Фениксом",  который стоял
теперь  неподвижно, весь  охваченный пламенем.  Уровень  температуры  в  его
собственной машине давно превысил все мыслимые границы, и  сейчас находитьс
около этого пылающего  как  факел  робота  было  настоящим  безумием. Но он,
казалось, не замечал жары в кабине. Алекс пытался найти способ сбить огонь с
"Феникса" и спасти друга.
     - Дэвис!
     Крики внутри "Феникса" смолкли. Наступила мертвая тишина, в которой был
слышен гул  пламени,  жужжание  приборов в  кабине Алекса и шипение падающих
вниз расплавленных капель металла.
     - Дэвис! Ты слышишь меня? Ответь мне, Дэвис!
     Но  в  ответ  не  раздалось ни звука. Крики  Дэвиса  Клея из  "Феникса"
замолкли навсегда.
     Но Алекс слышал их. Они продолжали звучать в его мозгу...


I

     Резиденция, Данкельд
     Гленгарри, пограничная область Скаи
     Федеративное Содружество
     02 часа 75 минут. 10 марта 3057 года


     Александр Карлайл внезапно проснулся от собственного  крика. Он  сидел,
выпрямившись,  на  постели...  в  своей  комнате, находящейся в  Резиденции,
старинном здании, построенном на вершине холма, которое командование Легиона
превратило в оборонительную крепость и разместило там своих воинов. Простыни
были  влажные, а  его обнаженное  тело покрыто холодными каплями пота.  Весь
дрожа,  он  откинулся  на подушку  и  широко  раскрытыми глазами уставился в
темноту. Алекс знал, что уснуть ему сегодня больше не удастся. Знал он также
и то, что ему не избавиться от ночных кошмаров.
     - Компьютер! - сказал он в темноту. - Включиться!
     Повинуясь  приказу,  настенные  панели включились и  осветили  комнату.
Выполненные  в  стиле  раннего  колониального  периода  Гленгарри,  лишенные
украшений  феррокритовые  стены  были  покрыты  тонкими  экранными панелями,
которые  могли  давать  изображение в реальном  масштабе времени  о том, что
происходит за  крепостным  валом замка, а также любую информацию из главного
архива данных. Сейчас они показывали простое световое шоу из переплетающихс
цветовых форм, рисунки в голубых и зеленых тонах, придуманные Томо, мастером
из Нового Эдинбурга, еще в XXV  веке и предназначенные для того, чтобы можно
было  успокоиться и  расслабиться.  Но  сейчас  Алексу  показалось,  что  он
медленно  погружается  под  воду  и  еще  немного  -  и  он  утонет  в  этих
сине-зеленых волнах света.
     - Компьютер, - сказал он, - нормальное освещение.
     Рисунки Томо медленно  уступили  место мягкому, теплому  свету, который
соответствовал  обычному  дневному  освещению   оранжевого  гленгаррианского
солнца. Спустив ноги с  постели, Алекс  поднялся, босиком  пересек комнату и
подошел к главному терминалу.
     - Компьютер, речевая связь с медтехом Джамисон, -сказал он, опускаясь в
кресло, - негативное видеоизображение.
     На  экране,  над  терминалом,  засветилось  окно, некоторое  время  оно
оставалось пустым, за исключением слова "Соединение", которое то зажигалось,
то  гасло.  Мигание  продолжалось гораздо  дольше, чем  ожидал  Алекс,  пока
наконец на экране не появилась новая легенда. "Связь установлена. Негативное
видеоизображение".
     -   Что   случилось?   -   спросил   женский   голос,  раздавшийся   по
громкоговорителю. Он был резкий, и в нем явно звучало раздражение.
     - Элен? - сказал Алекс. - Это Александр. Я разбудил тебя?
     Она немного помолчала, а потом ответила:
     -  Сейчас  два  часа семьдесят  минут  по местному  времени, и  ты  еще
спрашиваешь, разбудил ли ты меня?
     - Извини, Я... я думал, что сегодня дежуришь ты.
     -  Нет. Сегодня дежурит Ватсон,  -  с уже меньшим раздражением ответила
она, подавив зевок, - Что случилось? Опять ночные кошмары?
     - Я не могу  спать, Элен, - медленно заговорил Алекс,  опустил голову и
взглянул на руки. Они все  еще  дрожали противной мелкой дрожью, и он  не  в
силах был ее унять.  -  Меня опять  мучили  кошмары. -  Последние  слова  он
произнес печальным неуверенным голосом.
     - Я сейчас приду.
     - Нет, послушай, соедини меня лучше с Ватсоном. Мне действительно очень
жаль, что я тебя потревожил.
     - Теперь это не важно. Я уже все  равно проснулась.  Я только оденусь и
через десять минут буду у тебя.
     На экране появились слова: "Конец связи".
     Поднявшись с кресла, Алекс взглянул на себя. Прошел год после битвы при
Халидоне,  четыре месяца после жестокой  и изнурительной партизанской войны,
которая  началась  вслед  за этой битвой,  а  его  тело  все еще  оставалось
настолько худым, что можно было пересчитать все ребра.
     Алекс решил, что ему тоже следует одеться.  Военный врач Элен  Джамисон
не будет изображать из себя пуританку при виде обнаженного мужского тела, но
Алексу не хотелось, чтобы она подумала, что он вытащил ее из постели посреди
ночи зачем-нибудь еще, а  не для того, чтобы  получить от нее  успокаивающее
средство. По его приказу  компьютер открыл стенной  шкаф, и  через несколько
минут на нем уже был темный  комбинезон  с  короткими  рукавами  и  эмблемой
Серого Легиона Смерти на груди.
     Этот ночной кошмар...
     Снова и снова...
     Гленгаррианская кампания началась  более года назад,  когда сепаратисты
Скаи  подняли  мятеж  против Федеративного  Содружества.  Полковник  Грейсон
Карлайл   Смертоносный,   прославленный   отец   Алекса,  временно   передал
командование  Серым  Легионом  Смерти  сыну, с  наказом  обеспечить  мир  на
Гленгарри.
     Командование?  Да,  верно! Рядом с  такими проверенными и закаленными в
боях  ветеранами,  как Дэвис  Макколл, Хасан Али  Халид и  Чарльз  Биер, его
действия  как полкового командира скорее  походили  на моделирование  боевой
подготовки  с целой командой  опытных  инструкторов, которые в  любой момент
могли исправить его ошибки.
     Но на этот раз боевые действия, страдания и смерть были настоящими; При
Халидоне  Легион потерпел жестокое и горькое  поражение. Атака Алекса против
авангарда повстанческих  войск  у  Рико-Пасс  позволила  спасти  Легион,  но
слишком большую цену пришлось за это заплатить. А после этого -  семь долгих
месяцев  партизанской  войны  - набегов, с последующим  отступлением, против
повстанческих  войск,  которые захватили все  населенные  пункты  Гленгарри.
Фактически это  были мелкие набеги на стратегические дороги врага, ведущие к
столице Гленгарри.
     Потери Легиона были невосполнимыми. Приток новых рекрутов сокращался по
мере  того, как правительство мятежников забирало  в свои  руки все новые  и
новые населенные  пункты Гленгарри. Новых роботов взять больше было негде, а
запасные части для старых, чтобы они хотя бы  могли  двигаться, приходилось,
как  нищим,  собирать  на  поле  боя... иначе Легион совсем остался  бы  без
роботов.  Это  была  самая горькая  и  самая жестокая из всех  войн, которую
мятежники могли  выиграть, если бы им  удалось  захватить Легион врасплох  и
заставить принять бой в открытую...
     Это было,  с начала  и до конца, проверкой молодого  Карлайла на умение
действовать  в  экстремальных  ситуациях,  его способности  принять на  себ
ответственность и осуществлять командование.
     "Ты несешь ответственность перед своими  людьми, мужчинами и женщинами,
которые смотрят на тебя как на лидера" - так сказал обычно молчаливый Чарльз
Биер, как раз перед боем  на Килленкренки-Пасс, заключительной битвой долгой
Гленгаррианской кампании. Биер  -  легенда среди наемников, водитель боевого
робота третьего поколения - вел свой род  от Тау Сети II. Он, как Макколл  и
Халид, был первым из тех, кто присоединился к отцу Алекса почти тридцать лет
назад,  когда  Серый  Легион  Смерти  только  организовывался.   Ко  времени
восстания сепаратистов Скаи Биер жил уединенно на Гленгарри, пока не услышал
о том, в каком ужасном положении находится Легион. Его внезапное появление у
Килленкренки и  то  моральное  воодушевление,  которое  вызвал  его  приезд,
позволили наконец Легиону изменить положение в свою пользу.
     ОТВЕТСТВЕННОСТЬ.
     Да, это он,  Алекс,  несет  ответственность за то, что Дэвис Клей  умер
страшной  смертью,  загнанный  в  капкан  на  поле  битвы  в  своем  горящем
"Фениксе". Это  он  несет ответственность за то,  что  Хасан Али  Халид  был
тяжело ранен в  битве у Локабар-Форест шесть месяцев назад. Черт побери! Это
он виноват с начала и до конца, что Серый Легион Смерти понес тяжелые потери
на Гленгарри, где больше половины личного состава и техники было выведено из
строя к тому моменту, когда наконец  появился  его отец, чтобы снять осаду и
спасти его.
     Шестьдесят  процентов  выбывших  из строя...  Это  ужасная  и  кровава
статистика! Не  было ничего,  что позволило бы ему  оправдаться  перед самим
собой за то,  как он провел  эту кампанию. Но  что было еще  хуже, по мнению
Алекса, что  его каким-то образом  изобразили  героем,  человеком,  которому
удалось сплотить Легион и противостоять силам Четвертого  полка сепаратистов
Скаи  до подхода  свежих  сил. Если честно,  то к моменту  появления  старой
гвардии Легиона и знаменитых Горцев Нортвинда положение мятежников  ничем не
отличалось от  положения  Серого Легиона  Смерти. И только вылазки Алекса на
стратегические дороги противника были на удивление успешными.
     Но какой  ценой!  Боже,  какой  ценой!  Алекс прекрасно знал то, что не
знали люди, называющие  его "героем Гленгарри", знал,  что Биер, и Халид,  и
другие ветераны  Легиона  подсказывали  ему,  как поступать в  том  или ином
случае,  исправляли  его  ошибки,  что он  не  был  готов  принять  на  себ
командование и вряд ли будет когда-нибудь способен на это.
     Раздался звон колокольчика.
     - Входи, - отозвался Алекс.
     Одна  секция  стены отодвинулась, и Элен Джамисон вошла  в комнату. Это
была высокая, привлекательная брюнетка, опытный медтех, которая  примкнула к
отступающим  войскам  Алекса  во время  мятежа. Сначала она  просто навещала
солдат  Легиона  в  их убежищах в горных лесах  Гленкоу,  приносила  с собой
антибиотики  и  перевязочные материалы, а  тяжелораненых  лечила  с  помощью
портативного набора  медицинских инструментов. Но  после того, как мятежники
убили ее мужа и восьмилетнего сына, сожгли их дом, она вступила в  Легион. В
одной  руке  она  держала  тонкий обруч из черной  пластмассы, из  тех,  что
надевают  на  голову.  От  него  отходили  провода, соединяющиеся  на ручном
контроллере.
     - Итак, опять беспокойная ночь? - спросила она.
     - Да, опять. - Алекс покосился в сторону прибора в ее руке. - А это что
такое?
     - Электронное  успокаивающее  устройство. -  Она протянула  ему  обруч,
чтобы он мог разглядеть его. -  Он предназначен для того, чтобы модулировать
альфа-волны  и посылать по нервной системе  сигналы, которые  снизят  выброс
адреналина, снимут напряжение мышц и позволят тебе полностью расслабиться.
     Он нахмурился.
     - Я надеялся получить что-нибудь посильнее.
     - Что именно? Таблетки? Ты знаешь, как я к ним отношусь.
     Всем  было  известно,  что Элен отрицательно  относится  к  любому виду
медикаментозного лечения.
     - Ну... - неуверенно начал Алекс.
     - Или секс? Здесь я тебе ничем помочь не смогу.
     - Я и не думал...
     - Совсем не потому, что ты непривлекательный, - закончила она серьезным
тоном, подсоединяя провода к обручу. Потом показала ему жестом, чтобы он лег
на  кровать. -  Совсем  наоборот,  но, я считаю, совсем ни к  чему  заводить
подобные отношения со всеми женщинами, находящимися у тебя в подчинении.
     - Меня  не интересует секс, медтех, - довольно резко ответил Алекс, -
хочу хоть немного поспать.
     - Это тебе поможет. - Стоя у кровати, она надела обруч ему на  голову и
установила  соединяющие  провода.  -  Я  вдруг  подумала...  А  как поживает
Кейтлин?
     - Кейтлин? А какое она имеет к этому отношение?
     - Ты сказал, что не интересуешься сексом. Вот я и подумала, является ли
это симптомом депрессии или ты поссорился с Кейтлин.
     - Депрессия? - Он покачал головой. Разговаривать с Элен Джамисон всегда
было непросто:  она  обладала живым умом и  воображением  и  часто  внезапно
меняла тему разговора. - Какая еще депрессия?
     Она  внимательно изучала  показания на ручном  контроллере  и  медленно
вращала  ручку  реостата,  настраивая  прибор.  Алекс  почувствовал   легкое
покалывание тока, протекающего по контактам обруча.
     - Тысячу лет назад тебе наверняка поставили бы диагноз: невроз военного
времени  или  боевая  психическая  травма.  "Посттравматическое   стрессовое
состояние",  или  ПТСС,  было   клиническим  диагнозом  для  подобного  рода
заболеваний. Это означает, что ты видел слишком много, слишком много страдал
и  твой  мозг  приказывает  тебе сжаться  в маленький  комок  и  послать всю
вселенную к черту.
     -  Я  думал,  это просто  трусость.  - Алекса удивило,  сколько  горечи
прозвучало в его собственных словах.
     -  И это тоже. Война делает  с человеком страшные вещи.  Особенно в том
случае,  когда  он  позволяет  себе  слишком  много  чувствовать.  Она может
превратить  здорового и  сильного человека в эмоционального калеку. Отнять у
тебя  все  представления  о  чести, долге и  справедливости, и ты не сможешь
больше верить  никому, даже самым  близким людям. Война может заставить теб
бежать от реальности, и все вокруг примут тебя за труса... или кататоника. А
современная  война особенно, несмотря на все  договоры и конвенции, способна
мгновенно  сломать  волю  человека  и  искалечить  его душу.  Я  думаю,  это
происходит потому, что человек практически беззащитен перед двадцатиметровым
роботом-воином. Ты  же понимаешь, человек -  против  робота-убийцы. И в этом
случае человеку нет никакого шанса выжить, если  только он не  станет частью
машины.
     Обруч на голове Алекса стал издавать слабое жужжание, и  он поймал себ
на  том,  что не  может сосредоточиться на  ее  словах. Он  чувствовал  себ
гораздо лучше, хотя сна  не  было ни  в  одном глазу. Сон означал возврат  к
ночным кошмарам, Алекс не в силах был это выдержать, по крайней мере сейчас.
     - Ты считаешь, что человек должен быть похожим на машину? Отказаться от
чувств, от человеческих эмоций?
     -  Конечно  нет.  Но  ты должен  провести  серьезную самооценку,  чтобы
понять,  сможешь ли  ты стать водителем боевого робота или  нет. Даже героям
иногда приходится удаляться от дел.
     -  Герои.  -  Простое,  односложное  слово  прозвучало  для   него  как
проклятие,  напоминание   о  тех  событиях,  которые  довели  его  до  этого
состояния.
     - Ты ведь герой Гленгарри. Или ты забыл об этом? - спросила она.
     -  Нет. Я  помню.  Слишком хорошо все помню.  И мне  невыносимо  тяжело
играть эту роль.
     - В этом нет ничего удивительного.
     -  Не моя заслуга в том, что Легион  держался  так стойко во время этой
кампании, Элен. Ты знаешь это, потому что сама была там.
     - Мне кажется, ты делал все правильно.
     - А я точно знаю, что за меня думали и решали майор Макколл и остальные
ветераны. Очень часто я просто не знал, что делать.
     -  Я не военный человек, Алекс.  Я  не могу отличить фланговый  марш от
полкового. Но  мне кажется, что любой хороший командир должен  полагаться на
своих более опытных подчиненных и слушать их советы... а может,  иногда даже
отступить, если это необходимо. Ты сделал  все,  чтобы Легион продержался до
прихода подкрепления.
     -  Ты имеешь  в  виду,  до тех  пор, пока не  появился  мой  отец.  Они
обрушились  на  Инвериум с  неба...  Корабли, на  которых  находились  новые
роботы. В  какой  восторг  пришли  оставшиеся в живых легионеры, узнав,  что
вернулся сам Карлайл Смертоносный!
     - Ты говоришь это с горечью? Или это зависть? - спросила она.
     - Зависть? К отцу? Нет, не думаю.
     - Тогда горечь. Потому что он прибыл вовремя и спас тебя.
     - Может, ты и права. - Он тяжело вздохнул. - Знаешь, Элен, я думаю, что
я очень, очень устал. Я устал жить жизнью, которой все ждут от сына великого
Грейсона Карлайла. Я устал жить в его  тени, устал пытаться жить по правилам
и  стандартам,  которые он  установил еще до того,  как я  появился на свет,
устал от  того, что меня все  время сравнивают с  ним, устал, потому что  не
смогу, никогда не смогу стать таким, как мой отец...
     - Существует и другое объяснение.
     - Да? И какое же?
     - Тебе жалко себя.
     - Может, и это тоже.
     Какой смысл опровергать это обвинение? Кроме того, это ничего не меняет
в его жизни.
     - Ты хочешь от всего отказаться? - спросила она. Алекс повернул, голову
и  посмотрел  на  Элен.  За  последние  несколько  минут  освещение  комнаты
изменилось, опять заиграли  абстрактные картинки Томо  в сине-зеленых тонах.
Неужели он сам приказал компьютеру изменить программу? Он не мог  вспомнить.
Но  сейчас  игра  света  не  раздражала  его.   Она  была  даже  приятной  и
успокаивала.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Просто интересно.  - Она продолжала изучать показания прибора. - Хочу
узнать, если тебе  не нравится управлять роботом, то что бы ты хотел делать?
- Поскольку  он не ответил  на ее вопрос, то  она  добавила: - И кроме того,
Алекс, тебе  ведь  совершенно  не обязательно  жить,  придерживаясь  идеалов
твоего отца, или проводить в жизнь  его планы относительно твоего  будущего,
не так ли?
     - Отец  не заставлял меня  стать водителем  боевого  робота,  - ответил
Алекс.
     Но правда  ли это? Сын Грейсона Карлайла Смертоносного и Лори Калмар не
мог не вобрать в  себя мифы и легенды  и даже  саму атмосферу жизни наемного
подразделения  водителей  боевых  роботов.  Скорее  всего,  все было  решено
задолго  до того,  как  Александр Карлайл впервые стал управлять роботом. Он
вспомнил, как играл с моделями боевых  роботов, когда ему  было только шесть
лет, и как, сидя  в казарме, где жили ветераны, слушал их  рассказы о  войне
затаив  дыхание. Он  хотел  стать воином еще  тогда,  в  далеком детстве, не
потому, что хотел славы  или искал  приключений, а потому, что больше ничего
не знал.
     Но   за   последние   несколько   месяцев,   даже   еще   до  окончани
Гленгаррианской кампании,  он уже не раз задумывался  о том, что, может, ему
стоит найти  свое место в этой жизни, уйти из  Легиона, от  отца, от  людей,
таких, как майор  Макколл, который был его наставником  и которому  он хотел
подражать,  будучи еще  ребенком. Алекс  много  думал об  этом. У него  было
немного  денег,  вероятно, этого  хватило  бы на  проезд  до Галатеи  или до
другого  центра Наемников, может, даже за  пределы Внутренней Сферы.  Забыть
обо всех, кто был с ним до сих пор, и особенно о времени, когда на него было
возложено  командование Легионом.  Он нанялся  бы  простым водителем боевого
робота  в  другое соединение  или  даже подписал бы  контракт с каким-нибудь
Домом.
     Конечно, ему  пришлось бы  изменить  имя...  К  черту,  разве он сможет
убежать от прошлого, от того, кто он и что он?
     И  все-таки  это  возможно.  Трехмерное  пространство,  известное   как
Внутренняя Сфера, бесконечно. Там тысячи  миров  или  даже больше,  и  можно
выбирать  любой. Алекс  сможет найти  место  для  себя, место, где  никто не
назовет его героем Гленгарри... или сыном великого Грейсона Карлайла.
     Его  больше беспокоили  мысли, вызванные  вопросом Элен о том,  что  он
будет  делать, если не будет  водителем боевого  робота. С одной стороны, он
больше ничего не  знал и не  умел. С другой  стороны  -  и это  был страшный
секрет, который  мучил его, - семь месяцев  войны на Гленгарри подорвали его
психику. Как Элен назвала это состояние?  ПТСС?  "Психоз военного времени" -
очень  верное  название  того, что  с  ним происходит.  У  него  было  такое
ощущение, что  он утратил все необходимые  воину качества: быстроту реакции,
интуицию  и  здравый  смысл,  без  которых  невозможно управлять  роботом, а
главное, выжить в битве. Результаты  его сегодняшних тренировок на тренажере