. И...
и не поливайте огнем сами себя.- Его голос  прервался.- Все это было... моей
ошибкой.
     Грейсон осмотрел местность  по  инфракрасному сканеру.  Вблизи  в  этот
момент  не  было  никаких вражеских роботов. Появление Легиона, по-видимому,
привело Драконов  в такое смятение, что  они рассеялись  и оттянулись назад,
хотя огонь легкой артиллерии с университетских стен продолжался.
     - Генерал, вокруг вас пусто. Выбирайтесь, и я вас подберу.
     - Нет, капитан.
     - Но, генерал...
     - Я сказал - нет!
     На  расстоянии  пятисот  метров появился  "Мародер",  приближавшийся  в
освещении огней сражения. "Боевой молот" Торвальда приподнял сам себя повыше
на  своей искалеченной левой руке, навел ПИ-излучатель правой руки на цель и
открыл  огонь.   Импульсы  голубого  света  протрещали  над  полем,  поразив
"Мародера"  в ноги. "Мародер" дважды ответил ПИ-излучателем, а затем присел,
то  ли  поврежденный, то  ли проявляя  предусмотрительность.  Артиллерийский
огонь поднимал фонтаны грязи и осколков рядом с роботом Торвальда.
     -  Уходите,- продолжил Торвальд,  как будто и не отвлекался.- Вам нужен
кто-нибудь, чтобы прикрыть отступление, и это буду я!
     - Мы можем захватить вас, генерал. Не...
     -  Выполняйте  ваш  контракт, делайте, что  я говорю! -  В  этих словах
слышалась  боль,  и  Грейсон понял, что Торвальд,  должно  быть. ранен. Было
трудно понять, как этот  человек может еще  говорить и  стрелять - настолько
искалечен был его робот.- Ты  не можешь помочь  мне... но  я постараюсь дать
вам немного времени.
     -  Хорошо,-  сказал  Грейсон. А затем объявил: -  Всем  подразделениям!
Слушать приказ!
     Он  продиктовал  распоряжение.  Основная   часть  рейнджеровских  машин
немедленно  начнет  движение  на  северо-восток  за   Лори,  которая   будет
проводником. Все обязаны выполнять команды Грейсона Карлайла.
     Делмар Клей, Девис Макколл и Грейсон будут  позади отступающей колонны,
ведя заградительный огонь ракетами, лазерами и ПИ-излучателями.
     Упавший  "Боевой  молот"   Торвальда  продолжал  отстреливаться,  когда
вражеские  боевые  роботы  начали новую атаку. Более  важным,  нежели  огонь
Торвальда,   было   то  обстоятельство,  что  враги,   не  сразу   обнаружив
отступление,  накинутся на него, как волки  на упавшего лося. Чем дольше они
будут  этим  заниматься,  тем больше времени  будет у  Грейсона на  спасение
рейнджеров и Легиона.
     Потребовалось  почти  пятнадцать  минут,  чтобы  организовать  движение
рейнджеров.
     Юные  верзандийцы  были  растеряны и деморализованы.  Несколько роботов
были еще в состоянии, подлежащем  ремонту, и товарищам нужно  было их тянуть
на буксире. С пешими солдатами-повстанцами была иная проблема. Большая часть
их уже рассеялась в джунглях, когда началась схватка боевых машин. Повсюду в
темноте собирались  отдельные  группы людей и  неистово  размахивали руками,
прося  о помощи окружающих  их  гигантов.  Но  не было  никакой  возможности
вывезти  их.  Грейсон мог  только  по рации  продиктовать приказ,  чтобы они
отступали за ними.
     Колонна  отступающих  была   как  раз   сформирована,  когда   началась
заключительная  вражеская  атака.  Вблизи  роботов  падали  снаряды,  удар
осколками по  бронированным корпусам.  Неожиданно  слева появились куритские
"Гермес" и  мощный "Ассасин",  паля из темноты  по  машинам пехоты  и легким
роботам. Ракеты дальнего действия "Ассасина" поразили  легкий танк "Галеон",
один  из тех,  которые  были  захвачены у  врага в день  приземления  Серого
Легиона Смерти  на Верзанди. Танк  взорвался оранжевой  вспышкой. Осколки со
свистом полетели во все стороны. "Страус" Лори выдвинулся вперед, ведя огонь
длинными равномерными вспышками лазера  по более тяжелому "Ассасину", причем
весьма удачно.
     Когда   "Гермес"   приблизился   к   "Страусу",  неистово  стреляя   из
вмонтированной в корпус автоматической пушки, Грейсон открыл  по нему  огонь
из  своего  лазера. Он  знал,  что "Гермес",  помимо  автоматической  пушки,
вооружен лазером и огнеметом, и именно огнемет беспокоил его особенно.
     Он  удобнее  уселся  в кресле,  держа руки  на рычагах.  Хотя Лори  уже
проверила сама себя в  сражении здесь, на Верзанди, а до этого на Треллване,
у нее была серьезная слабость -  страх смерти от огня. Если "Гермес" наведет
огнемет на нее...
     Грейсон  согнул  ноги своего  робота,  включил  прыжковые  ускорители и
прыгнул.  Толчок от  расположенных  сзади двигателей  перенес  его  в низком
скачке  на  девяносто  метров.  Он приземлился с  резким  скрежетом  и снова
прыгнул.  На  этот  раз он  приземлился  в трехстах  метрах от  "Гермеса"  и
выпустил пять ракет дальнего действия. Грейсон включил перезарядку и еще раз
выстрелил  пятью  ракетами.  Ракеты   прочертили  огненные  следы  до  спины
"Гермеса".   Многочисленные   разрывы  опрокинули  машину  врага  на  землю.
Несколькими секундами позже новые ракеты ударили  в распростертую фигуру. Не
было  возможности оценить, насколько серьезны  были повреждения. По  крайней
мере  на  некоторое  время  один из куритских боевых роботов  был выведен из
борьбы. "Гермес" лежал  спокойно,  не делая никаких  попыток  двинуться  или
встать.
     Тем  временем  "Ассасин"  был  встречен  плотным  огнем   "Страуса"   и
нескольких отступающих  агророботов. На его  левой руке и на  броне туловища
были явные повреждения. Пулеметный огонь повстанческих войск тоже молотил по
вражескому  роботу.  При меткой стрельбе  иногда даже пулеметный  огонь  мог
пробить  броню. Под  этим шквальным огнем сорокатонный  "Ассасин"  торопливо
отступил, оставив лежать своего компаньона на земле.
     - Отходи, Лори! - приказал Грейсон.- Мы их здесь задержим!
     Лори откликнулась, голос ее по радио  был спокоен. Она снова возглавила
колонну. Грейсон  вернулся  в  хвост, где  стояли  "Стрелец"  и  "Волкодав",
стреляя в  ночную тьму. Он поставил  "Беркута"  между ними,  нацелившись  на
приближавшегося  уже  поврежденного "Мародера",  и  открыл огонь. Троица  не
подпускала  противника.  Дуло   автоматической  пушки  Грейсона  раскалилось
добела,  когда  из  нее  вылетел  последний  снаряд.  Орудие  смолкло, и  он
продолжал стрелять из лазера и ракетами дальнего действия. Смонтированная на
голове робота установка ракет ближнего действия опустела за  несколько минут
до этого.
     Пот заливал  лицо,  руки и тело Карлайла. Его  легкая сетчатая  рубашка
совсем  промокла,  сиденье  под  ним  стало  влажным  и  скользким.  Снаряды
автоматических  пушек  визжали  и  гремели.  Лазеры  наносили  удары, упорно
прогрызая броню. Проносились ракеты с огненными хвостами.  Большая  часть их
попадала в изрытую землю  и взрывалась с глухим звуком, разбрызгивая грязь и
куски  горячего  металла,  безвредные для бронированных  тел боевых роботов.
Только  несколько ракет  попало  в  цель,  но  с  серьезными  последствиями.
Автоматическая  пушка  "Волкодава"  была  разбита  попавшей  в  нее  ракетой
дальнего   действия,  но  Клей  продолжал  стрельбу   из   лазерной  турели,
вмонтированной в верхнюю часть  корпуса его робота. Воздух над  "Волкодавом"
клубился  и  мерцал от  потоков тепла, отводимого  из специальных  раструбов
машины.
     Число  куритских  боевых  роботов  увеличивалось.   Они   готовились  к
заключительной атаке.
     Неожиданно голос Торвальда ворвался в наушники Грейсона:
     - Быстрее отступайте, Карлайл!
     ПИ-излучатель  "Боевого  молота"  продолжал извергать молнии. Вражеский
"Орион" ожесточенно  стрелял из автоматической пушки.  Грейсон перевел  свой
прицел на "Орион", посылая туда одну  голубоватую вспышку лазера за  другой.
Плотный огонь, обрушившийся на его "Беркута" со стены и со стороны куритских
роботов,  был  сейчас  так силен, что компьютер угрожал прекращением  работы
из-за критической температуры в отсеках.
     Грейсон знал, что  ничего  больше  не может сделать  для Торвальда.  Он
отвечал сейчас за всех остальных.
     - Начинайте отходить! - скомандовал он Макколлу и Клею.- Я за вами.
     "Беркут" постоял еще немного, стреляя  по "Ориону"  с полукилометрового
расстояния. Тот  захромал из-за  сильного  повреждения  левого  бока, ноги и
руки,  но тем  не менее продолжал движение  к поверженному "Боевому молоту",
находясь  сейчас  в  нескольких десятках  метров  от него. Грейсон  с ужасом
увидел, что после прямого попадания из огнемета пламя охватило голову и тело
"Боевого молота". Но тем не менее тот снова выстрелил из ПИИ... и снова... и
снова...
     Вражеский "Мародер" остановился между Грейсоном и "Орионом", в которого
он  целился, выпуская  из автоматической пушки снаряд  за  снарядом в машину
Грейсона.
     Тогда Грейсон включил прыжковые двигатели  "Беркута", далеко перенесшие
пятидесятитонную  машину  по воздуху.  Температура  в кабине  подскочила  на
двадцать градусов, и красный  предупредительный огонек замигал, предупрежда
о  скором  отключении мощностей из-за перегрузки.  Он  шлепнул по  запасному
переключателю  и выключил  ослабевший привод из  цепи управления мощностью в
правой  ноге  "Беркута".  Робот  приземлился  с противным  хрустом  коленных
сочленений,  и   Грейсон  испытал   чувство  головокружения,  пока  старалс
восстановить  равновесие робота  через нейрошлем. Затем  он побежал в ночную
мглу, а ракеты дальнего действия продолжали падать слева и справа от него.
     За  его  спиной  раздался  взрыв.  Пламя,  охватившее  "Боевого молота"
Торвальда, осветило ночное небо.





 * ЧАСТЬ ВТОРАЯ *



XIX

     С документами в руке Нагумо прошелся до полковника Кевлавича, стоявшего
по стойке "смирно", и вернулся обратно.
     -    Шесть    боевых    роботов    потеряны    безвозвратно,-    сказал
генерал-губернатор,   придав   голосу   нотки  язвительности.-  "Центурион",
"Вулкан", "Шершень",  "Гермес" и два  "Ориона"...  Они уничтожены!  Сражение
проиграно. Больше десяти боевых  роботов получили повреждения, в том числе и
два наших "Мародера"! Старший тех заявил, что его команде понадобится больше
тысячи часов работы, чтобы  их отремонтировать. Вы отдаете  себе  отчет, что
наши  роботы  превратились в железный лом  исключительно  по  вашей вине? Вы
проиграли это сражение!
     Кевлавич стоически молчал, его глаза были прикованы к маленькому белому
облачку  на  зеленом  небе  за спиной Нагумо.  Нагумо все-таки  любил своего
старшего  офицера,  ценил его полководческий талант, хотя  в последнее врем
напрасно.  Пальцы рук  генерал-губернатора  нервно  забарабанили  по  столу.
Наконец Нагумо продолжил:
     - Вам нечего сказать в свое оправдание?
     - Нет, мой повелитель.
     - Вы трус!
     Лицо  полковника побледнело,  что было  особенно  заметно  над  стоячим
черным воротником мундира.
     - Нет, мой повелитель.
     -  Эти   бандиты  уже  были   в   ваших  руках!  В  ваших  руках!  Ваша
некомпетентность стоила  нам четырех воинов. Ваши действия свели на нет наши
усилия, вы покрыли стыдом всю армию Драконов! Почему вы не преследовали весь
этот сброд и не добили его? Они были в ловушке, но вы позволили им сбежать!
     - Я не трус, мой господин! Ни я, ни мои люди! Глаза Нагумо сузились.
     - Я готов выслушать ваши объяснения. Что же произошло?
     - Мы... Я не ожидал, что у партизан есть еще и резервные боевые роботы.
Они атаковали с тыла, а  мы  к  тому  моменту уже были  изрядно потрепаны их
первой группой.
     -  Вы  не  ждали...- В  голосе  Нагумо слышался  откровенный  сарказм.-
Интересно,  а когда враг делает именно то, что от него  ждут? Вы не забыли о
том, что случилось на Охотничьем мысе?
     -  Я...  Это  полностью  на моей  совести.- Лицо  Кевлавича снова стало
мертвенно-бледным.
     - Ладно, полковник,- неожиданно мягко  сказал Нагумо,- все  мы, в конце
концов,  виноваты. Недооценили этот  сброд. Я могу уничтожить вас сегодня. А
завтра герцог Ринол уничтожит меня. А Ринола...
     -  Партизаны  обнаружили неожиданные  тактические  способности,- сказал
Кевлавич, обрадованный смягчившимся тоном Нагумо.-  Они послали сначала одну
группу, состоящую почти целиком из сельскохозяйственных машин, при поддержке
танков. Она попала в западню.  Затем  попали  в ловушку  мы сами.  Повстанцы
неожиданно напали на нас  с тыла. У  них были  настоящие боевые  роботы, мой
господин.  Кроме того,  они абсолютно  точно рассчитали  время,  когда  было
необходимо бросить свежих роботов в драку.
     - Вам известно, каковы их потери?
     -  Четыре  логгера,  три  легких агроробота,  вспомогательные  машины и
механизмы. И один тяжелый робот - "Боевой молот".
     -  Семь  агророботов,  один тяжелый  против  наших  двух тяжелых,  трех
средних и одного легкого робота. Не очень хорошо, не  так ли? Счет не в нашу
пользу?
     - Да, мой повелитель.
     - Меня интересуют потери живой силы противника. Что вы о них знаете?
     - Кроме  восьми  водителей боевых  роботов партизаны  потеряли тридцать
восемь солдат убитыми. Мы захватили пленных, двенадцать человек.
     - Их допросили?
     - Конечно, мой повелитель.
     - Вам удалось повредить отступивших боевых роботов противника?
     -  Да.  Один   тяжелый  и  два  средних  вражеских   робота  прикрывали
отступление прочих. Я уверен, что мы  их серьезно потрепали. Не  думаю,  что
партизаны   могут  организовать  ремонт  такой  сложной  техники  в  полевых
условиях. Да и остальные их роботы тоже требуют починки.
     - Ну что  ж,  не  все так плохо,- сказал Нагумо, выжидательно глядя  на
полковника. Тот ел глазами начальство и даже потел от усердия.
     - Я дам вам новое задание. Я дам вам шанс реабилитироваться. Вы опытный
командир,  я  всегда так считал. Но  вы обманули  мои надежды на  Охотничьем
мысе, вы подвели меня сейчас... Надеюсь, что вы не разочаруете меня в третий
раз, полковник?
     -  Нет,  мой повелитель! Я приложу все усилия,  сделаю все возможное  и
невозможное. Приказывайте мне!
     -  Вам  нужно  их выследить  и уничтожить.  Очень простое задание. Если
роботы  мятежников  настолько повреждены, если они  потеряли столько солдат,
если я могу доверять вашим донесениям,- Нагумо хлопнул рукой по стопке бумаг
на столе,- это будет нетрудно. Найдите и уничтожьте. Что может быть проще?
     Кевлавич судорожно сглотнул:
     - Да, мой повелитель.
     - Еще одна деталь.  У вас есть только четыре недели на выполнение этого
задания. Мы ждем визитеров, очень важных визитеров.
     - Да?
     - Скоро прибывает герцог Хасид Ринол. Он будет инспектировать вверенные
ему  планеты.  Я  хочу доложить  ему лично, что  самая большая  на  Верзанди
группировка партизан уничтожена.
     - Герцог...
     -  Да,  полковник.  Он самый. И  помните, что если  вы не  справитесь с
заданием,  если вы плохо выполните мой приказ, если мятеж не будет подавлен,
вы  сами  подпишете  себе приговор.  Я достаточно ясно выразил  свою  мысль,
полковник? Вы все поняли?
     - Так точно, мой повелитель.
     - Прекрасно. Я рад, что мы поняли друг друга. Ваш позор означает  и мой
позор,  смыть его я могу  только  кровью. Но прежде,  чем что-то случится со
мной, я прослежу,  чтобы  слетела и  ваша голова. Я не хочу  отвечать за все
один и не буду! Учтите это!
     - Я  понял, мой  господин.  Я  найду и ликвидирую  этот сброд,  всех до
последнего повстанца.
     - В вашем распоряжении двадцать восемь дней. Идите!
     Нагумо  подождал,  пока Кевлавич отдал ему  честь и вышел  из кабинета.
Затем скомкал донесения полковника. Сцепив руки за спиной, он подошел к окну
и остановился. Кевлавич - хороший, грамотный военный и постарается выполнить
приказ  любыми средствами.  Но Нагумо не  мог доверить  свою жизнь и карьеру
одному человеку, это было  не  в  его  правилах.  "Хорошо  бы  подстраховать
Кевлавича, а  заодно и себя самого",- подумал Нагумо, глядя на  удаляющегос
полковника.
     Он нажал на кнопку радиофона внутренней связи.
     - Мне нужен капитан Миллз из моей личной охраны.
     Ломая  деревья,  с  трудом  продираясь сквозь джунгли, отряд повстанцев
возвращался на Лисий остров. Грейсон спешно приказал укрыть боевых роботов в
пещере. Два робота были оставлены по дороге под охраной своих водителей. Эти
машины  - "Стингер" и "Дервиш"  -  были тщательно спрятаны  под брезентом  и
укрыты  ветками. Они  нуждались в  починке  двигателей прямо на месте, чтобы
потом  привести  их  на  базу  своим  ходом  и уже  на базе  отремонтировать
основательнее.
     Еще  долго в  лагерь подтягивались  отставшие люди  и техника. Санитары
спешно  принялись выгружать раненых из бронетранспортеров и оттаскивать их в
госпиталь. Немногочисленные врачи повстанцев теперь были завалены работой по
горло.   Это  же  относилось  и   к   техам,  поскольку  не  было  ни  одной
неповрежденной машины. Уцелевшие участники сражения были смертельно усталыми
и малоразговорчивыми. Да и встречавшие не донимали их  вопросами. И так было
ясно, что хорошего мало. Они потерпели поражение.
     Для  Грейсона самой  тяжелой частью любого  сражения  была последняя  -
подсчитать убитых, организовать  помощь  раненым и  попытаться оценить объем
ремонтных работ для восстановления разбитой техники.
     Ошибки тактики  и потери врагов  могли и  подождать.  Такого  же мнени
придерживались и руководители повстанцев. Они хотели знать абсолютно  точно,
что он. планирует делать дальше, но у Грейсона не  было  ни одной подходящей
идеи. Пока не было.
     Все  члены Революционного комитета стояли, ожидая  Грейсона. Они  молча
смотрели,  как  качается,  останавливаясь,  его робот,  как  Грейсон  устало
слезает на землю. Вместе с ними  стоял и  полковник  Бразеднович.  Угрюмые и
мрачные  лица встречавших сказали Грейсону, что полковник  уже  доложил им о
последнем сражении под стенами Региса.
     Карлотта отбросила рукой волосы со лба.  Грейсон отметил, что они у нее
очень красивые - белые и блестящие. Судя по ее усталому лицу  и  воспаленным
глазам, он понял, что  Карлотта не спала. Грейсон кожей  чувствовал растущее
напряжение и взаимную враждебность.
     - Толлен уже сообщил нам, что произошло,- сказала она.
     Грейсон  отметил взгляд,  которым обменялись Карлотта и Бразеднович.  О
чем это они сговорились?
     Эрикссон жестом показал на раненых, которых несли санитары.
     - Я говорил Торвальду, что его  план  не  сработает. Наша армия разбита
наголову!
     -  Вы сказали ему?  -  спросил  Ольсен.- Вы? Насколько  я  знаю, это вы
предложили использовать тоннель, это ваш план!
     - Только потому, что глупец предлагал штурмовать главные ворота!
     -  Сограждане!  -  Карлотта  прервала  словесную  перепалку,  грозившую
превратиться если не в драку, то в посмешище для солдат.- Прекратите!
     Бразеднович внимательно посмотрел на Грейсона:
     - Что будем делать дальше?
     Грейсон  стоял, прислонившись к ноге своего "Беркута" и прикрыв  глаза.
После  боя можно было позволить себе расслабиться. Он устал так же, как если
бы бежал десять километров по  джунглям, не останавливаясь ни на секунду. Но
день  еще  не  кончился, еще нужно многое успеть сделать, прежде  чем  можно
будет наконец лечь и уснуть.
     -  Я  не  знаю, полковник. Конечно,  нас связывает  контракт,  но он не
поможет определить, что будет лучше для вас и для нас в этой ситуации.  Ваша
армия разбита. Нужно время, чтобы восстановить моральный и боевой дух.
     Толлен огляделся  по сторонам, точно что-то высматривал. Оранжевые лучи
солнца пробивались сквозь листву, создавая причудливое сине-зеленое кружево.
     - Некоторые из нас беспокоятся: а не перейдете ли вы на сторону Куриты?
     - Это трудно себе представить,- сказал Грейсон, устало качая головой.
     - Насколько  мне  известно,  вы  нанялись  обучить наших людей военному
делу, например, приемам борьбы с  боевыми  роботами. Но на сегодняшний  день
армии  практически нет, те, что не сбежали, деморализованы и думают больше о
доме, чем о войне. Должно пройти время, чтобы они в