пу он назад не потянет. И смотрите у меня!
     Ози  повернулся  и  с  облегчением  покинул  барак,  чувствуя,  что  он
полностью исполнил свой долг.
     Вольнорожденные сидели на койках и молча смотрели на Эйдена. Тот быстро
оглядел  барак,  подавляя,  как  учил  его  Тер  Рошах,  отвращение.  Он  не
представлял  себе,  как  сможет  тут  выдержать  те  несколько  недель,  что
оставались  до Аттестации.  Если бы только  не возможность  вторично принять
участие в Аттестации...
     Один  из  вольнорожденных,  загорелый  парень  довольно-таки   приятной
наружности, вдруг вскочил и, пробежав мимо Эйдена к дверям, выглянул наружу.
Обернувшись, он крикнул:
     - Отбой! Старый ублюдок свалил.
     Вольнорожденных  вдруг  как подменили. До этого они сидели напряженные,
будто манекены, с бесстрастными лицами. Теперь они задвигались, расслабились
и  стали походить  на людей.  Двое даже  улыбнулись  Эйдену.  Один,  правда,
оставался довольно мрачным.  Сидя  на своей койке в дальнем углу барака"  он
пристально, не двигаясь, смотрел на Эйдена.
     Вольнорожденный, подбегавший к дверям, подошел к Эйдену и  протянул ему
руку:
     -  Давай  знакомиться.  Меня зовут Том. Я здесь вроде как  главный.  Не
бугор, а просто главный.
     Эйдена предупреждали,  что у вольнорожденных свой  жаргон.  Не доводись
ему  в свое  время  пообщаться с  Кочевником, туго  бы  теперь  пришлось. Но
необходимость  постоянно контролировать  свою речь  все  равно  осталась. Он
теперь должен изображать вольнорожденного и быть, как они.
     - Эта, рад встрече с тобой. Том.
     - Стало быть, тебя зовут Хор-хе, воут?
     - Ут. Еще меня звали Джорджем.
     - Кто?
     - Ребята из моего подразделения. Которые... которые погибли.
     - Да, слышал. Трагедия, что и говорить.
     - Да уж. Мне довелось все это видеть.
     - Расскажи.
     Том  махнул  рукой,  подзывая  остальных.  Те  двое, которые улыбались,
подошли. Четвертый же не двинулся с места. Том кивнул в его сторону и сказал
Эйдену:
     - Это Жеребец.  Не обращай внимания, он всегда такой мрачный. Жеребец -
это его прозвище. У него есть и настоящее имя, только его никто не помнит. А
сам он  свернут на лошадях, отсюда и "Жеребец". А это Найджел, - Том показал
на  улыбчивого крепыша с  шапкой рыжих волос и ярко-голубыми глазами. Эйдену
никогда раньше  не приходилось  видеть  таких голубых глаз.  Обращал на себ
внимание и  рот парня - будто прорезанный по линейке, он  придавал  его лицу
угрожающее выражение. Особенно это было заметно, когда Найджел улыбался.
     - А это Спиро. - Том представил второго подошедшего. Во внешности Спиро
не  было ничего  особенного. Темные волосы,  карие глаза. Единственное,  что
выделяло его среди остальных, - это атлетическое сложение.
     - Ну, рассказывай, - напомнил Эйдену Том.
     - Что?
     - О несчастном случае. Мы хотим знать.
     Перед  тем  как  отправить  его  сюда.  Тер  Рошах подробно,  в деталях
рассказал Эйдену о  том,  что произошло на полосе  препятствий, не  упомянув
только о своем  участии. Рошах также посвятил Эйдена в обстоятельства  жизни
Хорхе  в  погибшем  подразделении. Поэтому  теперь  ему не  составило  труда
рассказать  все  в  подробностях.  Вольнорожденные  внимали  ему  с  ужасом.
Исключение составлял только Жеребец, который так и продолжал сидеть в  своем
углу,  неотрывно глядя на Эйдена.  Особенное впечатление на  вольнорожденных
произвел рассказ  Эйдена  о  том,  как ему чудом удалось  избежать смерти. У
Эйдена сложилось впечатление, что каждый из его слушателей мысленно будто бы
пережил сцену собственной гибели.
     Потом Том вкратце рассказал ему об их подразделении  с момента прибыти
на Железную Твердыню и вплоть до сегодняшнего дня.
     Эйден был поражен  дружелюбием и  вежливостью  этого  парня.  Он всегда
считал вольнорожденных грубыми скотами, едва  способными на  членораздельную
речь. И другие вернорожденные кадеты думали так же. Либо надо было признать,
что Том разительно отличается от своих товарищей, либо...
     Впрочем, вон Жеребец. Сидит себе в углу и молчит. Может быть, именно он
- типичный вольнорожденный?
     Вдвоем с Томом они сходили в подсобку  и принесли оттуда койку, которую
поставили в один ряд  с остальными. Откуда-то явились Найджел и Спиро, держа
в руках одеяла и амуницию. Жеребец не принимал в этом участия. Казалось, что
он даже не пошевельнулся с тех пор, как новичок вошел в барак.
     Как  только  Эйден  разложил по местам  свои вещи и  наконец  присел на
койку, кто-то тронул его за  плечо. Подняв глаза, он увидел Жеребца. У этого
парня было обычное, ничем не примечательное лицо. И вместе  с тем Эйдену оно
казалось смутно знакомым. Будто прочтя его мысли. Жеребец произнес:
     - Мы с тобой уже где-то встречались, а? Вот только не припомню где.
     - Нет, я не помню тебя. Жеребец.
     Эйден лгал.  Он вспомнил этого молчаливого парня.  Несмотря на  то  что
Жеребец возмужал, раздался в плечах. Несмотря на длинные волосы,  отпущенные
в соответствии с  модой вольнорожденных.  Перед ним  стоял тот самый парень,
который в свое время опрокинул его  боевого робота. Это Жеребец установил на
роботе  взрывной механизм, а  потом, когда его  затея  не удалась,  раскачал
машину. Это  Жеребец атаковал Эйдена, вооруженный самодельным ножом. Это его
Эйден тогда едва не убил. Эйден ощутил, как пересохло вдруг у него в  горле,
когда он вспомнил  ненависть в глазах уволакиваемого офицерами Жеребца и его
слова: "Не радуйся раньше времени, ты, зачатый в помойном ведре!"





XXXIV

     Очевидно,  Тер Рошах не  догадался поднять историю этого подразделения.
Иначе он не направил бы Эйдена сюда. Остается уповать лишь на то, что теперь
он мало похож на себя, тогдашнего. Это Джоанна настояла" чтобы внешность его
была  изменена.  Следуя  стилю вольнорожденных, Эйден  отрастил себе длинные
волосы,  которые  Джоанна осветлила,  намазав  ему голову  какой-то  вонючей
дрянью и заставив  сидеть в таком  виде  несколько часов  подряд.  Он  тогда
думал,  что  задохнется  от  запаха. Джоанна также  приказала ему  отпустить
бороденку. Это тоже было принято у вольнорожденных. Взять, к примеру, Спиро.
     -  Что-то  в тебе  мне знакомо,  а что-то нет,  - задумчиво  проговорил
Жеребец.
     - Этак про всякого можно сказать, парень, - отозвался  Эйден.- Может,
напоминаю тебе кого-нибудь из тех мест, откуда ты родом?
     -  Нет. Я жил в маленькой деревушке и всех знал в лицо. Похожих на теб
там не было. Если я тебя видел, то только здесь, на Твердыне.
     И хотя Эйден отлично  знал, что на его лице не дрогнул  ни один мускул,
его  не  покидало  ощущение,  что  он  буквально  извивается под пристальным
взглядом Жеребца. К счастью, рядом с размаху плюхнулся Найджел.
     -  Слышь,  Джорджи,  ты,  наверное,  напоминаешь  ему  кого-то  из  его
кошмаров.  Кстати, не удивляйся, когда  посреди  ночи  Жеребец заорет. С ним
такое бывает.
     - Хочешь скажу, о  чем ты сейчас думаешь? - сказал Том,  присаживаясь с
другого бока.
     Эйден  испугался.  Неужели  Том  сумел  разгадать  его   мысли?  Эйдену
казалось, что его маскарад ни к черту не годится.
     - Что? - спросил он, стараясь не выдать волнения.
     - Ты думаешь: ну и угораздило же меня так влипнуть. Тут же одни мужики.
И  ты прав, приятель. С тех пор как Доминик и Кассандру вышибли, здесь стало
совсем тоскливо. И вышибли  их  как-то сразу,  почтя одновременно. Кстати,
слышал, что  кое-кто из Сокольничих, когда подопрет, использует  кадетов.  У
вас в подразделении так было, Хорхе?
     Мозг Эйдена лихорадочно перебирал информацию, полученную от Тер Рошаха.
Как звали Сокольничего " погибшем подразделении? Ага, вспомнил.
     - Нет, Сокольничий Эрика слишком много пила, чтобы думать о постели.
     - Я  вот думаю, может,  это входит в нашу воинскую подготовку, а? Морят
нас воздержанием, чтобы злее были. Я слышал, что на  другом  конце лагеря  у
одного из  подразделений такие  же проблемы.  Только там одни девки. Мы  тут
даже  подумывали  с  ребятами,  а не подать ли прошение,  чтобы  нас с  ними
поселили  в  один барак.  Но  только  Ози, гад красномордый, этим  прошением
подотрется.
     Остальные согласно закивали. Даже у Жеребца  лицо просветлело, и на нем
появилось мечтательное выражение, когда Том заговорил об общем бараке.
     - Ози-то, - решил поддакнуть Эйден.- Этот точно пошлет  вас... нас куда
подальше. Редкостная скотина.
     Он почувствовал одобрение остальных, когда причислил себя к ним.
     - И к тому же  бездарь, каких поискать, - заметил Спиро.  - Хорошо еще,
что у нас  есть второй  инструктор -  Сокольничий Эйбет. Ты ее  еще увидишь.
Сейчас  она отсутствует.  Она-то  по-настоящему и учит.  И  относится  к нам
иначе. Ози - тот нас просто ненавидит, Эйбет - нет.
     - Согласен, - сказал Эйден. Он вспомнил, как вел себя с ним Сокольничий
Ози.- Ненавидит. Когда мы шли сюда, он не говорил - рычал.
     - Вот-вот, - поддакнул Найджел.
     Будто  бы невзначай, Эйден взглянул вверх и встретил пристальный взгляд
Жеребца. Было такое впечатление, что тот силится что-то вспомнить. Силится -
и никак не может.
     -  Мы  со  своей  стороны  платим Ози той  же монетой, - продолжал  тем
временем  Том.  -  Точнее,  пытаемся. Короче,  корчим из себя  именно таких,
какими  он нас видит -  ленивых,  тупых  и неопрятных скотов. А вот  Жеребец
считает, что мы поступаем так напрасно.
     - Естественно, - отозвался  Жеребец.  - Если мы хотим чего-то добиться,
то должны и показывать все, на что мы способны.  Причем всему офицерью, даже
Ози.
     - Может быть, ты и прав. Но только  Ози того  не стоит. Эйбет знает, на
что мы  способны. Она тоже не ахти как нас любит, но у нее по  крайней  мере
хватает мозгов держать это при себе.
     Остальные согласно забормотали.
     Затем Эйдену стали рассказывать о  том о сем.  Главным образом разговор
вертелся вокруг занятий.  Слушая кадетов,  Эйден  был удивлен.  Оказывается,
этих  четырех  вольнорожденных  связывает  настоящая  дружба.  Раньше  Эйден
считал, что подобные отношения возможны  лишь  между воинами  или сибами. Но
оказалось,  и  вольнорожденные  способны  на  это.  На какой-то  миг  Эйдену
померещилось,  что  он перенесся назад в  детство, во  времена сиб-группы  -
такие  теплые и  доверительные отношения были между этими четырьмя кадетами.
Казалось,  он среди сибов.  Но Эйден знал,  что  это не так. И удивление его
росло.
     Когда  он  вошел  сюда,  в  этот  барак,  его  переполняло  отвращение.
Отвращение  к  вольнорожденным.   Казалось,  сыграть  отведенную  ему   роль
невозможно. Но все оказалось не  так страшно.  Вольнорожденные выглядели как
люди, вели  себя как люди. Оказалось,  что они вовсе  не вонючие.  Возможно,
гены  у  них и не блеск, с сибскими не сравнить, но на первый взгляд это как
будто и не заметно.
     Эйден начал верить, что маскарад удастся  и все окажется легче, чем  он
ожидал. Была одна трудность - Жеребец. Жеребец здорово осложнял дело. Надо с
ним что-то делать. Но что? Улучить момент, когда вокруг не будет свидетелей,
и убить?  Или...  Эйден не мог допустить, чтобы  кто-то  встал сейчас на его
пути.   Он  хотел  стать   воином.   Пусть  даже  воином   из  подразделени
вольнорожденных.  Все  равно. Сейчас  главная  помеха  - Жеребец. Он  что-то
подозревает. Поэтому надо вести себя с ним осторожно. Очень осторожно.





XXXV

     Сокольничий  Эйбет  и вправду  оказалась  такой, какой  ее  расписывали
Эйдену. Она была полной противоположностью Ози. Во-первых, Сокольничий Эйбет
знала и  умела больше,  чем  он.  Но  дело  было не  только  в этом.  Будучи
образцовым  офицером  и  чем-то напоминая  Эйдену Джоанну,  Эйбет разительно
отличалась  от  той  манерами.  Эйдену никогда еще  не приходилось встречать
Сокольничего, который был  бы столь сдержан в разговоре с кадетами. Вместе с
тем  при необходимости Эйбет была столь же скора на  расправу, как  и другие
Сокольничие.  Когда кто-либо из вольнорожденных ошибался, тотчас же следовал
удар кнутом или кулаком. Она всегда  била молча и без предупреждения. Однако
отсутствие длинных тирад не делало наказание менее эффективным.
     Поскольку  Эйден проходил  этот  этап подготовки  вторично,  он  вскоре
оказался  по успеваемости первым  в подразделении. Иногда он спрашивал себя,
может, имеет смысл  держаться наравне со всеми? Но Эйден не мог, органически
не мог делать что-либо вполсилы. Том предложил было передать ему  лидерство,
но Эйден отказался.
     - Лучшее - враг хорошего, - сказал он Тому. Так и порешили. Больше этот
вопрос не поднимался.
     Про себя  Эйден удивлялся, почему в сиб-группах нет лидеров.  Возможно,
потому, что трудно  выдвинуться в лидеры среди людей,  которые  слеплены  из
того же  генетического материала, что и  ты. Вместе с тем Эйдена не покидала
мысль,  что его  сиб-группа  не распалась  бы так легко, будь в  ней  лидер.
Например, он, Эйден. Или кто-нибудь другой.
     Очень скоро Эйден стал замечать, что Сокольничий  Эйбет как-то  странно
посматривает  на него. Поначалу он думал,  что  ее интерес  объясняется  его
успеваемостью. Но время шло, и Эйден все чаще ловил на себе ее пристальный и
изучающий взгляд.
     Кончилось тем, что однажды под вечер она вызвала его к себе.
     Ее жилище  также отличалось от виденных Эйденом  жилищ других офицеров.
Начиная  с  того,  что  здесь  царила  необыкновенная чистота.  Каждая  вещь
находилась  на  отведенном ей месте.  На  одной  стене  висело  всевозможное
оружие, известное в Клане Кречета. На другой - картинки, изображающие разные
эпизоды  из  истории  Клана.  Бумаги на  длинном  столе  лежали  аккуратными
стопками. Одежда не валялась где попало, как у Джоанны,  а  была развешана в
стенной нише.
     Когда  Эйден  вошел, Эйбет  улыбнулась  ему. Получив от нее  вызов,  он
решил, что она зовет его для того, чтобы  заняться сексом, но кадеты уверили
его, что Эйбет  так никогда не поступала. Так что оставалось только гадать о
причинах вызова.
     Эйбет указала ему на один из стульев. Сама села на другой, возле стола.
Протянув  руку, взяла  со  стола  папку,  лежавшую поверх  прочих  бумаг,  и
показала ее Эйдену.
     - Хорхе,  говорят,  что  в  твоем первом подразделении ты лидировал  во
всем. Твой предыдущий Сокольничий сообщает, что у  тебя есть все перспективы
быть допущенным к Аттестации, если  только  ты не испортишь все какой-нибудь
глупой выходкой. Это так?
     Эйден, не зная, как отвечать, молча кивнул.
     - В  нашем  подразделении по  успеваемости и  по  военной подготовке ты
опять-таки опережаешь остальных  кадетов. Твои успехи производят впечатление
и одновременно  беспокоят меня. Дело  в том, что, если судить  по оценкам, у
нас  ты  учишься  лучше,  чем  в   своем  предыдущем  подразделении.  Причем
значительно лучше.  Вот эта разница и приводит меня в  недоумение. Ты можешь
мне ее объяснить?
     Она говорила с  ним мягко, как обычно, но Эйдену  каждое слово казалось
сокрушительным ударом.
     - Я думаю, - начал он, - я думаю, это из-за трагедии.
     Ее брови удивленно поднялись.
     - Из-за трагедии?
     - Когда... когда другие погибли, я дал себе  клятву,  что стану воином.
Возможно, поэтому я начал лучше учиться.  Я сейчас учусь и за себя и за них.
Они ведь тоже мечтали стать воинами.
     Эйден сам  удивился  своей импровизации. Но Эйбет все так же пристально
смотрела на него.
     -  Странный  ответ,  Хорхе.  Почти  загадочный. А я не привыкла,  чтобы
кадеты отвечали загадками, кто бы они ни были - вольно- или вернорожденные.
     - Я не понимаю, что в моем ответе загадочного.
     -   А   по-моему,   отлично   понимаешь.   Ты   не   похож   на   своих
товарищей-вольнорожденных.
     Эйден ощутил, как  внутри у него все сжалось. Если Эйбет дознается, кто
он, прощай тогда Аттестация.
     - Не похож?.. Ну да,  я в этом подразделении совсем недавно. Думаю, что
вскоре я стану таким же, как и они.
     Эйбет положила папку на стол.
     - Ты  даже говоришь иначе, чем они. Ты говоришь так, как я, как воин. В
частности,  за весь наш  с тобой разговор ты ни разу не употребил  ни одного
вульгаризма. Какой  грязный  вольнорожденный  изъясняется  без вульгаризмов?
Эйден прикладывал все силы, чтобы казаться спокойным.
     -  Простите. Это...  это потому, что я волнуюсь. Понимаете,  я  пытаюсь
соблюдать вежливость... Понимаете?
     - Хорошо, пусть так. Но когда я назвала тебя "грязным вольнорожденным",
я  не  заметила у тебя  никакой реакции. Мне не  приходилось  еще  встречать
вольнорожденного, который не отреагировал бы  на это. Даже на ранних стадиях
подготовки,  когда  кадетам  запрещено  обращаться к  офицерам,  я,  называ
вольнорожденных ублюдками, всегда видела в  их глазах ярость. Что скажешь на
это, Хорхе? Я права, воут?
     Эйден чувствовал себя припертым к стене.
     - Ут, Сокольничий Эйбет. Но в моем первом подразделении  мы  с ребятами
заключили договор, что будем подражать  воинам и избегать вульгаризмов. И мы
преуспели в этом. Я до сих пор не могу от этого отвыкнуть.
     Эйбет долго, в упор смотрела на Эйдена, потом рассмеялась.
     - Сумел-таки вывернуться. Ладно, принимается. Все. У меня к тебе больше
вопросов нет. Можешь идти.
     Когда Эйден был уже в дверях, она сказала ему в спину:
     -  Только не  думай, что ты меня убедил. Когда-нибудь я  тебя подловлю,
будь уверен.
     Выйдя  от Сокольничего,  Эйден перевел дыхание.  Что делать? Вдруг  она
докопается до всего и  узнает, кто он на самом деле.  Хватит у него мужества
убить ее, если потребуется? Он был уверен, что хватит.





XXXVI

     - Я вспомнил теперь, кто ты такой, - сказал вдруг Жеребец.
     Они  с Эйденом  в  этот  момент чистили  допотопные  винтовки,  которые
выдавались  вольнорожденным  во время занятий.  Винтовки были  разобраны,  и
части их  лежали на одеяле между ним и Жеребцом. Эйден  еще  отметил,  что у
Жеребца все  части лежали аккуратными рядами. Они сидели  с ветошью в руках,
тщательно  протирая каждую  деталь.  Сокольничий Эйбет самолично  проверяла,
чтобы все было как надо, прежде чем разрешить кадетам собрать винтовки.
     - Не  понимаю тебя. Жеребец,  -  отозвался  Эйден.  Его  голос  осталс
спокойным, но сам он был готов вскочить и перерезать Жеребцу горло.
     - Я знаю, где  я видел тебя, - в  боевом роботе во  время первого этапа
подготовки, на учениях. Я был твоим противником. Я  установил на твою машину
заряд,  а ты  сумел  сорвать его. Но  в самый  последний момент. Ты  здорово
изменился с тех пор. Повзрослел, заматерел, стал куда хитрее. Не пытайся это
отрицать. Я знаю, ЗНАЮ.
     Эйден сидел, уставясь на ветошь  в руке и лихорадочно прикидывая, кака
из деталей  винтовки лучше  подойдет, чтобы  в случае чего быстро прикончить
Жеребца. Он уже приготовился было к прыжку, когда осознал вдруг, что голос у
Жеребца спокойный, даже грустный  какой-то. С вернорожденным  он  бы не стал
говорить таким тоном.
     - Ну и что ты намерен делать. Жеребец? Тот пожал плечами.
     - Ничего. Раз ты  готов  якшаться с  вольнорожденными,  только бы стать
воином, я считаю, тебе надо предоставить такую возможность. Эй, что с тобой?
     Эйден положил.  ветошь  на  одеяло.  Все готово, Эйбет может  принимать
работу.
     -   Я   чувствую   себя  смущенным.   Жеребец.  В   подобной   ситуации
вернорожденный  должен  что-то  делать, неважно что. Врежь мне,  свяжи меня,
когда я сплю. Все что угодно.
     - А зачем вернорожденному это делать?
     - Потому что этого требует кодекс чести.
     - А на хрен мне связывать тебя, когда ты спишь?
     - Это будет мне наказанием.
     - А тебе очень нужно быть наказанным?
     - Да, потому что нарушен кодекс чести.
     - Тогда бери мою винтовку. Сиди и чисти ее. Эйбет будет тут с минуты на
минуту.  Тебе  не  успеть.  Ты  потеряешь  несколько  очков.  Для  тебя  это
достаточное наказание?
     - Нет, наверное,  но я поменяюсь с