колько  секунд.  Ни  один  человек  не  в  состоянии  оценить
положение,  прицелиться и  нанести  удар  с достаточной точностью  за  столь
короткий  промежуток времени, даже с учетом обостренности рефлексов  за счет
цефлинка. Проглотить и  переварить  количество  информации  способны  только
сверхбыстрые оптические приборы и электроника ИИ.
     - Секунду, - попросил Дэв. Он ждал, пока истекут последние мгновения до
последнего изменения курса. 3... 2... 1...
     Вот оно! Невидимые и неслышимые плазменные струи ударили в пространство
под точно рассчитанным утлом. "Токитукадзе" слегка замедлил ход,  повернулся
в сторону  цели, причем два из трех  его лазеров оказались сориентированы на
планету.
     Маневр завершен...
     До выхода  в точку  перигея  оставалось 12 минут.  Эриду заполнила весь
экран - огромный  золотисто-красный шар. Дэв  уже  различал береговую  линию
Моря  Утреннего  Грома.  Очень  плотная  облачность. Об  этом он  как-то  не
подумал. Смогут  ли  они вообще рассмотреть поле битвы?  Что это  за  блеск?
Небесный лифт? Да... это он.
     Падающий корабль вздрогнул, коснувшись первых плотных слоев  атмосферы.
При  таком кувыркании навести оружие на цель будет нелегко, может быть, даже
невозможно.
     -  Симона?  Дай  мне  полную тактическую  информацию.  И  переведи  все
вооружение под контроль ИИ.
     Дэв попробовал сконцентрировать  внимание, но  поток  данных, хлынувший
через  цефлинк,   оказался  ему   не   по  силам,  затопил.   Схемы,  линии,
математические формулы перекрыли  все визуальное  поле.  Они мигали, ползли,
бежали  и  исчезали  в глубинах его виртуального мира. Эриду была  там... ее
гравитационное поле...
     В  этом   другом  мире   Дэв  видел  все,  происходящее  внизу:  каждое
подразделение - имперское, гегемонийское, повстанческое, - они представали в
виде цветных масс; он видел каждый отдельный уорстрайдер - крошечную фигурку
на темном обожженном войной  фоне земли. Боже, неужто они опоздали?  Похоже,
что  штурмовая  группа имперской морской  пехоты только что вышла  на  фланг
обороны повстанцев  и продолжает наступление.  Дэв  насчитал лишь  с десяток
целых машин у  обороняющихся... да  нет,  уже меньше.  И при том  положении,
когда противники сошлись так близко,  будет чертовски трудно нанести удар по
противнику, не задев своих.
     Перед ним  бежали строчки: траектория движения "Токитукадзе" над  полем
боя,  скорость,  высота, радиус  действия ракет, пушек, лазеров  -  все  это
скорее   ощущалось,  чем  воспринималось   зрением,   постоянно   меняющееся
взаимодействие математических расчетов. Где-то  за пределами своего мозга он
ощущал  напряженную  работу  ИИ,  воспринимаемую   как  сливающееся  в  одну
сверхсветовую линию мелькание его мыслительных операций. Прямая  цефлинковая
связь  с  компьютером  сделала этот  компьютер  как  бы частью его мозга. Не
требовалось  ни   объяснений,  ни  расчетов.  Он   только  принимал  готовые
образы-решения.  Нужно  ударить  здесь... здесь...  здесь...  но  только  не
слишком близко, чтобы не попасть туда...
     ...а Искусственный Интеллект корабля уже рассчитывал наилучший вариант,
чтобы предоставить Дэву то, что требовалось.
     Семь минут.
     -  Нужно сообщить им,  что  мы  подходим,  - предложил Торольф. Все они
видели то же,  что видел и сам Дэв, воспринимая информацию от него,  являясь
частью этого огромного нечеловеческого мозга, хотя и  не принимали участия в
расчетах.
     - Кому? - спросила Бев. - Нашим парням?
     - И тем, и другим. Может, это как-то подействует.
     - А если импи нас подстрелят? - высказал опасение Тевари.
     -  Сомневаюсь,  что это им по силам, - сказал Дэв. Слова его прозвучали
как-то странно далеко, как будто говорил кто-то другой. - В любом  случае их
радары ведут нас по меньшей мере в течение часа.
     Он помолчал, обдумывая пришедшую внезапно мысль.
     - А  что если мы  официально объявим себя первым подразделением  нового
Флота Конфедерации?
     Все горячо поддержали это предложение.
     - Знаете,  - сказал Кенич,  - нам просто необходимо  дать  этому корыту
другое имя. А то "эсминец Конфедерации "Токитукадзе"" как-то не звучит.
     - А что означает "Токитукадзе"? -  спросил Торольф. -  А... да, "свежий
ветер". Неплохо, как мне кажется.
     Но Дэву вспомнилась первая ночь в лагере повстанцев после вызволения из
тюрьмы.  Он знал, какое имя нужно дать кораблю, но  вслух ничего не  сказал.
Вместо  этого он  приказал Симоне открыть  общий  канал  связи ВОКОГа.  Если
передать  сообщение открытым текстом, то  все  воинские  части на Эриду, как
правительственные, так и повстанческие услышат его.
     - Внимание! Говорит эсминец "Орел", - объявил он. - Имперский Флот в Ши
Драконис уничтожен.
     Да,   некоторое   преувеличение,   конечно.  "Шусуи"  сейчас  падает  в
неизвестность, но вот "Гекко", очевидно, оправился и идет сейчас к Вавилону.
Хотя  вряд ли этот фрегат представляет  серьезную опасность. По мнению Дэва,
имперский корабль лишился как вооружения, так и системы наведения.
     - Для предотвращения дальнейшего кровопролития, -  продолжал он,  -  мы
предлагаем всем правительственным войскам прекратить наступательные операции
и начать переговоры с силами Конфедерации.
     В голове его рефреном звучала песня Лориты:

     Орел прилетел, вернулся домой,
     И надежда зажгла сердца...

     Тоже  не  совсем верно.  "Орел" не  мог вернуться домой,  да и прилетел
ненадолго.  Дэв внимательно  изучил цветные  схемы,  которые подавал на  его
цефлинк  компьютер. Вот небесный  лифт, впереди  и  чуть  слева. Они пройдут
ниже, чем он предполагал. Похоже, перигей будет около 90 километров.
     - Ответ от ВОКОГа, капитан, - доложила Симона. -  Открытым текстом. Они
приказывают нам сдаться. Одновременно идет передача гегемонийским сухопутным
подразделениям. Приказано продолжать наступление. Тоже открытым текстом.
     - Хотят, чтобы мы услышали, - заметил Николсон. - Провоцируют.
     - Возможно, поняли, что мы не можем применить ядерные ракеты, - ответил
Дэв. - А может, посчитали, что у нас не хватит смелости применить их в такой
близости от небесного  лифта.  Что ж,  покажем, что и обычное  оружие  может
творить чудеса... с помощью компьютера.
     Две  минуты.  "Орел"  снова  вздрогнул,  встретившись  с плотным  слоем
воздуха, его корпус  раскалился докрасна  в  носовой части.  Клочья  обшивки
отваливались  подобно  срезанной кожуре,  вспыхивая  и  взрываясь  огненными
болидами.  В последний  момент ионизированный слой, окружающий несущийся  со
свистом  корабль чуть  было не испортил все,  блокировав радиопередачи как с
земли, так и от ВОКОГа, и на несколько секунд Дэв  и компьютер потеряли цель
из вида.
     Но тут "Орел" наткнулся на более плотный слой и подпрыгнул, как плоский
камень прыгает  по спокойной водной глади.  Ионизация прекратилась,  в  мозг
Дэва снова хлынула информация.
     Последние секунды... Сейчас на горизонте появится Библ. 5... 4... 3...

     Имперские уорстрайдеры почти  поглотили правый  фланг повстанцев. Дарси
выбыл из  строя,  его "Скороход"  изрешетили из всех  видов оружия. Катя  не
знала, успел ли  он катапультироваться или нет.  Враги уже были  позади нее,
отрезав от купола. Оставалось только спасаться.
     Рядом с ней замерли "Скауты" Хагана и Чунга, все трое  стояли буквально
спина к  спине,  отбиваясь от наступающего с трех сторон противника. Оборона
повстанцев напоминала сито: гегемонийские  страйдеры заняли вершину холма, а
пехота  в  черных  бронекостюмах  гнала  вниз  по   склону   бегущих  солдат
Конфедерации.
     Небо стало белым.
     Катя никак не могла  понять, что же случилось. Она только знала, что ее
оптические   сенсоры   сгорели,  внешние   микрофоны   отключились,  что-то,
напоминающее землетрясение,  выбило  почву  из-под  ног  "Призрака",  и  тот
завалился набок.  Когда "зрение"  восстановилось, Катя увидела, что горизонт
ярко освещен неким быстро перемещающимся пульсирующим столбом пламени. "Бред
какой-то",  -  подумала  она.  Вырванные  с  корнем и растерзанные в  клочья
грибообразные  деревья взлетали  в  воздух, гигантский  смерч подхватывал  и
уносил  обломки  боевых  машин  и  бронетранспортеров.   Земля  содрогалась,
как-будто сама  планета наконец проснулась  и, подобно раздраженному жильцу,
стучит в потолок, требуя тишины и порядка.
     А  затем  свет,  грозный,  яркий,  ослепительный свет.  В  воздухе  еще
кружилась пыль  вперемежку с  мусором. Но  не прошло и минуты, как  на землю
упали первые капли дождя. Именно это больше всего поразило Катю. Ведь только
что в небе не было ни облачка.

     Сам чувствовал вибрацию в пространстве между Ничто и Скалой.
     Он уже  некоторое время  ощущал  магнитные и  сейсмические  волнения...
там... но не мог определить точно ли они являются сигналом человека.
     И вдруг, совершенно  внезапно, сомнения отпали. Волны давления пронзили
скалу, они  шли  одна за другой,  щупальца-антенны, протянувшиеся на  многие
километры, задрожали, предчувствуя катастрофу - превращение Скалы в Ничто...
но  вибрации  прекратились.  Неясно,  смутно,   Сам  ощутил   что-то  еще  -
интенсивный  источник   магнитных,  радио-  и   тепловых  излучений.  Где-то
близко... на грани Скалы и Ничто...
     Это  сигнал.  Сам определил точный  эпицентр волн. Там... неподалеку от
такого манящего лакомства из чистых элементов, возносящегося в глубины.
     Он собрал силы и устремился в Ничто...

     Правительственные силы дрогнули и обратились в бегство.
     Вообще-то целью столь беспрецедентной бомбардировки из космоса стали не
передовые линии,  потому  что  они  уже  смешались  с  силами  обороняющихся
повстанцев.  Ураган  пронесся  по  тыловой  зоне  гегемонийских  войск,  где
находились  передвижная   ремонтная  станция,  медицинская   станция,  склад
запасных частей  и  оборудования,  которые  могли  понадобиться  в  решающей
схватке. Здесь  же стояли несколько имперских  аэрокосмолетов, не занятых  в
данное время, а также располагался штаб морских пехотинцев.
     Большая часть резервов  была  уничтожена сразу же.  Все  находившиеся в
воздухе  аэрокосмолеты  оказались  брошенными   на   землю.  Захватившие  их
ураганной  силы ветры даже  раскачали  небесный лифт,  и его  низкочастотные
колебания не затухали еще в течение нескольких дней.
     Что  касается  уорстрайдеров, сражающихся на  вершине  холма, то многие
оказались на  земле,  один гегемонийский пилот погиб,  когда его  "Торопыга"
напоролся  на ствол дерева, но в целом боевые машины пострадали сравнительно
немного. Однако и  этого оказалось достаточно. Наступающие,  осознав, что их
тыл прекратил существование, предпочли прекратить бой и отступить к Нимроду.
     Это  политики могут  спорить с кем  угодно.  А в обязанности джекера не
входит пункт о  необходимости открытого  противостояния вражескому  эсминцу.
Большинство так и решило.
     В обычном боевом порядке они двинулись  по дороге Библ-Нимрод,  когда в
50 метрах от них из-под земли ударил вулканический фонтан из камня и мусора.
Спустя несколько секунд, когда никто еще не опомнился, не пришел в себя и не
сообразил, что происходит, появились ксенофобы.
     Поразительно  было  то, что  громадная,  смолянисто-черная пульсирующая
тварь, возникшая  перед ними, нисколько не походила на любых известных ранее
ксенофобов. Вместо жуткой,  но  привычной  змееподобной  боевой  машины, эта
мерзость представляла собой некую желатиновую массу,  корчащееся, булькающее
живое море, моментально затопившее ведущий уорстрайдер по бедра. Поверхность
этого моря покрылась рябью,  и с  нее  поднялось облако нанодезинтеграторов.
Пилот сошел с ума и закричал. Но и это продолжалось недолго - облако покрыло
машину, и через несколько минут уже ничто не напоминало ни о страйдере, ни о
человеке.
     Трагедия послужила сигналом. Несколько имперских страйдеров метнулись в
джунгли по обе стороны от монорельсовой дороги. Круша все на своем пути, они
слепо  мчались  до  тех   пор,  пока  не  увязли  в  непроходимых  зарослях.
Большинство их гегемонийских коллег, страшась встречи с подземным монстром и
негодуя на  дезертиров-импи,  двинулись  обратно  и возвратились в Библ.  Со
временем многие присоединились к повстанцам.
     Сам  довольствовался  тем, что  поглотил  несколько металлокерамических
конструкций, неподвижно стоящих на его  пути. Он с сожалением обнаружил, что
никого,  желающего  установить  с ним  контакт,  не  нашлось.  Сам  встретил
несколько человеческих существ и  даже приблизился  к ним, коснулся, пытаясь
вступить в диалог, но ни у одного из них  не  оказалось  того биологического
коммуникатора,  который  имелся  у  первого  человека  в  качестве  внешнего
покрытия. Ни один не захотел с ним разговаривать.
     Сам  долго  колебался,  ощущая  близость присутствия  чистых  металлов,
поющих магнитных полей, соблазнительного лакомства, поднимающегося  из Скалы
в Ничто.
     Но потом он отступил, устремился назад, вниз по туннелю, проделанному в
скале.  В людях  было много  такого, чего Сам не понимал,  а  на поверхности
немало неприятного.  Он лучше возвратится к теплу и покою Скалы, где и будет
ждать следующего контакта с человеком.
     Захотят  ли люди снова  общаться  с ним, и, если да,  то  что они могут
сказать?


Глава 34


     Не дай Бог прожить еще двадцать лет без такого вот восстания.
     Томас Джефферсон, 1787 год.

     Дэв вошел  в  зал  Дома  Правительства, когда  прием был  уже  в полном
разгаре. Когда  это он в последний раз посещал подобное мероприятие? Да, это
было  на  Земле...  имение  Кодамы... музыка... общество... Дэв  усмехнулся.
Здесь совсем другая  атмосфера,  более  непринужденная, веселая,  свободная,
хотя ведь не всем нравятся шум, грубоватые шутки и громкий смех.
     - Дэв!  - окликнул его Кенич из дальнего угла довольно большой комнаты.
- Дэв Камерон!
     Кто-то зааплодировал, и вскоре уже все повернулись к нему, приветствуя,
поздравляя. Ему пришлось пожимать руки, раскланиваться, кивать  и улыбаться.
Затем  шум стих, снова заиграла музыка. С бокалом в руке к нему подошел Винс
Крейтон.  Похвалив новый мундир Дэва,  только что одобренный  и  принятый  в
качестве униформы для армии Конфедерации, он сообщил по секрету, что сегодня
здесь ожидают Синклера. Расставшись с ним, Камерон не спеша направился через
зал.
     В углу он заметил локийцев -  Вика Хагана, Гаральда  Николсона и  Эрику
Якобсен.  Они  что-то горячо  обсуждали с группой  эридуанских колонистов  и
новоамериканских  страйдеров, громко смеясь над  собственными  незатейливыми
шутками. В  центре зала появилась с неизменной  ментарой Лорита Фишер, рыжие
волосы  перехвачены  красной  лентой, на  лице  улыбка. Она заиграла  что-то
шотландское, и несколько человек пустились в пляс. Среди  танцующих особенно
выделялись  Симона и Торольф, чей  энтузиазм  вполне компенсировал  нехватку
умения и отсутствие слуха.
     Большинство присутствующих  носило униформу, остальные же  являли собой
весьма  пеструю  картину:  потрепанные туники  и брюки  типичных  колонистов
соседствовали с отороченными золотом накидками и мантиями  послов. Последние
были официальными наблюдателями Гегемонии, и Дэву очень бы  хотелось  знать,
что  они собираются сообщить  в своих  отчетах, когда  вернутся на следующей
неделе  для доклада Совету  Гегемонии. Конфедерация  изо всех  сил  пыталась
представить  революцию на Эриду как свершившийся факт, с которым Гегемонии и
Империи лучше смириться, чем продолжать грозящую затянуться разрушительную и
бессмысленную войну. У Конфедерации  много  друзей  на Земле. Может  быть...
может быть, больше не будет  крови и смерти. Хотя Дэв почему-то сомневался в
столь благоприятном исходе дела. Много  прекрасных людей с обеих сторон пали
на поле боя  во время короткой, но ожесточенной битвы  на  Эриду, и скольким
еще   суждено   погибнуть,   прежде  чем   Гегемония   согласится   признать
Конфедерацию.  Что  же касается Империи, то  для нее потеря одного из  миров
Шикидзу означает  потерю као, первую  трещину в стене старого разрушающегося
дома, а потому воспринимается с тревогой. В  очередь за Эриду уже становятся
другие  планеты, жаждущие  отделения:  звенит цепями  Либерти, провозгласила
свою   независимость   Новая  Америка,  подает  голос  Локи,  чья  экономика
только-только пришла в себя после двухлетней борьбы с ксенофобами, тревожные
сообщения  поступили с  Радуги,  где  произошли  острые  столкновения  между
американскими колонистами и имперскими войсками. Дай Нихон обязательно будет
бороться  за  сохранение старого порядка, за  то,  чтобы обветшавший дом  не
развалился, даже если война с неизбежностью приведет к распаду Гегемонии.
     Ну  что ж,  пришло  время, когда старое должно уступить  место  новому.
Глядя  на  оживленных людей в  зале  и сравнивая  их с  теми разрисованными,
изнеженными манекенами на острове Кодамы, Дэв размышлял о том, существует ли
некая цикличная закономерность, в соответствии с  которой  космос  нуждается
время от времени в хорошей  встряске, особенно когда цивилизация теряет тягу
к познанию новых горизонтов и впадает в спокойное сытое  прозябание, ведущее
к моральному и духовному упадку.
     Синклер,   великолепно  выглядящий  в  новеньком   желтовато-коричневом
мундире, беседовал с  двумя гостями-дипломатами. С обоими Дэв уже встречался
раньше.  Один  из них,  манчжурец из колонии беженцев на  Чьенг-V,  человек,
переживший   катастрофу   на   Лунг  Ши.   С   ним  рядом  была   необычайно
привлекательная  женщина,  ростом  не менее двух метров,  с  черной,  словно
полированной  кожей, в  то время как  волосы и даже  брови поражали какой-то
серебристой   белизной.   Звали   ее  Шерия,   что   на   суахили   означает
"справедливость",  и здесь на  Эриду, она представляла организацию "Сети"  с
планеты Хуанекунду.  Белые же  волосы,  как  он  уже знал,  были доминантным
признаком ее немногочисленного  народа, который выбрал для себя новую родину
на одном из внутренних миров красного карлика.
     Лидер  Конфедерации  энергично жестикулировал,  то  и  дело  постукивая
кулаком, что  придавало словам дополнительную весомость.  Даже не слыша, что
он  говорит,  Дэв  уверенно  читал  по  его  губам:  "Многообразие. Спасение
человечества  заключено  в  нем, а  не  в  железном законе  косного,  тупого
управления с какой-то далекой, захолустной планеты".
     Если судьба Эриду как свободного мира еще только должна была  решаться,
то судьбу людей, запертых на Вавилоне, уже определили. Все синхроорбитальные
сооружения переходили под юрисдикцию Эриду на  следующей  неделе,  а те, кто
изъявил желание  перебраться на Землю или в какое-то другое место,  получили
разрешение  на   это.   Уже  прошли   переговоры   с   губернатором  Прэмом,
представлявшим  как ВОКОГ, так и Империю. Имперский дайхьо, Иоши Омигато,  к
несчастью,  вспорол  себе живот в традиционной манере вскоре после того, как
вести о катастрофе в Библе достигли Вавилона.
     Интересно, думал Дэв, что сильнее подкосило дайхьо - поражение на Эриду
или потеря  его корабля?  Бывший "Токитукадзе", ныне  "Орел"  -  флагманский
эсминец космического флота повстанцев, - с  трудом перешел на более  высокую
орбиту  после  мимолетного, но  плодотворного участия в битве под  Библом, и
лишь через сорок часов  аэрокосмолет смог  подойти  к нему  и снять  команду
вместе  с сорока  семью измученными пленниками. Немало  потребуется времени,
чтобы  он  снова  взлетел.  В  течение всего  периода  переговоров повстанцы
держали местонахождение "Орла" в  глубокой тайне, делая вид, что он  все еще
является самым грозным оружием в их арсенале.
     Боже,  ведь нам  нужны корабли,  думал Дэв.  Если мы  не раздобудем  их
где-то, Империя втопчет  нас  в землю. Именно потребность в них стала сейчас
для  Конфедерации  вопросом  жизни  и  смерти.  Впрочем,  нужны  были  также
уорстра