сенов научил его  кое-чему, позволил  понять пару  вещей об
этих  загадочных  существах  - продукте слияния  биологического организма  и
субмикроскопической  наномашины. Война будет продолжаться  еще долго,  но он
сильно  сомневался,  что  девушку  интересуют  жизненные  циклы  ксенов,  их
представления о мире. Да и едва ли она поверит ему, если он скажет правду. В
лунном свете, заливавшем террасу, Камерон заметил знакомый силуэт.
     -   Э...   извините  меня,  -   пробормотал  он,  пытаясь  обойти  свою
собеседницу, придвинувшуюся ближе. - Мне нужно срочно поговорить кое с кем.
     - Возвращайся поскорее, Дэвис. Мне так хочется  узнать все о величайшем
герое Земли.
     Хорош герой, подумал Дэв, мысленно  скорчив гримасу. Знала  бы она, как
ему было страшно.
     Катя Алессандро  стояла  на веранде,  стройная и гибкая  в  серой форме
Гегемонии,  резко  контрастировавшей  с веселыми  нарядами  окружающих и тем
более с отсутствием  каких-либо  одежд  у многих. В  небе на  востоке висела
громадная  луна. Ночь была тихой и ясной, и светлое лезвие  небесного  лифта
отчетливо выделялось на фоне  оранжевого отблеска Сингапура, пронзая тьму до
самого зенита, где и исчезало среди звезд.
     - Привет, Катя, - сказал он, подходя поближе. - Рад, что ты пришла.
     Она подняла голову, за льдинками ее голубых глаз промелькнуло  какое-то
странное выражение.
     - До сих пор не уверена, что поступила правильно, Дэв.
     Звездочки в петлицах говорили, что Катя капитан, но не Имперской армии,
а  Гвардии  Гегемонии. Когда-то  Дэв  служил  под ее  началом - 1-й батальон
локийских уорстрайдеров, называвших себя Торхаммерами - Молотами Тора. Потом
они побывали в мирах ДалРиссов, столкнулись с ксенофобами на Алия B-V. Как и
Дэву,  Кате  предложили  перейти  на  службу  в  Имперскую армию, но, к  его
удивлению, она без  раздумий отказалась, предпочла остаться на старом месте.
Поэтому сейчас ее присутствие здесь казалось еще более неуместным.
     Сказать по правде, он поначалу тоже отказался от предложения,  но потом
высокие покровители убедительно доказали необходимость его нахождения именно
на Земле  в качестве  эксперта  по ксенофобам. Никто другой из людей не имел
подобного опыта. А кроме того, отец... Он улыбнулся ей.
     - Мне действительно хотелось повидать тебя до отъезда. Ну, и потом... -
Дэв кивнул в сторону  веселящейся толпы.  - От приглашения  адмирала  Кодамы
просто так не отмахнешься!
     -  Это  ты  так  считаешь,  -  ее  голос  звучал  холодно.  -  Подобное
представление не  для меня, Дэв.  Слава  Богу, мне  не  нужно  задерживаться
здесь.
     - Вот как? Тогда зачем ты согласилась придти сегодня?
     - Потому что ты настаивал. А еще потому, что  через 10 часов я буду уже
там, - Катя кивнула в сторону небесного лифта.
     - А потом куда? -  он предложил ей свою сенсферу, но она резко покачала
головой. Темные волосы ее были коротко подстрижены и не закрывали серебряные
кольца  височных  разъемов  за  ушами.  Когда  Катя  двигалась,  они  тускло
блестели, отражая лунный свет.
     -  Я уезжаю в Пограничные  миры, Дэв. Хватит  с меня Гегемонии. Так что
сегодня - прощание.
     -  Мне...  Я  не  хочу,  чтобы  ты  уезжала. Я  думал,  что нас  что-то
объединяет, что мы будем вместе.
     И снова  какое-то, едва  уловимое, выражение блеснуло в ее глазах. Что?
Усталость? Протянув руку, она дотронулась до Имперской Звезды.
     - Боюсь, что между нами встало вот это.
     - Ну о чем ты говоришь, - он и сам удивился тому, как зло сказал это. -
Не так уж все и плохо, как тебе иногда кажется. Да и...
     - Перестань, Дэв, -  тихо оборвала его Катя.  - Посмотри вокруг! -  она
жестом обвела  толпу, собравшуюся  на веранде. На ее  лице появилась гримаса
отвращения.  Все  эти люди -  надушенные и разряженные придворные  фавориты,
голый  мужчина  с  остекленевшими  глазами, впавший  в ВИР-транс,  полдюжины
чиновников   в  изысканных  100-йеновых  костюмах,   три  женщины  в   углу,
покачивающиеся  в  эротическом  танце,  -  действительно  могли смутить кого
угодно, тем более ее, с довольно-таки провинциальными взглядами.
     Он снова улыбнулся и  печально  покачал головой.  Она всегда неуверенно
чувствовала  себя  в  этом обществе культурных, воспитанных людей и называла
его  декадентским.  Впрочем, они и  раньше говорили  на эту  тему, причем  в
местах более подходящих. Дэв  знал, Катя чувствует  себя  так,  словно  этот
рафинированный  элитный  дух  захватывает  ее,  поглощает  вместе  с  бурным
искренним характером самого Пограничья. Камерон быстро сменил тему.
     - Скажи по крайней  мере,  куда ты направляешься,  -  он крепче  прижал
сенсферу  к  ладони,  вызывая  новый  прилив  стимуляции.  Щебетание  водных
переливов, аромат мускуса, исходящий от Кати,  тяжелый  одурманивающий запах
духов, джунглей  и  соленого  воздуха  пьянили  Дэва, обостряли  восприятие,
добавляли новые,  необычные краски в окружающее праздничное веселье. - Локи?
Новая Америка?
     На  Локи  Катя начинала  свою  службу  в планетарной милиции,  а  Новая
Америка была ее родиной. И если она на самом деле уходит из армии Гегемонии,
то, вероятно, вернется туда.
     - Подальше от Земли и от Империи, - сказала Катя.
     - Хотелось бы, чтобы ты передумала.
     - А мне бы хотелось, чтобы ты открыл глаза, Дэв. Жаль, что ты не видишь
сути Империи, ее политики...
     Дэв  оглянулся  и покачал  головой. Маловероятно, чтобы адмирал  Кодама
имел  привычку  подслушивать  разговоры  гостей,  но  вот ИИ дома  наверняка
настроен на определенные слова и фразы, например, "Империя", "восстание". На
всякий случай.
     - Искусство и досуг, -  тихо сказал он. Завуалированное предупреждение,
так называемые цивилизованные  занятия, техно-арт и виртуальные развлечения,
считались общепринятыми и безопасными темами для светских разговоров.
     -  Я не сказала ничего такого, - вызывающим тоном  ответила она, как бы
подталкивая  и его к откровенности. - И моим мозгом они  не  завладели. Пока
еще.  А тот факт,  что ты  хочешь заткнуть мне рот, только  подтверждает мою
правоту. Дела действительно плохи, по крайней мере здесь, на Земле.
     Ответ уже  вертелся на  языке у Дэва, но он  удержался. Спорить с Катей
совершенно бессмысленно, и ни к чему  хорошему не приведет,  разве что утром
последует визит представителей Имперской безопасности. Они и прежде говорили
о  политике, и  Камерон устал от  этой темы.  С  тех пор, как они прибыли на
Землю  два  месяца  назад, именно  подобные  дискуссии служили единственными
источниками трений.
     Конечно, ему не хотелось, чтобы  она уезжала, но  еще  меньше хотелось,
чтобы Катя навлекла на себя неприятности. Когда Дэв утром заглянул к ней, он
застал  ее  наедине  с  ВИРкомом и был неприятно этим удивлен. Ему  с трудом
удалось  убедить  Катю  придти  вечером  на  прием  в  доме  Кодамы.  Она-то
собиралась попрощаться через ВИРком, но  Дэву этого было мало, он чувствовал
потребность увидеть ее,  дотронуться до нее. Теперь  Камерон понял,  что это
было ошибкой.
     - Все не так уж плохо.
     - Ты что, себя в этом убеждаешь? Или это из-за отца?
     - Ну уж его оставь в покое!
     Контр-адмирал  Майкл   Камерон  был  одним  из  немногих   офицеров   -
не-японцев,  добравшихся  до  столь высокого  положения  в Имперском  флоте.
Однако позднее, когда он командовал Имперским гиперзвездолетом, ему пришлось
уничтожить небесный лифт на Лунг Ши, чтобы ксенофобы не смогли добраться  до
находившегося на синхроорбите эвакуационного флота, и таким образом обрек на
гибель  полмиллиона гражданских и пять тысяч  имперских  морских пехотинцев,
оставшихся  на планете.  Обесчестив себя, старший Камерон был разжалован и в
итоге  покончил жизнь самоубийством. И лишь  совсем  недавно,  после встречи
Дэва   с   ксенофобами   на   Алия  B-V,   его   уже  посмертно   официально
реабилитировали.
     -  Знаешь,  ты  ошибаешься  в оценке  роли  Империи, -  продолжал  Дэв,
стараясь говорить как можно тише. - Ведь ей все же удается поддерживать  мир
в течение вот уже  трех столетий. Одно-два восстания, вот и все. Центральные
Миры процветают, Пограничные Миры полностью свободны и...
     - Боже  мой, Дэв,  откуда ты  свалился? Отключись и посмотриПограничные
Миры  свободны! Да, Империя держит  их на коротком поводке. Она контролирует
нашу  торговлю  с  Землей  и  другими колониями, душит налогами и  запрещает
развивать  собственную  технологическую базу... "ради вашей  же  пользы". Но
ведь ты землянин, верно? Центральные МирыТебе не понять, как мы  живем,  что
чувствуем.
     - Да,  - сказал Дэв, чувствуя, как в нем поднимается  гнев.  Предыдущие
разговоры проходили по  этому же руслу, так что сценарий был ему известен. -
Я землянин  и горжусь этим.  Как горжусь и тем, что я имперский офицер, - он
коснулся медали. - И этим тоже горжусь.
     - Только не забудь, я тоже там была. Не мни о себе слишком много.
     Да, она была там. После того, как  он провалился в ту проклятую пещеру,
Катя спустилась  за ним, преодолев  свой  врожденный  страх перед тьмой. Да,
тогда она любила его. Что же с ними стало?
     - Катя...
     -  Прощай,  Дэв, - твердо сказала она. Мы больше не увидимся. Прими мои
поздравления по случаю нового назначения.
     - Спасибо, но...
     - И  еще. Не  попадайся  мне со  своими имперскими  приятелями  в Новой
Америке. Иначе считай себя покойником, - она резко повернулась и направилась
к  выходу. Дэв  шагнул  было за  ней,  но остановился.  Все  кончено. Ясно и
определенно, его отношения с Катей остались в прошлом.
     Он допустил  ошибку, уговорив  ее  приехать  сюда. Возможно,  такой  же
ошибкой было и все, что связано с этой женщиной.


Глава 2


     Есть  и такие,  особенно среди "зеленых"-ультра,  которые  считают, что
Человек, как существо  определяемое  его культурой  и  технологией,  уже  не
является полностью гуманоидом.  Их главным  аргументом,  разумеется,  служит
имплантантная технология.
     Рассмотрим: выращенные с помощью нанотехники  цефлинки и внутричерепные
имплантанты ОЗУ, ладонные  интерфейсы и головные разъемы за последние четыре
века  совершенно изменили  работу,  досуг,  экономику,  связь,  образование,
реформировали по сути все области цивилизации. "Зеленые" пропускают решающий
пункт.  Орудия  труда  вполне могут быть  базисом эволюции человека. Грубые,
обработанные  камнем   орудия  австралопитеков,  улучшив  рацион  питания  и
подтолкнув к  прямохождению,  вывели их на  дорогу к Homo erectus.  И кто же
может сейчас сказать, куда приведет нас путь, который мы выбрали?
     "Человек и Его Творения",
     Карл Гюнтер Филдинг,
     2448 год Всеобщей эры.

     Две   недели   спустя    сам    Дэв    уже   направлялся   на   станцию
Сингапур-Орбитальный, продолжая  свой  поход  за  введение в действие "Плана
Юнаги", на чем настаивали Имперский Штаб и Совет Гегемонии.
     Вернувшись  домой, он просмотрел поступившие за день сообщения, надеясь
в  глубине души, что  среди них  будет и послание  от Кати, хотя та, по всей
вероятности,  все еще  летела в  Новую  Америку.  При существующих скоростях
пройдет  по  крайней мере два месяца, прежде  чем от нее реально можно будет
ждать сообщения. Новая Америка, планета  в  созвездии Дракона, находилась на
расстоянии  48,6 световых лет  от Солнца, почти  на границе Шикидзу. Большие
лайнеры  путешествуют  в среднем со  скоростью  один световой  год  в  день,
скоростные почтовые курьеры - вдвое быстрее, а...  впрочем, цифры говорят за
себя.
     Когда они  виделись в последний раз, Катя  определенно дала ему понять,
что не хочет его больше видеть. Никогда. Дэв заказал  выпить и, пока автомат
выполнял распоряжение, уставился на Землю,  укрытую плотным  ковром облаков.
Здесь, на синхроорбите, гравитация  отсутствовала почти полностью, и Камерон
проплыл  в угол  комнаты,  стараясь отвлечься от мыслей о  Кате и подумать о
чем-нибудь более продуктивном. Например, о "Юнаги".
     На нихонго это слово обозначало вечернюю тишину  и  употреблялось  чаще
всего в  поэзии.  Со времени возвращения из экспедиции на Алия, Дэв посвятил
все свое время  и  силы работе над этим проектом. Идея  целиком принадлежала
ему, сначала он подробно обсуждал ее с  Катей, позднее  с членами Имперского
Штаба. Камерон  считался  признанным  экспертом по ксенофобам по той простой
причине,  что действительно его мозг  соприкасался  с мозгом  одного из этих
чудовищ.  Какая-то  часть  этого  чужого  присутствия  все еще  была с  ним,
позволяя ему до некоторой степени смотреть на обе расы как бы со стороны.
     Что  сказала  та артистка на  приеме  у  Кодамы? Он  сосредоточился  на
мгновение,  вызывая  из ОЗУ  образ девушки и ее  слова:  "Я так  поняла, что
именно благодаря  вашему подвигу  в этой  ужасной пещере, Империя победила в
войне с ними!"
     Нет, они еще не победили, но Дэв был убежден, что план "Юнаги" принесет
решающую победу, после которой наступит, наконец, мир, вечернее спокойствие.
На миг его мысли вернулись к Кате,  как жаль, что она не  может  разделить с
ним успех, порадоваться вместе с ним. Проклятие! Хватит об этом!
     Катины слова  о его отце  глубоко уязвили Дэва. Ему не хотелось думать,
не хотелось признавать,  что беспрецедентный  переход  старшего  Камерона на
службу в Имперский Флот имеет какое-то  отношение к успеху сына. Иногда Дэву
казалось, что  он  уже давно ведет бой с тенью  отца. Получив награду из рук
самого  Императора,  он  вышел  из  тени под свое собственное солнце и  даже
примирился   с  призраком  родителя.  Майкл  Камерон   больше  не   считался
предателем, и его имя было восстановлено в списках Флота.
     Гегемония   и  Империя.  Именно   эти  две  силы  управляли  освоенными
человечеством  мирами.  Под   непосредственным  контролем  Японии  находился
относительно небольшой процент территории Земли - сами острова, Филиппины, а
также  разбросанные анклавы от штатов Индийского субконтинента до Камчатки и
Ванкувера. Через марионеточные правительства и присутствие имперских морских
пехотинцев  японцы  обеспечивали  свое  господство  на  территории  примерно
половины  планеты, поддерживая  Имперский  Мир,  в таких оторванных  прошлой
войной зонах, как Центральная Азия, Южный Китай и Африка.
     Реальное  политическое присутствие  Японии  выражалось в ее контроле  -
разумеется,   негласном  -  над  Гегемонией,   межзвездным   правительством,
состоящим   из  52  представителей   земных   наций   и  78   представителей
колонизированных миров, расположенных в 72 звездных системах. Все это вместе
взятое и получило название Шикидзу - Семьдесят. Формально-юридически колонии
имели  статус  автономий,  на  деле  же  за  деятельностью  их  правительств
наблюдали  - чтобы не сказать жестче -  назначенные  из  Киото  губернаторы.
Местные  органы власти  принимали  законы, управляли  промышленностью,  даже
содержали армии, планетарную милицию и пользовались почти полной свободой.
     Единственное ограничение  состояло в том,  что Гегемония контролировала
межзвездную  торговлю и  сообщения, а также технологическое обеспечение этих
сообщений. Только  корабли  Гегемонии и Империи имели двигатели, позволявшие
путешествовать  в гиперпространстве, так называемом  "Божественном  Океане",
сокращая  межзвездные  перелеты  до  месяцев   и  дней.  Обычные   двигатели
растягивали бы эти странствия на десятилетия и века.
     Катя,  как  было  известно  Камерону,  считала  японскую  монополию   в
космической технологии  тиранией, ее налоги  на колониальную  промышленность
чрезмерными,  а право вето  - не более не  менее, как проявлением абсолютной
диктатуры. По мнению  Дэва, система при  всех ее недостатках  обладала одним
явным  преимуществом: она работала. До первого вторжения ксенофобов японцы в
течение трехсот  лет  поддерживали  мир, хотя, конечно, случались  отдельные
изолированные восстания, что было неизбежно. Располагая полным контролем над
ядерным оружием, они удерживали разобщенное человечество от самоуничтожения.
А  последние сорок лет именно  они координировали оборону  миров  Шикидзу от
ксенофобов и делали это, следует признать, в  общем, успешно. У Дэва не было
никаких  сомнений,  что  разрозненные действия  десятков  пограничных планет
потерпели бы полный провал.
     С  другой стороны, ему  были понятны  горькие  чувства Кати в отношении
подлинных  хозяев Семидесяти, хотя он  не  разделял их  полностью.  Конечно,
некоторые свободы личности  ограничивались.  Например, граждане бывших  США,
имевшие  особенно  прочные  и  давние  традиции  независимости,  высказывали
недовольство Союзным Актом,  принятым  300 лет назад  и  серьезно  урезавшим
суверенитет  страны. В  некоторых районах это недовольство выражалось даже в
противоправных действиях  по отношению  к Имперской  Японии. В памяти многих
американцев еще были живы события, названные Ванкуверской Бойней 21 года.
     Естественно, что подобные настроения получили широкое распространение в
тех колониях, где  большинство  населения  составляли  потомки  выходцев  из
Северной Америки, пытавшихся даже воскресить до некоторой степени утраченную
славу. Такой мятежной  планетой и была Новая  Америка, родина Кати.  Правда,
росла она в украинской колонии, где и заразилась консервативным духом.
     Учитывая  все   это,   Империя,   в   худшем   случае,   -  нескладная,
обременительная,  громоздкая бюрократическая система, а в  лучшем - это  тот
инструмент, благодаря которому человечество достигло звезд и сохранило самое
себя. Дэв  считал, что оба варианта нераздельно связаны. Для него  и для его
семьи Империя давно стала и благословением, и проклятием.
     Начать с того, что Майклу Камерону  пришлось развестись  с женой, когда
он получил высокое назначение в Имперском Флоте. Офицеру, начиная с капитана
и выше,  полагалось  быть  женатым  с учетом политической  благонадежности и
вступать  в брак с женщиной того  круга, который  определялся  Императорским
Дворцом,  так что Мари  Прю-Камерон, не-японка  из Западного  Скрэнтона,  не
говорившая на  нихонго,  попросту  представляла  не  тот  социальный  класс.
Императорский Протокольный Совет устроил для Майкла новую партию.
     При этом Майклу позволялось сохранять со своей прежней  женой  любовную
связь и обеспечивать обоих сыновей. Если бы не это, Дэв  не смог бы получить
свой  имплантант  NOI  Модель  10000  с  вживленным  в  ладонь   контрольным
интерфейсом, двумя височными разъемами и  затылочным приемником  для прямого
обмена. Без этих дорогих В- и  З-разъемов Дэв Камерон никогда не выбрался бы
с Земли, а остался одним из сотни  миллионов  обитателей скученных городских
районов,  не выключающих ВИРкомы  и  живущих  за  счет  пособий,  выделяемых
государством для безработных граждан.
     После  трагедии  с  отцом  и его  самоубийства,  Дэв  долго  еще  питал
ненависть  к Империи,  но  столь  личное  чувство  по  отношению  к безликой
огромной структуре рано или поздно должно было иссякнуть. Так и случилось. С
точки зрения Дэва не  система, а именно враги его отца довели дело до  суда.
Сама же Империя  намного значительнее любого отдельного  гражданина, будь он
даже самим императором.
     Самоубийство отца чуть было  не положило  конец карьере сына,  когда та
еще  и не началась толком. Дэв уже получил  назначение  в  Академию  Флота в
Сингапуре,  когда  известие о катастрофе на  Лунг  Ши достигло Земли.  После
решения  трибунала  назначение  потихоньку отменили "во избежание неприятных
последствий для репутации Академии".
     После   долгих  мытарств  Дэв  оказался  на  борту   грузового  корабля
"Минтака", отправлявшегося к Пограничным  мирам. Тогда его главным  желанием
было уехать подальше, но вряд  ли стоит возлагать вину за это на Империю, не
так ли?  И не  Империя повинна в том, что, когда он  вступил в гегемонийскую
гвардию, то попал не на Флот, как просил, а в уорстрайдеры.
     Всю свою жизнь