а нового  врага, "Атлас"  подставил  Алексу
израненную  и  дымящуюся  спину. С  расстояния  всего в пятьдесят метров тот
выстрелил сразу из  всех  лазеров. Лазер на левой руке,  поврежденной  из-за
недавнего  удара, не  сработал,  зато все остальные выстрелы попали точно  в
цель, добравшись до жизненно важных систем робота.
     Тут им на помощь  подошла Энн Волфилд на своей "Гильотине", обстрелива
"Атласа"  сбоку  из тяжелой  и  средней лазерных  установок.  Сержант  Терри
О'Рейли  на   своем   "Аполлоне"   принялся   обрабатывать   неприятеля   из
РДД-установки.   А  несколько   мивут  спустя  подоспел   еще  один   робот,
спустившийся  со склона Семетри-Ридж. В темноте по очертанию  робота  Алексу
показалось,  что это "Грифон"  и что  Кейтлин специально  отстала от  своего
отряда, чтобы присоединиться к ним.
     Он продолжал стрелять.
     Теперь  "Атлас" был окружен с трех  сторон и  находился  под прицельным
огнем трех тяжелых и одного  среднего роботов  Легиона. Каждый раз, когда он
поворачивался лицом к  одному  из  противников, он невольно  подставлял свою
израненную  спину  остальным.  Выстрел  из винтовки Гаусса  "Атласа" попал в
грудь  "Аполлону"  О'Рейли,  но  тот продолжал вести огонь по врагу, пока не
кончились  ракеты. Одна из  рук  "Атласа" - правая - разлетелась  на  куски,
когда начали рваться боеприпасы внутри робота.  В  образовавшемся  отверстии
показались языки пламени. Раздавшаяся через  некоторое время вторая  очередь
взрывов  повредила  винтовку  Гаусса,  а  огонь  распространился по  корпусу
"Атласа".
     Алекс невольно подумал о том, какая страшная жара стоит сейчас в кабине
горящего  робота.   Его  собственные  предупредительные  сигналы  уже  давно
говорили   о  превышении  допустимого  уровня   температуры  и  настоятельно
предупреждали о  необходимости  отключения  главного  источника питания.  Но
Алекс  не  прислушивался  к  ним.  Он подошел ближе  к  "Атласу",  продолжа
стрелять  из  единственной  уцелевшей  у него  лазерной  установки  с  такой
быстротой, с какой успевал перезарядить ее.
     Взрывы  были  ослепительными  и разрушительными,  белое пламя лазерного
луча вгрызлось в спину и бок "Атласа". Летящие от него куски металла горячим
дождем сыпались на "Лучника"  Алекса. Все, что  осталось от боевого  робота:
горящий почти по всей поверхности торс, левая рука, которой водитель  уже не
мог управлять и которая  двигалась  сама  по  себе, и  голова,  усмехающаяс
Алексу и напоминающая ему эмблему Серого Легиона Смерти.
     Затем колени "Атласа" подогнулись, и он рухнул на землю.
     Только  после  этого Алекс  повернулся  и  погнал  своего  "Лучника"  к
Семетри-Ридж,  потом по  склону  вверх, потом  вниз - туда,  где  должен был
находиться его отец.


     Грейсон Карлайл осознавал, что Дэвис Макколл вытаскивает его из горящих
обломков  "Победителя",  но  почти ничего  не  чувствовал. Его мозг,  быстро
погружаясь  в небытие, просто отказывался  воспринимать эту нестерпимую боль
во  всем теле, когда его, обгоревшего, протаскивали через узкий люк и  клали
на землю.
     Он чувствовал, что кровь запеклась на его  лице и все еще идет из ушей.
Давали  себя  знать ожоги,  по  крайней мере ожоги  второй степени, но не те
участки кожи, которые были сожжены до черноты.
     Он ощущал боль, когда Макколл сделал ему вливание  двухсот миллиграммов
противошокового  препарата. Но  он ничего  не  слышал  и  подумал о  том, не
является  ли  его  глухота  следствием выстрела из  винтовки Гаусса  всего в
нескольких метрах над его головой.
     Дотянувшись правой рукой до комбинезона Дэвиса Макколла, он потянул его
к себе и спросил:
     - Как... они...
     Но  не  смог  закончить свой вопрос. Сознание ускользнуло от него,  как
вода сквозь пальцы.
     Ему так о многом надо было спросить, а он не смог сказать ни слова. Они
победили?  С Алексом  все  в порядке? Были ли Гвардейцы Дэвиона  отогнаны на
позиции, удобные для Серого Легиона Смерти? Легион справился с заданием?
     Дэвис что-то говорил ему, но он не слышал ни единого звука. Где-то там,
далеко,  там, где жила боль и билось сознание, он  слышал  шум, напоминающий
шум морских волн, набегающих на берег.
     Макколл сделал  ему  еще  один укол. Вокруг стали  собираться  люди,  и
невозможно  было попросить  их уйти. А эта темнота, что это? Просто ночь или
он умирает?
     Он не хотел умирать. Ему так много хотелось узнать...
     Алекс. Он здесь. Вот он стоит на коленях рядом с  Макколлом, смотрит на
него, а в глазах столько горя.
     Алекс! Он прошел испытание!
     Грейсон почувствовал огромное облегчение, которое ему  дало  не  только
лекарство, введенное Макколлом.
     - Как?..
     Алекс понял  его с полуслова.  И хотя  он  смотрел на  отца  с  болью и
состраданием, он все-таки улыбнулся и поднял большой палец вверх.
     - Мы сделали это.
     Грейсону показалось, что  сквозь шум в ушах он отчетливо услышал слова,
сказанные Алексом.
     - Мы победили! Серый Легион Смерти победил!
     Это  все,  что он  хотел услышать. Теперь Грейсон Карлайл позволил себе
забыться глубоким сном без сновидений.


ЭПИЛОГ

     Космопорт Нового Эдинбурга
     Каледония, пограничная область Скаи
     Федеративное Содружество
     09 часов 15 минут, 21 апреля 3057 года


     - Как он? - спросила Кейтлин. - Я просто хотела узнать... он...
     Они стояли на смотровой площадке космопорта Нового Эдинбурга и смотрели
на летное  поле,  где в пусковых  шахтах  стояли  три шаттла класса "Юнион".
Погрузка была  почти закончена.  На "Стремительный" грузили последних боевых
роботов Легиона. Запуск  шаттлов был намечен на  десять часов,  и до  отлета
оставалось сорок пять минут.
     - Он  очень  плох, - ответил Алекс, стараясь не выдать своего волнения,
но чувствуя, как задрожал голос. Он закрыл глаза. Каждый раз, когда он думал
о страшном, обожженном теле...
     - Прости, я не хотела расстраивать тебя еще больше.
     - Да нет. Все в порядке.
     -  Я  вот  думаю,  знаешь  ли  ты, Алекс,  что  твой  отец  значит  дл
большинства из нас? Конечно,  ты его очень любишь. Но мы все его  тоже очень
любим. Некоторые из нас готовы умереть за него не задумываясь.
     Алекс грустно улыбнулся:
     - Да, у  него есть  это необычное свойство -  вызывать у людей любовь и
преданность.
     - А что говорят... врачи?
     - Медтех Джамисон заботится о нем, - ответил Алекс. - Прошлой ночью она
ампутировала ему руку.
     - О... Алекс...
     -  Сейчас  нет  возможности сделать ему протез, пока  мы не вернемся на
Гленгарри, но  я  уверен, что потом  все  будет  в  порядке. Джамисон  очень
хороший врач.  Очень  квалифицированный. -  Он на  минуту  замолчал  и пожал
плечами: - А  еще  я слышал, что у  него нарушен  слух, но  он  не оглохнет.
Единственное, что сейчас невозможно предсказать, - это сможет ли он остатьс
водителем  боевого  робота.  Многое  зависит  от  того,  в  каком  он  будет
состоянии, когда выйдет из комы.
     - Черт возьми! - Кейтлин стукнула маленьким  кулачком  по ладони другой
руки. - Они ведь не поймали этого мерзавца, который это сделал?
     - Нет, не поймали. Но Дюпре должен молиться Богу, чтобы его  не поймали
каледонские повстанцы.  Они тоже  не  простят  ему  того,  что  он сделал  с
Грейсоном Карлайлом!
     - Они больше не повстанцы, - поправила его Кейтлин.
     Последний  боевой робот  Серого  Легиона  Смерти  встал  на  подъемник,
который должен был поднять его в грузовой отсек "Стремительного".
     Прошло  всего четыре  дня после битвы  при  Фолкирке, но  война,  очень
короткая,  была  закончена  и выиграна Серым Легионом  Смерти. Хотя сражение
продолжалось  еще несколько часов  после смерти  маршала Зельнера, но  исход
битвы был уже предрешен  после того, как  легионеры  покончили  с "Атласом".
Вообще-то  ход битвы  немного  замедлился, когда  несколько  боевых  роботов
передового  отряда Легиона были атакованы Зельнером. Ход битвы нарушился еще
и из-за того, что Алекс оставил свой отряд, чтобы мчаться к отцу на выручку.
Никто его,  конечно, за это не винил, но  его отсутствие на поле  сражения в
течение критических тридцати минут  не  позволило  Легиону  добиться  полной
победы. Боевые роботы Третьего полка Гвардейцев  Дэвиона, отброшенные  назад
из своего лагеря внезапной  атакой Алекса, добрались  до  Второго  батальона
Гвардейцев,  все  еще сидящих за  холмами  Биг-  и  Литтл-Раунд  в  ожидании
предсказанной Зельнером атаки на  этом  фланге.  При  их  встрече  возникла,
конечно, страшная путаница, но потом они все-таки разобрались, что это свои.
А  когда  под  командованием  майора  Фрея  объединились  все силы  Третьего
батальона    Легиона    и   возобновили   преследование   врагов,   те   уже
перегруппировались и, встав около холмов Биг- и Литтл-Раунд, приготовились к
длительной обороне.  Гвардейцы потеряли почти  всю свою артиллерию и большую
часть боеприпасов во время набега Алекса на полевой склад, но  у них тем  не
менее  было еще достаточно  сил. Лобовая атака  закрепившегося  на  позициях
противника  не дала бы войску Легиона хороших  результатов, более того,  это
было бы настоящим самоубийством.
     С обеих сторон были потери в боевых роботах, как во время неразберихи в
ночном  столкновении  воинов  одного подразделения,  так  и  во  время охоты
роботов друг на друга с помощью ИК-датчиков и бортовых огней. В конце концов
Алекс  предложил  прекратить  кровопролитие.  Командир  Гвардейцев  Дэвиона,
маршал Джеймс Сеймур, с радостью принял это предложение. К этому. времени он
и  так потерял половину своих сил и почти  все снаряжение. В  соответствии с
условиями  соглашения,  которое они  подписали рано утром  17 апреля. Третий
полк Гвардейцев  Дэвиона должен был немедленно  погрузиться на свои шаттлы и
улететь с  планеты, признав  победу  над собой Серого Легиона Смерти. Меньше
чем через двадцать часов шаттлы Гвардейцев состыковались с готовым к  прыжку
космическим кораблем в  пиратской  прыжковой точке, а  еще  через  некоторое
время они исчезли в космическом пространстве.
     Но политическая  ситуация на  Каледонии пока оставалась неясной. Главой
государства был  временно  выбран  генерал  Макби,  который  принял на  себ
обязанности  военного  губернатора.  Он  должен  был  управлять  страной  до
проведения  общенародных  выборов,  когда   народ   Каледонии  изберет  свое
собственное правительство. Но факт оставался  фактом -  предыдущий  законный
правитель Каледонии был смещен в результате военного переворота. А поскольку
ни  Вилмарта, ни  Фол-кера  не удалось обнаружить  после сражения, возникала
естественная мысль, что Сеймур  взял их с  собой  на Гесперус II.  Временное
правительство  Макби  составило  подробный  отчет  своей  версии событий  на
Каледонии и отправило  это сообщение  по РЛС-связи на  Таркад, сделав особый
упор на то, что правление Вилмарта было незаконным и у  народа Каледонии  не
было иного  выхода,  как  решить  эту  проблему самостоятельно.  Трудно было
предположить, как Таркад или Новый Авалон отреагируют на случившееся. Скорее
всего,  официальный суд  Федеративного  Содружества  на  Таркаде  рассмотрит
политическую ситуацию на Каледонии и будет решать вопрос - была ли революци
правомерной или нет.
     В  любом  случае Серому Легиону  Смерти  больше  нечего было  делать на
Каледонии, если  они не хотели  вызвать предубеждение  у суда против  народа
этой  планеты.  Дэвис  Макколл,  который  сейчас замещал командира  Легиона,
серьезно пострадавшего от рук предателя, отдал приказ легионерам  немедленно
собраться  в дорогу, оставив этот мир на его  новое правительство и его пока
неизвестное  будущее.   Судьба  Легиона,  как  оказалось,   была  еще  более
неопределенной,  чем будущее  Каледонии. Утром было  получено  сообщение  по
РЛС-связи  из  штаб-квартиры  Легиона  на  Гленгарри  о   том,  что  корабли
Федеративного Содружества прибывают в эту систему в большом количестве.
     Фельдмаршал   Гарет   от  имени   Федеративного  Содружества  собиралс
оккупировать  Гленгарри  и  захватить  земли, принадлежащие  Серому  Легиону
Смерти.
     Мать  Алекса,  родители  Кейтлин  и   все  остальные,  кто   был  дорог
находящимся   на  Каледонии  легионерам,  оказались  в  страшной  опасности.
Потребуется по крайней мере несколько недель,  прежде чем Легион вернется на
Гленгарри. А  когда его воины  наконец прилетят  домой, то, может  быть, уже
будет поздно и они не смогут помочь.
     Но они должны попытаться сделать это.
     -  Пойдем,  -  сказал  Алекс  Кейтлин.  -  Нам пора на  шаттл. Путь  на
Гленгарри не близкий.
     Кейтлин прижалась к нему и обняла обеими руками за плечи.
     -  Алекс, -  сказала она, и  в ее голосе послышалась тревога. -Что ждет
нас дальше? Что будет с Легионом?
     -  Что будет? - Он  улыбнулся и уверенно ответил ей:  -  Легион намного
больше и сильнее любого из нас. И он сделает то, что делал всегда. Победит и
будет жить.



    Роберт Торстон.
    Путь кланов

     ---------------------------------------------------------------
     (серия "Боевые роботы" - "BattleTech")
     (взято с textsharik.narod.ru)
     Robert Thurston. WAY OF THE CLANS
     Перевод с английского В. Беньковского
     ISBN 5-7632-0058-6
     (С) FASA. 1991
     (С) Период, Беньковский В., 1995
     --------------------


     Нефритовый феникс.
     часть 1. ПУТЬ КЛАНОВ



     ПОСВЯЩАЕТСЯ РОЗМАРИ И ШАРЛОТТЕ



     Пролог. ЧТО ТАКОЕ СУДЬБА?

     Бывают  моменты, когда командиру  хочется хоть  немного побыть  одному.
Скажем, в ночь перед боем или после любовных утех. В отличие от  большинства
воинов  Клана, командир,  когда  нахлынут  воспоминания,  не  ищет  общества
товарищей, а идет на мостик своего боевого робота или же отправляется в лес.
Вот  и  на этот  раз  он предпочел уйти к тихому лесному  озеру,  где  берег
образует небольшой мысок.  Лес  на  мыске  почти вплотную подступает к воде.
Есть тут одно место,  где лежит  поваленное дерево, в четырех или пяти шагах
от  него -  кромка воды.  В каком-то смысле дерево напоминает  командиру его
самого - обугленная и сорванная местами кора  говорит о том, что дерево, как
и он, искалечено войной. С небольшой лишь разницей: он остался жив, а дерево
- погибло.
     Командир сидит, прислонившись к стволу,  и  смотрит  на лунную дорожку,
протянувшуюся по воде. Легкий, еле заметный ветерок  слегка шелестит листвой
и морщит водную гладь.
     В одной книге,  давным-давно  сгоревшей во время боя,  в книге, которую
командир как-то принес на мостик  своего  боевого  робота,  - ее  обугленные
страницы  развеяны по полям сражений безымянной планеты,  - так вот, в  этой
книге  прочел он  одну  историю,  и она запала ему в  душу. Там речь идет об
отце,  который  оплакивает  сына, павшего  в бою.  Бой, как помнится,  велс
примитивными.  средствами,  да  и  война  была   нелепая  -  ради  обладани
предметом, который  почему-то считался очень  ценным. Смерть в этой  истории
рассматривалась  как трагедия. Почему?  Что в ней трагичного? Этого командир
никогда не понимал. Где тут элемент трагедии? Не было ни крушения планов, ни
героев,  готовых на  все ради  достижения  цели. Ну, показана война.  Тысячи
скорбящих,  тысячи  снискавших  почет  и  славу.  Война  как  война,  ничего
особенного. Все войны такие.  Парнишка погиб из-за допущенной кем-то ошибки.
А перед этим успел  спасти друга, ребенка или врага - в истории  переплетено
столько  сюжетных  линий,  что и не  упомнишь. В  конце  концов он  был убит
снарядом,  выпущенным  из  метательного  орудия  той  эпохи.  И  отец спешит
отыскать его тело в горе трупов на поле брани  сразу после битвы, пока запах
крови не сменился запахом тления.
     А потом он смотрит на  искаженное агонией лицо парнишки. И кажется ему,
что в  глазах -сына  еще светится жизнь. Вот только  смотрят эти глаза не на
него,  а поверх головы.  Вдаль.  И  перед мысленным  взором отца  проносятс
тысячи картин-воспоминаний, тысячи эпизодов из жизни сына. Вот малыш  первый
раз самостоятельно выбрался из  колыбели. Детские  шалости. Первые жизненные
уроки, первые ошибки,  желание  скорее  повзрослеть.  И  постоянно -  выбор,
цепочка  непреложных "или-или", которая  неотвратимо  ведет парнишку на поле
битвы.  События  выстраиваются  в прямую линию,  протянувшуюся от колыбели к
горе трупов.  И во  всем ощущение неизбежности, неотвратимости.  В книге  об
этом говорилось  как о судьбе. Там утверждалось, что судьба  вела по жизни и
отца и сына.  Вообще, из той истории следовало, что в мире,  где жили отец и
сын, судьба  определяла  все. Судьба  была последней инстанцией. И в  глазах
погибшего сына, чья голова покоилась на  коленях  отца, навеки запечатлелась
рабская покорность судьбе.
     Однако  история  на  этом не кончалась. Сюжет развивался дальше, и отец
того  парнишки  оказывался  вовлеченным  в  дьявольски  сложную  интригу,  в
результате которой он  каким-то образом избавлялся от того, что пятнало  его
имя  или  затрудняло ему жизнь, и примирялся  со смертью сына, Остался  ли в
конце концов он жив или нет, командир не помнил.
     А  вот он, командир, выжил.  Есть у  него  такой особый талант:  умение
выживать.
     В свое время  взгляды на жизнь  (и  на  судьбу), привитые  ему  Кланом,
переплелись с собственным пониманием  той истории. Потом  на  это наложились
впечатления от множества прочих книг, обнаруженных им  в Брайеновских шахтах
(как давно это было!) во время долгой  и  выматывающей вахты.  Первоначально
ему не  давал покоя вопрос,  что  древние вкладывали в  понятие "отец". Быть
отцом,  что это значит? Техническое  значение слова конечно  же понятно.  Но
какой смысл  оно имело  во  времена, к  которым  относилась та история?  Что
значило быть отцом для того скорбящего  человека, который  оплакивал  своего
сына?
     Он,  командир,  продукт  генной  инженерии,  его  гены  были  взяты  из
священного генного пула, и он мог назвать имена нескольких отцов, причастных
к его появлению на свет. Но если бы его спросили:
     "Кто твой  отец?" - самое большее, что он мог  бы сделать, это заявить:
"Один  из них". Так  что  всякий  раз, когда командир сталкивался в книгах с
концепцией  отношений родителей и детей,  он был вынужден опираться лишь  на
собственное воображение.
     Сам  он вырос  среди  сверстников-сибов, зачатых и  рожденных  согласно
евгеническим программам Клана,  в группе,  имевшей общего родителя с женской
стороны,  в так называемой  сиб-группе.  Спроси командира,  что значит  быть
сибом, и он даст исчерпывающий ответ. Но как  мог он понять скорбь родителя,
потерявшего  сына или дочь? Помнится,  в свое  время концепция  родительских
отношений   здорово  озадачила   его.   Теперь  все  изменилось  -  к  этому
примешивалось его собственное горе,  такое горе,  о возможности  которого он
раньше и  не предполагал, о  существовании которого ему запрещено  было даже
знать.
     А вот насчет понятия судьбы - с этим проще. В Кланах тоже  существовало
такое понятие. Люди Кланов старались  управлять своей  судьбой,  методично и
тщательно оберегая ее от  случайностей.  Все в жизни имеет свою цену, за все
нужно  платить.  Нужно  уметь ставить  все  на кон. Если человек  делает это
успешно, значит, он  контролирует свою судьбу. А что такое  успех, скажем, в
военном  деле? Это значит, что командир  поведет своих воинов в бой, заранее
спланирует все маневры, саму битву в  целом. Это значит, что он предусмотрит
все варианты, не оставит места случайности, с честью отразит все неожиданные
выпады, которые уготовит  ему судьба, потому  что он хороший стратег. Хотя в
то же время для другого воина пилот в кабине пикирующего на него истребител
может олицетворять неучтенный фактор, проигрыш, и по большому счету, судьбу.
     Перед битвой офицеры Клана сходятся вместе и разыгрывают почетное право
участвовать   в  бою.   Это  сложнейшая  процедура.