делаешь, женщинам армии Синдиката
Драконов был открыт доступ практически к любой профессии!  Хамата хорошо
понимал,  что  армия испытывала острый дефицит в  человеческих ресурсах.
Тем не менее лично он предпочел бы не иметь женщин в своем батальоне.
   Применяя различные маленькие хитрости, ему удалось добиться того, что
в  строевых подразделениях представительниц слабого пола почти не  было.
Но,  несмотря на  все его усилия,  в  группах поддержки и  управления их
по-прежнему насчитывалось более чем достаточно,  но с этим он уже ничего
не мог поделать.  Более того, несколько женщин-офицеров служили даже при
его штабе.  Самураю с родословной Хаматы трудно было примириться с видом
женщины, облаченной в дай-то (*2). Тысячелетние предрассудки предков так
глубоко укоренились в сознании Хаматы, что ему, вероятно, было просто не
суждено когда-нибудь преодолеть свою неприязнь.
   "Хватит об  этом",  -   мысленно приказал он  себе.  Погрузка войск в
десантные  корабли  являлась  серьезным  испытанием,  требовавшим самого
пристального внимания.
   Еще  один  бронетранспортер неторопливо  проследовал  мимо  него.  Со
своего места Хамата мог разглядеть и другие машины отряда,  вползавшие в
открытые  створки  фюзеляжей  десантных  судов.   "Грифы",   хотя  и  не
относились  к  наиболее  современным  типам  десантных  судов,  все  же,
пожалуй, подходили для выполнения поставленной перед ними задачи.
   Хамата презрительно скривил губы.
   В  строгом соответствии с  приказом ему надлежало оставить в Сэлфорде
львиную долю  оружия и  транспортных средств,  принадлежавших батальону.
Правда,  взамен этого командование твердо обещало,  что  по  прибытии на
Брэйлсфорд все потери будут немедленно возмещены.  Оставалось надеяться,
что  хотя бы  на  этот раз командование выполнит свое обещание.  Так или
иначе,  ему было разрешено захватить с собой лишь десятую часть оружия и
транспортных средств,  положенных по штатному расписанию.  Все остальное
должно  было  отойти  в  пользу батальона желторотых новичков,  которому
предстояло сменить его на Сэлфорде.
   Надо же придумать такое: бросить лучшее вооружение, которое могло так
пригодиться на Брэйлсфорде!
   Хамата  с  уважением относился к  приказам,  но  из  этого  вовсе  не
следовало,  что  он  собирался  безропотно  пожертвовать большей  частью
имущества своего батальона.
   Пусть новобранцы сами позаботятся о себе!
   Последнее  время  среди  офицеров  армии  Синдиката  Драконов  ходили
упорные слухи,  что со дня на день к  ним на вооружение должно поступить
новое поколение боевых машин.  Хамате доводилось видеть изображения этих
самоходных монстров,  и  в  глубине души он  прекрасно сознавал,  что  у
любого  батальона механизированной пехоты  не  было  ни  малейшего шанса
противостоять натиску подобных механических чудовищ.  Даже один из  этих
гигантов обладал большей огневой мощью, нежели целый батальон регулярной
армии.  Эти  боевые машины были  вполне способны в  одиночку кардинально
изменить ход  войны.  Поневоле в  голову  лезли  невеселые мысли:  а  не
слишком ли он стар, чтобы суметь приспособиться к изменившимся условиям?
   Когда  погрузка техники  была  наконец  завершена,  вспышки  световых
сигналов немедленно дали  знать  об  этом  событии  диспетчерской службе
космопорта.  В  ответ  на  центральной башне  загорелись  зеленые  огни,
разрешающие посадку личного состава.  Хамата повернулся к группе младших
офицеров  и  с  трудом  удержался от  насмешливой улыбки:  настолько они
напомнили  ему  стайку  перепуганных  цыплят,   потревоженных  внезапным
появлением лисицы. Хотя под взглядом командира они и постарались принять
вид  бравых  вояк,  озабоченных десятком неотложных дел,  он  знал,  что
последние несколько часов люди  провели под  прикрытием грузовых трапов.
Хамату нисколько не  обманула эта  неумелая бравада.  Правда,  делать им
было, мягко говоря, совершенно нечего. Гражданский персонал космопорта и
без  вмешательства военных вполне мог самостоятельно обеспечить погрузку
и  размещение боевой  техники.  Неудивительно,  что  его  офицеры,  как,
впрочем,  в  какой-то степени и он сам,  чувствовали себя несколько не у
дел.  Но Хамата не собирался посвящать подчиненных в свои мысли. Приказы
не   обсуждают!   Распорядок,   установленный   правительством,   должен
выполняться независимо от настроения рядовых офицеров.
   Хамата собрал своих  подчиненных и  вместе с  ними  поднялся на  борт
десантного корабля "Хидиеши Тойотоми",  который избрал в  качестве своей
штаб-квартиры.
   Оказавшись внутри корабля,  Хамата был поражен его размерами, хотя по
сути  дела  удивляться было  нечему.  Корабли класса  "Гриф"  фактически
представляли  собой  огромные  жестянки,  предназначенные для  перевозки
военной   техники.   Внутреннее  пространство  корабля   разделялось  на
отдельные   отсеки,   оборудованные  специальными  приспособлениями  для
крепления транспортных средств и других механизмов.
   Конструкция корабля  подчинена  одной  цели:  перевезти  максимальное
количество техники и  людей  из  одного  пункта  пространства в  другой.
Поэтому  условия жизни  здесь  трудно  было  охарактеризовать иначе  как
спартанские,  хотя адъютант Хаматы и приложил немало сил,  чтобы сделать
предстоящее путешествие более или менее сносным.  Для самого Хаматы была
приготовлена даже  отдельная каюта.  Всем  остальным офицерам предстояло
жить в помещениях, рассчитанных на двух и более человек.
   Громкоговорители  космопорта  беспрерывно  сотрясали  воздух  сериями
команд и блоками передаваемой информации,  но разобрать их содержание не
представлялось возможным.  Вероятно,  тот тип,  кто проектировал систему
аудиокоммуникации    порта,     мало     интересовался     акустическими
характеристиками территории.  Так или иначе,  но слова диктора то и дело
тонули  в  отзвуках  многократно  повторявшегося  эха.  Для  Хаматы  это
обстоятельство не  имело  ровным  счетом никакого значения.  Трудно было
даже приблизительно подсчитать,  сколько раз за свою жизнь он оказывался
в схожей ситуации, и поэтому все команды диктора уже давно запечатлелись
в  его  памяти.  Знаком руки  он  приказал офицерам занять свои  места и
закрепить страховочные ремни.  Взлет  десантного корабля  -   нешуточное
испытание  даже  для  умудренного  опытом  ветерана,  и  пренебрежение к
инструкциям могло привести к фатальным последствиям. Офицеры, которым до
смерти надоела вся эта суматоха,  с  готовностью исполнили приказ своего
командира.
   Отдав  необходимые распоряжения,  Хамата  направился  в  свою  каюту,
расположенную на верхней палубе. Нажав на кнопку, он открыл дверь, вошел
внутрь и,  устроившись на койке,  аккуратно закрепил страховочные ремни.
Оставалось только  ждать,  пока  двигатели десантника не  швырнут его  в
пространство  в  направлении  базового  корабля,   вот  уже  две  недели
терпеливо поджидавшего их в открытом космосе.
   Старт  оказался  точно  таким,  каким  его  представлял себе  Хамата.
Двигатели  "Хидиеши  Тойотоми",  включенные на  полную  мощность,  легко
оторвали  корпус  корабля  от  поверхности планеты,  и  чудовищная  сила
перегрузки мгновенно вдавила тела  пассажиров в  их  ложа  -   ощущение,
которое надолго запоминается, но к которому, увы, невозможно привыкнуть.
   Однако чуть  меньше часа спустя сила тяжести снизилась,  и  люди даже
могли  передвигаться внутри  корабля.  Затем  наступил  двадцатиминутный
переходный период  полной невесомости,  пока  навигационная служба судна
рассчитывала курс к базовому кораблю.
   Хамата оставался на  своем месте до тех пор,  пока зеленые огоньки на
сигнальном табло не вспыхнули во второй раз. Испытав на себе уже не один
раз  все прелести невесомости,  он  не  горел желанием повторять прошлый
печальный опыт.  Напротив,  некоторые из  его  подчиненных,  в  основном
зеленые  новички,  поспешили  освободиться  от  страховочных  ремней  и,
покинув  свои  каюты,  заполнили переходы  и  грузовые  отсеки  корабля.
Подобная  опрометчивость,   как   обычно,   приводила  к   целому   ряду
малоприятных   инцидентов,   возникавших   в   результате   неожиданного
соприкосновения любителей острых  ощущений  с  тем  или  иным  элементом
конструкции или внутренних коммуникаций корабля,  в  ряде случаев весьма
болезненных, но, по счастью, не имевших серьезных последствий.
   Фактически  единственным  человеком  на  борту,   с   которым  Хамата
собирался переговорить после старта,  был  батальонный капеллан.  Хамату
интересовал его прогноз на предстоящее путешествие.  Узнав,  что по всем
приметам  перелет  обещает  пройти  без   особых  происшествий,   Хамата
совершенно успокоился.
   Десантный  корабль  постепенно  набирал  скорость,  результатом  чего
явилось установление искусственной силы тяжести.  Хамата подождал,  пока
цифры на световом табло не известили,  что сила тяжести внутри грузового
отсека достигла отметки нормального уровня, после чего принялся не спеша
расстегивать страховочные ремни.  Затем он  осторожно поднялся со  своей
койки,  давая организму необходимое время адаптироваться к  изменившимся
условиям полета.
   Как  и  предсказывал капеллан,  путешествие  оказалось  небогатым  на
события.  Первые  семь  дней  прошли  без  единой  накладки.  Когда  они
преодолели первую половину пути до  поджидавшего их Т-корабля,  наступил
второй "переходный" период.
   По мере приближения к точке пространства,  где поджидал его "Рэйден",
"Тойотоми"  начал  медленное  вращение  вокруг  своей  оси,   постепенно
сбрасывая скорость.  К  тому времени,  когда "Тойотоми" во главе эскадры
десантных судов  достиг орбиты звездолета,  его  скорость упала до  трех
километров в час, что гарантировало безопасные условия стыковки.
   Заключительные дни  полета  также  прошли без  единого инцидента.  На
седьмой  день  они,  как  и  предполагалось,  достигли  расчетной точки.
Огромный  звездолет  величественно  висел  в  космическом  пространстве,
медленно вращаясь вокруг собственной оси.  Миниатюрные в сравнении с ним
десантные  корабли  какое-то  время  маневрировали вокруг  него,  словно
поросята,  тянущиеся к  соскам матки в  поисках защиты и корма.  Один за
другим  они  осторожно  приближались  к   борту  звездолета  с   помощью
специальных манипуляторов,  напоминающих колоссальных размеров щупальца,
и находили убежище в его многочисленных доках.
   Хамата ощутил лишь  слабый толчок,  когда "Тойотоми" пришвартовался к
корпусу  звездолета.  Когда-то  на  собственном  горьком  опыте  Токашио
пришлось испытать все неудобства, связанные с неудачной швартовкой, и он
не мог не отдать должное мастерству пилотов "Тойотоми".
   В   распоряжении  Хаматы  оставалось  совсем  немного  времени  перед
предпоследним прыжком к  Брэйлсфорду,  но  и  его  должно было с  лихвой
хватить  на  небольшую  инспекцию военной  техники,  а  возможно,  и  на
непродолжительную встречу с капитаном "Рэйдена".  До сего дня он никогда
не встречался с Уилсоном Хартвэллом, капитаном-командором звездолета, но
нисколько не  сомневался,  что  тот,  как  и  любой  другой офицер армии
Синдиката Драконов, был профессионалом высокого класса.
   За  шесть  миллиардов лет  до  того  дня,  как  чу-са  Токашио Хамата
погрузил  свой  батальон на  десантные корабли  и  начал  путешествие на
Брэйлсфорд,  чудовищный взрыв потряс космическое пространство:  родилась
наша Вселенная.  С  тех пор она продолжала расширяться с  немыслимой для
человеческого  восприятия  скоростью.   Сам   хомо   сапиенс,   один  из
бесчисленных обитателей этой Вселенной,  появился сравнительно недавно и
с   тех   пор  изучал  ее,   строя  различные,   порой  весьма  забавные
предположения о том,  как это произошло и что все это значит. Люди дошли
до того,  что придумали собственные правила и  законы,  дабы хоть как-то
объяснить это событие,  и сумели самодовольно убедить себя в безусловной
правильности своих гипотез.  При этом они,  очевидно,  исходили из того,
что раз уж теории были высказаны и записаны,  то уже в силу одного этого
факта  и  должным стать непреложной истиной.  По  их  разумению,  космос
построен по  законам их собственной логики,  а  следовательно,  является
рациональным в  их  понимании.  Разумеется,  многие прославленные теории
приказали долго жить,  когда во  второй половине XX  века ученые открыли
скорость  света,  но,  странное  дело,  казалось,  навсегда похороненные
теории довольно быстро обрели новую жизнь.  Не  было ни одного человека,
во  всяком  случае среди  людей  науки,  кто  осмелился бы  усомниться в
справедливости этого положения.
   Один  из  таких  законов касался теории точек  гиперпространственного
прыжка.  И с тех пор, как зенит и надир нашли на космических картах свои
законные  места  и  были  объявлены  безопасными  зонами,   вся  научная
общественность единодушно признала правильность этой теории и  с  легким
сердцем вернулась к своим повседневным делам.
   Может быть, слегка близорукая, но зато чисто человеческая позиция.
   К несчастью,  чудовищные силы, некогда взорвавшие изначальную частицу
космической  материи,   были   неосведомлены  о   правилах  и   законах,
придуманных  человечеством.   Время,  пространство  и  масса  продолжали
изменяться и  даже увеличиваться.  Все эти три фундаментальных параметра
до сих пор находятся в состоянии непрерывного преобразования.  Однако по
меркам человеческой жизни эти  процессы протекают невообразимо медленно.
Период в  сто тысяч лет,  с  тех пор как первый хомо сапиенс появился из
небытия,  -   всего лишь одно мгновение в  жизни Вселенной.  Что  бы  ни
утверждали различные теории, Вселенная представляла собой, по сути дела,
мозаичное  образование,   в  котором  свои  рифты  и  разломы  разделяют
мобильные  плиты,  медленно  движущиеся  сквозь  субстанцию,  названную,
очевидно  по   недоразумению,   пустым  пространством.   Один  из  таких
космических  рифтов  в  данный  момент  находился  как  раз  вблизи  так
называемой Сэлфордской прыжковой точки.  Любой объект,  попадавший в эту
зону, мгновенно, словно сквозь шестое измерение, перемещался на огромное
расстояние.   В  случае  удачи  людям,  находившимся  на  этом  объекте,
удавалось выжить только для того,  чтобы убедиться, что они безвозвратно
затеряны в  совершенно неизвестной им  части Вселенной.  Если же  им  не
везло и  они погибали,  их бренные останки просто терялись в  необъятных
просторах   космоса.    При   любом   исходе   для   невольных   узников
гиперпространства уже не было пути назад.
   В   своей   капитанской  рубке   Уилсон  Хартвэлл,   капитан-командор
"Рэйдена",  наблюдал на  экране дисплея,  как  его корабль приближался к
точке "входа".  После момента перехода управление кораблем теряло всякий
смысл.  Все  навигационные расчеты  были  уже  сделаны,  оставалось лишь
проверить их на практике.
   В  первом  приближении гиперпространственный прыжок напоминал переход
из  одной комнаты в  другую.  Вы открываете дверь и  переступаете порог,
даже  не  подозревая о  том,  что  этот порог протягивается на  тридцать
световых лет.
   Компьютер  корабля  проделал  все  навигационные расчеты  и  проложил
маршрут задолго до  начала самого прыжка.  В  случае,  если расчеты были
верными и точка "выхода" определена правильно,  ему не оставалось ничего
другого, как терпеливо ждать своего часа.
   Цифры на экране дисплея стремительно сменяли одна другую, приближаясь
к отметке "расстояние -  время". Когда на экране появился "нуль", корпус
корабля   слегка   содрогнулся  и   "Рэйден"   как   бы   растворился  в
гиперпространстве.


        "II"

   Прыжок через гиперпространство для космического корабля -  то же, что
для человека переход из одной комнаты в  другую.  Только переступи через
порог,  и ты оказываешься в другом помещении.  Тот факт,  что всего один
шаг переносит тебя на расстояние в тридцать световых лет,  не делает его
более трудным.  Переход длится всего несколько секунд,  но  человеческий
мозг практически не способен понять этот процесс или ощутить затраченное
на него время.
   Хартвэлл переступал этот  порог так  много раз,  что  воспринимал его
совершенно иначе, чем любой другой человек на борту, не сделавший прыжки
через гиперпространство своей профессией.  Откинувшись на спинку кресла,
капитан первым  делом  бросил  взгляд на  экран  навигационного дисплея,
подсоединенного к компьютеру звездолета.  На экране высветился ряд цифр,
соответствующих трехмерным полярным координатам точки их местонахождения
в данной системе.  Солнце -   звезда,  вокруг которой вращалась Земля, -
рассматривалось в  этих  координатах как  центр мироздания;  картографам
безразлично,   с  чего  начинать  свой  отсчет.   В  данном  случае  они
использовали плоскость орбиты  Земли  в  качестве нулевого уровня,  выше
которого находился "север", а ниже -  "юг". При этом допущении вектор и,
соответственно,   положительный  или   отрицательный  знаки   уровня   -
единственное,   что  необходимо  для  определения  положения  корабля  в
условном пространстве.
   При использовании системы координат "Нэвстар" и  соответствующих карт
положение корабля в  пространстве можно было  определить с  точностью до
одного метра.  Впрочем,  для  звездолета,  способного совершать прыжки в
гиперпространстве,  такая точность никогда не требовалась.  Когда прыжок
был   официально  разрешен,   координаты  точки   назначения  немедленно
вводились в  систему бортового компьютера.  Последние однозначные цифры,
выдаваемые прибором,  соответствовали точным координатам точки  "выхода"
из гиперпространства.
   Чтобы  совершить прыжок,  корабль должен  был  оказаться в  расчетной
точке,  соответствующей гравитационной "дыре" данной системы,  в которой
силы   взаимодействия  планет  и   центральной  звезды  были  сведены  к
абсолютному нулю.  После  определения координат  точки  корабль  начинал
вращение,  пока  не  ложился на  расчетный курс.  Из  памяти  компьютера
запрашивался код  на  разрешение  прыжка.  Двигатели  Кэрни  -   Фридча,
использующие энергию плазмы, выбрасывали заряд титано-германиевой смеси,
растворенной в жидком гелии, в емкость инициатора поля. Высвобождающаяся
при  этом  энергия  при  взаимодействии  с  гиперпространственным полем,
собственно, и открывала дверь в неведомый мир.
   Еще  какое-то  время Хартвэлл продолжал наблюдать за  рядами цифр  на
дисплее,  докладывавших ему о  настоящем и будущем положении корабля.  В
момент перехода корпус звездолета испытал резкий толчок.  В принципе его
не  должно было быть,  но время от времени гиперпространство преподносит
человеку свои сюрпризы.  Обычно это происходит тогда,  когда на условном
пороге   "двери"   оказывается  какое-либо   не   учтенное   компьютером
препятствие.   К   сожалению,   гиперпространственные   корабли   лишены
противометеорной защиты на  тот  случай,  если это  препятствие окажется
слишком большим.
   Тряска между  тем  все  усиливалась.  Хартвэлл успел вцепиться обеими
руками в  подлокотники своего кресла,  и это уберегло его от перспективы
совершить вынужденный полет через навигационную рубку.
   Вахтенный навигатор оказался менее удачлив. В момент прыжка он сидел,
развалившись в  кресле,  лениво забросив ноги на находившуюся поблизости
консоль. Первый толчок он воспринял с презрительным апломбом закаленного
ветерана и лишь после второго попытался как-то исправить положение. Увы,
при нулевой гравитации мало что можно было сделать.
   Он  попытался было  ухватиться за  ручки кресла,  но  толчок оказался
слишком сильным и неожиданным.
   Хартвэлл успел заметить выражение удивления, а затем и страха на лице
своего помощника,  когда тот пролетал в нескольких футах от него. Офицер
открыл рот,  видимо,  хотел закричать или позвать на  помощь,  но каковы
были его истинные намерения,  никто так никогда и не смог узнать. Прежде
чем он успел набрать воздуха в  легкие,  его тело ударилось о  п