глядя
на них,  все меньше и  меньше уверенности,  что впереди нас ждут хорошие
времена.
   Я по натуре традиционалист, верный приверженец старого понимания гири
и  чести.  Я  слыхал,  что и  для вас эти слова не  пустой звук.  Но вот
времена...  Нам приходится трудиться изо всех сил.  Иногда мы  совершаем
поступки, которые производят плохое впечатление на обывателей, однако мы
должны соответствовать самим себе. Мы такая же неотъемлемая часть нашего
общества, как многие другие стороны...
   - Куромаку-сама  -  джентльмен,  -  вставил  Нецуми.  Главный  якудза
одобрительно улыбнулся.
   - Полностью согласен с вами,  -  ответил принц.  По крайней мере,  на
первый взгляд.  Одет  великолепно,  манеры прекрасные,  развитое чувство
гостеприимства...
   - Домо,  -  кивнул глава организации.  -  Хотелось,  чтобы вы поняли,
Сеймииши-ренго всегда была  и  будет верна Дракону.  Наши обширные связи
позволяют видеть многое из того, что творится кругом. Мы также озабочены
той  опасностью,  которая подстерегает Дракона в  тех водах,  которые он
нынче  рассекает могучей грудью.  Власть  в  Люсьене презирает нас.  Они
отвергли нашу помощь.  А  вы  сами пришли за ней.  Разве не так -  вы же
пришли за помощью? Так давайте выпьем за это!
   Он кивнул Нецуми,  который тут же выскользнул из комнаты и вернулся с
лакированным подносом,  на  котором  стоял  сосуд  с  подогретым саке  и
единственная чашка.  На каждой руке Нецуми висело полотенце.  Как только
он поставил поднос на стол, Миши вытащил из кармана маленькую деревянную
коробочку.  Вытащил оттуда фарфоровую чашечку и почтительно, с поклоном,
передал  ее  Теодору.   Принц  поставил  чашечку  на  поднос.   Куромаку
добродушно  улыбнулся  и  наполнил  обе  чашечки.  Теодор  отметил,  что
количество  жидкости,  налитой  в  сосуды,  совершенно  одинаково,  что,
по-видимому, должно было свидетельствовать о равенстве в положении обоих
участников встречи.
   - Давайте выпьем,  - куромаку поднял принесенную Миши чашку, - за то,
чтобы не было никаких сомнений в нашей приверженности Пути, начертанному
Драконом.
   За нашу духовную колыбель,  которая сплотила нас.  В  знак верности я
выпью из вашей чашки, а вам предлагаю свою.
   Они выпили саке.
   Куромаку вновь наполнил чашки.  На  этот  раз  он  налил Теодору чуть
больше, чем себе.
   - Теперь,  -  сказал хозяин,  -  я  предлагаю выпить за олицетворение
Дракона и нашу лояльность в отношении того, кто украшает нашу жизнь.
   Они выпили.
   Хозяин  застолья  торжественно  принял  салфетку  из   рук  Нецуми  и
осторожно вытер обе чашки изнутри.  Затем спрятал свою чашку в  складках
своей одежды. Теодор поступил так же.
   Куромаку откинулся на спинку кресла.
   - Теперь самое время поговорить о делах.


КНИГА ТРЕТЬЯ

НАПРОЛОМ



XLVII

   Союзный дворец
   Имперская столица
   Люсьен
   Военный округ Пешт
   Синдикат Дракона
   18 августа 3033 года

   Теодор поднял глаза к потолку.  Огромный зал,  свету вдосталь - сотни
круглых, сделанных из цветной бумаги китайских фонариков трудятся во всю
мощь,  светят со  всех сторон,  однако почерневшие от времени деревянные
стропила под потолком все равно отбрасывают тени, и ближе к коньку крыши
сгущается  таинственная тьма.  В  этом  несоответствии светлого  низа  и
темного верха было что-то мистическое.
   Некое подобие Синдиката, решил он. И моей души...
   Внизу  в  ярком  свете бумажных фонариков все  прибывали и  прибывали
гости. Придворные кружили по залу, сбивались в кружки. Как было заведено
исстари,  одну половину зала занимали преимущественно женщины,  другую -
мужчины.  Гости одеты в традиционные наряды, а также в вечерние костюмы.
Покрои мужских нарядов самые причудливые,  однако цветовая гамма все  та
же,  что и несколько тысяч лет назад,  -  черное и серое либо в черную и
серую полоску.
   Разве что офицерские мундиры отличаются большим разнообразием. Другое
дело   женщины,   большинство  из   которых  наряжены  в   кимоно  самых
разнообразных расцветок с преобладанием белого и золотистого,  отчего их
масса издали напоминает поле созревающих подсолнухов.
   Настроение у гостей было радостное, возвышенное. Понятно, трехдневные
торжества  по  случаю  дня  рождения  Координатора  -  самый  популярный
праздник в  Синдикате.  Уже который год Теодор только в  эти дни посещал
столицу.  Даже в  самые худшие дни разрыва с  отцом он неизменно получал
приглашение -  с  формальной точки  зрения  было  немыслимо  позабыть  о
принце,  наследнике престола,  однако отец никогда не  присылал именного
билета. Надписи всегда сухие и безликие.
   Согласно традиции,  принц не  имел  права отказаться от  приглашения.
Случалось, он пропускал собственные дни рождения, но не прибыть в Люсьен
не мог.  Хотя эти поездки ему лично доставляли мало радости.  Каждый раз
на  память приходил тот  день,  когда его  в  наказание за  строптивость
отправили на Марфик в Легион Веги.
   Двор вовсе не интересовал Теодора.  Единственное, что его огорчало, -
разлука с матерью. Однако даже в те дни, когда он наведывался в столицу,
встречи  с  Жасмин  проходили  как  бы  в  тени  Такаши,  что  никак  не
способствовало теплоте  общения.  Радовали также  предстоящие встречи  с
Хранительницей Констанцией Куритой,  но с  ней они часто переписывались,
даже  виделись,   обменивались  голограммами,   посылали  друг  к  другу
курьеров.   Мать   также   писала  сыну,   однако,   судя   по   строгой
назидательности и ни на чем не основанным укорам,  принц подозревал, что
ее рукой водил отец.
   В течение трех лет,  что он занимал должность канрея, Теодор два раза
сознательно игнорировал приглашения, присланные из дворцовой канцелярии.
Он понимал, что его отсутствие подогревает слухи о расколе, наметившемся
внутри правящей семьи,  однако у него не было выбора - дела настоятельно
требовали присутствия Теодора,  а  пожертвовать этим  он  никак не  мог.
Неудовольствие   отца   можно   пережить...    Он,    конечно,   посылал
приветственные телеграммы с  пожеланиями доброго здоровья и  долгих  лет
жизни,  отправлял дорогие  подарки.  Констанция сообщила в  письме,  что
Такаши приказал лорду-камергеру сжечь эти послания,  не распечатывая,  а
подарки отослать в самые дальние хранилища. Теодор не мог понять, откуда
такая злоба? И зачем?..
   На  этот раз  все  было по-другому.  В  этот год  принц в  первый раз
почувствовал свою  силу,  впервые за  десять лет  он  почувствовал,  что
способен  выстоять  в   любом  конфликте  с  отцом.   У  него  появилась
возможность выбора, и он отважился посетить праздник. Не по принуждению,
но по собственной воле... Мероприятия, которыми он так усердно занимался
в  течение этого срока,  дали свои плоды,  так что теперь пора в Люсьен.
Пробил час, когда следует выйти из тени.
   Принц глянул в ту сторону,  где стоял трон Дракона.  Он возвышался на
квадратном помосте,  покрытом рядами искусно изготовленных татами.  Трон
представлял  собой  удивительное  произведение  декоративного искусства.
Вырезанный из  тика,  он  производил ошеломляющее впечатление изысканной
отделкой.   Позади  трона  виднелась  стена,   на  которой  располагался
четырехметровый,  отделанный по  краям  золотом диск.  Поверхность стены
напоминала угольную черноту космоса. На ней алыми искорками посверкивали
звезды,  входящие в  Синдикат Дракона.  На  диске же  было  представлено
изображение дракона с зубами из слоновой кости. Глаза у чудовища были из
аметиста,  изображение древней Терры,  которое он держал в когтях,  - из
покрытого эмалью металла.
   Такаши сидел на