машины, но из строя вышла вся сеть восприятия
и передачи  зрительных образов,  Однако другие  чувства  еще сохранялись. Он
пока еще мог  оценить  положение уорстрайдера, машина  по-прежнему лежала на
спине. Пронзительный  крик  разорвал  тишину.  Он  длился,  казалось,  целую
вечность, пока Дэв,  наконец, не осознал,  что это кричит он сам. Его ладонь
утратила  контакт с интерфейсом,  и он  внезапно очутился  в тесном,  темном
пространстве пилотского модуля, насквозь пропитанном страхом. Со всех сторон
его  окружали  провода электропитания  и  металл обшивки.  На панели ручного
управления системами  страйдера одиноко светились золотой и зеленый огоньки.
В  головных  телефонах  шлема  слышалось,  только  его  отрывистое,  хриплое
дыхание.  Металлические  стены корпуса содрогнулись,  когда  что-то  ударило
машину снаружи и повернуло ее  на бок. Он резко выбросил руку, ища опоры, но
кулак, прорезав темное пространство, ударился о холодную сталь.
     Он снова  приложил ладонь к контактной панели интерфейса,  но ничего не
произошло. Светящиеся  в темноте  глаза контрольных огней замигали,  зловеще
предупреждая  о  выходе  системы  из  строя  и резком  падении  напряжения в
электросети. Страйдер еще раз вздрогнул, издав жуткий крик, такой звук могла
исторгнуть  только  смертельно  раненная  душа.  Издалека  до  него  донесся
приглушенный  стон, но на этот  раз не он был его виновником. Стонал  кто-то
другой. Женщина.
     Лейтенант  была  заперта  в командирском  отсеке,  и  не  было  никакой
возможности добраться до нее. Он и сам был в ловушке, и они оба находились в
смертельных объятиях  "Кобры". Во что бы  то ни стало нужно  было  выбраться
наружу! Выбраться, во что бы то ни стало!
     Дэв  снова попытался  связаться  с ИИ по интерфейсу.  На этот  раз  ему
повезло. Тяжесть навалившегося на  него врага  была невыносимой,  удушающей,
особенно, в области груди и ног. Как и прежде, он ничего не видел.  В темной
пустоте  возникли  слова:  "мощность  упала  до  двадцати  семи   процентов,
гидравлический  привод  левой  ноги  вышел  из  строя, массивные повреждения
контрольной и зрительной систем, командный модуль не функционирует..."
     Не  функционирует!  Он  попытался  выжать   дополнительную  информацию,
связаться с  командным модулем по  каналу  внутренней связи,  но безуспешно.
Одно из  двух:  либо Тами Лейниер  погибла, либо разрушен  канал  внутренней
связи.  Боковым  зрением он  видел назойливо  мигающий красный  квадрат:  ИИ
страйдера отчаяние пытался передать ему управление машиной.
     Обступившая  его  тьма  была  более  жуткой,  чем  даже  вид  атакующей
смертоносной "Кобры".
     -  Подготовиться  к  катапультированию!  -  скомандовал  он.  -  Код...
красный, семь, три... Выброс! Выброс!
     Но ничего не  происходило! Дэв не знал, в чем было дело, в нем ли самом
или что-то произошло с системой катапультирования. Прервав контакт, он снова
очутился в темноте пилотского  модуля.  Нащупав над  головой  пульт  ручного
управления,  Дэв  щелкнул  тумблером  включения щита и  ухватился  за  ручку
выброса.
     Он  повернул ее вправо. Раздался громкий хлопок, и  от резкого перепада
давления Дэв потерял сознание.


ГЛАВА 10


     ...чтобы проверить, на что человек способен, его нужно бросить  в самую
гущу  военных  событий,  тогда  это   выяснится  само  по  себе  и  с  самой
безжалостной точностью.
     "Анатомия мужества"
     Лорд Моран,
     середина XX века

     На дознании Катя выступала в защиту Дэва, но она ничем не смогла помочь
ему. Молодой  землянин был обречен  с самого начала.  Следственная  комиссия
включала Катю,  как  командира  роты, в  которой  служил Дэв,  командира  ее
собственного первого  взвода лейтенанта Виктора Хейгана, командира  "Молотов
Тора" полковника Густава Варнея,  офицера из военного штаба, отвечающего  за
учебные войска Мидгарда,  майора  Карла Рассмуссена и представителя Империи,
эксперта  Йеясу Суцуми.  Они  сидели  за длинным  столом,  покрытым  зеленой
скатертью, в то время как Камерон  стоял  напротив и отвечал на их  вопросы.
Вид у него по-прежнему был заторможенный и несколько ошалелый.
     Суцуми, строго  говоря,  не был человеком военным, и дознание не носило
характера военного трибунала. Являясь  Имперским экспертом, к  которому  все
обращались  не иначе  как "сенсэй"* [мастер  - почетный титул, присваиваемый
учителям в той или иной области (яп.)], он был знатоком и признанным маэстро
в области искусства контроля над разумом,  получившего название  "кокородо".
Он  разработал несколько программ для  ИИ, которые осуществляли контроль над
подготовкой призывников Гегемонии, включающей использование имплантированных
средств цефалосвязи. Целью  следственной комиссии было не  столько  наказать
Дэвиса Камерона,  сколько, рассмотрев все аспекты его дела, решить, будет ли
он в дальнейшем пригоден для службы в страйдерных войсках Гегемонии.  Сенсэй
Суцуми  выступал в качестве специалиста в области неопсихометрии. Его всегда
вызывали  из   Асгарда   на  слушание  дел,  касающихся  молодых  операторов
страйдеров,   поскольку  их  проблемы   в   основном  имели  психологическую
подоплеку.
     -  Скажите,  раньше  во  время тренировок  были  ли  у  вас  трудности,
касающиеся  введения  кода, дающего доступ к орудийным  системам? -  спросил
Карл Рассмуссен.
     - Нет, сэр,  - ответил Дэв. Голос его хотя и не был абсолютно холодным,
но  все же прозвучал  довольно отрешенно. Казалось,  все происходящее  с ним
совсем не волновало его.
     Во время дознания Катя вдруг  вспомнила выражение,  появившееся  на его
лице, когда она упомянула, что много лет назад  и сама была  звездолетчиком.
Новая Америка была молодым пограничным миром, который был еще так юн, что не
имел собственного небесного лифта. Подобно Лунг Ши, 26-ой Дракона IV, к тому
моменту, когда в начале XXV века земные исследователи обнаружил его, он  уже
обладал  собственной   развитой   экосистемой.   Требовалось  только  слегка
уменьшить  концентрацию углекислого  газа  в атмосфере и несколько  изменить
отдельные  виды  микроорганизмов,  чтобы  позволить  представителям туземной
жизни выдержать грядущие перемены.
     Жизнь   в   молодой   колонии  изобиловала   трудностями.   Современное
оборудование и  промышленные наноконструкторы  в большинстве  случае были не
доступны.  Доставка   техники,  скажем,   сельскохозяйственных   машин,   на
звездолетах влетала  в копеечку и потому была  нецелесообразной. Когда Катя,
третья   дочь   в  семье  американского  грека  и  украинки,   выросла,   то
возненавидела ферму. Она училась в  единственном в Новой Америке техническом
университете,  который располагался в  Джефферсоне.  Весь доход, который она
должна была получить за последующие восемь лет,  предполагалось  выплачивать
для погашения задолженности, возникшей в результате вживления трехразъемного
имплантанта.  Первым  местом ее работы стала  крохотная космическая  станция
Новой Америки, где она отвечала за работу приборов контрольного пульта.
     И все  же она  умудрилась вырваться оттуда  и получить более престижное
место. Сначала она стала пилотом транспортного челнока, а затем ее приняли в
члены экипажа "Золотой Афродиты". Это была крупная, пятидесятиметровая  яхта
для  межзвездных  перелетов,  принадлежавшая  Престису  Чадвику,  одному  из
основных  держателей  акций Новоамериканской  Корпорации, который к  тому же
являлся вице-президентом местного филиала Банка "Накасоне-Америка".
     Катю   вовсе  не  прельщала  жизнь  новоамериканской  элиты,  но,   как
оказалось, чтобы сохранить за собой это место, ей нужно было много времени и
сил  посвящать деятельности, выходящей  за  рамки  непосредственных  рабочих
обязанностей. При  первой  же удобной  возможности она подала  заявление  об
уходе и посетила призывной пункт в  Джефферсоне.  Имея опыт управления таким
судном  как  "Афродита",  она  тотчас  получила  назначение  на  межзвездные
транспорты.
     Начав со вспомогательного состава на борту "Косен Мару", водоизмещением
в 12000 тонн, она  быстро доросла  до первого пилота и продолжила служить на
чудовище  I-4K под названием  "Каибуцу  Мару".  Свой  долг за  имплантант ей
удалось  выплатить  за  два года.  Хватило  одного-единственного  полета  по
маршруту  Новая  Америка -  Земля и  обратно. В  течение всего этого периода
высокий  показатель  техномегаломании  (ТМ),  который  у  нее  равнялся трем
баллам, никак не проявлял себя.
     Позже  она поняла, что  произошло.  Условия работы на  борту "Афродиты"
были довольно нервозными  и достаточно неприятными, в результате чего эмоции
и  повлияли на  показатели оценки психического  статуса.  По  правде говоря,
проходя тестирование на должность в Вооруженных силах, Катя в  эмоциональном
смысле  была совершенно  спокойна.  Возможно,  кто-то  в  оценочной комиссии
проявим, небрежность. Возможно, дело было даже не в  самих показателях, а  в
том,  каким образом их интерпретировали. Но в условиях Божественного Океана,
ведя  тяжелую,  неповоротливую  калошу по бушующим  синим  волнам,  служащим
переходным  состоянием  между  нормальным   четырехмерным   пространством  и
квантовым гиперпространством,  Катя не могла не упиваться чудом первозданной
силы. Поэтому  она точно знала, что  чувствовал Дэв Камерон, когда словно из
пустоты   небытия   происходила   материализация  энергии,  где   реальность
существования четырехмерного пространства становилась такой же  хрупкой, как
плывущий по воздуху мыльный пузырь, подхваченный потоком квантовой энергии и
перенесенный  в  невообразимый  мир Божественного  Океана. Так  просто  было
поддаться  этому  чувству  непобедимости,   подняться  над  всем  сущим   и,
воспользовавшись еще одним шансом, прокатиться на гребне квантовой волны...
     Когда  "Каибуцу Мару"  преодолевал синие  волны гиперпространства между
Солнцем  и  26-й Дракона,  сгорел  шунт  электроцепи квантового  потока. Она
чувствовала, что уровень мощности начал  колебаться, чувствовала, что теряет
контроль, но в Кате жила уверенность, что  она снова сумеет обрести его, как
только преодолеет гребень.
     Выгорел до  остова целый  демпферный блок. ИИ "Каибуцу  Мару"  в  самые
последние секунды  успел  выключить двигатели звездолета.  Еще мгновенье,  и
многотонная махина корабля, начиненная сложнейшей  техникой, превратилась бы
в раскаленный сгусток плазмы. Судно провалилось в четырехмерное пространство
с выведенными из строя системами питания и сгоревшими двигателями. Случилось
это на расстоянии нескольких десятков световых лет от дома.
     Катя, все еще остававшаяся подключенной,  смотрела в усыпанную звездной
пылью бесконечность. Со всех  сторон ее  окружал Черный  Вакуум,  пустота, с
которой  ей  еще  не  приходилось  иметь дело.  Конечно, ей случалось видеть
космос и  раньше,  когда  она  работала на  борту  космической  станции  или
выводила на орбиту транспортные корабли. Но при  этом часть небосвода всегда
занимали планеты, дающие достаточно света, чтобы можно было сориентироваться
и определить свое местоположение в пространстве.
     Однако ситуация, в которую  она попала на  этот раз, отличалась от всех
предыдущих. Посредством сенсоров судна  она  не видела ничего, кроме далеких
звезд и  слабой измороси Млечного Пути,  выписывающего на небе невообразимой
величины окружность. Она пережила жуткий момент, хотя и не знала, сколько он
длился, - секунды, часы  или  даже сутки.  Ей казалось, будто  она падает  в
пустоту, а темнота все плотнее обступает ее, сжимая круг...
     Шансы  на спасение расценивались  как  один против  миллиона.  Корабли,
затерянные  в   Божественном  Океане,  могли   быть  обнаружены  по   следам
пульсирующей интерференции, которые оставляли за собой. В беспорядочном шуме
космоса  они  отмечались  как колебания квантовой энергии.  Это было подобно
упорядоченной кильватерной струе, что  остается за кормой корабля. Внезапное
исчезновение  кильватерной  струи "Каибуцу  Мару"  было зафиксировано другим
кораблем,  независимым   торговым  судном  "Эндрю  Сен-Джеймс".  Запись   об
инциденте они  внесли в  судовой журнал, и  когда десять  дней  спустя купец
прибыл  на  26-ую  Дракона,  о случившимся  было  доложено  в  диспетчерскую
космического  транспорта  Новой  Америки.  Через  четыре  дня  после  этого,
прочесывая зону, в  которой потерялось судно,  вместе с  небольшой флотилией
поисково-спасательных  кораблей,  в  четырехмерное  пространство  провалился
имперский   эсминец  "Асагири"  и  запеленговал  сигнал  терпящего  бедствие
"Каибуцу".
     После  спасения  Катя  неделю  провела  в  больнице.  Шли  разговоры  о
психореконструкции и добровольной избирательной амнезии.  Она пережила такой
сильный стресс, что к обычной жизни  могла вернуться только при условии, что
память  об этих событиях будет стерта. Но она переборола себя. В тот день  в
кабинете она сказала Дэву правду. Все были уверены, что она оставит службу и
вернется  на ферму. Катя,  однако, отказалась сделать это. Вместо  этого она
попросила перевести ее в пехоту. Имея три вживленных разъема и опыт вождения
звездолетов,  она  вступила  во   Второй  Новоамериканский  полк   народного
ополчения.
     Шесть  месяцев спустя полк  был  переведен к другому  месту дислокации.
Гегемония  вела  политику, весьма поощряемую властями  Империи, суть которой
сводилась к тому, чтобы ни  одно воинское  подразделение никогда подолгу  не
задерживалось в одном месте. Это было верное  средство профилактики  слишком
тесных связей между военными и гражданским населением. Кроме того, появление
на 36-ой Змееносца  С II, то есть  Локи,  ксенофобов требовало значительного
подкрепления местных сил. Таким образом Второй полк Новой Америки стал Пятым
полком, известным больше под именем  "Молоты Тора". Они прибыли на  Локи как
раз вовремя, чтобы принять участие в кампании при Йотунхеме.
     С тех пор Катя  была счастлива. За это время от рядового она выросла до
командира  взвода,  а  за  шесть  месяцев  до  появления  здесь  Дэва  стала
командиром роты.  Но  она  так и  не  смогла забыть  звезд,  открывшихся  ее
незащищенному  взгляду  на  терпящем  бедствие  "Каибуцу".  Поэтому  она  не
переставала радоваться тому факту, что ночи на Локи  всегда были пасмурными,
а  небо затянуто сплошной облачностью. Она по-прежнему  ненавидела  темноту.
Тут до ее сознания дошло, что кто-то произнес ее имя.
     - Прошу простить меня.
     Варней, вскинув одну бровь, недоуменно сверлил ее взглядом.
     - Я  спросил, не  хотите ли  вы  что-нибудь добавить,  уже  сказанному,
капитан Алессандро?
     Она немного помолчала, собираясь с мыслями, которые так далеко увели ее
от слушания дела.
     - Да, полковник. Я хотела бы напомнить  комиссии о том, что  даже в том
случае, если  бы  младший офицер Камерон  сумел открыть огонь, результат  не
слишком  бы отличался от полученного. Вы не хуже меня знаете, что "Призраки"
не в состоянии противостоять  "Кобре", находящейся в боевой готовности. Если
уж  на то пошло, то  это был мой просчет. Мне не следовало подпускать легкие
машины так близко к выходу из тоннеля.
     -  Согласно записям  ваших  разговоров,  - сказал  Варней, - вы  дважды
приказывали  лейтенанту  Лейниер  покинуть  зону  кратера. Второй  страйдер,
находившийся под командованием лейтенанта Карлссона, сумел выйти невредимым,
не так ли?
     - "Рысак" получил серьезные  повреждения, сэр.  Я совершенно согласна с
вами, Руди умудрился выйти сухим из воды. Рота пришла на помощь и уничтожила
как  саму  "Кобру",  так  и  гамма-фрагменты, нападению  которых подверглась
машина Руди.
     - Кадет  Камерон, вам есть  что добавить  к уже сказанному?  -  спросил
Варней.
     - У меня нет оправданий, сэр. - Его взгляд встретился со взглядом Кати.
- Я не справился с ситуаций. Я виноват, и очень сожалею об этом.
     - Напоминаю вам, кадет, что мы собрались сюда не для того, чтобы судить
вас. Я склонен присоединиться к мнению  капитана Алессандро, что  примени вы
лазерное  орудие,  результат  был  бы  таким же,  если  иметь  ввиду  гибель
лейтенанта Лейниер. Более того, я считаю, что вы сами также погибли бы, если
бы приняли бой  с  "Коброй",  а  не решили катапультироваться. Ваши действия
были верными относительно решения о катапультировании,  поскольку вы приняли
его после того, как узнали, что  управление страйдером больше невозможно. Но
в  данный момент  мы не  обсуждаем  правильность ваших действий. Сенсэй,  вы
можете что-нибудь добавить?
     -  Да,  -  ответил  японский  специалист. Это  был  человек  почтенного
возраста,  хотя  прожитые годы в  большей  степени отразились в его глазах и
собравшихся вокруг них морщинках, чем в усталых чертах лица  и дряблой коже.
- Прошу вас обратиться к вашим ладонным интерфейсам.
     Катя положила  ладонь  на встроенную в крышку  стола  панель. Перед  ее
мысленным  взором возникла вереница быстро  сменяющихся данных. Тем временем
Суцуми комментировал каждый показатель.
     - Я просмотрел результаты последних тестов кадета Камерона. Выяснилось,
что  вместо  техномегаломании,   отмечавшейся   раньше,   у  него  появилась
отчетливая  тенденция к  технофобии. Этот показатель поднялся с отметки ноль
целых  две десятых  до  отметки  один. Индекс беспокойства  вырос у  него до
отметки три.  К этому следует  прибавить  растущий  синдром преследования  и
врожденное  недоверие к властям. Нетрудно догадаться, что  у  него  возникло
ощущение, словно его  жизнь перестала безраздельно принадлежать  ему самому.
Власть имущие оказывали на нее значительное влияние, подавляли его. Обратите
внимание  на противоречивость его чувств  к отцу: гордость и  восхищение,  с
одной стороны, разочарование и обида, с другой...
     Катя слушала  комментарии  психометриста со все возрастающим смущением.
Тот с такой откровенной прямотой продолжал  перечислять список сделанных  им
наблюдений,  словно подвергшийся анализу человек не находился с ним в  одной
комнате.
     - Таким  образом,  -  подытожил Суцуми,  - становится  ясно,  что кадет
Камерон имеет большие трудности с концентрацией внимания в условиях стресса.
И  если  в условиях  имитации военных  действий  он  неплохо  справляется  с
заданием, в  реальности,  когда  в  трудной  ситуации  нужно  оперировать  с
цефалосвязью,   от   него  можно  ожидать   заторможенности.   Не  исключена
вероятность, что сейчас он испытывает страх перед цефлинком. Кроме того, как
я уже говорил, к начальству он питает неприязнь, недоверие  и считает, что к
нему несправедливы.  Что касается меня,  то я бы сто раз подумал, прежде чем
разрешить ему цефлинк любого рода и с любой машиной.
     - Кадет Камерон, что вы можете сказать на это?
     Дэв выглядел таким усталым, что, казалось,  еще минута, и он пошатнется
и упадет  на пол, не сходя  с места. Несмотря на то,  что одна  из ручек его
кресла также  была оборудована встроенным интерфейсом, он даже не удосужился
положить  на него  ладонь, чтобы ознакомиться  с данными  его  тестирования,
представленными Суцуми.
     - Мне больше нечего добавить, полковник, - сказал он. - Как  я понимаю,
я уже конченный человек, ведь так?
     - Это  нам  еще  предстоит выяснить.  - Но  голос  Варнея  прозвучал не
слишком убедительно.
     Окончательное  голосование  закончилось со счетом три  против  двух.  В
меньшинстве оказались Катя и младший лейтенант Хейган. Было  принято решение
перевести   его  в   немоторизованную  пехоту   и  не  рисковать  еще  одним
уорстрайдером. Приписан  он  будет ко Второму полку "Ульвенвакт" -  "Волчьей
гвардии" -  расквартированному в  Мидгарде.  По  возможности ему постараются
найти  место  в   нестроевой   службе.  Варней  пообещал  устроить   его   в
мотоотделение полка. Уж очень хорошо проявил он себя, обрабатывая силикарбом
внутренности уорстрайдеров.
     Приговор Дэв  Камерон  выслушал  без эмоций, хотя лицо  его  было очень
бледным.  "Интере