м лицом  и стрижкой
под  ежик,  вскочил,  замахал  руками,  словно  мельница, что-то  выкрикива
по-японски, а потом выбежал прочь.
     -- Я думала, что жители Империи Драконис всегда спокойны  и вежливы, --
заметила Кали. -- Разумеется, когда не бунтуют.
     -- Мы, то  есть  они, любят думать о  себе именно так, --  откликнулась
Кэсси.
     -- Они разыграли целое представление для гайчин? Кэсси улыбнулась:
     -- И для самих себя. Самообман -- национальный вид спорта в стране.
     -- Разве только здесь?
     Высокая  блондинка сидела,  перекинув одну ногу поверх спинки стула,  и
смотрела на Кэсси.
     --  Итак, тебе  пришлось прикончить сутенера? Кэсси  почувствовала, как
напряглись желваки на скулах.
     -- Думаешь, у меня оставался выбор? Я просчитала, что либо я завалю его
сразу,  либо  придется сражаться с громилами телохранителями. Но  дать  себ
изуродовать -- чистое безумие!
     Кали похлопала ее по руке:
     -- Полегче, сестренка.  Ты сделала только то, что  должна была сделать,
и, честно говоря, этот  приятель Рикки сам напрашивался на возмездие. Но, --
она в замешательстве пожала плечами, -- возможно, легкость здесь  ни к чему,
как ты считаешь?
     -- Ты сама убивала людей, -- напряженно сказала Кэсси.
     Девушка ожидала  услышать в  ответ обычную присказку водителя робота  о
разнице в схватке между людьми и убийстве машиной, когда увечье  или  смерть
являются только неприятными издержками, просто  побочным продуктом.  Но Кали
кивнула и подтвердила:
     -- Да, я убивала. И намерена убивать впредь. Я имею в виду, что никогда
это не должно быть чересчур просто.
     -- Все, что я делаю, я делаю для блага полка.
     -- Разумеется. И приносишь  "Кабальерос"  реальную пользу. Все, у  кого
функционируют  хотя  бы три клеточки  серого вещества, признают это. Да  что
там, даже  Ковбой  согласится со  мной, правда, я не  уверена, найдутся ли у
него  хотя  бы три такие  клеточки.  Но хоть когда-нибудь задумайся,  что ты
делаешь с собой.
     Кэсси упрямо тряхнула головой.
     -- Не понимаю, о чем ты. Кали улыбнулась грустно:
     -- Да, пока еще не понимаешь.
     Она поднялась, гибко изогнулась, забирая спортивную сумку.
     -- Ладно, утром  мы возвращаемся в спорткомплекс, чтобы сдать дежурство
второму батальону. Надо бы немного поспать. Проводишь меня?
     Кэсси  кивнула. Она все  еще чувствовала себя напряженно и настороженно
после  того,  как почувствовала  инквизиторские методы  Макдугал.  Но  Кали,
казалось, уже обо всем забыла.
     Когда   они  направлялись  к  выходу,  в  бар   вошел   Арчи,  репортер
Федеративного   Содружества   с   новым  другом,   отцом  Бобом,  самовольно
назначившим  себя  офицером связи.  При  виде женщин лицо  Вестина с тонкими
аккуратными усиками просияло.
     -- Леди!-- воскликнул он. -- Какая приятная встреча!
     -- Потом, Арчи, -- ответила  Кали срывающимся  от усталости голосом. --
Мы собрались на боковую. -- Она и Кэсси ушли. Лицо молодого человека приняло
унылое выражение.
     --  Спасибо,  что  увела  меня  оттуда, --  сказала  Кэсси,  когда  они
спускались коротким коридором к выходу. Кали покачала головой:
     -- Не понимаю,  почему ты  так упорно бегаешь от этого красавчика Арчи?
Симпатичный парень, временами даже остроумный.
     Реакция Кэсси больше напоминала судорогу, чем простой кивок.
     -- Он беспокоит меня.
     -- Я думаю, тебе не мешает расслабиться и немного пожить, дорогая. Ведь
прошло немало времени с тех пор, как у тебя был парень, не так ли?
     -- Меня это не заботит, -- отрывисто произнесла Кэсси.
     --  Возможно, --  согласилась Кали. -- Я бы не прочь встретиться с юным
Арчи. Но похоже, он даже не помнит о моем существовании.
     У Кэсси  вырвался  неразборчивый  звук,  когда  они  шагнули  наружу, в
бодрящую  осеннюю  ночь.  С  другой  стороны Ямато доносились взрывы.  Кэсси
застыла, прислушиваясь к какофонии, затем удовлетворенно кивнула.
     -- Фейерверки, -- произнесла  она, направляясь к казармам. -- Очередной
уличный праздник в Содегарами, а не мятеж. Пока.
     -- Как тебе удается различить? -- спросила Кали.
     -- Если  услышишь стрельбу из автоматов,  -- сказала Кэсси,  --  можешь
быть уверена, что это мятеж. Кали усмехнулась:
     -- Эти Драконы точно знают, как справлять праздники.
     Первой  по  пути  находилась  комната  Кэсси. Девушка  отперла  дверь и
шагнула внутрь.
     -- Задержись на  секунду, -- попросила Кали, склонив голову над сумкой,
в которой что-то искала. -- У меня для тебя кое-что припасено.
     Удивленная Кэсси  ждала.  Кали обернулась  и  всунула ей  в руки что-то
мягкое, пушистое и розовое.
     -- Подарок, -- сказала блондинка.
     Опустив  глаза, Кэсси увидела, что держит в  руках игрушечного зверька,
формой  напоминающего плюшевого медведя,  широко  и добродушно улыбающегося.
Кэсси отскочила и собралась отбросить его прочь.
     -- Что  с тобой, девочка? -- спросила  Кали.  --  Успокойся. Он тебя не
укусит.
     Кэсси все-таки бросила игрушку.
     -- Что это?
     Кали  подняла подарок  и начала  преувеличенно  внимательно осматривать
игрушку.
     -- Плюшевый медвежонок,  --  спокойно сказала она. --  Не  похоже,  что
кто-то подложил мне бомбу в сумку, когда я отвернулась.
     --  Забери  его  назад, --  твердо  сказала  Кэсси.  Кали  отрицательно
покачала головой:
     -- Очень жаль,  но не  могу. Это против правил. Отныне медвежонок твой.
Сама с ним разбирайся.
     Кэсси  открыла рот и захлопнула,  не сказав  ни слова. Она чувствовала,
что  ее  тело  и  сосуды,  словно  трубы,  наполняются  холодом, и  вся  она
превращается в кусок льда.
     -- Ты  не  обязана благодарить меня, -- добавила Кали. -- Только береги
его. --  Она нагнулась, по-сестрински чмокнула Кэсси  в  щеку и  зашагала  к
себе.
     Острие  "Кровопийцы"  застыло  в миллиметре от  пуговицы правого  глаза
медвежонка. Кэсси сидела  на краю кровати,  держа подарок  на коленях. Рука,
сжимавшая лезвие, задрожала. Кэсси не могла объяснить чувства, вызвавшие эту
дрожь.
     Ей  захотелось  вонзить  лезвие в  медвежонка, разорвать его  надвое  и
раскидать внутренности  по  комнате. Чтобы избежать искушения, она отбросила
игрушку судорожным движением.
     -- Все в порядке, -- произнесла она. -- Все в  порядке.  Я сохраню его.
Кали смертельно рассердится на меня, если я разорву игрушку на куски.
     Девушка подошла и подняла медвежонка, упавшего рядом с маленьким шкафом
для одежды, прислушиваясь к, голосу, звучавшему  в ее мозгу: "А почему  теб
заботит, что она о тебе подумает?"
     -- Не знаю, --  ответила  сама  себе Кэсси, снова опускаясь на кровать.
Она  похлопала  кинжалом   по  бедру.   Медвежонок   продолжал  бессмысленно
улыбаться.
     Возможно, если я чуть-чуть проткну его...
     Стук  в   дверь.  Она  подпрыгнула,   одновременно  спрятав  за  спиной
улыбающуюся  игрушку.  Мысль,  что  кто-то  может  войти  и  увидеть  ее   с
медвежонком в руках, необъяснимо ужаснула Кэсси, хотя дверь была  заперта, и
никто, даже Бэбби Волк, не станет вламываться к девушке посреди ночи.
     --  Кто  там? --  спросила она,  удивленная  и  даже  испуганная дрожью
собственного голоса.
     --  Если ты назовешь ее  лапочкой,  -- донесся через дверь  голос  Кали
Макдугал, -- уверена, она будет откликаться. Спокойной ночи.
     -- О-о-о! --  Пронзительный крик вырвался из глубины души Кэсси, словно
ее поразили ножом в живот. Она повернулась и швырнула плюшевого медвежонка в
стену, но он просто отскочил и снова упал  на подушку, где лежал, улыбаясь с
неизменной любовью и приязнью к окружающим.
     Кэсси бросилась лицом на кровать и горько и безнадежно разрыдалась.


XVII
     Масамори, Хашиман
     Район Галедона, Империя Драконис
     6 сентября 3056 г.


     С  севера вдоль Ямато, словно собираясь штурмовать  Масамори, двигалась
рота боевых роботов.  За городом выстроилась вторая рота с синими полосками,
нанесенными на руки и ноги, и поджидала противника.
     -- Прекрасный  день для учений, -- заметил  дядюшка Чэнди, чье огромное
тело еле разместилось на установленном под тентом, в тени растущих на берегу
тополей, складном кресле. Он потягивал экзотический напиток,  приготовленный
в  половинке  крупного  ореха  виндхайа   размером  с  человеческую  голову,
выращенного на  южном  материке  Деолали.  Крохотный  декоративный  бумажный
зонтик торчал из замороженного коктейля.
     Небо казалось ослепительно синим и безоблачным,  а жар  солнца  обжигал
незащищенную  кожу.  Над  рекой  поднимался  плотный  и  холодный  туман,  а
временами  со стороны  внушительно  синеющей далеко на западе  горной  гряды
Тримурти налетал легкий  ветерок, разгоняя утреннюю  жару и напоминая толпам
зрителей,  выстроившихся  вдоль берегов реки,  что  на побережье Шакудо  уже
спустилась осень, несмотря на сегодняшний жаркий и ясный день.
     Сидевший справа от Куриты полковник Карлос Камачо кивнул, но промолчал.
     --  Вы  абсолютно правы,  ваше  высочество, --  ответил  Гордон  Бэйрд,
перегнувшись  через  плечо  полковника.   Он  всегда  был  рад  перекинутьс
словечком с высокопоставленной особой. -- День замечательный.
     Магнат не обратил внимания на его слова.
     --  Я, разумеется, только рад поводу  покинуть тесные стены и совершить
экскурсию в такую прелестную  погоду,  полковник, -- продолжил Курита. -- Но
все  же  меня  удивляет,  почему  вы  настаивали  на  моем  присутствии  при
проведении рядовых маневров.
     Камачо посмотрел на него:
     -- Просто  мне хотелось,  чтобы  хозяин посмотрел  на  то,  за  что  он
заплатил деньги.
     Молодой  самурай  с пурпурным хвостом  на макушке ковырялся одноразовой
вилкой в пластиковой белой тарелке, с сомнением изучая приготовленное.
     -- Что  это?  -- спросил он, созерцая толстый  длиной с палец  цилиндр,
завернутый в кукурузные листья и политый коричневым соусом.
     --  Дохлая  крыса с дерьмом, --  пояснил Гандака, развернув тамаль10  и
подцепив на вилку здоровенный кусок. -- Тоже неплохо.
     Самурая всего передернуло.
     -- А что, тебе не нравится? -- спросил Луна. -- Пахнет вполне прилично.
Тебе  пришлось бы жрать и не такое, если б ты участвовал с нами в сражении с
кланами.
     -- Или если бы  тебя угораздило родиться там же, где и нам,  -- добавил
Гандака,  высокий  тощий  парень  с  сильно  выступающим кадыком  и бачками,
спускающимися к подбородку. Буквально это имя означало "дикий гусь".
     Юноша покраснел, залилась краской даже его голова, выбритая до  макушки
по древнему самурайскому обычаю. Эти  подонки осмеливаются  прохаживаться по
поводу  его благородного происхождения. И черт  побери, он ничего  не мог  с
этим поделать.
     -- А почему он не  ест? --  спросил самурай, стараясь скрыть смущение и
указывая черенком вилки на Бунтаро Мейни.
     Одноглазый воин стоял на некотором расстоянии от столиков, засунув руки
в карманы и наблюдая за приготовлениями к атаке роты "Свинарник".  Перед ним
бегали и играли дети и собаки, не пугаясь грохочущих шагов титанов.
     -- Я подожду, пока поджарится козлятина, -- сказал он, показав на очаг,
где  несколько плотно сбитых механиков,  обнаженных до  пояса,  вращали  над
углями насаженного на вертел козленка.
     Элеанор Шимацу  обладала отменным аппетитом. Сейчас она насытилась, так
как,  согласно  требованиям  субординации,  поела  первой.  Лейни никогда не
требовала для  себя подобных преимуществ, но  ее подчиненные неизменно ждали
от предводительницы соблюдений правил.
     Она  стояла, наблюдая за тем, как несколько ее женщин-бойцов застенчиво
беседовали  с женщинами-наемницами, пришедшими  с детьми на руках. Некоторые
из  них  сами  были  водителями  роботов; Семнадцатый разведывательный  полк
потрясал тай-са Элеанор  немыслимым сочетанием семьи, передвижного  цирка  и
цыганского табора.
     Именно поэтому ее  люди  и эти чужаки быстро нашли общий  язык и начали
общаться между собой. "Призраки" тоже представляли собой нечто подобное.
     -- За кого вы болеете? -- поинтересовался Шиг Хофстра у  Безымянного. В
этот  момент  у того  мясо, кусочки сыра  и латук  просыпались с  аккуратной
бородки из тако11, которую он безуспешно попытался засунуть в рот.
     --  За Белых, -- заносчиво заявил юный самурай. --  Все люди вокруг нас
стоят с белыми флажками. Все оглянулись на него.
     --  Ну и  ну, -- промычал Гандака,  пальцами подбирая остатки  тамаля с
тарелки и отправляя их в рот.
     --  Я  делаю  ставку  на  Синих,  --  заявил Бунтаро  Мейни, кивнув  на
готовящихся  к сражению  роботов, которые начали разворачиваться прямо вдоль
берега реки в опасной близости к людям, собравшимся  здесь на пикник. Они то
аплодировали,  то  разражались  насмешками,  разбрасывая повсюду пластиковые
стаканчики,  нарушая  все предписания о  соблюдении чистоты  и  порядка.  На
правом фланге смешанного войска тяжелых и штурмовых роботов застыл маленький
отряд из трех средних машин.
     -- Эта рота "Авангард". Ковбой в "Авангарде", а пока только мне удалось
надрать этому парню задницу.
     --  А я слышал кое-что  другое, -- пробурчал огромный, с бритой головой
человек в халате, что указывало на его принадлежность к ордену Пяти Столпов.
Все его звали Ямабуши по  названию существующего подотряда монахов-воинов, к
которым  он принадлежал.  --  Я  слышал,  что та малышка-разведчица, котора
въехала сюда на велосипеде, сломала ему нос. От тебя ему досталось меньше.
     -- Кстати,  а  где она сейчас?  -- спросил  Гандака,  вытирая пальцы об
одежду и осматриваясь.
     -- Ты не в ее вкусе, Гандака, -- медленно произнесла Лейни.
     -- Почему? -- возмутился Гандака. -- Что же ей тогда по вкусу? Девочки?
     -- Люди.
     "Призраки"  разразились  оглушительным смехом.  "Кабальерос" недоуменно
посмотрели на них и усмехнулись,  но так, словно им эта шутка пришлась не по
душе. Гандака запрокинул голову и захохотал громче всех.
     Лейни  отхлебнула  пива из пластикового  стаканчика.  Сытость и  солнце
подействовали  на нее расслабляюще. Ее мысли витали где-то далеко, постоянно
сбиваясь на события прошлого.
     Воспоминания она ненавидела.
     В дни детства и юности Лейни Шимацу часто побеждала в соревнованиях  по
некоторым видам спорта, которые были наиболее близки "Кабальерос". Увлекаясь
верховой  ездой  и  считаясь лучшей  наездницей  во всей  Империи  Драконис,
девушка обладала способностями к общей атлетике и пробовала себя в различных
видах спорта.
     В детстве она и не подозревала, что ее отец добывает деньги на жизнь не
вполне законными методами. Он был несметно  богат и постоянно окружал себя и
свою  семью  множеством  молодых  людей,  вооруженных  пистолетами.  Но  дл
богатого  человека  в  Империи  Драконис такое  поведение  считалось  вполне
естественным.
     Когда Лейни исполнилось двенадцать, она узнала, что ее  отец -- старик,
который частенько занят делами, -- еще и верховный оябун на Кагошиме. Она же
была  настоящей  принцессой  якудзы. Хотя в  ней  проявлялись  иногда манеры
сорванца, но в остальном она выглядела  послушной  и  хорошей дочерью. Лейни
решила,  что ее  предали, и подобное  открытие способствовало  выходу наружу
всех дремавших в девочке дурных инстинктов.
     Дурной  характер Лейни сначала проявился  в  том, что  ее выставили  из
множества  частных университетов. Это вызвало сильный гнев у Милоса  Шимацу.
Он  испытывал  не  только  гнев,  но  и  унижение  из-за  потерянных  денег,
многочисленных взяток, которые Шимацу раздал, чтобы дочь зачислили на первый
курс.  Лейни  оказалась  неуспевающей  ученицей,  это  значило,  что  науки,
изучаемые в классах, совсем ее не интересовали; главная проблема  состояла в
том, что она считалась  якудза,  и даже при видимой законности, которая была
присуща этому роду деятельности в Империи Драконис еще до правления Теодора,
сделавшего  якудзу своими  союзниками, их никогда не  принимали в  приличном
обществе. Когда  Лейни  начала  превращаться из  драчливого  и напоминающего
мальчишку подростка в потрясающую молодую женщину  и отстаивать свои  права,
что действительно приводило  отца в бешенство, мир вокруг нее лопнул, словно
мыльный пузырь. Пять заместителей кагошимского оябуна объединились и решили,
что их жизнь станет намного лучше, если старика  Милоса  не станет.  Кто-то,
вероятнее всего,  доверенный  адъютант,  но  Лейни  так  и не удалось  точно
разузнать,  кто  именно,  впустил  банду убийц  в фамильный особняк  в  один
прекрасный осенний день, очень похожий на этот, и старика Милоса не стало.
     Другая банда наемных убийц прибыла в  школу, где обучалась Лейни, чтобы
покончить  с ней и  таким  образом  обрубить  все  оставшиеся концы.  Только
вмешательство верного слуги,  который не переметнулся на сторону противника,
спасло  девочке  жизнь.  Он  посадил  свою  подопечную  на  ближайший шаттл,
отправляющийся  на планету Хашиман, где  ее  кузен,  Кацуо Сумияма,  являлс
всевластным боссом якудзы. За это слуге пришлось поплатиться жизнью.
     Лейни  прибыла  в  Масамори   без  денег,  в   эмоциональном  шоке   от
происшедшего.  Помимо кровного родства, к  которому якудза  относятся весьма
серьезно, у нее ничего не было. Она имела некоторые навыки в верховой езде и
атлетике,   что,   однако,  не   подтверждалось  дипломом  или   официальным
документом. Она получила также обычное женское воспитание, которое  давали в
Империи    Драконис    в   семьях,    имеющих    некоторые    претензии   на
привилегированность.  Цель  подобного  образования  --  сделать  из  девочки
хорошую домохозяйку,  украшение дома.  Такие  дамы уголовному миру якудзы не
требовались.  Единственный  выход заключался  в том, чтобы  отдать  себя  на
милость дальнего кузена в качестве кьякубуна, гостевого члена организации, и
надеяться на лучшее.
     Но все надежды  оказались напрасными. Получилось так, что Кацуо Сумияма
использовал   беглую  родственницу,  только   начинавшую  расцветать  зрелой
красотой,  как  женщину.  Так  бывшей  принцессе  довольно  грубым  способом
растолковали закон долга и благодарности якудзы.
     Кацуо-сама  оказал Лейни одну услугу,  помимо того,  что предоставил ей
безопасное убежище  за  столь  высокую  цену: он  позволил девушке обучатьс
тому, что она сама выберет, будь  то  экономика, история или  другие  науки.
Кацуо  ознакомил  девушку с  оперативной деятельностью  организации  якудза,
которую он  возглавлял  и которая по размерам  стала  главной в  Масамори, а
затем и на всем Хашимане. Нельзя сказать, что он был просвещенным человеком.
Просто  Кацуо не интересовало,  чем занимается его протеже, лишь  бы  она по
первому требованию была готова услужить ему.
     Впервые  в  жизни Элеанор  действительно  заинтересовалась учебой.  Она
делала  большие  успехи.  Тем  не менее  новообретенные  знания не приносили
девушке явной  пользы: сейчас  у  нее имелось убежище при  оябуне,  но Лейни
стала готовиться к тому, чтобы выйти из-под крылышка покровителя.
     Позже, в конце сороковых годов, она прослышала, что  в полк "Призраков"
требуются  умные,  предприимчивые и способные новобранцы, независимо  от  их
прошлого. Сумияма сразу дал согласие  на поступление родственницы в полк. Он
понимал, что никому не повредит наличие тесных контактов с военными кругами,
которые  упорно  не  шли  на сближение,  потому  что  верховное командование
Империи  Драконис  демонстрировало крайнее презрение к  якудзе,  в  основном
из-за чересчур  пылко выражаемого  ими патриотизма.  К тому же Лейни ему уже
порядком наскучила, если говорить откровенно.
     Элеанор  Шимацу никогда  не испытывала  чересчур  сильного благоговени
перед  Империей  Дракснис,  ее  судьбой и  идеалами.  Она  получила  обычное
идеологическое  воспитание и столь же мало обращала  на него внимания, как и
на  все  то,  что  вбивали  в  нее учителя  в  далеком  детстве.  У  девушки
сохранилось  мало  патриотического пыла,  о кот