сь  еще  более  заметной.
Когда-то Эйден и Марта были  похожи.  Теперь  сходство  уменьшилось.  Если
Марта кого-то и напоминала, то скорее молодого воина  в  звене  Джоанны  -
Диану.
     - Я думал недавно о наших кадетских днях, - сказал  Эйден.  -  Ты  не
забыла, как мы прибыли?
     - Нет. Я помню, как Сокольничий Джоанна устроила тебе хорошую трепку,
а затем сказала, что, по ее  мнению,  у  тебя  хорошие  шансы  пройти  все
проверки и стать воином. Я тоже  тогда  немного  завидовала  тебе,  как  и
теперь.
     - А ты не знала, что Джоанна теперь служит под моим началом?
     - Нет, не знала. Я думала, что она, должно быть, уже мертва.
     Он рассказал ей, как Джоанна вымуштровала Соколиную Стражу, превратив
ее в превосходную боевую часть.
     - Ты уходишь от моего вопроса, Эйден Прайд. О совещании и о том,  что
в нем тебе кажется банальным.
     - Вспомним кадетские времена. Я много думал, что значит быть  воином.
По моим представлениям, клановый воин никогда не оглядывается.
     - Согласна. Я тоже думала об этом.
     - Тогда, наверное, ты также согласишься, что настоящий  воин  никогда
не спорил бы об артиллерийском прикрытии. Такие воины делали бы заявки  на
право взять мосты, опираясь  на  собственные  артиллерийские  возможности.
Кстати,  а  нужна  ли   в   действительности   тяжелому   боевому   роботу
артиллерийская поддержка?
     - В действительности нет. Но в крупных  военных  кампаниях  бывают  и
осложнения, когда после первого вызова требуется перераспределение заявок.
     - Наверное, но это больше похоже на образ мышления  сфероидов.  Какую
Звездную Лигу построят кланы,  думая  так  же,  как  обитатели  Внутренней
Сферы?
     Марта пожала плечами.
     - Если это послужит для тебя утешением, то  многие  клановые  офицеры
разделяют твое мнение. Что-нибудь можно будет сделать.
     - Но разве это по-клановски? Разве мы решаем дела через  политическую
софистику? Это опять Внутренняя Сфера. И эти дебаты - это тоже  Внутренн
Сфера. Разве в тактике ведения  войны  мы  руководствуемся  стремлением  к
минимальным потерям?
     - Но тогда чего ты желаешь?
     - Чего я хочу? Не  знаю.  Думаю,  что  хочу  победить  или  потерпеть
поражение. Однако если мне  суждено  потерпеть  поражение,  то  это  будет
зависеть от моих сил и опыта, но не от сложных проектов, созданных вождями
клана ради разрушения сложных планов вождей противника.
     - Ну, ты скорее всего немного наивен, но...
     - Наивен?
     - Тогда склонен к идеализму.
     - Смотри, Марта.
     Отойдя  от  нее,  он  направился  в  круг  собравшихся,  где  высока
дискуссия уже опустилась до уровня  перебранок  о  том,  какое  количество
личного состава следует использовать  в  бою  за  каждый  мост.  Растолкав
локтями командиров, Эйден крикнул:
     - К черту весь  этот  спор!  Забудьте  об  артиллерийском  прикрытии.
Забудьте о подсчете личного  состава.  Я  полковник  Эйден  Прайд.  Ставлю
Соколиную Стражу за право взять оба моста!
     Хан Вандерван Чистоу поднял левую руку, чтобы Эйден попридержал язык.
     - Полковник, я не разрешал выдвигать заявки на эти объекты.
     - Да, Хан, - ответил Эйден. - Я понимаю. Но тем  не  менее  Соколина
Стража требует для себя права взять мосты через реку Рилен.
     - Соколиная Стража? Ха! - воскликнул офицер,  стоявший  в  нескольких
метрах от Эйдена.
     Эйден тотчас узнал  этот  насмешливый  тон,  который  ему  так  часто
приходилось слышать.
     Он обернулся и увидел, что Марта внимательно его  рассматривает.  Она
едва заметно кивнула, словно в знак одобрения.
     - Если заявки запрещены,  то  дайте  Соколиной  Страже  приказ  и  вы
сможете прекратить эти бесконечные споры.
     Возгласы протеста послышались и от остальных командиров.
     - Это позор для нас - разрешить Соколиной Страже вести Клан Кречета в
бой, - заявила женщина, в которой Эйден  узнал  полковника-воительницу  по
имени Сенса Ортега. О ней говорили как об обладательнице одного  из  самых
замечательных кодексов во всем клане.
     Другие поддержали ее,  в  том  числе  и  генерал  Май  Кельми.  Эйден
почувствовал, что ведет в штабе заранее проигранное сражение. И Хан, и Май
Кельми считали, что требование Эйдена было чистой бравадой. Конечно, Эйден
Прайд понимал их точку зрения. Авангард клана имел  огромное  значение  на
этом рубеже военных действий. Мосты представляли собой первый, и  главный,
этап борьбы на Токайдо. Но все же несправедливо было судить его  Соколиную
Стражу за позор, перенесенный  из-за  Адлера  Мальтуса.  Выдвинув  заявку,
Эйден не мог просто так отступить.
     - Если вы не желаете поставить Соколиную Стражу во главе  атаки,  то,
по крайней мере, прекратите эту глупую перебранку  по  поводу  технических
деталей. Любая часть Клана Кречета может достойно вести остальных.  Сейчас
мы теряем время. Давайте закончим споры и займемся делом!
     Удивительно, но  эта  страстная  риторика  вызвала  одобрение  многих
воинов. Некоторые даже стали подталкивать друг друга,  что-то  возбужденно
выкрикивая. И опять Хан поднял руку, требуя тишины.
     - Полковник Эйден Прайд сказал хорошо. Мы должны оставить пустую игру
слов. Время драться!
     Повернувшись к Эйдену, он заговорил мягче:
     - Я должен похвалить тебя за желание драться, но еще не пришло  врем
для воинов Соколиной Стражи вести в бой остальных. Этой чести вас удостоят
где-нибудь  на  другой  планете.   Однако,   полковник,   столкновения   с
ком-гвардейцами уже начались, и я  приказываю  вам  идти  на  прорыв,  где
только возможно, чтобы войти в Эйлал. Этой чести будет  вполне  достаточно
для твоих воинов, даже если не вы первыми возьмете мосты.
     Возвращаясь к месту, где стояла Марта, Эйден прошел  мимо  нескольких
офицеров, кидавших ему вслед насмешливые реплики и нелестные  слова.  Если
битва за Токайдо не была бы так важна, Эйден рискнул бы затеять  несколько
дуэлей еще до того, как добрался до Марты.
     - Ты мало изменился, я вижу, - сказала она.
     - Речь идет о моей репутации прыгуна-выше-собственной-головы?
     - Возможно. Но, наверное, я  назвала  бы  это  некоторым  недостатком
проницательности. Будь ты более проницательным, то взял бы  на  вооружение
некоторые приемы Внутренней Сферы.
     Эйден решил не продолжать дискуссию. Вместо этого он произнес:
     - Когда-то, Марта, когда мы были  очень  молодыми,  ты  сказала,  что
любишь меня. Детские разговоры, как позже ты заявила. Ты сказала, что воин
клана не должен любить. Что ты ощущаешь теперь?
     - У меня нет  мыслей  по  этому  поводу.  Могу  сказать:  то,  что
чувствовала в сиб-группе, до сих пор правда. Тогда мы были близки.  Но  мы
вышли из детского возраста. Думаю, что все-таки мы были друзьями.
     - Не совсем клановское слово... друзья.
     - Да. Но я хотела бы, чтобы мы были близки  всегда.  Это  не  любовь,
наверное. Но это правда.
     - Я буду рад этому. Марта.
     - И, наверное, после боя тебе стоит провести некоторое время  в  моем
жилище. Или я могла бы прийти к тебе.
     Новый сюрприз! Ведь они не занимались сексом еще с кадетских дней.
     - Я хотел бы этого. Марта.
     - Хорошо. Оговорено и сделано.
     Наступил рассвет, и, следовательно, через час  должно  было  начатьс
наступление. Наблюдая  за  тем,  как  утомленный  совет  заканчивает  свое
заседание,  два  бывших  сиба  некоторое  время   молчали.   Затем   Марта
заговорила.
     - Военные советы и воины, - произнесла она. - Эти слова вместе звучат
очень хорошо, но то, что они обозначают, не  состыкуется.  Воинам  следует
действовать, а не говорить. Именно так клан может  избежать  пустой  траты
времени и сил. Мы сохраняем материал: пытаемся  сохранить  жизни,  заявл
как можно меньше сил и личного состава. Но нас не тошнит при пустой  трате
слов. Воут?
     - Ут. Марта, я боюсь, что кланам грозит  потеря  Токайдо.  А  почему?
Потому что наша численность и боевые возможности слишком ограниченны? Нет,
я так  не  полагаю.  Но,  может  быть,  мы  уже  потеряли  планету,  когда
согласились на эту упорядоченную битву, да, потеряли, отдав слишком  много
уважения Внутренней Сфере?
     - Уважения? Я никого не уважаю. Никого из Внутренней Сферы.
     - Я тоже. - Он понизил голос. - Но,  наверное,  наши  вожди  уважают.
Наверное, они обманулись причудливыми словами Внутренней Сферы. Марта,  мы
вторглись во Внутреннюю Сферу. Завоеватели  ведут  бои,  берут  связанных,
принимают и оставляют шрамы на телах  кланов.  Мы  завоевываем  победу  по
собственным правилам. Теперь вдруг мы сражаемся по правилам сфероидов. Это
неправильно, Марта! Вот в этом я более чем уверен. Это неправильно!  Когда
Хан согласился иметь  дело  с  представителями  противника,  он  пошел  на
компромисс с клановым образом жизни. Это все, что я знаю. Но  я  преданный
клановый воин и вопреки своему знанию буду драться с не меньшей яростью.
     - Ты предпочел бы что-то вроде революции? Переворот?
     -  Нет.  Никогда.  Это  тоже  в  стиле  Внутренней   Сферы,   но   не
по-клановски.
     - Да, я согласна.
     Они помолчали некоторое время. Эйден чувствовал себя как-то  странно.
Вдруг он обнаружил прежнее сходство с Мартой,  как  в  те  кадетские  дни.
Когда-то  Эйден  думал,  что  их  пути  разошлись  окончательно.  И   хот
полковника мучили сомнения по поводу ведения войны,  от  тайного  союза  с
Мартой он чувствовал некоторое удовольствие.
     Военный  совет  начал  расходиться,  и  Марта  с  Эйденом  побрели  к
флайерам. Они дошли до флайера Марты. Когда женщина повернулась к нему, ее
лицо частично скрывалось в тени.
     - Что с тобой, Эйден? - спросила она,  приведенная  в  замешательство
выражением его лица.
     - В этом свете ты очень похожа на одного из воинов Соколиной  Стражи.
Ее зовут Диана.
     - Наверное, в ее сиб-группу вошли гены наших Маттлова или Прайда.
     - Она вольнорожденная.
     - У меня никогда не было детей.
     - Что ты говоришь!
     - Я знаю. Клановые воины  редко  становятся  родителями.  Ты  им  был
когда-нибудь?
     - Даже мысль об этом пугает меня. Я ощущаю неловкость от одних только
слов, которые относятся к естественному рождению.
     - Если я нанесу визит в  Соколиную  Стражу,  ты  покажешь  мне  этого
воина, воут?
     - Ут.
     Марта начала было забираться в кабину флайера, но затем обернулась.
     - Я хотела сказать... ну, я считала бы честью идти  в  бой  вместе  с
воинами Соколиной Стражи, или "Гордости Прайда".
     Затем она исчезла в темной кабине. Эйден пошел к своему флайеру и  по
пути вновь уловил ворчание офицеров.  Ему  показалось,  что  один  из  них
назвал Соколиную Стражу "Недоразумением Прайда".
     Диана наблюдала, как отец покинул флайер и  направился  на  командный
пункт. Она сопровождала его во время поездки в ставку командования,  чтобы
получить запасную панель для своего боевого робота. Наблюдая  за  встречей
Эйдена и Марты Прайд, Диана не знала, как к этому относиться.
     Хотя она прилагала все усилия, чтобы стать настоящим воином, ей  было
сложно избавиться от некоторых  сексуальных  представлений.  Среди  низших
каст было меньше случайных связей, чем  среди  клановых  воинов,  а  кроме
того, существовало табу на сексуальные контакты между членами одной и  той
же семьи. Но клановые воины, члены одной  и  той  же  генетической  ветви,
одной  сиб-группы,  спаривались  без  ограничений.   Она   не   завидовала
сексуальному опыту отца, но ей было неловко думать о том, что, может быть,
он занимался этим именно в своей сиб-группе.
     Затем ей пришла в голову одна мысль, которая поразила  девушку.  Ведь
она сама является отпрыском Эйдена и другого члена  той  же  сиб-группы  -
Пери! Ранее это никогда не казалось чем-то значительным или зловещим. Пери
была  ее  матерью,  и  Диана  выросла,  восхищаясь  ею,  хотя   та   часто
отсутствовала. Диана вспомнила,  как  Пери  однажды  сказала  дочери,  что
слова,  использующиеся  для  обозначения  отношений  "родители  -   дети",
считаются в сиб-группе ругательством и поэтому Диане не  следует  называть
ее мамой. Пери выросла в убеждении, что это слово запрещено  и  что  любое
аналогичное понятие предано анафеме. Хотя  Пери  по  собственному  желанию
стала матерью, отказавшись от  контроля  за  беременностью,  чтобы  зачать
ребенка от Эйдена, однако постепенно приучила дочь называть ее по имени, а
не мамой.
     - В этот вечер ты выглядишь задумчивой, воин Диана.
     Она обернулась и увидела, что это  был  элементал  Селим  из  первого
звена, звеньевой тринария "Дельта". Высокий темнокожий  человек  с  сильно
выдающимися скулами и толстыми губами, самый высокий из  всех  элементалов
Соколиной Стражи, наклонился над Дианой, так как  был  слишком  высок  дл
воина. Он всегда нравился Диане, потому что не  выглядел  таким  резким  и
грубым, как прочие элементалы, и всегда производил впечатление  серьезного
человека, чем тоже отличался от большинства своих товарищей. Диана никогда
не видела, чтобы Селим занимался грубыми развлечениями с  другими  членами
его касты. Он держался в стороне от всего этого.
     - Хочешь доложить, что ты думаешь о выполнении моего долга, звеньевой
Селим, да?
     - Нет. Я не вижу никаких нарушений долга. Просто я  обратил  внимание
на выражение твоего лица. Наверное, ты думаешь о чем-то важном?
     - Да. Но это личные мысли.
     - А-а... Я не хотел вмешиваться.
     - Вовсе нет. Я рада, что ты отвлек меня.
     - Рада? Ты, воин Диана?
     - Почему ты говоришь это?
     - Потому что обычные воины склонны к простоте.
     - Я вольнорожденная.
     - Этим можно объяснить многое.
     - А ты не находишь, что другие воины тоже сложны? Ты не думаешь,  что
наш полковник, например, не прост?
     - Да, нахожу. Но он не похож на тебя, он другой. Проверь его  кодекс.
Ни одной типичной военной записи.
     Они немного поболтали. Когда Селим собрался уходить, Диана заметила:
     - Ты ничего не сказал по поводу моей внешности, Селим. Мужчины обычно
делают это.
     - Мужчины-элементалы?
     - Ну, нет. Не мужчины-элементалы.
     - Ты попала в точку. Мы даже не ищем друг в друге красоты. А  если  и
нашли бы, то сразу ее возненавидели.
     - Я ненавижу красоту, а я не элементал.
     - Ты, воин Диана, генетическая неудача, -  сказал  Селим  с  улыбкой,
превратившей его слова  в  комплимент.  -  А  сейчас  хочу  пожелать  тебе
спокойной ночи.
     И высокий элементал, грациозно поклонившись, вернулся на место  сбора
своего звена.
     Диана  почувствовала  себя  несчастной.   Ночь,   которой   следовало
наполниться звуками яростного боя, была наполнена словами. Сначала быстрым
шагом, а  затем  бегом  она  бросилась  к  своему  боевому  роботу,  чтобы
приготовиться к атаке. "Ну, - подумала она, - по крайней мере, хоть теперь
слов больше не будет".



27

     Плато Презно резко обрывалось  в  бездну,  и  это  напоминало  Эйдену
древнее терранское поверье, по которому мир был плоским и люди, подошедшие
к его краю, могли сорваться и упасть. А это можно было бы  сделать  частью
неплохой стратегии, подумал  Эйден,  рассматривая  изображение  обрыва  на
главном экране. Что если Внутренняя Сфера сумела создать такой плоский мир
и кланы сейчас галопом несутся к самому краю  пропасти?  Образ  производил
огромное впечатление: войска кланов в сверкающих боевых роботах  срываютс
с края обрыва и исчезают в космосе. На мгновение он закрыл глаза и увидел,
как сотни машин растворяются в пустоте.
     Неожиданно зазвучавший по частному каналу голос Жеребца нарушил покой
Эйдена.
     - В поле зрения - мосты, и  силы  противника  на  Перекрестке  Робина
открыли огонь по двенадцатому соединению  Клана  Кречета.  Завязался  бой,
сэр.
     Двенадцатое соединение добилось чести вести штурм  моста.  Зная,  что
этой частью в свое время командовал Май Кельми, когда был еще полковником,
Эйден решил: выбор сделали по политическим мотивам. Это его разозлило, так
как Прайд считал, что позицию следовало сделать  открытой  для  ставок,  в
которых могли принять участие все подразделения Клана Кречета, в том числе
и Соколиная Стража. Другое соединение,  седьмое,  направилось  ко  второму
мосту - Мосту Пахаря. По сообщению Жеребца, оно подошло к объекту, но  бой
там еще не начался.
     Оба моста были еще вне поля зрения наступавших воинов Клана  Кречета,
так как река текла по долине. Чтобы добраться до мостов,  необходимо  было
спуститься по скалистому склону. Рекогносцировка  показала,  что  шагающие
боевые роботы не смогут этого  сделать,  так  что  вперед  послали  боевые
машины, способные прыгать. Они вошли в долину и ответили огнем противнику.
     Эйден вывел на главный экран изображение боя  у  Перекрестка  Робина.
Из-за яркого света солнца на  Токайдо  оно  выглядело  очень  бледным.  На
Перекрестке Робина боевые роботы Ком-Гвардии, яростно защищая  подступы  к
мосту и сам мост, заставили  двенадцатое  соединение  отступить.  Ракетный
удар взорвал одну машину Клана Кречета и серьезно повредил другую, броня с
нее была содрана и висела клочьями. Эйден  выругался,  когда  увидел,  что
командир двенадцатого соединения отдал приказ об  отступлении  к  подножию
склона, чтобы прикрыть спуск тяжелых боевых роботов.
     - Плохо, да? - спросил Жеребец.
     -  Они  их  так  сгрудили,  будто  хотели  предложить  ком-гвардейцам
попрактиковаться в стрельбе.
     - Нам везет, что это частный канал.
     - Я бы сказал это и самому Хану Чистоу.
     Жеребец вздохнул.
     - Да, ты бы сказал.
     Продолжая наблюдать за картиной на своих экранах, они продвигались  к
месту боя. Вдруг Эйден произнес:
     - Ну, время!
     - Что ты имеешь в виду?
     - Наступило время выполнять приказы. Когда завяжется бой,  мы  должны
прорваться, помнишь? Мы поможем двенадцатому соединению взять мост.
     - Прими мои одобрения вкупе с энтузиазмом.
     Эйден открыл линию связи и приказал подразделениям  Соколиной  Стражи
развить максимальную скорость. Когда их часть проходила мимо  двух  других
боевых соединений, она держала достойный зависти строй, вызвавший в мыслях
многих воинов Клана Кречета проклятия в свой адрес.


     Как и приличествует командиру, Эйден Прайд направил своего  "Матерого
Волка" прямо на гребень склона, ведущего к Перекрестку  Робина.  Достигнув
гребня - края странного мира плато Презно, он замедлил ход машины, а затем
пустил ее вниз быстрыми, грациозными скачками. Еще в  шаттле  он  приказал
техам оборудовать "Матерого Волка" модулями реактивных прыжков. Для  этого
пришлось пожертвовать несколькими пушками и лазерами, обычно находившимис
в торсе машины; но Эйден слишком привык к  прыжкам  "Разрушителя",  своего
бывшего боевого робота. Он не мог отказаться от них только из-за того, что
прыжковые установки не являлись стандартом для "Матерого Волка".
     Боевые роботы Жеребца и  Марго,  воинов  командной  группы  Соколиной
Стражи, тоже могли прыгать. Они всегда находились вместе с полковником,  и
сейчас их машины летели шаг в шаг за рванувшимся вперед "Матерым  Волком".
На гребне Эйден, включив реактивные ускорители, взмыл вверх и пролетел над
машинами двенадцатого соединения Клана Кречета, пока  не  опустился  ближе
всех у Перекрестка Робина. Появление "Матерого Волка" в  стане  противника
вызвало некоторое смятение.
     Спускаясь, Эйден обстрелял ком-гвардейские боевые роботы, оборонявшие
подступы к мосту. Они не ожидали атаки  сверху,  и  эта  внезапность  дала
Эйдену и его Соколиной Страже значительное преимущество.
     Находясь в прыжке, он выстрелил в полете в "голову" тяжелого  боевого
робота. Компьютер определил этот тип машины - "Головорез". Прицелившись из
тяжелых лазеров, Прайд произвел прямое попадание в  "голову"  "Головореза"
и, несомненно, прикончил водителя. У полковника не было времени  смотреть,
как подбитый боевой робот зашатался у перил моста и  свалился  в  глубокие
воды вспенившейся реки Рилен. Фонтан брызг был наст