маленький автоматический пистолет.
     Главарь  выстрелил  первым  -- три быстрых  выстрела, которые  разнесли
вдребезги перекошенное лицо  Гриффита  и вызвали кровавые реки  из  горла  и
открытого рта оружейного мастера.
     Грейсон  безрассудно  заорал  и бросился  вперед. Главарь  развернулся,
чтобы  пристрелить  его,  автоматический  пистолет   оказался  в  нескольких
сантиметрах от головы Грейсона. Тот отпрянул  вправо,  и вдруг страшный удар
настиг его,  окатив  звенящей волной  боли. Мгновение  спустя тело  Грейсона
ударилось об пол.
     Прежде чем почувствовать  боль,  Грейсон услышал  звук. В  ушах  ревел,
низко и ровно,  будто  прибой о скалистый  берег, ритмичный  пульс,  который
сводил  с  ума,  пока  Грейсон  не понял,  что  это  биение  его сердца.  Но
мало-помалу боль утратила остроту. Она не ушла, но стала слабее. Слабее, чем
что? Эта мысль мучила его, он смутно ощущал время, ужас и утрату чего-то, но
вспомнить не мог, чего именно.
     Боль  несколько  отступила.  Ободренный этим,  Грейсон  открыл глаза  и
зажмурился  от  ослепительного  света,  затем  снова  осторожно открыл  их и
огляделся   вокруг.   Он   не  узнавал  помещения.   Его   обступали   голые
оштукатуренные  стены,  облупленные наверху, под  самым потолком, с  грубыми
деревянными балками. Сам он лежал на  кровати. Стол, комод, стулья и зеркало
завершали убранство комнаты.  За  узким  оконцем он  видел  кусок оранжевого
неба, в окровавленном луче света танцевали пылинки.
     Свет. Это, наверное... рассвет! Длинная ночь закончилась!
     Он  стремительно  сел, затем повалился  обратно  на  кровать,  обхватив
руками голову, которая кружилась и разламывалась от боли. Грейсон обнаружил,
что  голова  забинтована.  Кто-то  заботливо присмотрел  за  раной, очевидно
довольно серьезной.
     Где-то сзади открылась дверь, в комнату вошел какой-то человек.
     -- Очухался, наконец! Мне послышалось, что ты кричал.
     Грейсон не мог  вспомнить,  кричал  он  или нет,  но решил, что  с  его
головой, в  ее  теперешнем  состоянии, все возможно. Он слегка  обернулся  и
сфокусировал взгляд на говорившем.
     Человек оказался молодым треллванцем, коренастым, с широкими узловатыми
руками, заляпанными  смазкой.  Кожа у него  была  бледной  и выглядела  даже
бледнее в  соседстве  с  непокорными  черными  волосами  и запавшими темными
глазами. На  нем  была  просторная,  длинная, по  колено, туника,  белая, за
исключением прямоугольной пластинки на плече.
     Взгляд Грейсона вернулся к лицу  незнакомца. За  пепельной мглой  в его
памяти забрезжил просвет. Где-то он его видел...
     -- Я тебя знаю! А... Клейдон, нет? Верно! Старший тех Клейдон. Ты был в
команде Риверы! С кривой улыбкой Клейдон наклонил голову.
     -- Как тебе угодно,  господин, хотя  я вряд ли решусь  претендовать  на
такое звание. Сейчас это не очень полезно для здоровья.
     -- Что? Почему?
     Клейдон ткнул большим пальцем в сторону окна.
     -- Небезопасно  признаваться,  что ты был  одним  из любимчиков прежних
властей.
     Грейсон провернул это в мозгу,  затем решил не вдаваться в подробности.
Нужно сосредоточиться на более неотложных вопросах.
     -- Где я?
     -- В доме моего отца, разумеется. Я приволок тебя сюда после нападения.
     -- Твоего... отца?
     -- Да. Его зовут Беренир. Он коммерсант. Ведет дела с вашими людьми. Не
разделяет  местного  предубеждения  против  вас,  иноземцев. Это  он  вызвал
доктора,  чтобы  тот  позаботился   о  твоей  ране.  Грейсон  дотронулся  до
забинтованной головы.
     -- Значит, я должен благодарить за спасение тебя и твоего отца.
     Клейдон скорчил гримасу.
     --  Ты  сможешь  выразить  свою  признательность, если  выздоровеешь  и
уберешься из этого дома и вообще отсюда подальше. Если соседи узнают, что ты
здесь, у нас...
     -- Отчего я стал вдруг таким непопулярным?
     -- Вдруг? А на что  тебе даны глаза,  господин? Грейсон  проигнорировал
язвительный тон Клейдона.
     -- Это из-за пакта?
     --  Тебе  следует знать,  о  чем  думает большинство на Треллване.  Оно
думает, что капитан  Карлайл  хотел продать их Оберону.  Когда слух  о пакте
вышел наружу, иноземцы перестали быть здесь желанными гостями.
     Случайное  упоминание  о  Дюранте  Карлайле  вызвало  слезы  на  глазах
Грейсона:  воспоминания,  словно  сорвавшись  с  цепи,  нахлынули  на  него,
воспоминания  о бое а  Транспортной Бухте, о бегающих в дыму черных фигурах,
об  ужасе  того мгновения, когда вражеский "Мародер*  со  зловещей  эмблемой
обрушился на отцовского боевого робота.
     Эмоции заклокотали: смесь горя, потрясения и потери.
     -- Мой отец мертв,-- пробормотал он.
     -- Я знаю. Думаю, они все знают... сейчас.
     -- Это была не его идея... этот пакт. Клейдон пожал плечами.
     -- Без разницы. Он  был главным в Замке. Люди  рассчитывали на него,  а
когда пришло известие, что нас отдают тем грязным бандитам...
     -- А кто вам рассказал об этом?
     Клейдон  снова пожал  плечами  и  ничего  не  сказал.  Грейсон  не  мог
определить, знал он или просто не хотел говорить.
     Измена.  И еще раз измена.  Среди рабочих Замка были враги,  это точно.
Грейсон  вспомнил  Стефана, стоявшего  рядом  с  главарем  в черной  одежде.
Пожалуй, именно через  Стефана просочилась информация о Треллванском пакте к
людям Саргада.  Грейсон  вспомнил  сейчас,  что  первые студенческие  мятежи
начались вскоре после прибытия в Замок последней группы завербованных техов,
и среди них был Стефан. Грейсона назначили курировать их обучение.
     В мозгу Грейсона сформировалось холодное решение. Прежде чем он покинет
эту  чахоточную  планету, он разыщет подлого  предателя. А  когда найдет, то
убьет  его.  Если  этот  треллванец  организовал  нападение  на  Замок,  он,
вероятно,  замешан  в засаде  на Дюранта Карлайла  и  повинен  в его  смерти
тоже... Слишком уж велико совпадение, чтобы думать, что приземление  пиратов
в космопорте и нападение на Замок произошли независимо друг от друга.
     По-прежнему  оставалось много нерешенных  вопросов. Кто  стоит за  всем
этим  крупным  заговором? Если это  Хендрик  с  Оберона,  то  почему?  Мысли
вернулись к кровоточащей ране. Кто повинен в убийстве его отца?
     Грейсон спросил деревянным голосом:
     -- Зачем ты спас меня?
     Клейдон  подошел  к  окну  и  оперся  о подоконник,  лицо  и туника его
окрасились в красные тона. Он спокойно произнес:
     --  Я пошел  туда  искать  сержанта Риверу.  Он  был... другом. Хорошим
другом. Он учил меня всему, что нужно специалисту.
     -- Он высоко отзывался о тебе,-- солгал Грейсон.
     Главный  специалист  сержант  Ривера  был человеком сурового  склада, и
Грейсон никогда не был с ним  близок.  Разумеется, старший специалист группы
не  стал бы  обсуждать  достоинства  члена его персонала с  кем-либо,  кроме
капитана, даже  с капитанским сыном. Грейсон  хорошо  помнил  сцену в  Бухте
Приюта, свидетелем  которой ему случилось  быть.  Темнокожий Ривера стоял  с
Клейдоном, положив руку ему на плечо с выражением  добродушного  терпения на
лице, и  объяснял своему  протеже принцип какого-то сдвига в  схеме  боевого
робота.  Большинство штабных специалистов  относились  к  техам как к грубой
мускульной   силе,  ну,   может,  чуть  лучше,   и  выполняли  скорее   роль
надзирателей, чем наставников. Очевидно, сержант Ривера придерживался другой
философии.
     Клейдон помедлил, затем повернулся к Грейсону.
     -- Меня не было на базе, когда произошло нападение.  Это спасло меня. Я
был здесь, дома, в  шестидесятичасовом увольнении. Но даже  отсюда мы  могли
следить  за  боем  в  порту и очень  скоро узнали, что Замок тоже  подвергс
нападению.  Оберонские пираты обчистили  Замок. Мы видели, как остатки групп
направляются в  космопорт. Но когда наступил день, пираты выбрались из Замка
и последовали за ними. Там было очень много стрельбы. Я вычислил, что пираты
скоро  вернутся  в  Замок,  но подумал, что  успею выяснить,  что случилось,
может, даже узнаю, где сержант.
     В памяти Грейсона  еще  раз  всплыл Ривера, как  он корчился на  бетоне
около катера и его кровь хлестала из. полудюжины рваных ран.
     -- Сержант Ривера... Его убили. Я был там.
     -- Я знаю,-- тихо сказал Клейдон.--  Я нашел  его в Транспортной Бухте.
Потом услышал, как ты стонешь, и понял, что ты еще жив. Твоя голова была вс
в  крови.  Врач сказал, что раны на черепе ужасно кровоточили, поэтому они и
бросили тебя.

     Должно  быть, они подумали,  что  твоя  голова прострелена  насквозь, и
больше не трогали. Но пуля  лишь поцарапала череп.-- Клейдон коснулся  левой
части головы Грейсона.-- Вот здесь.
     Грейсон  повторил его жест  и  почувствовал  жжение  потревоженной  под
бинтом раны. Он вспомнил автоматический пистолет, наведенный ему в  лицо,  и
подавил  дрожь. Тот человек выстрелил, вероятно, один  раз  и удовлетворилс
этим.  Если  бы  он  выстрелил  из  этого  маленького  смертоносного  оружи
очередью...
     -- Я положил тебя на сани, которые нашел на складе, и  переправил сюда.
Дэмис  сказал,  что  у  тебя  легкая  черепная травма,  но  мозг  цел  и  ты
поправишься.
     -- Спасибо,-- сказал Грейсон, чувствуя, как неискренни его слова.
     Клейдон опять пожал плечами.
     -- Я  не мог тебя бросить просто так.-- Он отвернулся от окна и подошел
к кровати Грейсона.-- Как я уже сказал, если ты хочешь отблагодарить нас, то
поспеши  со своим выздоровлением и потом уматывай  отсюда. Если обнаружится,
что мы держим тебя здесь...
     Грейсон вспомнил мятежи, пожары, оружие, толпы людей, когда  по  городу
расползлись слухи о предстоящей передаче Треллвана Хендрику VI.
     -- Да, я представляю.
     --  Неужели? Сомневаюсь  в этом.--  Желчь  уже  явно слышалась в словах
Клейдона.--  Этот город, целая планета распахнуты сейчас настежь для пиратов
Хендрика... И в этом твоя вина!
     -- Эй1 Не моя. Мне ничего не приходилось делать...
     --  Значит, твоих людей,  какая разница! Послушай, я думал, Треллван --
протекторат  Федеративного Содружества! Зачем покидать нас? Зачем передавать
нас этим чудовищам?
     -- Они такие плохие?
     -- Я помню немногое об их последнем налете,-- сказал  Клейдон.-- Только
отдельные эпизоды...  люди  бегут...  ночное небо в огне...  пещера, набита
перепуганными и вопящими  людьми... Я был тогда еще мал. Но  помню мать. Она
погибла, когда они сожгли  Саргад...  Погибла или была взята в рабство.-- Он
покачал головой.-- Я предпочитаю думать, что она погибла.
     Грейсон  зажмурился и долго молчал. Он  и понятия  не имел,  что  такие
злые, жгучие чувства бродят в умах людей Саргада. Потом он открыл глаза.
     --  Тогда  зачем  ты помог  мне,  Клейдон?  Тот  помедлил,  прежде  чем
ответить.
     -- Я не знаю. Может,  из-за Риверы. Если бы не он, я до сих пор работал
бы  в  ларьке на улице Торговцев,  мечтая, что  когда-нибудь стану,  как мой
отец,  преуспевающим   саргадским  коммерсантом.  Па  время...  на  время...
подвернулось  кое-что получше. Я не могу  выразить это в словах. Сейчас  это
прошло... все прошло. Но думаю, что обязан Ривере хотя бы этим.
     -- Ты ненавидишь меня... за то, что случилось?
     -- Ненавижу тебя? Лично?  Нет, я так не думаю. Я не испытываю ненависти
даже  к Федеративному  Содружеству  за  то, что  случилось. Я  действительно
думаю, что ваши люди сглупили, пытаясь поладить с этими дьяволами.
     Поскольку ответ на эти слова  в голову не пришел, Грейсон решил сменить
тему.
     -- Долго я провалялся без сознания?
     -- Семьдесят часов или около того. Врач вводил тебе снотворное.
     -- Семьдесят? -- Это было три стандартных дня.-- Это  первое утро после
нападения?
     Один  неторопливый день на Треллване длился  30  стандартных  дней.  Он
вернулся в Замок,  пожалуй,  за десять часов до рассвета, что означало,  что
сейчас должно быть раннее утро. Клейдон кивнул.
     --  Третий  день,  четвертый утренний  период.  Ты  понимаешь  наш счет
времени?
     -- Довольно хорошо.
     Коммандос Карлайла  придерживались собственного шаблона, основанного на
24-часовом  дне, разбитом  на  три вахты. Суточные циклы на  Треллване  были
несколько  сложнее,  каждый  32-часовой день разделен  на ночные  и  дневные
сегменты  с тремя  днями и ночами и был равен двум планетарным годам. Каждый
сегмент делится на 12 периодов, по 15 с четвертью часов в каждом.
     Грейсон  все еще  с  трудом  переводил стандартные  часы в треллванское
время,  но  все  же делал  это  достаточно хорошо,  чтобы  согласовать  свое
расписание  с  расписанием Мары. Треллванцы  чередовали  рабочие  периоды  с
периодами для сна и  отдыха, но каждый выбирал сам, когда он будет спать или
работать. Город Саргад всегда бодрствовал, в любое время.
     Цифры зацепились за нужный рычажок. Три дня!
     -- Господи! Что случилось с Коммандос?  Ты говоришь, что видел, как они
двигались на космодром?
     --  Это верно.  Большинство из  них  сели  в  шаттл и  отчалили еще  до
рассвета.
     -- Они... они улетели? Ты уверен? Треллванец кивнул.
     -- Уверен.  Я  нес  вахту в порту.  Я  знаю, как  выглядел  ваш  шаттл-
громадный, тупоносый, короткие крылья, с мостиком,  вздернутым над  носом.--
Он вытянул  сжатый  кулак, имитируя  графический  символ Дома Штайнера.--  Я
видел, как люди лепились на выходных панелях боевого робота. Хорошо, что под
рукой не оказалось громил Хендрика.  Пираты постреляли с земли, но, я думаю,
ни  в кого  не  попали.  Они  пронеслись почти  прямо  над  нашими головами,
реактивная струя чуть не поджарила нас, а  звуковая волна, когда они врубили
ускоритель, чуть  не оставила меня без зубов. Стрельба в порту прекратилась,
хотя я видел, как бандиты бегали и тушили огни после этого.
     Грейсон опустился на подушку. Он  почувствовал трепет облегчения, когда
узнал, что шаттл  улетел.  Вероятно,  лейтенант Хаупман организовал довольно
хорошую защиту,  чтобы  не  пустить врага к  шаттлу,  или, может, Рама Хианг
сумел удержать периметр, пока к нему не подошло подкрепление.
     Облегчение быстро сменилось подступающим  отчаянием. Если Клейдон прав,
то Грейсона бросили, посчитав мертвым. Хотя и живой, он был  одинок и далеко
не в безопасности в этом враждебном, Богом забытом мире.
     Город  Саргад  располагался   на   краю  пустыни,   похожей  на   набор
концентрических   кругов  с   неравномерно  выложенными   спицами,   которые
вытягивались  за пределы города  и вонзались в  охранные  пески.  На  севере
зубчатые, покрытые- ледяной  шапкой вершины Крайсанденской гряды втыкались в
красноватое  небо.  Туман легкой кисеей висел  над Грохочущим Ущельем, в  то
время как на равнине к югу в дрожащем зное тускло мерцал космопорт. С каждым
часом набухшее  багровое солнце все выше вскарабкивалось  над  горизонтом, и
сухой ветер  с юга  становился  все  горячее.  Замок  притаился  на западной
стороне Гайельской горы, нависая над городом и портом.
     Становилось жарче,  хотя в  зените  солнце  окажется только  через  150
часов. Палящее прохождение периастерона случалось в середине третьего дня, и
время нарастающего зноя сопровождалось гулом недолговечных ледников, которые
обрушивались в  узкие  трещины и  расселины.  На севере  отдаленные  вулканы
обкуривали небо.
     Улицы Саргада  были частично  выложены  массивными  железобетонными или
каменными плитами и укреплены арками на случай землетрясений;
     изобилие  фонарей позволяло  людям  продолжать  свою деятельность  даже
долгой планетарной  ночью.  Солнцем  планеты  был красный  карлик, настолько
слабый в ультрафиолетовом диапазоне,  что треллванцы  могли смотреть на него
без всякого вреда или рези в глазах, даже несмотря на то что его  диск был в
три  раза больше, чем  у солнца Земли. Единственная опасность местной звезды
крылась  в редких,  но периодических  вспышках, когда  отдельные участки  на
испещренной  красной  поверхности раскалялись добела и  опаляли  поверхность
Треллвана светом, теплом и потоками высокоэнергетических атомных частиц.
     В такой период нужно было поскорее спрятаться под ближайшим навесом. По
первоначальному проекту замышлялось укрыть  Саргад массивным  железобетонным
куполом,  который защищал бы  жителей от радиации  и ограждал от вездесущего
песка  и гримас климата. Но эти планы создавались в мирное  столетие,  когда
технология  обещала чудеса. Около Саргада имелись места, где под песками все
еще возвышались прозрачные обломки частично начатого купола, в других местах
секции купола обвалились на здания, сейчас уже заброшенные и рассыпающиеся в
прах.  В  большинстве  случаев  люди полагались  на  солнцезащитные  экраны,
натянутые над узкими городскими проспектами и тротуарами.
     Обыватели Саргада  толпились  у рыночных  ларьков,  выстроившихся вдоль
улицы  Коммерсантов, начиная  от  потрескавшихся руин  Аджьянского  шоссе  и
вплоть до  забора, который  огораживал земли Дворца в самом  центре  города.
Грейсону  показалось,  что эти  люди  были спокойнее, чем  обычно, и  не так
шумны. Атмосфера страха разлилась по улицам, отразилась в голосах и на лицах
треллванцев. Торговцы и пешеходы спешили под уличные  навесы, чтобы скрытьс
от красного зноя.
     С  тех  пор  как Грейсон очнулся  и  узнал о массовом  бегстве остатков
Коммандос  Карлайла,  прошло еще два пятнадцатичасовых периода. Хотя  голова
Грейсона была все еще в бинтах, пульсирующая  боль и головокружение исчезли;
к нему вернулись силы, и он решил покинуть дом Беренира.
     -- Куда  ты пойдешь? -- спросил Клейдон, когда  Грейсон  объявил  ему о
своем намерении.
     --  Я не вполне уверен.  В  городе у  меня есть друг...  дочь  главного
министра. Может, она сможет мне помочь.
     Коммерсант Беренир нахмурился, поглаживая курчавую бородку.
     -- В последнее  время как раз  министры и подогревают  ненависть к вам,
иноземцам. Будет ли разумным навещать домочадцев одного из ведущих политиков
планеты?
     Грейсон пожал плечами.
     -- У  меня  нет  большого  выбора. Мне нельзя оставаться здесь. Беренир
кивнул.
     -- Я не скажу, что буду жалеть, если ты уйдешь. Тебе опасно оставаться.
     -- Вам не нужно было приводить меня сюда.
     --  Ты неправильно  меня  понял, юный  господин.-- Он  все еще  величал
Грейсона  почтительным  титулом,  которым большинство аборигенов  награждало
представителей  отдаленного  Таркада  и  обитателей  легендарной  Внутренней
Сферы.-- Я не обвиняю тебя лично, но...
     -- Но нужно учитывать соседей.
     -- Э, да. Как угодно.
     -- Я благодарен вам за помощь.
     --  А  я  благодарен за то, что  ваши люди сделали для Треллвана.--  Он
улыбнулся, когда лицо  Грейсона  приняло испуганное выражение.--  Нет, я  не
имею  в   виду  Хендрика.  Но   технология...   наука,  чтобы  сражаться   с
предрассудками...  образование.  Мой  сын Клейдон  научился  многому за годы
работы в Замке.
     -- На  кой  черт  все  это мне  сейчас, отец? Федеративное  Содружество
никогда не вернется.
     --  Тебя  научили думать,  сынок.  На любую  проблему можно  смотреть с
разных  сторон,  некоторые  из  них  хорошие,  другие  плохие.  Ты  научилс
применять научный метод мышления, думать критически, рационально. Это и есть
сокровище, которое  эти...  эти звездные люди принесли  с собой.  Они уже не
смогут отнять его у тебя.-- Он снова повернулся  к Грейсону.-- Это мы должны
благодарить тебя, юный господин.
     Грейсон промолчал.  Что они будут делать  с этим научным методом, когда
придется   отражать   налеты   бандитских   боевых  роботов?  Технология   и
рациональное  мышление погребены  под  предрассудками.  Для  тех  воинов  из
Коммандос  Карлайла, которые следили за  событиями в Саргаде, Беренир  давно
был  загадкой.  Он являлся  одним  из тех  Богатых  городских  коммерсантов,
которые  якшались  с  несчастными  торговцами, заглядывавшими на  космодром,
торговали их товарами  и договаривались об  отгрузке треллванских минералов,